Близ Божьего Ока

Нику необходим был свежий воздух. Он распахнул дверь в начавшие густеть сумерки и с удовольствием вдохнул, оставив за спиной детский плач и перебранку двух женщин… При рождении Ника Кожемяку поцеловала Мать – так говорила старая, почти выжившая из ума, повитуха, которая принимала всех детей в деревни. По всем приметам, седьмой сын местного кожевенника выжить не должен был, но Ник не только выжил в младенчестве, но и единственный сын своего отца дожил до взрослого возраста и унаследовал его дело. С которым у Ника тоже спорилось. В былые времена, еще до войны Пяти Королей, сама леди Шелла из Харренхолла посылала своих людей за кожей для башмачков именно к нему. А потом Ник увидел Раду… Нет, конечно он видел ее и раньше – все таки выросли вместе – но однажды Ник увидел Раду. Он заметил, какая красивая у нее улыбка, как ярко блестят ее глаза, как играет солнце в ее волосах… В тот день, когда Ник назвал Раду своей женой пред ликом Семерых, он был уверен, что не было более счастливого человека во всех Семи Королевствах. И плевать, что лето только что закончилось, и что впереди их всех ждала война… Хотя, что война? Кожемяка знал, что Речные земли рвут друг у друга из пасти «лев» и «волк». Приезжавшие все реже купцы, приносили неутешительные новости: король умер… старый лорд Хостер умер… «Красная свадьба»… кошмары, которые нынче творились в Харренхолле… Но настоящая война до них так и не добралась. Только однажды отряд из пяти северян с белым солнцем, намалеванном на щитах, забрел к ним в деревню в поисках кого-то, кого они звали Цареубийцей. С изрядно пьяными «волками» разговаривал тогда староста Харис, пока мужики со всей деревни подтягивались к его дому. Вообще-то люди в деревни всегда были мирными, но Харис, когда-то бившийся у Рубинового Брода за короля Роберта, говорил, что вооруженный отряд лучше встречать всем скопом и с оружием под рукой. Это, де, вызывает больше пиетета к мирным крестьянам. Что такое «пиетет» он мирным крестьянам так и не смог объяснить. Ник не мог бы сказать точно, что именно подействовало – то что Харис говорил с достоинством, или тот самый «пиетет», но «волки» уже готовы были покинуть деревню, как вдруг из леса с корзиной грибов появилась харисова жена. Уже не молодая, но все еще пригожая. Один из северян тут же спрыгнул с коня и с однозначным намерением потащил визжащую женщину в сторону сенника. Побледневший Харис сказал предводителю отряда, что ни какой Цареубийца под подолом его жены не прячется – сам де с утра проверял. За что тут же получил мечом промеж глаз от ухмыляющегося ублюдка. После этого судьба северян была решена за считанные мгновения. Жаль только, что к Неведомому они прихватили еще двоих деревенских. А потом пришла Зима… Солнце показывалось все реже, но в доме Ника царило лето и счастье – Рада понесла ребенка. Радость омрачали только слухи с Севера. Там на престол Молодого Волка сел его сводный брат, которого купцы называли то Великим Бастардом, то Черным, а то, почему-то, Белым Волком, внося изрядную путаницу в свои рассказы. А рассказы те были неутешительными: говорили, что Король-Бастард собирается идти отбивать Речные Земли у «львов», и уже, с помощью черного колдовства, захватил и разрушил Близнецы, мстя за смерть брата. Потом пошли слухи, что готовящаяся война нацелена не на «львов», а на «драконов», а еще позже, вместе с известием, что Король Севера заключил союз с Королевой Драконов, прошел слух, что воевать они собираются с врагом из-за Стены. Вот только с каким это врагом? Если верить словам купцов, Бастард пропустил на свои земли одичалых и заключил с ними мирный договор. Однажды Ник услышал осторожно оброненное «Иные»… Эти слухи сильно пугали Раду. Она плохо спала, и однажды, проснувшись от очередного кошмара и заливаясь слезами, рассказала, что видела во сне, как тысячи мертвецов с синими глазами штурмуют ледяную Стену. Ник утешал жену, посмеиваясь: ну какие мертвецы? Какие Иные? Бабкины сказки! Ты просто стала впечатлительной из-за ребенка. Стена простояла много тысяч лет, авось еще постоит чуток… Смеяться Ник перестал, когда соседский дедок, всю жизнь проживший бобылем, внезапно помер посреди ночи… а потом встал и убил семерых человек, сверкая синими сапфирами глаз. Старик, из которого торчало несколько ножей и топор, уже потянулся к его, никову, горлу, как неожиданно замер и свалился мертвой тушой на промерзшую землю. Никто так и не понял, что случилось, но всех погибших в ту ночь было решено сжечь, а не хоронить на жальнике. Как и всех умерших после… А потом пришло потепление… старики удивлялись: такая короткая зима? Всего-то полгода. Не к добру это… Вместе с первой оттепелью прибыли и долгожданные купцы с новыми сплетнями! Мертвецы действительно сломали Стену и хлынули на юг, сметая все на своем пути. Войска Короля-Бастарда и Королевы Драконов отступали до самого Трезубца, пока у Рубинового Брода не дали мертвецам решающий бой. Сами Король и Королева погибли, пожертвовав собой ради людей… Нет, Королева осталась жива. Это она убила Белого Волка – не то из ревности, не то из-за безумия, которое дремлет во всех Таргариенах. Нет, Великий Бастард тоже жив к вящей радости всех северян… Но все это уже мало беспокоило Ника – Рада разродилась девочкой! Такой же красивой, как и ее мать! Жена была очень слаба после родов и почти не вставала с постели, но неизменно расцветала, когда Ник подносил ей дочь для кормления, и они с улыбками перебирали варианты имен: - - Наша девочка слишком красива, чтобы зваться просто Мэри… …Однажды, спустя уже неделю после рождения дочки, Ник проснулся посреди ночи, не почувствовав Раду рядом. Присмотревшись, он заметил склоненный над колыбелькой тоненький силуэт. - Любовь моя, зачем ты встала? – спросил он, подойдя к жене. - Знаешь, она такая красивая! И имя у нее должно быть такое же красивое! Жаль, я не узнаю его… - Что ты говоришь? Мы обязательно придумаем ей имя, - только сейчас Ник заметил мокрые дорожки слез на щеках девушки. Он притянул Раду к себе, чувствуя неестественный жар и дрожь, начинающейся лихорадки…

***

- Чуяла, что помрет, - говорила на поминках своим товаркам Марта, сестра Ника, вытирая слезы. – Еще до родов… Все говорила мне: как же Ник без меня? Ты уж приглядывай за ним… за ними обоими. Я думала, пронесло, когда роды удачно разрешились… Но куда там? Сами знаете, бабка Рады с Острова Ликов с пузом вернулась, вот Рада в своих предсказаниях и не ошибалась никогда … Несмотря на то, что весна за пару недель набрала обороты, и снег совсем сошел, в душе у Ника была лютая зима… В деревне больше не было ни одной кормящей женщины, и Марта сказала, что козье молоко может заменить материнское. Какое-то время девочка действительно сосала из рожка. С капризами, но сосала. Но сегодня ее животик вздулся, и малышка подняла такой крик, что Ник побежал за помощью к старой повитухе – единственной жительницы деревни, которая хоть что-то смыслила в здоровье людей. - Помрет, если кормилицу ей не найти, - прошамкала бабка - Ты что несешь, старая? – тут же взъярилась Марта. – Как это помрет? Сколько детей из рожка вскормлены – раньше не помирали! - Не идет ей козье молоко! Материнское нужно – оно полезнее!... С Ника было довольно! Он выбежал во двор, оставив за спиной детский плач и перебранку двух женщин... Чувствуя приступ тошноты, Кожемяка подставил лицо по-весеннему свежему ветерку и посмотрел на едва видные пока, робкие звезды. Боги, не можете же вы быть настолько жестоки, чтобы, только отняв у меня любимую жену, отнимать еще и дочь? Матерь, сделай же что-нибудь!… Ник готов был разрыдаться от отчаянья... но в руку ему ткнулся мокрый нос. Старый пес, который со смерти Рады ходил грустным – вот и скажите, что животные ничего не понимают – приветливо и, как будто, сочувственно, завилял хвостом. Ник потрепал его по сивой башке: - Тоже скучаешь за ней, дружище? Пес грустно вздохнул и положил огромную голову Нику на колени. Мужчина, наверное, и сам бы не смог точно сказать, сколько они просидели вот так, утешая друг друга, но внезапно пес поднял голову и побежал с лаем к ограде. Чужаки, мелькнуло в голове у Ника. Но тут же понял, что ошибся. С начала пес лаял, будто на чужака, но потом замолк на мгновение, и залился радостным визгом, словно встречая старого друга. И кожевенник пошел к ограде, не спеша тянутся к длинному ножу, постоянно висевшему у него на поясе. К удивлению Ника, за оградой его поджидали совершенно незнакомые люди: мужчина с мечом и худенький парнишка в странно повязанном платке на голове. Пешие. И это по бездорожью, которое установилось после схода снегов. - Мир вашему дому! – проговорил незнакомец с резким северным акцентом. - И вам не хворать, - ответствовал Ник, слегка поморщившись, припомнив северян, которых им пришлось убить по осени. – Что забыли, люди добрые, в наших краях? Мужчина обернулся на темнеющее неподалеку озеро: - Да вот, хотели на Остров Ликов попасть… Ник удивленно поднял брови: - Сейчас? По темноте? - Мы можем заплатить… - А новую жизнь на ваши деньги купишь? Паводок! В темноте убиться об какую-нибудь корягу, как нечего делать. Вот поутру, я и сам могу вас свезти. Мужчина с мальчишкой переглянулись, будто что-то обсуждая между собой. - А постоялый двор у вас есть? – спросил незнакомец с северным акцентом. - Нету. У нас две улицы в три ряда. Даже купцов, приехавших на мены, по домам селим. Опять красноречивые переглядки. - Что ж, - кивнул мужчина, видимо придя, к какому-то решению. – Тогда мы вернемся утром… Незнакомцы развернулись, и пошли в поле, которое начиналось за никовым забором. Пешком. Ник посмотрел на удивленно повизгивающего пса, и внезапно решился. - - Постойте! Вы можете переночевать у меня… если вас не смущает детский плач. Северянин вновь переглянулся со своим юным спутником, и парнишка неопределенно повел плечом. - Думаю, не смутит… Спасибо за приглашение, - добавил северянин, чуть поразмыслив. Ник отомкнул калитку перед чужаками. - И как мне к вам обращаться? – спросил Кожемяка, подводя гостей к дому. - Меня зовут Джон. А мою спутницу – Дени…