Три врага юного Иккинга

Они были одинаково принципиальны и одержимы своим делом, поэтому Вигго просто не мог не испытывать интереса к юному викингу. Был ли тот интерес исследователя к диковинному зверю или отважного путешественника к новым опасным скалам, или интерес кошки, играющей с мышкой, судьба которой кем-то уже предрешена - неизвестно. Но одно было точно - Иккинг приковывал взгляд, а незаурядное сознание Вигго подмечало все то, на что остальные даже не смотрели: как юноша на Ночной Фурии плавно скользит в небесной глади, как слаженно они воюют, как Иккинг едва заметно прихрамывает на недостающую ногу и отводит расстроенные глаза после поражения и сжимает предплечье, когда не уверен. Вигго видел, как мальчишка смотрит на своего дракона - с бесконечной любовью и преданностью, которую охотник не видел нигде и ни у кого; на боевую подругу Астрид - с робкой надеждой и готовностью оберегать; на диких драконов, с которыми охотники сталкивали всадников от случая к случаю - с доверием и искренним желанием помочь; и на самого Вигго - с горьким привкусом драконьего корня. Глава охотников видел в Иккинге стремление спасти всех от всего, видел, как тот храбро взваливал на себя не только ответственность, но и самые опасные задания. Он рвался в самое пекло (иногда Вигго казалось, что мальчишка считает себя расходным и заменимым материалом в группе, тем, кого не жалко в первую очередь - быть может, причина этого заключена в одиноком детстве Иккинга, о котором Вигго удалось разузнать) и всегда выбирался из него живым: выходил из огня, словно заново родившийся феникс. Юный викинг не мог не восхищать охотника. Из всех бесчисленных людей, знакомых Вигго, всю жизнь имел толику значения лишь Райкер. Семья - это семья. Вигго знал, что старший брат сильнее, и видел, что тот многие годы все также остается его правой рукой. Порой Райкер напоминал прикормленного пса, не смеющего укусить хозяйскую руку. Но в его случае кормом были братские узы. И дело было не в неприятии старшим братоубийства, а в действительной связи между братьями. Райкер прикрывал младшего с самого детства, пока тот сам не научился держать в руках первое полено. После, правда, пошли кинжалы и хитроумные ловушки, но Райкер не жаловался. Младший брат был тем, ради чего он охотился на драконов, убивал и сражался. И Вигго это знал и ценил так, как умел. Во многом из-за того, что Райкер знал брата как никто другой, он почти сразу заметил его интерес к юному Иккингу. Не то, чтобы это испугало, но было непривычно и в некоторые моменты тяжело. Когда мальчишку с Ночной Фурией держали на драконьих боях, Райкер действительно был взволнован. Сначала он подумал, что всадника и дракона разделили - и если дракон здесь, на арене, то где викинг? Младший брат был бы расстроен таким вестям. Когда Райкеру сказали, что мальчишка взаперти, ситуация не изменилась. Райкер не умел заглядывать далеко в будущее, но смерть дракона на глазах Иккинга изменила бы его. Каким бы ни был интерес брата к наглому викингу, постоянно портящему их планы, он был доказательством важности всадника для Вигго. И Райкер хотел бы защитить его ради младшего брата. Поначалу Райкер действительно думал, что Вигго захочет убить всадника лично, перед этим присвоив Ночную Фурию, но после многочисленных бесед о стратегии, где часто мелькали упоминания Иккинга, собрав по осколкам немного информации, Райкер, правда, как бы то ни было удивительно, не мог представить, что сделал бы Вигго с Иккингом и его драконом, получи он их в свои руки. Старший брат отлично знал, что если Вигго испытывает к чему-то или кому-то интерес, то это явление настолько редкое, что можно сосчитать по пальцам одной руки. Райкер переживал за сложившееся положение, потому что видел, как теперь Вигго строит свои планы относительно драконьих всадников: ловко, опасно, жестоко, но нарочно обходя ситуации, когда мог бы молниеносно победить, уничтожив противника. Он не хотел уничтожать Иккинга, потому что смотрел на него так, как ни на кого больше. Если приглядеться, противостояние этих двух скорее было похоже на игру, где один нападает так, чтобы другой успевал только защищаться, но никто из них не заходит дальше. Иккинг не был достаточно опытен, чтобы победить, но так же не был тем, кого Вигго хотел уничтожить. Наследник Олуха был юным, храбрым и красивым. Глава охотников был взрослым, рациональным и восхищался Иккингом, который казался ему сообразительным и необычным. Для Иккинга же Гримборн был серьезным соперником, олицетворением зла. Юноша чувствовал, что Вигго хитрее и опытнее, и что охотник играется с ним, заранее зная все следующие шаги. Их первая встреча долго не давала ему покоя. Всадник был совершенно беззащитен, будучи парализованным вместе со своим драконом, но Вигго просто ушел, забрав лишь Драконий Глаз. Любой другой на его месте всадил бы Иккингу клинок меж ребер или сковал его дракона, чтобы увезти на продажу. Ведь этого Гримборн и хотел. Так Иккинг понял, что Вигго нравится их игра. Он позволил разрушать Иккингу его дальнейшие планы, чтобы судьба сталкивала их снова и снова. *** На острове Буйволорда Гримборн ликовал. Больная девчонка выглядела совсем плохо, а Иккинг был в отчаянии. И как бы Вигго не хотелось оставить блондинку умирать, подошедший Иккинг смотрел на него, как олененок, мать которого охотник застрелил в юности на охоте с братом. Они стояли за огромным туловищем дракона и их никому не было видно. Люди Вигго внимательно следили за драконьими всадниками. Иккинг будто бы набрал больше воздуха в легкие. - Вигго, пожалуйста, - произнес юноша, опустив глаза. - Позволь мне помочь Астрид. Прошу тебя, - упер молящий, но твердый взгляд прямо в Вигго. По нему было видно, что он готов бороться, несмотря на численное меньшинство. Упертый паршивец. - Ты просишь меня? - ухмыляется Вигго, сложив руки на груди. Иккинг с секунду не понимает, что от него нужно, а затем более уверенно говорит: - Да. Я прошу тебя, Вигго. Пожалуйста. И Вигго не понимает, почему постоянно идет на поводу у мальчишки, но кивает в ответ. Иккинг сразу же подрывается, не сдержав благодарную, едва заметную улыбку и несется к друзьям. Когда охотники отплывают от острова, у Вигго неопределенное предчувствие. И он лишь усмехается, когда Буйволорд почти разрушает их корабль и возвращается к родной земле. Глава охотников не понимает, почему думает о драконьем всаднике не только в ключе победы над ним. Он очень старается не видеть очевидного: его заботит Иккинг. *** Во время воплощения плана с Потрошителем, риск того, что Иккинг не переживет этот день был велик. Вигго кидал мальчишку в опасность как бумеранг – будучи уверенный в возвращении. Иккинг лишь подтвердил сложившееся о нем мнение, отправившись на морское дно без оружия выручать одного из опаснейших драконов подводного мира. Не то, чтобы Гримборн переживал за Иккинга, но он был действительно взволнован последствиями: либо Иккинг выживает, либо нет. Когда механизм для поднятия подводной «капсулы» был сбит, глава охотников почувствовал горечь разочарования, что юного наследника Олуха больше не увидит. И вместе с тем в его душе тлел уголек надежды-доверия Иккингу в том, что он справится. Вигго было сложно принять, что жизнь человека, в котором был заметен такой потенциал, оборвется сегодня и что их игра может закончиться. Что она п р а в д а может закончиться. Этого Вигго не просчитал. Но когда Иккинга выплюнул на палубу сам Потрошитель, Гримборн в очередной раз поразился судьбе мальчишки. Будто что-то потустороннее и нездешнее, древнее, очень могущественное и мудрое, помогало юнцу, по крупицам собирало реальность, чтобы Иккингу сопутствовала удача. Казалось, сами боги были на его стороне. В какой-то мере Вигго грела мысль о том, что игра все-таки не закончилась и что юный Иккинг все еще где-то дышит своим благородством. Гримборна он раздражал, и тот грезил днем, когда сможет придушить паршивца своими руками. Каким бы Иккинг не был прозорливым, Вигго в их игре всегда был на полшага впереди. Иногда мужчине бывало даже жаль мальчишку, который так старался, выкладывался во всем по максимуму. Но вся эта игра, где у каждого свои роли, безумно его увлекала. Когда драконьи всадники попались в простецкие ловушки на острове, где они искали золото, что-то в душе Вигго ликовало. Ему вдруг совершенно по-злому захотелось ткнуть Иккинга в его ошибки, сделать как можно больнее, зная, что за других мальчишка переживает больше, чем за себя, и заставить его наблюдать гибель друзей. Поэтому Райкер привел юнца в каюту Вигго. Но боги снова дали Иккингу фору. Именно в этот раз, когда план сработал, всадники были в руках и все карты сулили выигрыш, невероятным образом громмель потопил все корабли, укрепленные на славу драконопрочной сталью. И Иккинг вновь ускользнул как ледниковая вода сквозь пальцы – опаляя на прощание холодом. *** - Кто больше одержим тобой, - Райкер тычет пальцем в Иккинга, - из нас двоих: я или мой брат? И этот аргумент звучит как нельзя убедительно, потому что юноша почти с самого начала чувствует себя объектом чужого интереса и ощущает напряжение, появляющееся каждый раз при встрече с Вигго Гримборном. *** Сидеть позади Иккинга на драконе было приятно. Хотя бы с той стороны, что Вигго мог всадить ему нож меж лопаток, но вместо этого он приобнимал его за тощую мальчишескую талию на особо резких маневрах. Чужое тело было узким и теплым, это ощущалось даже сквозь его костюм. Гримборн чувствовал напряжение дракона и его неприязнь и вместе с этим не чувствовал ничего от Иккинга. Тот в своей вечной манере доверился охотнику, поверив, как всегда, в лучшее. Когда Вигго занес нож, он ясно ощутил то раздвоение пути, которое, возможно, чувствовал наследник Олуха, решая не убивать сбитую Ночную Фурию. И, хотя Вигго сделал выбор уже давно, беззащитная спина юного соперника выглядела действительно заманчиво. * Те слова, искренние и действительно добрые, что-то о восхищении и уважении, вырвались откуда-то из-под ребер, когда мальчишка собирался оставить Вигго на берегу. Иккинг сосредоточенно кивнул в ответ, и охотник понял, что юный всадник – единственный, кто с самого начала видел Гримборна настоящим, без прикрас, и тот, кому Гримборн неосознанно сам показывал себя настоящего. * Вигго видит обиду в глазах юноши, когда угрожает его боевой подруге. Блондинка извивается в руках – она еще тоньше Иккинга, но Вигго удается удержать ее, поднеся нож так близко к шее, что остается порез. И тогда девчонка затихает, испуганная ощущением реальной опасности. Вопреки всем расчетам, мальчишка снова портит план, кидая столь ценную вещь, как Драконий Глаз, в самое пекло, будто это какая-то безделушка. Последнее, на что смотрит Вигго, когда ощущает, как трескается край вулкана под его ногами, это лицо Иккинга, который также смотрит на него, осознав, почему Гримборн испуганно замер. Скрываясь внизу, Вигго видит сорвавшегося к нему мальчишку с неуместной тревогой в глазах. Тревогой за него, причинившего столько боли и бед! И в этот момент сердце охотника летит в пекло так же, как минуту назад летело брошенное юнцом сокровище. Вигго кажется, будто Иккинг просто научился у проказников-богов и теперь раскидывает судьбы вокруг себя так же беспристрастно, как это делают боги, что вечно помогают одноногому викингу. По крайней мере, все нутро охотника давно горит пламенем, хотя Иккинг для этого даже пальцем не шевельнул. Вигго чувствует себя пешкой в какой-то жестокой игре, затеянной свыше. И со злорадной досадой по отношению к самому себе думает, что «ну хоть в чем-то он меня действительно обошел». Тело объято болью, и на каменном выступе, спасшем Вигго от жуткой смерти в раскаленном вулкане, целый океан крови. Подняв голову вверх, Гримборн видит лишь скалу, которая закрывает его от взгляда викингов сверху. Вигго правда не знает, как отсюда выбираться с такими травмами ног от падения, но слышит разговор всадников наверху, и что-то горькое и удушающее сковывает расплавленное сердце, когда по звукам Вигго становится свидетелем мгновенного забытия о нем самом. Иккинг с Астрид открывают свои отношения друзьям, а Вигго чувствует себя безродным воришкой на чужой свадьбе. Остальные части тела горят не меньше, чем ноги, а глаза заливает пот. Звуки наверху удаляются, и Вигго озирается по сторонам, моля сознание подкинуть хотя бы один вариант спасения. Здесь жарко, и Вигго буквально чувствует себя Драконьим Глазом, который Иккинг кинул в жерло. Конечно, он также понимает, что виноват во всем сам: в том, что посягнул на чужие привязанности, что бросился за сокровищем, будто это самое важное в его жизни, позабыв про безопасность. И Вигго не винит Иккинга, но цепь в его душе, приковывающая внимание охотника к юнцу, будто становится еще крепче. На соседнем валуне лежит Драконий Глаз, но боги, как всегда, не на стороне охотника. После попытки его достать сторона лица горит так, будто в нее воткнули сотню иголок, и Вигго оставляет сокровище за спиной. Он хватается рукой за выпирающий из скалы камень, ставя, возможно, сломанную ногу на другой. С одним глазом забираться тяжело и опасно, но оставаться внизу еще опаснее. *** Иккинг живет так, будто ничего не случилось. По крайней мере, старается. Ему кажется, что Астрид что-то подозревает, но он уверен, что никак не выдает себя. Каждый день он смеется с друзьями, заботится о драконах и решает проблемы, и каждую ночь он видит падающего в горящий ад Вигго, который тянется к нему рукой, а Иккинг не успевает. Наследник Олуха винит себя в чужой смерти, оправдывая себя пресловутым «такой смерти не заслуживает никто», но, когда углубляется в размышления, понимает, что Райкер, которого поглотил Потрошитель, его ни капли не волновал, хотя смерть в чужом желудке очевидно мучительнее, чем мгновенная смерть от лавы. Иккинг наконец принимает то, что его волнует именно Вигго, и тоскует по нему, пока это терзающее чувство не теряется под привычной драконьим всадникам суетой. *** Однако, как и многие другие враги Иккинга, Вигго умирает, не умирая. Живой, с ожогом на пол лица, он снова соперничает с юным наследником Олуха, но уже вместе с Кроганом и Йоханном. Иккинг удивлен, взят врасплох и сосредоточен. Когда он получает письмо от отца, при первом же взгляде понимает, что это приглашение в ловушку, разве что не обернутое лентой, по ладности речи в письме подозрение падает на Вигго. И даже, наверное, сами боги не знают, почему Иккинг отправляется туда один. Встречает его Гримборн, тоже один. И внезапно весь пройденный путь и боль, причиненная охотником, ударяет в голову вместе с кровью. Иккинг поддается гневу и бьется с врагом, но, как и всегда, на жизнь. Он уклоняется, бьет по чужому огненному клинку, между делом ощущая странное удовольствие от понимания, что охотник взял за основу его разработки. И, к несчастью, слишком ловко всё доработал. Иккинг оглушен из-за взрыва, а в глазах мутит. Дерево, кажется, едва не разбило ему позвоночник. Огромный синяк, по крайней мере, точно останется. Вигго отпускает дракона, и просит помощи. Иккинг думает, что готов наступить на те же грабли, совершить вновь уже совершенные ошибки, и хватается за чужую руку. Они сидят друг напротив друга у костра. Мальчишка кажется Гримборну совсем худым в сравнении с прошлой встречей. Он напряжен - Вигго нутром чует. На секунду ему становится совестно, что заставил мальца проходить через всё это, но потом с гордостью чувствует себя так, будто слепил фигурку из глины, ведь если бы не Гримборн, Иккинг не стал таким, каким он сейчас сидит здесь: мудрым, нахохлившимся и все таким же юным и красивым, каким Вигго помнил его с первой встречи. - Чем ты занимался все это время? - мальчишка первым нарушает затянувшуюся тишину. - Пытался восстановится. Иккинг понимает, что имелось в виду не только физическое восстановление. Юноша смотрит на мужчину перед собой, с множеством незримых болящих ран. На хитрого и корыстного человека, с длинной и непростой жизнью, так ловко очищающего рыбу от кожуры сейчас. Он, забыв о стеснении, рассматривает чужие шрамы от ожога, и на него вновь накатывает неосознанное чувство вины и сожаления. Иккинг поднимается с места, чем обращает на себя внимание охотника, и, обойдя костер, подсаживается рядом с ним. Вигго откладывает рыбу и выжидательно смотрит на мальчишку рядом, совершенно не зная, чего ждать. И какова же его растерянность, когда драконий всадник протягивает к его лицу ладонь и, на секунду замявшись, будто давая возможность пресечь происходящее, касается холодными кончиками пальцев шрама на чужом виске. Гримборн не может сдержаться и на мгновение прикрывает глаза: настолько приятна леденящая кожу свежесть тонких пальцев. Мальчишка обводит скулу и, замерев, произносит такое поражающее и искреннее: - Прости. Мне очень жаль. - Не стоит... Я знаю, что сам виноват. - Вигго действительно растерян, но быстро находит слова для ответа. Вигго видит себя в зеленых глазах напротив и все еще чувствует руку у лица. Охотник прихватывает ее за запястье и подносит ладонь к губам. Он все ждет, что юный наследник Олуха вырвет конечность из его грубых мозолистых пальцев, но тот лишь замирает, будто кролик перед удавом. Гримборн медленно приоткрывает рот и несильно прикусывает чужой хрупкий мизинец, после чего слышит нервный вздох. Грудь мальчишки рвано вздымается при вдохах, это видно даже через твердые детали летного костюма. И Вигго, не встретив сопротивления, продолжает. Он проводит носом вдоль всей кисти драконьего всадника, она слегка подрагивает, и затем прикусывает чужое запястье, уже сильнее, чем мизинец. После зализывает место, где остались едва заметные следы от укусов, языком. Гримборну не верится в то, что происходящее реально, он чувствует необычайное волнение вперемешку с возбуждением. Он скользит языком между пальцев и прикусывает ладонь. Мальчишка сбоку громко выдыхает и протягивает вторую руку, задевая ей плечо. И как только это прикосновение отдается в душе Вигго чем-то совсем легким и ненавязчивым и от того невероятно влекущим, Гримборн тянет Иккинга на себя, так, что юноша усаживается к нему на бедра, а его согнутые коленки упирается в кору бревна, на котором они сидят, по обеим сторонам от охотника. Такой близкий контакт резко распаляет огонь внутри Вигго и тот буквально врезается в губы мальчишки. Иккинг пытается отвечать, как умеет, но не успевает, потому что Гримборн кусается и лижется. И Иккингу никогда еще не было так горячо, и никогда так не хотелось прижаться еще ближе. Поэтому он обхватывает мужчину за плечи и вжимается тазом в чужой живот, и Вигго от этого жарко выдыхает, на секунду обрадовавшись, что еще не успел поесть рыбу. Они целуются как влюбленные, которых не пускали друг к другу тысячи лет, и трутся друг об друга. Мальчишка так сладостно поскуливает, что Вигго хочется сделать как можно больше, чтобы продлить этот момент. Вигго закусывает мочку уха юноши, и тот пытается сжать его короткие волосы в кулаке. Затем Иккинг отклоняет голову, подставляя шею и Вигго сразу понимает, что от него ждут. Он вгрызается в тонкую молочную шею, которой даже и не мечтал никогда коснуться. И Иккинг раскрывает безмолвно рот от горящей боли и содрогается от многократно усилившегося возбуждения. Гримборн не отпускает шею, продолжая ритмично двигать бедрами, и Иккинг лишь трется, насколько ему позволяет это положение, пахом о чужой живот. Это немного неприятно из-за грубых тканей, но все тело напряжено и горит так, что юноша просто не может остановится. Руками охотник оглаживает спину сидящего на нем мальчишки, спускаясь до самой поясницы и прихватывая под бедра, помогая толкаться. Когда Гримборн выпускает чужую шею из зубов, мальчишка умудряется как-то совсем невинно потереться вихрастой головой о него, щекоча прядями ухо. Вигго видит прикрытые глаза юноши и целует дрожащие веки. Руки Иккинга бродят по всему телу мужчины, не зная, куда пристроится, и в какой-то момент Гримборн сводит их у мальчишки за спиной, от чего тот выгибает поясницу, еще больше усиливая трение и контакт двух тел. Иккинг снова лезет целоваться, но сбившееся дыхание обоих превращает поцелуи во что-то дикое и непонятное. Когда Вигго замечает, что юноша уже на пределе, он понимает, что тому нужна помощь. - Иккинг, хороший мальчик, кончи сейчас для меня. И юноша стонет, выгибаясь, и подставляя горло. Гримборн не теряя времени мягко кусает его кадык, и Иккинг дергается в последний раз, громко простонав-проскулив. Вигго чувствует его лоб, уткнувшийся в плечо, и думает лишь о том, как хочет сейчас больше всего на свете, чтобы Иккинг опустил руку вниз. И либо Иккинг чувствует это его желание, либо ощущает бедрами незаконченность произошедшего, но мальчишка опускает руку на член охотника, слегка сжав, и мимолетно проводит языком по его уху. На Вигго все это вместе действует словно обрушившийся шквал, он кончает, в последний момент устремив взгляд на сверкающие в ночной синеве звезды. Иккинг слазит с мужчины, садясь рядом. Он скомкан, смущен и ему явно не удобно в испачканной одежде. Вигго очень боится все испортить. Охотнику не приходится использовать план с лже-отравленной рыбой для Ночной Фурии - мальчишка не сразу, но соглашается ему помочь. Они продумывают план и ночуют в установленной Вигго палатке, сняв с себя одежду. Шкура всего одна, но мужчина с юношей, за счет небольших габаритов обоих, под ней вполне умещаются. Вигго не может сдержать улыбку, когда Иккинг поворачивается к нему лицом и придвигается ближе. Они засыпают, лежа на боку лицом друг к другу. Их лбы и носы почти соприкасаются. И что-то доставляет Гримборну безмерное удовольствие, когда он не видит в глазах напротив никакого отвращения к своим шрамам. Он чувствует себя как нельзя правильно, находясь рядом с этим отважным мальчишкой. И в одно мгновение он ловит себя на страхе, что завтра все это может быть уничтожено: он может умереть и потерять возможность лежать так или просто жить и дышать с Иккингом под одной луной. Охотник убеждает себя не терзаться напрасными размышлениями и засыпает, убаюканный умиротворенным видом спящего юноши рядом. *** Когда предстоящая смерть оказывается неизбежной, Вигго видит единственное свое стремление в том, чтобы спасти мальчишку, дав ему возможность уйти. Он думает, что, возможно, вся его жизнь была устроена хитрецами-богами лишь для того, чтобы привести его в этот самый момент в это место, чтобы спасти жизнь этому юному викингу, оседлавшему дракона. Если бы так все и оказалось, Гримборн бы не удивился. Он бы на месте богов тоже благоволил мальчишке. Он видит в зеленых глазах, что юноша тоже понимает, что их ждет. Он видит сожаление и искренность, и думает, что хотя бы ради этого ему и стоило жить, и сражаться стоило. И смерть сейчас кажется ему меньшим злом, чем жизнь, где он никогда бы не встретил Иккинга. Гримборн сжимает на прощание чужую узкую ладонь, вкладывая в нее знакомую им обоим фигурку для игры в "Булавы и Когти". И навсегда растворяется в темноте пещеры. И навсегда остается в прошлом юного наследника Олуха и его воспоминаниях. *** Жизнь заканчивается лишь смертью, а Иккинг еще жив: он дышит своей бесконечной юностью и живет своей драконьей судьбой. Он рассекает небо и ныряет в воздушные потоки. Несется все так же храбро и оголтело сквозь все препятствия, спасая всех, забывая про себя самого - ну а что? Ведь боги как всегда подсуетятся. И Иккинг будет в порядке. Однако во время свадьбы с Астрид, когда она, словно ангел, стоит нарядная перед ним с цветочным нежно-сиреневым венком, напоминающим нимб, а сбоку - улыбающиеся друзья и близкие, Иккинг на секунду отводит взгляд, думая, что хотел бы, чтобы некий Вигго Гримборн, чей образ подтерло само время, из далекого прошлого был здесь, за возмужавшим, но все таким же узким плечом. И, быть может, боги сжалились и позволили ему, и Вигго смотрел на сверкающее зимним серебром слияние чужих жизней откуда-то из Вальхаллы, как всегда не отрывая взгляда от обернутой зеленым вьющимся венцом вихрастой макушки вечно юного и вечно прекрасного Иккинга.