~Конечно, если бы тебе это не стоило жизни~
— Спасибо, а-то я не помню, — Карина показывает наставнице язык, будучи на волоске от нервного срыва. Пускай подколов от неё в последнее время не слышно, силу хамить в ответ имела привычка. — Да ладно тебе, всё равно ведь нужно вырывать перья, чтобы отрастали новые, — совсем не обиженно заявляет Мари, наконец, показываясь перед глазами и нагло усаживаясь на туалетный столик. — Я не была готова к тому, что отрастить их мне поможет дверь, — улыбается, казалось бы, добродушно, но демоница точно знает, что эта улыбка предвещает истерический смех. — Ещё и в таком количестве… Что эти придурки только находят в них? — Ну, а чего ты хотела? Это же две новые конечности, — наставница вскидывает бровь, — или ты думала, что с нуля научиться управлять ими будет просто? В ответ с губ Карины посылается лишь новый тяжёлый вздох. — Не ной, ещё привыкнешь, — Карина кривится, не понимая, что это — издёвка или попытка подбодрить. — Лучше идём. — Куда? Если ты забыла, Карина Тенши временно недоступна, у неё отпуск по состоянию здоровья. — Очень смешно, — демоница закатывает глаза, — на задний двор, разминать твои крылышки. В обморок уже не падаешь, значит с этим можно работать. — Если я не валюсь в обморок, это ещё не значит, что болит меньше… Да и мне нельзя на улицу. Азри-чан узнает — открутит голову. — Не придумывай отговорок, её нет дома. Я считаю до трёх, и, если ты не встаёшь, я подниму тебя лично. Раз- — Да иду я, иду! — Состроив страдальческую мордашку, Карина опирается на стол и на подкашивающихся под весом крыльев ногах, направляется к выходу. Ах, или нет? — Да бл…! Лестница, очевидно, была против безопасного спуска…***
Тенши сидит на заднем дворе, потирая стёртые локти. Зелёная трава щекочет босые ноги, но веселее, отчего-то не становится. — И чего мы уселись? — Мари, складывает руки на груди, посматривая на подопечную сверху вниз. — А что я должна делать? — Обиженно вздёргивает носиком Карина. — Ты главная, ты и командуй. Наставница страдальчески закатывает глаза: — Для начала встать и открыть крылья. Это тебе нужно или мне? Ещё секунд десять посверлив наставницу взглядом, Карина с трудом поднимается на ноги. Едва не падает назад, однако даже быстрее чем успевает среагировать, крылья лёгким взмахом помогают стать ровно. Мари невольно сравнивает это с размахиванием руками при падении. — Видишь, зря ты их клянёшь. Полезное… — Однако прежде, чем успевает договорить, Тенши обнимает себя за плечи, тихо взвизгивая. — Так без них бы я и не падала! — И уже тише, — больно… — Разве ты ещё не поняла, что без боли тебе достичь желаемого не суждено, блонди? Это неприятная истина, но тебе стоит принять это. Возможно, облегчит тебе жизнь в будущем. У Карины было много вопросов. Во-первых, откуда в Мари такая жажда её поддержать, если она вовсе не умела этого делать? Во-вторых, как можно облегчить себе жизнь, когда даже малейшее движение приносит тебе боль? И это она сейчас даже не только о крыльях. Могла бы вспомнить ещё, но всё равно не задала бы ни одного. Вместо этого, скорчив лицо последней страдалицы, открыла крылья, шипя и тихо проклиная всё на свете. Чёрные перья совсем не блестят: потёртые и кое-где рваные. — И что делать дальше…? — Честно? Понятия не имею. — В смысле? — глаз Карины непроизвольно дёргается. Столько усилий — да, для всё ещё слабого тела они были непосильными — ради этого? — А чего ты ожидала? У меня нет крыльев. Демоны не летают, конечно, я понятия не имею что с этим делать. Я думала у вас это знание по умолчанию есть, — демоница складывает руки на груди, уводя задумчиво взгляд куда-то вверх. — Как видишь, нет. Зря только выходила… — бурмочет себе под нос Тенши разочарованно, уже предвещая фантастический подъём назад по лестнице, когда ноги то и дело ступают на последний ряд перьев. Достался же подарочек… — А Мика? — Она не может принимать эфирную форму. Именно ёё силы нужны, чтобы держать тебя живой. Если мы покидаем тела контракторов, наше влияние на них сильно уменьшается — подавно теперь, когда ты ослабла. — А спросить? — За кого ты меня принимаешь? — фыркает Мари, нахмурившись. Её верхняя губа дёргается вверх, — я уже пыталась. Только вот Мика получила свои крылья уже после смерти. Она пыталась рассказать мне как это работает в теории, но, скажем, вышло неважно. Так что можно ставить красный крест поверх её кандидатуры. — Абзац… — Тенши потирает переносицу, непроивзольно скашивая взгляд на изгиб руки и задерживаясь на нём даже слишком долго. Демоница замечает её отстранённый взгляд, но решает, что отвлекать не стоит. Та вдруг слегка поворачивает голову в сторону крыльев. Лицо её такое спокойное и невозмутимое, будто она точно знала, что делала. Иронично, что Тенши понятия не имела. Задерживает дыхание и прикрывает глаза. Представляет, как делает взмах и слишком неожиданно ощущает лёгкий порыв ветра, заставив травинки под ногами пошевелиться, чтобы не распахнуть глаз. Демон стоит неподвижно, на загорелом личике ни намёка на улыбку. Демоница кажется ушедшей глубоко в свои мысли, но внимательно следящие за действиями Карины глаза выдают с головой — она просто ждёт. — Это… Легче чем я думала… — Ну тебе же не нужно десять раз просить руки поддаться, — пожимает она плечами незаинтересованно и добавляет, будто подгоняя: — попробуй подняться в воздух. — Напоминаешь мне лекарей, они тоже, узнав о моей температуре чуть на опыты не разобрали, — нервный смешок слетает с уст, хотя в тот момент было вовсе не смешно. Карина делает несколько лёгких взмахов, словно прощупывая почву. Затем они становятся шире, резче, и кажется, что ноги вот-вот отстанут от земли…! Но стопы так и остаются неподвижными. И лишь трава остаётся напоминанием о неудачной попытке. Чернокрылая встаёт на носочки, даже подпрыгивает, но результата всё так же нет! Ни намёка на полёт. — Чёрт. — Ну, этого следовало ожидать, — Мари недовольно качает головой. — Я не понимаю… — Тенши вздыхает, зарываясь ладонью в локоны чёлки. Возвращается на землю, бессильно глядя на пустое «небо». — Надо возвращаться в Академию… Может, там будут какие-то книжки… — Я попробую спросить Микаэллу ещё, но не думаю, что это чем-то поможет, — она начинает растворяться и уже только едва слышимый отголосок её насмешливого голоса молвит: — попробуй поговорить со своей подружкой. Карина кивает, скашивая обречённый взгляд куда-то в сторону. Проблемы в её жизни не заканчиваются.***
— Эй, Мэл… — зовёт Тенши, разлёгшись на её коленях. Ровно в тот же день, Мелисса заглянула к подруге домой и приказным тоном заявила, что пора бы проклятой выйти на свежий воздух. Зачем это ангелам, которым и дышать-то было необязательно, не объяснила. Но против требовательных синих глаз Тенши была бессильна. И вот уже в средине прогулки завалилась на зелёную парковую траву, заставив хихикающую Мэл сесть рядом. Как оказалась на её коленях? История умалчивает. — А-а? — тянет отстранённо, оглядывая с милой улыбкой белокрылых, снующих вокруг. — Ты умеешь летать? — Конечно, как и все, — пожимает плечами ангел, переводя глаза на подругу. — А как? — Эм… Ну… Обычно…? Махаю крыльями вот и лечу… Почему ты спрашиваешь? — Однако открыть рот Карина не успела, — только не говори, что не умеешь?! — Не буду, — пожала плечами Тенши, поджав уголок губ. — Да как… Ты ведь старше меня в два или три раза! — Думаю, больше, — срывается ироничный смешок с губ, — у меня не было родителей, что учили бы меня. А у Азри-чан много работы, не хочу навязываться, я и без того та ещё головная боль. — Не говори так… — Брови Мэл сводит к переносице и глаза её, оттенённые печалью, напоминают океан во время шторма. По крайней мере, такого цвета Тенши его представляла. — Я просто шучу, — уверяет Карина и со смешком щёлкает подругу по носу, тут же вырывая из раздумий. Смотря на замершее на лице подруги замешательство, Тенши вдруг улыбается совсем несвойственно себе. Это была не снисходительная полуулыбка или саркастическая усмешка, а по-настоящему тёплая, мягкая улыбка. Мелисса замерла, вглядываясь в чуть сощуренные, словно от солнечного света, глаза напротив. Почему-то именно сейчас, обычно ведущая себя по-детски наивно, Карина показалась ей взрослой. Только в этот момент Мэл вдруг ощутила всю ту их разницу в возрасте, до этого казавшуюся несуществующей — словно ведро ледяной воды вылили на голову. Даже если, по словам самой Тенши, она не помнила всех тех лет, они, похоже, всё равно не прошли мимо. Она сейчас смотрела точно так же, как смотрела мама Мелиссы, наблюдая за испачкавшейся недавно в муке дочерью. — Тебя так легко ошарашить, — вдруг тихо-тихо произносит проклятая, едва ли не шепча, и улыбка медленно гаснет на её устах. Чернокрылая прикрывает глаза, глубоко вдохнув. — Да… Не то что тебя, — отвечает словно на автомате Мелисса и вновь задумывается. В это «не то что тебя», она вложила куда больше смысла, чем изначально задумывала. Дело было даже не в том, что на подобный щелчок по носу Тенши бы лишь кратко фыркнула. Её вообще никогда ничего не удивляло. Ни очередные припадки Арисы, что становились только хуже — в том числе и её периодические упоминания Карины, проскакивающие всё чаще — ни забавные, по мнению Мэл, конечно, ситуации в классе, ни образцово-показательное поведение Сузуки. Она словно весь день провела в классе и видела всё собственными глазами. А на расспросы лишь пожимала плечами, кидая что-то вроде: «Это же очевидно», — но так и не давала толкового ответа, будто говоря: «Думай». Мэл подняла глаза куда-то в пустоту. Она совсем не знала, что в голове её лучшей подруги. Не знала её. Поведение Карины — такое противоречивое — стало настолько привычным, что казалось данностью. Словно непременно так и должно было быть каждую следующую секунду. Странная девица, со своими тараканами в голове, бесконечно читающая книжки, периодически творящая пакости и кидающая ядовитые шуточки в сторону надоедливых одноклассниц. А ещё она любила сладкое и кривлять рожицы — а это было именно кривляние, что она чувствовала на самом деле было непонятно — пока слушала рассказы подруги. И как-то Мелисса никогда не задумывалась, что совсем не знает, что там дальше за кукольным личиком. И только открывает рот, как её резко перебивают: — Ты так и не научила меня танцевать, — мурлыкает Карина. Пропадает та светлая улыбка, уступая место детскому смешку… Она словно знала, что время оборвать раздумья ангелессы. — Что…? — Ну, помнишь, ты ведь обещала научить меня, чтобы станцевать на выпускном. — Ах, это… Научу, конечно. Но не здесь ведь, — оглядывает парк, — вообще, я хотела… — Что тебе мешает? Этим снобам плевать, а кому нет — так это хоть какое-то разнообразие в их жизни, — Карина вскидывается с колен подруги, будто не желая слышать отрицательных ответов. Мэл в замешательстве — проклятая знает, что за вопрос она хочет задать, или это просто совпадение? Впрочем, это же Тенши… Взбалмошная, непредсказуемая, но хорошо знакомая Тенши. Вздыхает, принимая любезно протянутую руку. — И что учить будем? — усмехается одним только уголком губ, по привычке отряхивая платье, даже зная, что здесь нет и малейшего намёка на грязь. — Ам… Вальс? Во всех книжках танцуют вальс, — пожимает плечами Карина. Склоняет голову на бок и смотрит прямо в душу большими распахнутыми глазами, в обрамлении своры чёрных смоляных ресниц. — Уу, неужели хочешь быть как все? — смеётся Мелисса, на самом деле, не имея это ввиду. И продолжает нарочито пафосным тоном: — станцуем, миледи? — Ха-а, ну как я могу отказать, — хохочет Карина в ответ, закатывая глаза. Шутливо приседает в реверансе, отчего нежно-голубое шифоновое платье слегка подпрыгивает вверх, тут же пойманное тонкими бледными пальцами своей хозяйки. Мелисса чуть покрепче стискивает хрупкую маленькую ладонь. — Ого, не знала, что ты так умеешь, — хмыкает, укладывая на чужую лопатку свободную руку. Ей несколько неловко, но Тенши, кажется, вовсе и не против. — Поверь, я тоже, — пожимает плечами подруга, кривя губами. — Вероятно, это что-то из детства… Так что делать-то? Пока Мэл обдумывает как пояснить, Карина укладывает вторую руку ей на плечо. Тихо шуршит подол юбки. Мелисса в замешательстве лишь долю секунды, а затем вспоминает о вышеупомянутых книжках и уголок её губ вновь вздымается вверх. — Если ты не знаешь, как объяснить — просто начинай, я пойму по ходу, — легко кивает Тенши, совершенно уверенная в сказанном. — Ну, если ты так говоришь… — ангелесса вытягивает руку подруги в сторону и неспеша начинает танец. Влево, влево, по квадрату, как учила когда-то в детстве мама, под счёт в голове. Карина не смотрит подруге в лицо — сосредоточена на движениях их ног. Мелисса на мгновенье замирает, незаметно даже для себя. Карина со сдавленным «ух» врезается в её грудь, тут же недовольно вскидывает взгляд вверх, забавно морща нос. — Прости-прости, — обезоруживающе хихикает Мелисса. Тенши вздыхает тяжко, но ничего не говорит, вновь утыкаясь циановыми огоньками в носки их туфель. Танец продолжается и Мэл вновь погружается в свои мысли. Карина ступает мягко, как по подушках. Кружится в танце, словно делала это не первый и даже не сотый раз, и кажется такой же лёгкой, невесомой, как и её платье. Волосы метаются по спине, поблёскивая, словно настоящее золото. Она вызывает восхищение, подобное тому, что испытывала Мелисса в детстве, когда впервые увидела магию. Со стороны может показаться, что это описание чувств куда более нежных, чем дружба — так вдруг подумалось самой ангелессе, когда секундной вспышкой мелькнули воспоминания об отце, что в сотый раз рассказывает одну и ту же историю их с мамой знакомства, как бы очаровательна она ни была. Но это было другое. Подруга казалась скорее самой яркой звездой небосвода, до которой ещё тянуться и тянуться, всё равно ухватывая лишь сотую часть её сияния — примером для подражания. «Если так подумать, это так похоже на нашу первую встречу с Сузуки», — не удерживается от смешка Мэл, тут же встречаясь с цианами напротив. — Что смешного? — вскидывает глаза Карина. — Я делаю неправильно? — Скорее совсем наоборот, — пожимает Мэл плечами. — Как можно быть неуверенной в своих способностях и танцевать так хорошо? Мне и за тысячу лет не научиться так. — Ты меня перехваливаешь, — лёгкая скептическая улыбка касается розовых губ Тенши, — я ведь уже говорила, я не помню того, что было до острова. Может, тогда и научилась. Я как-то не танцевала раньше, не проверяла. — А зря, эту красоту должны видеть, — ангел сложила бы руки на груди, но ограничилась лишь гордым вздёргиванием носика, словно своими руками откопала настоящий бриллиант. Однако Тенши почему-то не кажется воодушевлённой от комплимента. Совсем наоборот — неслышно хмыкает и глаза её на миг становятся ещё более кукольными. И хоть эмоций в них никогда нельзя было разобрать, но вот куда более тёмный, больше синий их цвет, в такие моменты красноречиво говорил сам за себя. — Красоту, да…? — Карина вдруг усмехается саркастически и переводит взгляд в сторону, словно заинтересованная вдруг в том, смотрят ли на них. — Ну, увидят на выпускном, разве нет? — О чём ты думаешь? — Кажется, Мэл переводит тему слишком неожиданно, заставив Тенши сбиться с ритма и едва не грохнуться вновь. Однако удерживает. Даже слишком просто она это делает, словно подруга не весит и грамма. — Сейчас? Что хочется малины, — смеётся Карина, прекрасно понимая, что вопрос был в ином. — Тенши, — окликивает Мелисса, явно намекая, что не отстанет. — Ну что Тенши? Что я вообще должна ответить на это по-твоему? — Желательно правду, — почему-то проклятая кажется сейчас такой открытой к диалогу, как никогда раньше. Хоть потом, скорее всего, снова закроется в библиотеке и будет с детским восторгом уплетать сладости за обе щёки. Но это будет потом. — Иногда ты ведёшь себя как едва вставшее на ноги дитя, а иногда передо мной словно совсем другаяперсона, глубину мыслей которой мне не осилить за всю бессмертную жизнь. В другой раз передо мной идеальное творение Отца, в самых мелких своих деталях прекрасное. Что происходит в твоей голове? — Ого, — Карина присвистывает. — Так вот как ты видишь меня… — Не уходи от темы. — Ха-а… Я правда не понимаю, что должна ответить. На самом деле нет во мне ни мудрости, ни красоты, о которых ты твердишь. Я лишь пытаюсь продумать, что делать дальше… Я хочу отомстить, ты знаешь, и пытаться жить дальше. Но для этого нужно стать сильнее. Нельзя же мне бесконечно полагаться на чью-то защиту… Это и всё. — Ты боишься? — вырывается с губ Мелиссы прежде, чем она успевает подумать: — Боишься остаться беззащитной? — Что…? — Тенши вдруг останавливается, прерывая танец. Дёргаются к переносице тонкие бровки. — С чего такие выводы? — С твоих слов. Почему нельзя жить, не становясь сильной? Ты боишься… — Мелисса, — ангел не успевает договорить, прерванная голосом Карины. Привычно-сладкий, мелодичный голосок подруги вдруг стал таким холодным… Мэл могла поклясться, что увидела в сверкнувших цианах напротив едва-заметный алый проблеск. — Не переходи границы дозволенного. Я сказала тебе то, что посчитала нужным. Не пытайся прочесть меня. Если я захочу поделиться большим — я это сделаю. — Прости, — Мелисса обнимает саму себя. Холодок пробегает по спине, мелькает на секунду мысль, что Арисе, оказывается, есть чего бояться. Хмыкает. Снова не уследила за языком, ступив, куда не следовало, но почему-то не ощущала вины. Скорее наоборот: было до удушья обидно: — но разве мы не друзья? Неужели я не заслуживаю узнать, чувствует моя подруга? Да и можно ли мне вообще называть тебя так, Тенши?! — Я… — это уже вторая смена эмоций на кукольном лице за последнюю минуту. Губы её растягиваются в нервной усмешке, а на лицо ложится тень. Кажется сейчас такой потерянной, словно домашнее животное непреднамеренно укусило своего человека за руку и с провинившейся мордочкой наблюдает за его болью. Качает головой и голос её вновь оседает, как волны на морской глади. — Я правда считаю тебя своей подругой, Мэл. Но делиться этим я не готова ни с кем. Что ты хочешь услышать? Что я боюсь однажды очнуться в смертельной опасности и не иметь возможности себя защитить? Что не чувствую себя в безопасности и по-настоящему могу доверять лишь тебе и Азраил? Но вы будете рядом не всегда, я знаю. По какой-то неизвестной мне причине, я опасна. Меня зовут Чудовищем, заперли на острове на долгие столетия и даже не думают пояснить, что происходит. Азри-чан знает. И ты тоже знаешь, да? И тоже не скажешь. Пойми, что я не могу жить беззаботно, не пытаясь стать сильной, не пытаясь обойти. Иначе мне конец. И меня пугает это, потому что я, чёрт возьми, не могу даже стоять здесь, где могут все ангелы, без заклятья. Это ты хотела услышать, скажи? — А… — у Мелиссы отняло дар речи. После того, как Карина рассказала это, всё вдруг стало таким очевидным… И нежелание рассказывать, и острая реакция. Конечно, она понимала, что не бывает дыма без огня, и всё же не ожидала, что причина будет такой… Лишь сейчас Мэл понимает, что Тенши ведь и без того рассказала ей всё. Была уверена, что она догадается. И это даже почти случилось. Если бы только Мелисса размышляла не в слух… Вот теперь она чувствовала себя виноватой. — Я не знала… Прости… — Не извиняйся, — проклятая качает головй. Зарывается холодной ладонью в отрастающую чёлку, откидывая на макушку. Подмечает, что мелко дрожат собственные плечи, но игнорирует, — я не злюсь на тебя, мне более чем понятно твоё любопытство. И в каком-то смысле мне было это нужно. Хотя бы что бы принять правду самой. Как я и сказала, во мне нет ни мудрости, ни красоты. Я не идеальна. Я вообще не знаю, что делать. Карина не ожидает того, что тёплые руки подруги обхватят её фигуру во второй раз. Вот только теперь в объятиях. Совсем выбили из колеи ласковые поглаживания по голове. — Что ты делаешь? — Я не в твоей ситуации и вряд ли могу понять, что ты чувствуешь. Не могу дать совет и не могу спрятать от проблем. Но я твоя подруга. И знай, что я готова поддержать тебя в трудные моменты, готова быть рядом. Я не исчезну, если ты сама не оттолкнёшь меня. Ты можешь доверять мне, — выдохнув скорее с облегчением, проклятая отвечает на объятия, смыкая руки на талии Мэл. Даже самые малые недопонимания с подругой ей крайне неприятны. Но сейчас тепло. Тепло и спокойно, совсем как в руках Азраил. — Я больше не буду спрашивать о подобном, обещаю. Но если ты захочешь поделиться — я всегда рядом. — Я поняла, — слабая улыбка вновь касается уст Тенши. — Спасибо… Мэл не отвечает. Лишь со смешком вдруг взъерошивает волосы на макушке подруги. — Э-эй, ну что ты делаешь? — Это тебе за то, что шипела на меня! — показывает язык игриво, словно и не было ничего. На самом деле, Карина глубоко ценит это. Не остаётся осадка. — Ах, вот как… Ну тогда не обижайся! — и последнее, что замечает проклятая перед тем, как попытаться испортить подруге причёску, становится прошедшая дрожь в плечах.***
— Ты, вроде, о крыльях собиралась спросить, — мурлычет издевательски Мари, ступая нога в ногу с подопечной. Они с подругой расстались лишь уже ближе к сумеркам — ночью это ангелы не называли, вот и Тенши не стала, хотя свою принадлежность к ангелам предпочитала отрицать. — Я и спрашивала, — Карина понимала, к чему клонит демоница, но на очередные нотации была не настроена. Отчего-то ощущала себя жутко вымотанной. А дома в тёплой постели её, к сожалению, ожидали не сладкие сны, а очередные кошмары. — И что, узнала, как ими управлять? — Нет, не узнала, Мари. Я устала, отстань, прошу. — Я лишь пытаюсь завести разговор, — наставница складывает руки на груди, отводя взгляд. В голосе её звучит лёгкая растерянность. — Я особо не разговаривала ни с кем по душам… Ты правда чувствуешь себя так…? — Как? Потеряно и напугано? — вскидывает бровь Тенши, минуя кого-то из белокрылых, — да, правда. Ты разве не можешь слышать мои мысли? — Могу, но предпочитаю этого не делать. Это не честно, к тому же лезть к кому-то в голову та ещё пытка. Особенно в твою. — Ох, вот как, — ироничный смешок срывается с розовых губ ангела, — буду знать. Помолчав ещё немного, Карина вновь тихо хихикает: — Но знаешь, должна признать, что без Азри-чан и Мэл мне было бы куда сложнее… И без вас с Микой тоже. В конце концов, это ты по большей части помогаешь мне стать сильнее. — Это было необязательно говорить, — Мари растворяется в воздухе, вызывая снисходительный взгляд у Карины. Она всегда так делает, когда пытается скрыть свои эмоции. В каком-то смысле это было даже мило… Ну, насколько это применимо к демону. — Обязательно. Потому-что я тебе крайне признательна… Особенно, когда ты не читаешь мне нотаций. Мари тяжко вздыхает:~Поняла, поняла, с крыльями разберёмся позже. Но это не значит, что я тебе о них не напомню~