***
Пять утра, в окне на третьем этаже изредка мелькал мужской силуэт, еле различимый в свете тусклой настольной лампы. Он замирал напротив окна и снова исчезал в темноте комнаты. Волков не сомкнул глаз за эту ночь. От тотальной концентрации и редких морганий глаза к утру стали сухими и уставшими, еще немного и начнет вытряхивать песок из-под слегка опухших и покрасневших век. В ожидании информации успел сходить в душ, взбодриться. Натянул домашние спортивки на голое тело, кое-как наспех промокнул волосы на голове и закинул полотенце куда подальше, потом и не вспомнит куда. А теперь измерял пространство своей квартиры решительными шагами, больше схожими с бегом на короткие дистанции. Движения скованные, нервозные, тело в напряжении, мышечные спазмы в плечах и шее по щелчку пальцев придали некогда идеально ровной осанке сутулости. Даже стоя под душем десять минут назад он не смог толком расправить плечи, ощущал такую тяжесть, точно бы он подобно кариатидам поддерживал плечами балконы. Телефон на диване ожил, задребезжал и замолк. Волков бегом долетел с кухни, так и не успев глотнуть кофе. Мгновение растянулось в бесконечность… Нажав на сенсорный экран подушечкой пальца, Артем замер в оцепенении. Прошла доля секунды, а показалось, что целая вечность… Полученная ссылка тут же загрузилась, надо было только нажать на «плей», ему впервые было страшно сделать такую простую вещь… как будто руки отсохли или их парализовало, не физически, а где-то в мозгу отключило нейронные связи, заботясь о своем хозяине, словно тело знало, что Артем сейчас испытает и всячески оберегало его от этого. Решился… Густые, темные брови приподнялись, выгоняя на лоб и без того хорошо обозначенные постоянной мыслительной деятельностью морщины. Лоб следователя — как поле, которое никогда не отдыхает. Хорошо, что дома был один, хотя одиночество — его нормальное состояние… но не суть… потому что уже на первых секундах, услышав как Сережка скулит и понимая, что с ним сейчас будут делать, Артем отбросил телефон и резко поднялся с дивана. Прошелся по комнате, унимая пульс и сжимая кулаки. Медленно выдохнул, вернулся обратно и продолжил смотреть. В привязанном к креслу парне Артем сразу узнал Дёмина, просто с первого кадра. Ремни на запястьях и щиколотках; маска на пол лица; пластиковые хомуты, фиксирующие локти у кресла и удерживающие колени разведенными; распорка для рта — даже только за эти вещи Волков мог бы без наркоза вогнать кол в задницы обидчикам. Но когда Сергея начали хлестать плетью, Волков был уже на грани, он вздрагивал почти на каждый удар по телу Сережки. Глаза сами прикрывались от его воплей, которые он слышал в своей голове. На записи их слышно не было или настолько приглушенно в тех местах, где звук сохранен, что их можно было счесть за сладкие стоны. Хороший монтаж, будто и правда парень там добровольно, стонет и предвкушает долгожданные унижения, дрожит от волнения и вожделения. Так виделось всем, но только не тому, кто знает повадки Сергея как нельзя лучше, тем более в постели, а Волков был хорошим любовником, тело партнера он чувствовал еще лучше, чем свое. Голоса были изменены, много звуковых дорожек в виде стонов удовольствия наложено сверху, фразы совпадали с движениями рта садистов, но Артем железобетонно знал, что все это фальшь. Он ощущал, как Серега дрожал от страха, как мысленно умолял остановиться, нервно дыша и дергаясь на кресле. Слишком хорошо Артем читал движения своего мальчишки, это не фото, где картинка на паузе, это видео, где чувствовалась вся его боль… Артем слышал только Сергея, улавливал каждый звук, раздающийся от связанного паренька, вдохи и выдохи, каждое телодвижение. Мозг сам раскладывал все звуки на составляющие, отделяя родной голос от этого месива. Следак сидел без движения, значительно сдвинув брови, сильно сжав зубы и вцепившись пальцами в кожаную обивку дивана, чуть ли не продирая ее ногтями. — Я убью тебя, сука… я убью тебя, мразь!!! — шипел он с багровым от злости лицом, в очередной раз вскакивая с дивана. Под руки попалась подушка от кресла в углу, он с ревом зверя зашвырнул ее в стену. — Па-а-адлааа… ах ты падлааааа… — взвыл он через сжатые зубы, хватаясь за мокрые волосы, капли с которых текли на обнаженный торс мужчины и влажными дорожками пробирались по крепким грудным мышцам к рельефному животу. Снова кинул взгляд на экран, Сергею уже запрокинули голову назад и один из них стал пихать парню пальцы в рот, Серый давился и мычал. Потом еще один парень склонился над Сергеем и Артем увидел как тонкая струйка слюны из его рта медленно опустилась в насильно раскрытый рот пленника. У Волкова аж дыхание перехватило от этого. Он охуел настолько, что у самого моментально ком к горлу подкатил, особенно когда четко увидел до какой степени Сереге было противно и мерзко, как он дергался, пытаясь выдохнуть через открытый рот все обратно. Звуки не соответствовали картинке. То есть внешне соответствовали, но Волков видел как напрягались все жилы у Дёмина, как ему было страшно оттого, что с ним делали, как он пытался орать, а судя по вздувшимся венам на шее, кричал он сильно, кадык ходил ходуном. Волков все еще слышал его голос в своей голове, это горловое мычание и хрипы человека, над которым жестоко издевались. Артем почувствовал, что еще немного и его замкнет нахуй, в ногах слабость, он терял сцепление с полом. На экране вовсю начали насиловать в рот и парень вырывался что есть сил, вцепившись руками в подлокотники, а пальцами ног отчаянно старался встать на цыпочки, но нихуя не выходило, только таз приподнимался, но его тотчас же сажали обратно, страстно щупая тело на камеру, на самом деле удерживали так, что на коже оставались едва уловимые при таком свете белые следы. У Волкова земля из-под ног ушла окончательно, он обессиленно сполз по стене вниз и плюхнулся задом на что-то твердое, совершенно не замечая дискомфорта в теле. Его накрыло по полной. На лице дергались все мимические мышцы, он пытался сдержаться, но пизде-е-ец… Перед глазами все это, а он ничего не может сделать! Ничего! Разумом понимал, что это уже свершилось, что не отмотать назад, не переиграть и не защитить… херово плохо было, что грудь сжимало. Ловя воздух ртом, глотнул воды из стакана, внутри оказался виски, Артем подавился от неожиданности и закашлялся, горло обожгло крепостью напитка. Поставил видео на паузу, надо было отдышаться… Человек, которого считали прочнее стали, прямо сейчас, в прямом эфире, как говорится, шел трещинами от своей беспомощности, сидя на полу в этой кромешной утренней тишине, не в силах ничего изменить… На людях он никогда не демонстрировал своих чувств, никогда. Даже перед Китом он не распахивал душу, предпочитал проживать все в одиночку. Доверял только себе и никому больше. Когда-то он так решил и придерживался этого правила. Минимальное проявление эмоций с его стороны, невозможность поговорить начистоту и выяснить причины поведения, делали его для других чрезмерно холодным и отстраненным. Поэтому так часто его понимали неправильно, считая циничным и бессердечным, Артем не стремился их переубедить. Зачем? Сформированный годами образ равнодушного, хладнокровного и расчетливого следователя, местами даже жестокого и беспощадного, вкупе с привлекательной внешностью и развитым телом, позволяли ему выглядеть и чувствовать себя непоколебимым лидером в глазах других. Четко обозначенный альфа с дьявольским прищуром и орлиным носом, так точно подчеркивающим все его качества. Разве плохо? Его все устраивало! Нахмуренный взгляд шел константой, как прописная истина и главная его характеристика на случай, если бы составляли автопортрет. Словно он постоянно пребывал в режиме «рассержен» или «крайне сосредоточен», отчего лоб имел несколько уже довольно глубоких морщин, и казалось, будто над ним отяготели миллиарды лет. А может, это следы от такого же количества нерешенных задач, проблем или переживаний, которые он так досконально скрывал от всех. За Волковым шли, его слушали, боялись, и уважали… так было всю его сознательную жизнь. Стоило встать в полный рост и еще больше сдвинуть брови к переносице, преступники сами рассказывали все как на духу, чувствуя посылаемые им импульсы тщательно скрытой в сетчатке его глаз пассивной агрессии. Он умел убеждать одним взглядом, не произнося ни слова. Никто и не знал, что Артем скрывает за своим твердым взором решительного человека. Возможно и душу, мирно спящую под одеялком. Но этот оазис по периметру охраняли псы на цепи, с клыков которых капал яд. И не дай бог кому-то попасть к ним в лапы, разорвут и мокрого места не останется. Дальше псов пока никому не удавалось пробраться, только одному человеку Волков готов был выписать билет… но так и не решался открыться по-настоящему. Страх оказаться уязвимым диктовал свои правила поведения. Артем ведь создавал этот имидж годами, верил себе и в себя, а тут вроде про мягкость и чувственность. Внутреннее и внешнее не вязалось. Если бы Артем больше доверял людям, они бы с большим удивлением обнаружили в нем много интересного. Природа, в лице русской мамы и восточных кровей папы, наградила его особым типом красоты, не кричащей, но мужественной, которую нечасто встретишь в наше время, той красоты, мимо которой не пройдешь. Что-то из древнего, когда мощная энергетика сшибала с ног. Здоровенный малый, которого природа «скорее выковала, чем отлила». Чувствовалось, что этот человек не замерзнет в самый жестокий мороз и не похолодеет от страха в час опасности. Сергей тоже плыл от его внешности и этого сочетания несочетаемых и таких противоречивых вещей в Артеме. Плавился, подобно зажженной свече, истекая воском и в особом ритме колыхая своими языками пламени под трепетным дыханием Артема. Серега так вспыхивал только рядом с ним, подставляя раз за разом свой фитилек для огня, не боясь сгореть до тла. Дёмин единственный, кто через его внешнюю оболочку враждебности, холодности и воинственности видел этот огонь в глазах, эту нерастраченную теплоту. Словно чувствовал, что нужно время, чтобы мужчина оттаял, что сердце вот-вот откроется и он поймет, что невероятно много значит для Артема, но момент не наступал… и Серега бился об этот забор, не понимал, кто они друг для друга, стоит ли дальше грызть эти неприступные стены… Проблема в том, что они оба были не до конца друг с другом честны и чувствовали это. Внутренние демоны тормозили сближение, а потом и вовсе раскидали их, так и не дав принюхаться до конца. Артем сохранял свое амплуа «похуистичного мента» ровно до тех пор, пока не увидел Сергея… в тот момент что-то пошло не так. Вся жизнь пошла не так… Программа сбилась… Error… Дёмин шел наперекор по всем плоскостям, взгляд Волкова хоть и тормозил парнягу, но не приглушал, казалось, что наоборот, только раззадоривал. Столкнулись два человека с одноименными отталкивающими полюсами. Внутри что-то растаяло, смягчилось, а внешне-то нужно держать оборону! Нужно соответствовать! Волков почувствовал себя уязвимым, он и не знал, что может ТАК чувствовать. Душа проснулась, открыла глаза и моргала из-под своего одеялка, ища источник света, который ее разбудил. Это бесило, было незнакомо и неизведанно, пугало и совсем не входило в его планы. Об этом он не мог сказать даже близкому другу, Кит не знал его таким, Кит вообще мало что о нем знал на самом деле… Однобоко дружили в последнее время, а возможно и всегда… Чем Волков занимался помимо работы, что читал, чем увлекался, с какими мыслями засыпал и просыпался, никому и невдомек было. И чем старше они становились, тем более закрытыми себя позиционировали, особенно Артем. Те маски, которые следователь носил на себе, уже почти вросли в его настоящее лицо, полностью стирая истинные эмоции, но тут появился Серега. Парень, который своими неуклюжими движениями, с которыми он пытался жить свою новую жизнь, выбил следователя из колеи, заодно и себя по новой. Дёмин, сам того не ведая, стал слоном в посудной лавке. Волков пытался противиться нарастающим чувствам к Сергею, пробовал физической силой контролировать влияние на него Дёмина, но попытки задавить парня проваливались одна за одной. Он пиздил Серегу от души, гонял его, морально и физически унижал, мучаясь в глубине души чувством вины и не понимая, что происходит с ним самим. Такое поведение удивляло даже Кита, потому что Волков обычно так с людьми не обращался. Чем больше они с Сергеем общались, тем сильнее Артем чувствовал в себе эти перемены. Он не контролировал это больше. До дрожи от одного взгляда и запаха… На правах настоящего хищника, волка, он обнюхивал добычу и больше не хотелось сожрать парня, хотелось греть его и оберегать, получая тепло взамен. А чувствовать тепло любимого человека порой необходимо нам как воздух. Такое понимаешь, только когда этого лишаешься… Он нашел своего человека таким странным способом, но распознал его не сразу. Ощетинившись нападал на него, думая, что поступает правильно, защищая свои границы, а когда понял, что что-то не то, что его и самого накрывает от этих глаз, растерялся. Понял, что любил по-настоящему, только когда потерял. Волков не сумел сохранить эту связь… В Англии он многое переосмыслил, если не всё. И новая стрижка — не дань моде, хоть и сделала его еще привлекательнее, а новая одежда появилась не только потому что он скинул двенадцать килограммов на стрессе, просто он больше не мог быть в прежнем обличии. Менялось всё, земля рушилась под ногами, все стало слишком зыбко, чтобы оставаться прежним. Да и не получится больше быть таким как прежде, Волков теперь сам становился изгоем. Окружающие чувствовали, что он слабеет, что сдает позиции. Всё, что он узнал об Алексе, и отрезвило его с одной стороны, а с другой, именно в тот момент Артем и осознал, насколько он увяз в Сереге, по самые гланды утонул. Правильно Женя тогда сказала: «Когда любишь… когда человек тебе дорог, ты сам найдешь оправдания на все его поступки». Этим Волков и занимался последние месяцы, пытался распутать этот клубок, который оказался вовсе не шерстяной нитью, а паутиной, и чем больше ты барахтаешься в этих липких нитях, тем сильнее тебя лепит к ним. Только паук себя не показывал… лишь маленькие паучки-шестерки, противненькие тявкающие собачки, обступали по всем сторонам с желанием укусить и пустить тебе по венам свой яд. И где-то на этой же паутине болтался обессиленный Серега, которого искусно муровали в кокон, предварительно покусав в нескольких местах, чтобы не дергался. Муровали, чтобы позже сожрать как основное и самое вкусное блюдо. Именно Серега, а не Алекс. Потому что Алекс и сплел эту паутину в свое время… И вот сейчас, в этом самом моменте, сидя неудобно и неподвижно на полу, одной ногой упираясь в ножку стола, стеклянными и сухими глазами смотря в одну точку, Волков понимал, что прежней жизни больше не будет НИ-КОГ-ДА! Он вытащил, наконец, книгу, на которую приземлился на эмоциях, и отбросил в сторону. Блуждающий и немного расфокусированный от приглушенного света взгляд так и тянулся к сейфу, где лежал пистолет. И темнота комнаты опускалась на его сердце, перед глазами эти ублюдки, что издевались над Серегой. Одного Волков узнал по тату, это был Богдан из Турции. Массажист… Артем уже знал, какую часть тела он ему промассирует, когда они встретятся, а они встретятся… Он потянулся к телефону, снова запустил видео. Зажимы на сосках, на которых камера сделала акцент, стимулятор для уретры, удушение… он запоминал каждое движение, каждую деталь на этих садистах. Разглядел часы того ублюдка, который плюнул Сереге в рот. Ему бы он вообще пасть порвал и заставил сожрать собственные зубы, а потом заставил бы запить кровью, которую Волков нацедил бы из организма этого подонка. Когда досмотрел запись, был уже одет, до предела зол и агрессивен. Дорога до клуба займет полчаса… Артем сжимал в руке пистолет, четко осознавая, что выпустит в башку Тео всю обойму… Инстинкты самосохранения выключились, внутри кипел котел с ненавистью, приправленной гневом и яростью. Раскаленная жидкость выплескивалась тягучим мазутом и оставляла повсюду прожженные дыры. Как только открыл входную дверь, за порог выйти он не успел, его втолкнули обратно. Грубо и мощно…***
Долгожданное утро, конец смены, и снова у дверей ждала машина Себастиана. Серега не удивился, уже начал привыкать к постоянному контролю. Сел к нему, холодно поздоровались. Басти находился за рулем, подперев голову руками, и с беспокойством перечитывал какую-то бумагу, по-видимому, официальную. Что-то ворчал себе под нос, что-то неразборчивое, брюзгливое, и, хотя Сергей сидел с ним бок-о-бок, голос его слышался точно издали. Серега уплыл в свои мысли. Он грезил сходить в душ и поспать… более ничего его заинтересовать сейчас не могло… Хотя нет, могло. Из головы не выходил Алексей. Кто он такой? Почему помог? Что ему надо в клубе? Какие у него там «свои» дела? Сережку невероятно радовало, что он там не один вроде как. Откуда Лешка узнал про травму? Откуда у него с собой были как раз те таблетки, которые Сереге и нужны были? Неужели случайно? Быть не может… — О чем думаешь? — прервал его размышления англичанин, который расправился со своими документами и внимательно разглядывал диджея. — Спать хочу дико… и помыться… и переодеться… еще я голоден очень… и все тело болит… — начал перечислять Серега, даже не надеясь на сочувствие. — Поехали…***
Кит кормил презрительным взглядом голубей из окна их кабинета. Волков уже должен был двадцать минут как подъехать, но тишина. Гудки шли, трубку никто не брал. Раздался звонок по городскому: — Алло, Кит? — Денис Петрович? Здравия желаю! — по привычке сказал Кит. — И тебе доброе утро! Кит, тут бабуля пришла, думаю, тебе интересно будет… — Эээ… что за бабуля? — Заяву хочет оставить на одного знакомого тебе персонажа. — А на кого? — Приезжай, сам увидишь… — Хорошо, я через двадцать минут буду, все равно Волков задерживается… — До встречи… Кит сбросил звонок, удивленно уставился на телефон, подцепил куртку и двинул в другое отделение. Один хрен, из полезного, что он сделал за все утро — провел операцию по пересадке жопы с одного стула на другой… «Что за знакомый персонаж там еще…» — думал он, садясь в машину.***
Денис Петрович, Кит и пожилая женщина сидели в кабинете. Солнце било ей в глаза, она все время щурилась, было некомфортно, но, казалось, что даже не замечала этого, потому что была крайне взволнована и несколько воодушевлена, вот как будто бы великое дело совершала прямо сейчас! Пришла мир спасать! Чистить улицы от отбросов словом и делом! — Я хочу подать заявление на моего соседа по подъезду! — важно сказала она и загадочно улыбнулась. — Основания? — Он очень сомнительный молодой человек! Мне кажется, он наркоман и живодер. Как-то раз он заявился домой утром, пока открывал подъезд, я-то заметила, что у него все штаны в крови! Темной, запекшейся! Представляете?! — она перегнулась через стол и шепотом добавила. — Я хотела уже вызвать милицию… то есть полицию! Поназовутся и не вспомнишь! — дернула она рукой. — Так о чем это я?! А! Он сказал, что он собаку спасал! А мне кажется, он ее убил! — она кивнула так, как будто сумела разгадать теорию заговора. — Живодер несчастный! Как земля только таких носит! — ругалась она. — А недавно заметила, что стали приезжать к нему бандиты на мотоциклах! Грозные такие мужики! Сразу видно, что воры и разгильдяи! Поди ни дня не работали! Да он и сам на бандита похож, сосед-то наш! Он все время ночами где-то пропадает! Вот я по молодости за станком работала… а здесь срамота какая-то! — Клавдия Ивановна! О чем Вы говорите? — перебил ее Денис Петрович. — Какие станки? — Ни о чем, а о ком! Говорю же! О соседе! — В каком доме проживаете? Давайте подробный адрес… — Ноградская 52, квартира 18, — Кит удивленно поднял на нее глаза. — А сосед ваш в какой? — Он на последнем этаже… квартиру не помню, но зовут этого живодера… Дёмин Сергей. Это я уже выяснила у других жильцов… — Когда Вы говорите видели его в крови? — уточнил Кит, беря блокнот в руки. — Ну так, в конце октября это было… Кит соотнес в голове даты, понял, что это день убийства Антона Шкварного. — Он и правда собаку спасал… — ответил Кит, почесав затылок. Ну не рассказывать же ей, что Дёмин на труп сверху упал, укрыл так сказать, чтобы не замерз… — Да вы что?! Получается, я зря наговариваю? — Получается… но если что странного увидите, сразу звоните или приходите… хорошо? Вот Вам визитка моя, можете напрямую… — Хорошо, миленький, хорошо! Я же не со зла, ей-богу! — Когда Вы видели Дёмина в последний раз? — Сегодня утром, буквально два часа назад. Они приехали вдвоем с каким-то парнем, его я тоже видела неоднократно. — Что Вы в такую рань-то не спите? — Ну, свищ на трубе образовался снова, я сидела на улице, ждала аварийную службу… Сами знаете, какие дома у нас… домофон-то снова не работает… — Допустим. Что там по соседу вашему? Почему Вы его заметили? Что-то в глаза бросилось? — Да, Дёмин выглядел очень плохо. Знаете, я думаю, он был под наркотиками. Он даже ключом в замочную скважину попасть не мог. А глаза бешеные и красные, показался мне очень медлительным, неадекватные реакции какие-то… спиртным от него не пахло… поэтому… Он хромал, кстати… — Вы во всех наркоманов разглядите, Клавдия Ивановна, может он болеет просто. Ноябрь же вовсю… — встрял Денис Петрович. — Что сразу наркоман-то? — Не-не, этот как раз может… — дополнил Кит, вспоминая его многочисленные «укуры» и опыт с героином. Кто знает, может и сорвался. — Как бы беды какой не случилось, не нравится он мне и вся эта компания… — с волнением в голосе ответила женщина. — А бандиты-то на мотоциклах как выглядели? — вклинился Кит. Бабуля минут пятнадцать описывала всех, кого за эти дни видела. «Что-то описание знакомое… — думал Кит, записывая ее речь на диктофон. — Не те ли это пидоры, которых Волков «крышевал» одно время… Ладно, не крышевал, — поправил он себя, — оказывал им взаимную услугу. Но, Артем, я надеюсь, ты здесь ни при чем сейчас… Иначе пиздец какой-то, блядь… Дёмин этот, придурок… Когда у тебя там суд, — вспоминал он, — поговорить надо бы… сука…»