Коридор. Тенши определённо находилась в коридоре. Окутанный полумраком, он казался знакомым и, одновременно, совершенно неизвестным. Чем больше пыталась пыталась вглядеться в белоснежные стены, тем сильнее отзывалась болью её голова. Немного удивило розовое платьице со множеством рюш, юбку которого она успела заметить и… вновь отягощающие голову волосы. Она же точно отрезала их. Да и платья на ней не было… Стояние на одном месте не принесло бы ей никакой пользы и Тенши двинулась вперёд. Однако странное чувство вдруг заполонило душу. Тело что, двинулось раньше, чем она успела подумать? Нет, вероятно, показалось… Осмотрелась. Какие-то картины, чьё содержание расплывалось, оставляя лишь пятна цвета, висели в дорогих золотых рамках. По лакированным доскам едва заметно скользят ножки в белоснежных носочках. Резко она сворачивает за угол — на лестницу — и удивляется: разве собиралась? Ещё ведь даже не осмотрелась. Стоп, разве она вообще знала, что впереди угол? Хотела встать, но ноги продолжили упрямо шагать вперёд, заставив Карину мысленно охнуть. «Мари, это твои шутки?» — произносит девушка и удивляется ещё сильнее. Она определённо хотела произнести это вслух. Но даже так, Мари ведь была способна читать её мысли. Почему тогда молчит? Демонесса, сколь бы противной не была, никогда не игнорировала Тенши. Никогда. Ужасная догадка посещает голову. Это тело ей не принадлежит. И она не контролирует его. Попытка заскрипеть зубами уходит в молоко. Вдруг чувствует, как что-то справа резко тянет голову вниз. Ох, знакомое раздражающее чувство, которое Тенши надеялась не ощущать хотя бы пока не отрастут волосы. Запуталась в волосах. Однако задумавшись, позабыла, что спускалась по лестнице. А тело уже полетело носом вниз. — А.ай… — произносит она, наконец, хоть что-то. Однако, быстро осознаёт, что это не её слова. Это говорит тело. Тело, боль которого Карина всё же чувствует. Вселенского масштаба несправедливость: не контролирует, зато отдувается. Стёсанные о ступеньки колени неприятно отзывались пощипыванием… Так же как локти и, кажется, ссадина на носу. Не сказать, что какие-то новые ощущение. Карина задумывается. Если тело говорит, то и мыслить может. Что же тогда Тенши в нём забыла? Сейчас она что-то вроде Мари и Мики? Дух? Да нет, владелица тела бы тогда точно её услышала, как сама Карина слышит своих контракторов. — Мамочка, — еле сдерживая всхлип, полушёпотом произносит она… Карина чувствует застрявший в горле ком и несносное желание заплакать, которого желала более не испытывать в своей жизни. Это детское тело. А голос так похож на её собственный. Вот только сейчас он уже ниже. Впрочем, неважно. Почему она сдерживает себя? Разве рядом с маленьким дитём не должно быть заботливого родителя, как в книгах? И почему зовёт маму не в слёзной истерике, а пугливым шёпотом? Тельце поднимается само. Никто не пришёл на помощь. Будто она совсем одна. Неужели маленького ребёнка действительно оставили одного, даже зная, что это может быть опасно? Впрочем, в этой отчего-то пугающей полутьме, думает, что такое вполне возможно. Этот испуг вообще принадлежит ей или телу? Вновь за мыслями теряется в происходящем. Она больше не в коридоре. Это какая-то комната. Снова размытая, но светлая. Почему она не видит ни одной чёткой вещи? У этого тела проблемы со зрением? Тогда оставлять его в одиночестве ещё более безответственно. Сомнения развиваются быстрее, чем Тенши успевает их додумать. В зеркале отчётливо отражается сама Карина. Только младше. Ещё младше, чем была во время встречи с Азраил. А она осматривает ссадины. «Почему…? Это что…?» — Она поправляется платье, стараясь замаскировать оторванные рюши. Прячет ссадины на лице за волосами. Тенши не понимает. Это всё же её тело? Тогда почему такое молодое? Какую мамочку она зовёт и почему зрение так плывёт? Почему не может управлять собой? Где Азраил и где сама Карина? Множество вопросов и ни единого ответа. «Что ты делаешь? Зачем это?» Эти вопросы так же встречает тишина. Значит она точно не слышит. В какой-то момент слух улавливает тихие голоса за дверью… Отчётливо Карина чувствует желание выглянуть, разливающиеся по венам. Чёртово любопытство. Только чьё оно? И чей этот липкий страх? Она выходит из комнаты и шагает… куда-то…? Прячется в тени, обнимая себя… Слова Тенши не разбирает. Ни одного. Ох, а вот и тело что-то говорит. С кем? Заметно дёргается размытый силуэт какой-то… женщины. Почему-то Карина уверена, что это именно женщина. От неё чувствует буквально кожей всепоглощающее презрение и ненависть. Такие знакомые чувства… Но почему даже к юной себе? Это началось ещё раньше? Желание сорваться с места, подбежать, рассмотреть, пока не закончился этот бесконечный сон, подавляется стоящим на одном месте телом. Женщина вновь что-то говорит… И вновь ни слова не понятно… Но по коже отчётливо бегут мурашки. Становится холодно. Хочется спрятаться, сжаться, убежать. Зачем она только вышла? Вновь выступают щипающие глаза слёзы. Что это за взгляд такой, чёрт возьми? Почему настолько страшно? Окружение размывается всё сильнее, Карина чувствует лишь всё нарастающее и нарастающее желание разрыдаться. «За что? Разве ты не видишь ссадины? Мне больно… Помоги мне… Ты нужна мне! Разве тебе плевать?» Слова раздаются настолько громким эхом, что растёт желание закрыть уши. «Это чужие мысли! Чужие!» Внезапно Кариной завладевает паника. Последний раз она чувствовала себя так потерянно тогда, в столовой. Чувства, заполняющие сердце, точно принадлежат телу, однако заставляют Тенши медленно сгорать. Подливает масла в этот огонь полное непонимание происходящего. Как всё к этому пришло? «Мне страшно!» Снова слова в пустоту. А силуэт начинает отдаляться… «Постой! Погоди! Прошу! Ты ведь не должна бросить меня! Разве ты не должна испытывать хотя бы каплю любви ко мне?!» «Мари!»
Тенши шумно выдыхает. Рукой зарылась в волосы, сжимая их. Средние, как и помнит. Что это всё было? Это были не её мысли, не её действия, не её слова и даже не её тело. Но у этого тела определённо была её внешность и голос, пусть и немного выше. И как не догадалась, что это был сон? Пусть все ощущения и были такими реалистичными, подобное не могло произойти в реальности. Без какой-либо надежды выдыхает имя наставницы. — Мари…~Чего? ~
Карина дёргается и падает с кровати со вскриком. Та слишком неожиданно появляется у противоположного края кровати… — Где ты была…? Что за чертовщина это была?! Твои шуточки?!~Не кричи, Тенши. Разбудишь свою подружку. Давай, вдох-выдох~
Послушно Карина глубоко вдыхает воздух и выпускает его…~А теперь давай по порядку. Что произошло? ~
***
Уже вторую неделю Тенши беспрерывно снились кошмары. Кошмары, кошмары, кошмары. И каждый раз одно и тоже: она не видит лиц, не видит внешности, частенько не слышит голосов… Лишь одинокие фразы тела, в котором она раз за разом оказывается. Её окружает местность, которую, кажется, она видела. Но покопаться в воспоминаниях не выходит. Пустота. Словно раз за разом она открывает дверь, ведущую в стену. От безуспешных попыток голову пронзают мигрени. Настоящая пытка для её любопытства, отчаянно желающего докопаться до истины. Белые пальцы, лишь слегка оттенённые холодным жемчужно-розовым, скользят по коже под глазами. Как бы плохо ни спала — отражение остаётся таким же очаровательно-кукольным. Как там было…? «Как создания идеального, кожа ангела чиста и невинна.» Конечно, она не может быть осквернена даже малейшими синяками… Смешок срывается с губ блондинки. О, она точно не чиста и не невинна. Крылья тому доказательство. Значит, и ангелом считаться не может? Но и не падшая, ведь невиновна.~Завидую Вам, белокрылым~
— Чему завидовать-то? — зевает Карина, игнорируя спутавшиеся ото сна волосы. Сидя перед зеркалом, она заглядывает в отражение лишь на несколько мгновений, а затем устремляет взгляд на демоницу.~Эх, в своё время я бы отдала всё, чтобы не иметь синяков под глазами от недосыпа~
Тенши страдальчески закатывает глаза. Она не понимает: это такой оптимизм или отвратительная издёвка?~Да ладно, не дуй губы. Повезло, что жива осталась. Ну подумаешь, кошмары, привыкнешь~
— Спасибо за поддержку… — Подпёртая голова на несколько секунд спадает с ладони, уподобившись закрывающимся глазам. Равная цена… Сколько бы Мари не твердила о таком противном требовании проклятий, Тенши никак не ожидала, что всё будет настолько буквально… Глаза закрывались тем чаще, чем Карина пыталась заставить себя проснуться. Вот только если снова заснёт — снова ждёт кошмар…~Ох, я вспомнила. У меня тут появилось предположение почему ты ничего не видишь и не слышишь~
— Мгм…~В общем. Ты ведь видела в зеркале мелкую себя… Так что, если логично подумать, твои сны — это твои воспоминания. Но поскольку твоё сознание просто не помнит этих моментов — твои сны не могут быть полноценными… Ты меня слушаешь?! ~
Ответом ей были закрытые глаза и молчание.~Вот ведь бестолковая девица. Сейчас у тебя всё затечёт и будешь мне ныть потом. Сколько ж с тобой мороки…~
Лёгкая изумрудная дымка быстро обволокла тело ангелессы и перенесла его на кровать. Мари ухмыльнулась. Тенши никогда не отличалась крепким сном. Почему же сейчас она даже ухом не повела?***
— Ты выглядишь неважно в последнее время, — произносит Мелисса, появляясь в дверях уже родной библиотеки. Она не произносит приветствия. В этом месте не бывает никого, кроме подруги. — Спасибо за комплимент, Мэл, — произносит Тенши, откладывая книгу. Выходит из тени стеллажей к небольшому балкончику на втором этаже и опирается на него. Плавно кивает подруге в знак приветствия. Уставшие полуприкрытые глаза устремляются в её сторону и оценивающее осматривают. Хотелось бы Карине оказаться на её месте. — Не спустишься ко мне? — приулыбается ангелесса, отодвигая стул от дубового стола, стоявшего на первом этаже. Усевшись, достаёт из сумки, перекинутой через плечо, пакетик и кладёт на стол, — как видишь, я не с пустыми руками. — Уговорила, — Карина ловко запрыгивает на балкон и спрыгивает вниз. Прежде чем Мэл, волнуясь о сохранности хрупких костей Тенши, успевает встать, та использует магию и её стопы мягко опускаются на белоснежный паркет. — Ты больная что ли?! — восклицает Мелисса, хватаясь за сердце. Проклятая скептически ведёт бровью, точно уверенная, что не может ангел схлопотать сердечный приступ из-за такого пустяка. — Да нет, почему? — Лестницу для кого поставили?! — Это долго, — пожимает плечами Карина, невинно улыбаясь. А затем милейшая улыбочка переходит в горделивую ухмылку, — да и признай, это было эффектно. Ну, а что такого? Может ведь Тенши похвастаться своими умениями перед подругой? Тем более, что больше и негде толком. Да, захотелось выпендриться. Ну кто же знал, что та так испугается? — Ладно, Отец с тобой, — вздохнула Мелисса, наблюдая как блондинка абсолютно спокойно садится на её место и, закинув ноги на подлокотник, умиротворённо развязывает голубую ленту. Хоть бы извинилась. — Ты что-то хотела? — любимое овсяное печенье быстро отправилось в рот и заставило девушку расплыться в довольной улыбке. — Хотела. Знаешь, я видела сегодня Арису… И её состояние уж больно подозрительно напоминает твоё. Тот же уставший взгляд и полусонный голос. У неё, правда, ещё заторможенность… — Любишь же ты отходить от темы Мэл. Давай ближе к делу. — Твоих рук дело? — Не поняла, — ох, Тенши прекрасно всё понимала. Однако лгать она уже приловчилась, потому лицо её осталось непоколебимым. И лишь брови дали понять, что за эмоцию сейчас испытывает блондинка. Искреннее недоумение… — Вы обе выглядите так, словно не спали всё это время или спали плохо. Тело ангелов, конечно, не так нуждается во сне, как человеческое, однако вес имеет привычка. Зная твою дикую любовь отключаться, когда тебе скучно — не сложно заметить, что твоё тело сейчас не спит сколько привыкло. А учитывая Ваши похожие симптомы — делаю вывод, что бессонница у вас у обеих. В одно и тоже время. У стервы и её бывшей жертвы. Не кажется странным? — Совпадение. — Пожимает плечами, — да даже если бы захотела, каким образом я бы повлияла на её сон? В конце концов, что я, единственная на Небесах люблю поспать? А она… Не знаю, режим сменить решила. Мелисса была права в каждом своём слове, однако… Почему она сказала это? И что за идиотское чувство укололо сейчас? — Ты не доверяешь мне? Да, Тенши была виновна. Однако осознание того, что она — первый и единственный подозреваемый у собственной подруги, заставило как-то непроизвольно… Обидеться? Разве узнав её, Мелисса не должна была думать, что та неспособна на такое? Как в тех слащавых романах. Непроизвольно, Карина обиженно поджала губы, откладывая сладости. Сейчас было не до них. — Ой… Стой, Тенши, я не хотела тебя задеть. Это была лишь догадка… Я не имела ввиду ничего плохого, — увидев надутое личико подруги, резко осознала свою ошибку Мелисса. Ей всегда нравилось строить логические цепочки… И делиться ими с Тенши уже стало негласной традицией. Наверное, стоило удержаться от этого… — Знаю. Но от этого не менее неприятно, — вздохнула девушка, поднимаясь. Нет, на такой пустяк она бы не обиделась серьёзно. Но лёгкий налёт обиды всё же остался. Сейчас Карина вела себя ещё подозрительнее, но это волновало абсолютно в последнюю очередь. Она ожидала быстрой разгадки от сообразительной Мэл и была готова принять обвинения. Тогда что за дурацкое ощущение? — Мне нужно подумать. Спасибо за печенье, не опоздай на урок. И с этими словами, поправив золотые локоны, Карина возращается на второй этаж, оставляя подругу в смятенных чувствах. Сама же Мелисса начинает на личном примере осознавать смысл человеческой поговорки… Слово, и правда, не воробей.