О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух, И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель... (Александр Пушкин)
Закатное солнце привычно долизывало крышу, почти скрывшись за сопками Западного хребта, а в противоположной стороне, над далекими вершинами Запретных гор, уже показались первые звезды. Медитировать мы давно закончили, и Сашка ушел в свое крыло, на прощанье махнув рукой. Отсалютовав ему ответно, я тоже направилась к чердачной двери, но потом вернулась. До отбоя оставалось три четверти часа, хотелось провести их в одиночестве. На душе было муторно и неспокойно. Обычно медитация помогала справиться с небольшим психологическим дискомфортом, но за минувшие три недели произошло слишком много такого, что изрядно смутило мой и без того еще очень шаткий внутренний мир. Я влюбилась – теперь мне это было совершенно ясно, как ясна и безнадежность этого чувства. Вот уж правду говорят: «Не родись красивой…» Может, такая судьба – влюбляться не в тех мужчин? Да, теперь у меня была учеба, новые друзья, было чем занять ум и не только ум. В ответных письмах родителям я с совершенно искренним азартом рассказывала, сколько нового и интересного, оказывается, в школе – совсем не то, что во дворце. Даже папа Ти не заподозрил бы фальши. Ее и не было. Существовало как будто две Брианн: одна томилась безнадежностью неразделенной любви, другая радовалась каждому новому дню, приносившему столько всего интересного. Самым удивительным оказался Сашка – вот с кем не приходилось скучать. Уже на второй день я пристала к нему с инициативой позаниматься математикой, которую парень просто норовил у меня списать, не парясь. В ответ Сашка лишь рассмеялся и заявил, мол, ему этого не надо. Утверждение, что тогда он никогда не научится строить порталы, друг попросту пробросил, как несущественное. Еще день я вынашивала аргументы в защиту своей позиции, которые и аргументами-то не были, а все больше смахивали на «ай-яй-яй, как вам не стыдно, адепт Пушшенкарр» и «ну Саааш, ну как тебе не соооовестно». Все диакритики над рунами расставил тот роковой урок алхимии. Собственно, если кто не знает, алхимия от химии отличается, так сказать, магической составляющей исследователя. Люди, лишенные Дара магии, видят лишь внешнюю сторону и думают, будто есть некий «философский камень», «абсолютный ингредиент», который можно найти, изобрести, получить, украсть, наконец. И тогда достаточно будет добавить его в свинец, и получишь золото, а в графит или уголь – так и алмаз. На самом деле я определила бы алхимию как молекулярно-атомарную трансмутацию, в результате которой, воздействуя на кристаллические решетки и иные формы связей, действительно можно получить из одного вещества другое, но силой собственных знаний по химии и силой магии. Обычно на лабораторных Сашка почему-то работал исключительно в одиночку под строгим наблюдением учителя. Но в тот день нам велено было разбиться на группы по пять-шесть адептов. Наша пятерка определилась быстро: Фейррит с Лорреной, Ксандрр и мы с Элдредом. Лорд Эбррейн, преподаватель химии и алхимии, с нашей компании глаз не спускал. Как выяснилось, не напрасно… Нет, алмазов из угля мы не делали и новейших методов декарбонации не отрабатывали, хотя, говорят, аспиранты Академии вовсю этим занимаются, чего ради в Галарэн со всей Империи свозят мелких тварей, попавших под взгляд василиска. Оживить, конечно, никого пока не удалось, но за Аптекарским огородом уже образовалось целое кладбище несчастных животных, которым вернули органическую плоть, однако, увы, не жизнь. Наша задача была проще и понятнее. В принципе, это была бы чистая химия на грани с физикой, и никакой алхимии, если бы не задействовала магию. С Шоном мы такое уже отрабатывали – насыщение кристаллической решетки металла ионами водорода. Сейчас же перед нами был неметалл – кремний. Силенок создать нужное давление оказалось маловато, конечно, – такое и опытному, мощному магу не всегда под силу,– но на отработку принципа хватило бы. На выходе получалось значительно более уплотненное за счет электростатического (катионно-анионного) сжатия решетки, вещество. Магия добавляла ему прочности, пронизывая силовыми нитями. Но это в идеале. У нас же столько силенок не было. И так приходилось работать, строго контролируя уровень еще пока слабоватого Источника, чтобы не истощить его сверх меры. Лорд Эббрейн сновал от группы к группе, наблюдая, дабы мы не переусердствовали. Собственно, поставленную преподавателем задачу наша пятерка уже выполнила, но как же это примитивно и мало! Мы-то с Элом помнили, как Шон и папы работали с кристаллическими решетками. Правда, подключали внешние источники Силы, иногда накопители. А что нам мешает? Но Эл, перехватив мою шальную мысль, только покачал головой: «Нельзя. Помнишь, Шон предупреждал по поводу «дедушкиных штучек»? Хочешь нам всю конспирацию порушить?» «Так ясно же, что эльфийская магия в нас есть. Всякий, поглядев на нас, поймет, что мы с изрядной примесью эльфийской крови, – не сдавалась я. – Значит, можем работать с внешними потоками». «Не глупи, Бри, на нашей магии, как на клинке гномьей работы, «клеймо мастера» – сделано представителем рода Лоо’аллен». «Да кто тут в «клеймах»-то разбирается?!» – удерживать нити становилось все труднее, пот катился градом, и руки заметно тряслись, но бросать незаконченную работу, как того требовал учитель, было жалко. Фейр и Лорра постепенно высвободились из группового поля, а вот Сашка оставался с нами. В какой-то момент я поймала его азартный взгляд и решила, что он слышит мою мыслеречь, хотя мы с братом общались на закрытом канале – годами его выстраивали, задействуя ментальную магию высших эльфов. А что было делать, когда вокруг одни драконы и всякий может тебя на раз прочитать? «Отпускай! Выходим. Давай, на раз, два, три – осторожно». Я мимодумно кивнула, не очень хорошо понимая, с чем только что согласилась. Дошло, только когда почувствовала, как поле со стороны брата слегка ослабело и силовые плетения стали «провисать», будто бы таять. Но Сашка продолжал удерживать. В том-то и дело, он не подслушивал нас, им просто владела та же идея, что и мной, то же нежелание бросать недоделку и жажда найти любой ценой способ. Всепоглощающий азарт, знакомый каждому исследователю... Что это? Внезапно Ксандрр словно бы ушел в себя, и я почувствовала незнакомые и довольно ощутимые вибрации силового поля, как если бы на дне моря началось извержение вулкана. По коже прошлась волна жара, когда, не сводя взгляда с несколько видоизменившегося куска кремния, парень шевельнул губами… Дальнейшее я помню плохо. Окрик лорда Эббрейна – его я не слышала, только видела неспешно разевающийся рот. Так не кричат: всё очень медленно, как в тягучем рапиде, будто время растянули, растянули до предела, и пространство пошло волнами, как зеркало портала… А меня словно наполняет огненная река, но не больно… Тепло… Нет, уже жарко… Как будто большое огненно-рыжее солнце вливается в меня струей квазара, заставляя сиять и плавиться… И голос… Сашкин голос, но непривычно низкий, вибрирующий в глубинах подсознания, где чертоги Вечности и нет еще ни пространства, ни времени. Он словно ваяет меня, как размягченный воск, скручивает в причудливый лепесток зарифской розы, высвобождает что-то во мне, подчиняя мое дыхание, биение сердца ритму слов, их музыке и Магии: …Так на заре Времен Начальных Сплетались нити в тот узор, Что Силою Исконной Тайны… Я больше не слышу слов, я осиянна неведомой мне Силой. Звездой белогривой несусь по бескрайним мирам, и разворачиваются до срока сложенные крылья, и пыль созвездий… – Пушшенкарррр!!!✧ ☙ ✧ ☙ ✧ ☙ ✧
Какое странное ощущение – наполненности и в то же время легкости. Вот сейчас взмахну крыльями – и полечу! Нет, я уже летала… А что со мной? Я лежу на спине, глаза закрыты, но сквозь веки пробивается свет. Открывать глаза не хочется. Я не устала, нет. Просто мне хорошо, и неохота ничего менять. Слышу приглушенные голоса: говорят тише, чем вполголоса, но не шепотом. Разговаривают мужчины. А вот голос Эла. Он… испуган? Ну нет, братец, это совсем не про тебя. Элдред эрд Лоо’аллен тер Калариан никогда не умел бояться. О чем они? А-а-а… Обо мне. Надо бы открыть глаза, а то как-то нехорошо получается – вроде я их подслушиваю. Лениво пытаюсь разлепить веки, но яркое послеполуденное солнце бьет в глаза, поэтому я поначалу наблюдаю сквозь ресницы. Ну да, Сашка с убитым видом, понурив голову. Лорд Эббрейн почти с таким же выражением, зато Эл напряженно вглядывается в мое лицо и вдруг радостно кидается ко мне, уловив едва заметное дрожание ресниц: – Бри! Ох ты ж, зачем же в самое ухо-то? Приоткрываю глаза: – Все нормально… А что это было-то, а? В ожидании ответа перевожу взгляд с одного на другого, потом на третьего и понимаю, что в поле зрения… хм… средняя треть еще одного – четвертого. Надо только поднять взгляд… Ух, что-то говорит, мне вряд ли понравится то, что я увижу… Ага, так и есть – лорд Дишандр собственной персоной. И взгляд… Ой, мамочки-и-и… Не-не, первое правило дракона – лежачих и недолеток не бьют. Я буду лежать тихо-тихо, только не смотрите на меня так, дяденька директор! Он смотрел мне в глаза всего несколько секунд, потом развернулся и вышел, дав знак мальчишкам следовать за ним. Спустя несколько секунд в палате остались только лорд Эббрейн и лорд Дюрройль, который преподавал старшекурсникам биологию и начала некромантии, а также подвизался на посту школьного целителя. Как и все драконы с изрядной примесью эльфийской крови, выглядел он ненамного старше нас с Элом, но усталый взгляд слишком много повидавшего выдавал его с головой. Этот Дюрройль кабы не постарше Нейли будет. Надо с ним держать ухо востро. До сих пор приходилось «шифроваться» только от драконов, а эльфодракон – это уже серьезно. Но целитель разговоров не заводит и в мысли ко мне не лезет. Вместо этого спокойно касается ладонью моего лба - глаза сами собой закрываются, я погружаюсь в глубокий сон без сновидений.✧ ☙ ✧ ☙ ✧ ☙ ✧
В следующий раз я пробудилась уже в предрассветном сумраке, испытывая вполне понятную физиологическую потребность. Некоторое время, не открывая глаз, прислушивалась к звуку, больше всего напоминавшему мерное дыхание спящего. Повернула голову – в полумраке темнели знакомая курчавая и встрепанная темно-русая, морочная, шевелюры. Эл с Сашкой, привалившись спинами к кровати, мирно спали, бок о бок сидя на полу. Не было смысла задаваться вопросом, как они сюда попали: через приоткрытое окно в палату проникала ночная прохлада. Я медленно сползла с противоположной стороны кровати и, как могла, беззвучно пересекла палату, скользнув в душевую, совмещенную с туалетом. Мальчишки даже не шевельнулись. Набросив полог тишины, какое-то время вдумчиво принимала душ, прислушиваясь к собственным ощущениям. Что-то во мне определенно изменилось, и это что-то никак нельзя было назвать недомоганием. Скорее, наоборот. Не знаю, сколько времени прошло, пока я заставила себя выключить душ и, мгновенно просушив тело, влезть в магически освеженную больничную рубаху. Интересно, кто меня раздевал, пока я была без сознания? Если целитель, еще ничего, целитель и не такое видел. Подумаешь, убогие прелести недолетки. Где-то в глубине моего естества хмыкнули на два голоса. Это еще что за новости? Второй был не Ручей - голос этого умника я знаю. Ладно, разберемся. Чувствую, будут у меня вопросы к Дюрройлю. Но, едва я тенью скользнула в палату, стало ясно: разбираться будем прямо сейчас. У окна спиной к свету, сложив руки на груди, в выжидательной позе стоял целитель, легок на помине. – Э-э-э… Доброй ночи, лорд Дюрройль, – от неожиданности я даже не понизила голос до шепота. – Доброе утро, – он тоже говорил обычным голосом. Смысла не было таиться: при моих словах Эл дернулся, чем разбудил Ксандрра, и теперь оба, вскочив, застигнутые врасплох, отчаянно терли глаза. Первым нашелся брат: – Бри, ты как? – Хорошо, – честно ответила я. – Все нормально. Кажется, я совершенно здорова, – это уже целителю. Он усмехается. Даже в рассветном сумраке против света это видно. – Ну, что ж, молодые люди, полагаю, такой бюллетень из уст пациентки вас удовлетворил? Ребята молча мотнули головами, уже поняв, что взыскания, скорее всего, удастся избежать. – Тогда марш досыпать! Даю вам ровно пять минут, чтобы добраться до своих постелей… Кудаааа? Адепты, для этого есть дверь. Когда мы остались одни, целитель еще некоторое время неподвижно и молча взирал на меня, и до меня дошло, что сейчас он смотрит истинным зрением. Против воли напряглась, а когда почувствовала, что он расслабился, завершив диагностику, задала, наконец, главный вопрос: – Что это было, лорд Дюрройль? Что произошло на алхимии? Вместо ответа он, в свою очередь, спросил: – Есть хочешь? – Агааа… – прислушавшись к своим ощущениям, я с удивлением обнаружила, что не есть – прямо-таки жрать хочу. То есть в приличном обществе такое не ляпнешь, но мое теперешнее состояние отражает лучше некуда. Целитель молча кивнул и вышел. А спустя несколько минут появился с подносом мясной нарезки, несколькими ломтями хлеба и стаканом красного вина. Я честно старалась есть чинно, как на императорском приеме, даром, что сидела в постели с подушкой за спиной. Получалось не очень. Хорошо хоть, удалось не чавкать и не урчать от удовольствия, как некоторые там, в глубине. А еще травоядная называется! И вообще, сколько вас там? В ответ то ли всхрапнули, то ли гыкнули. Вино привело меня в некоторую оторопь, но целитель велел выпить и уверил, что так надо. Ладно, надо так надо. – Ну, а теперь, – лорд Дюрройль, не глядя, отправил изрядно опустевший поднос в созданный тут же портал, как в окошко столовской раздаточной, – поговорим. Бриджерр, что ты чувствовала перед тем, как потерять сознание? Я принялась описывать, стараясь не опускать подробностей. Мужчина, сидевший напротив, не сводил с меня глаз и общим выражением здорово напоминал нашего учителя и придворного мага. Ага, еще один ой какой любознательный! То ли выпитое вино на меня так подействовало – опьянения, к слову, я не чувствовала, – то ли просто надоело описывать словами неописуемое в принципе, а этот целитель вызывал доверие, но я, намаявшись, попросту заявила: – А давайте, я вам лучше покажу. Уже раскрываясь, поняла, что надо было бы получше прикрыть то, что постороннему не предназначено. Но, тронутый доверием, лорд Дюрройль был очень деликатен. Впрочем, я рано приписала ему деликатность. Первое же его утверждение поставило меня в тупик и заставило покраснеть до кончиков ушей: – Вам очень повезло, что вы в столь… э-э-э… близких… э-э… эмоционально-чувственных отношениях в адептом Пушшенкарром. – Что?! В каком смысле? Нет, ну… мы подружились, конечно… Ох, тролль в панталонах, я даже не знаю, как описать наши с Сашкой отношения! Но явно же лорд Дюрройль имеет в виду любовный роман. Вон как ухмыляется. – Так что же все-таки произошло? – говорю несколько резче и напряженнее, чем хотелось бы. – И при чем тут наши отношения? – Произошел спонтанный выброс магической энергии слишком юным уэйлиттом. – Кем?! – Уэйлиттом. Вы никогда не слышали о них? – Слышала и читала в древних легендах. Уэйлиттов еще называют истинными бардами, а сами они себя зовут… Я осеклась, вспомнив разговор на крыше. Как же он мне тогда сказал? Я – поэт. Это особый Дар, и слагать рифмы лишь его особенность, не главная… А что главное? Дар управлять энергиями магии и Космоса с помощью слова? Если целитель не фантазирует и не разыгрывает меня и Сашка действительно уэйлитт, ему и впрямь ни к чему математика, физика, химия и прочие «костыли» хилого разума, что тщится постичь Вселенную, разъяв природу на составляющие с истинно прозекторским азартом. Сашка чувствует мироздание как вещь в себе, каждое дыхание. Ему не нужны техники расчета порталов и стазиса, со временем он сможет менять не только пространство, но и время, если захочет. Но он не захочет, ибо Дар требует служения гармонии, а не своеволию и гордыне гения… Он не повелитель, а Поэт. Уэйлитт. Истинный бард. Пророк. Именно от древних уэйлиттов пришли к нам самые мощные и универсальные заклинания. А сильнейшие из Поэтов давали обет молчания, нарушаемый лишь в особых случаях, ибо каждое слово, сказанное ими, могло менять Космос. – Твой друг увлекся, желая непременно справиться с задачей. Вам не хватало мощи собственного Источника, и тогда, воззвав ко вдохновению и Дару, Пушшенкарр по юношеской горячности и недомыслию, сам того не понимая вполне, обратился к стихиям столь мощным, что управлять ими мог бы лишь опытный уэйлитт. Ксандрру эта энергетическая волна не могла нанести вреда. Прочих же в лучшем случае выжгла бы, а то и вовсе могла уничтожить. Счастье, что на тот момент трое из пятерых, в том числе ваш кузен, выпали из силового поля. – А… я? Со мной-то что? – Думаю, тебя спасла близость уэйлитту. Я имею в виду действительно близость. Совершенно очевидно, между вами некогда произошел обмен магическими энергиями. Чаще всего такое случается между родителями и детьми, между супругами или любовниками, но в вашем случае это следует исключить. Твоя и его девственность для меня очевидны. Я вспыхнула, закусив губу. Разговаривать о таком было стыдно и неудобно. Но целитель, похоже, даже не заметил моего смущения, продолжая, как ни в чем не бывало: – Подобная близость бывает чаще между кровными родственниками, а между неродными – лишь вследствие очень тесной дружбы либо любви, причем скрепленных телесным контактом (рукопожатие, объятия и, особенно, поцелуй, ну… и так далее). Вот почему у меня были все основания предполагать, что между вами не просто дружба, а нечто значительно более тесное, хм… телесное… Маг испытующе посмотрел на меня, я только покачала головой. Рассказывать о наших странных отношениях, о поцелуе на крыше, о совместных медитациях, в результате которых ему теперь открыта моя опушка, а мне – его утес, – обо всём не хотелось. Пусть думает, что пожелает. – Что с моим драконом? – В том-то и дело, все замечательно! То, что при иных условиях могло выжечь и уничтожить и дракона, и единорога, – лорд Дюрройль бросил еще один цепкий взгляд, я лишь кивнула: он опытный целитель эльфийской школы, наличие еще одной сущности от него не скроешь. – Так вот, то, что могло стать губительным, стало целительным по причине вашей с Ксандрром… э-э-э… близости. – Значит, мой дракон не пострадает… – Скорее, наоборот. Но, боюсь, подобный скачок в развитии и причины, его породившие, должны быть доведены до сведения ваших родителей. Это весьма серьезно. – Зачем? – в животе неприятно похолодело. Вот только мамы нам еще и не хватало! С папами, ага – полным кворумом. – Все же окончилось благополучно! – Таковы правила. По недосмотру школы вы во время штатного занятия попали во внештатную ситуацию, последствия которой уникальны и пока малопредсказуемы, а могли бы быть и весьма печальными. Думаю, лорд Дишандр днем навестит вас, если ему понадобится помощь в том, чтобы связаться с вашими родными. Вы ведь не сирота? – Н-нет… Боги миловали! Я кусала губы, пытаясь найти выход. Если в самых безумных девичьих мечтах я и воображала, как однажды представлю Эшли родителям – к слову, давно с ним знакомым, – то никак не при таких обстоятельствах. Выход нашелся сам собой, после чего аналитическая составляющая сознания посчитала задачу выполненной, ушла в глухую несознанку и сотрудничать отказывалась наотрез. – Лорд Дюрройль, – я осторожно покосилась на мага, – а если родители сейчас очень заняты на Севере с драконьими патрулями (относительная правда), их может заменить лицо, облеченное их полным доверием? – Хм… почему бы и нет? – пожал плечами целитель. – А что это за лицо, если не секрет? – Его светлость герцог тер Дейл, придворный маг Империи. – Шооон?! Так, в этом мире есть хоть кто-нибудь, кто не знает нашего достославного учителя?! Ну да, вопрос риторический. Просто киваю в ответ. – Разумеется, – лорд Дюрройль расплылся в неожиданно благодушной улыбке. Браслет с камнями призыва всегда был на мне – условие, поставленное родителями, когда они давали согласие на нашу учебу вне стен дворца. Ментальная блокада школы не позволяла мне связываться даже с родителями, но не с придворным магом и главой совета магов Империи! Не удивлюсь, если он единственный, у кого, так сказать, ключ от всех дверей. Я еле выдержала до восьми утра по маренкарскому, надеясь, что учитель сейчас не в Тер-Шэрранте, где еще только брезжит рассвет. В ответ на недовольное бурчание мага я лишь сказала, что это очень срочно и важно, но не так, чтоб вопрос жизни и смерти. Просто надо увидеться. Он появился в палате спустя полчаса в сопровождении целителя, который тут же покинул нас. Не ходя вокруг да около, сходу обрисовала проблему. – Уэйлитт?! В наше время? Здесь? – Шон выглядел озадаченным. Потом вскочил и начал челноком сновать по палате, ероша без того торчавшие вихры. Затем резко развернулся, замер: – Познакомишь! – Ладно. Только не вздумай относиться к Сашке, как к редкому экземпляру подопытного животного! – Хм… – маг озадаченно глянул на меня, по-птичьи склонив голову набок. Потом усмехнулся и подмигнул: – Что, страааашен я в похоти знания? – Не то слово! – на полном серьезе заверила я. Дальше события развивались как всегда, когда в дело вмешивался герцог Дейл, – настолько стремительно, что все, кто оказались в зоне его интересов, ощущали себя втянутыми в эпицентр урагана. Вот вроде все тихо-мирно, но чувствуешь, как тебя влечет чьей-то неумолимой волей. Лорда директора я так и не увидела до самых занятий боевой магией, и о чем они с герцогом Дейлом говорили, не знаю. Шон обещал не раскрывать наше инкогнито, если будет возможно, и слово свое сдержал. А по поводу Сашки я опасалась зря: эти двое друг другу очень понравились. Оказывается, Ксандрр много слышал о придворном маге и в душе мечтал с ним познакомиться. Вот и познакомились. К обеду меня все-таки отпустили из лазарета. Раскинув контрольную сеть, обнаружила Шона с Сашкой в кипарисовой аллее, ведущей к центральным воротам школы. Ну да, сегодня «день словесности», и последними уроками по расписанию вирсификация и драконий. От первой Сашка по понятным причинам освобожден пожизненно, второй может спокойно пропустить, так что болтают они, наверное, уже не первый час. Завидев меня издалека, оба приветственно махнули руками и вновь углубились в разговор, успев его закончить к тому моменту, когда мое эльфийское ухо могло бы их услышать. Оставалось только проститься. – Пока, – маг дружески потрепал меня по затылку. – Пока. Ты сейчас на Север? – В Галарэн. Твоих родителей увижу дня через три. – Ты им расскажешь, да? – Конечно. За кого ты меня принимаешь? – напускная строгость ему плохо удавалась. – Постарайся до следующей нашей встречи не встать на крыло. Мне в свое время хватило твоей маменьки-акселератки. Да, вот, забыл отдать Элу, он просил, – Шон протянул мне книгу, на кожаном переплете которой значилось: Г. тер Дарреш, Ш. тер Дейл «Математический анализ и практика расчета сверхдальних порталов». Затем подал руку Сашке: – Рад был познакомиться. Еще увидимся.✧ ☙ ✧ ☙ ✧ ☙ ✧
Следующие дня три-четыре дались нелегко. Я все время чувствовала косые взгляды в свою сторону, слышала обрывки шепотков. Но спустя какое-то время даже самая увлекательная тема для сплетен теряет свою актуальность. Тем более, если она все так же буднично ходит на уроки, отрабатывает постановку щитов на боевой магии, накручивает круги по утреннему стадиону… Справедливости ради стоит сказать, что потерей интереса к моей персоне я во многом была обязана Шэйрри. Не знаю, каким именно способом она это сделала, но, когда у группы сплетниц на несколько часов совершенно отнялись языки, а лорд Дюрройль с нарочитым участием только головой качал, остальные вдруг осознали: помимо Бриджерр Лоаракарр на свете существует много чего интересного. Утренние и вечерние медитации отвлекали от мрачных дум, которых я не могла поведать ни брату, ни подруге, ни другу. Да и себе боялась признаться – так безнадежно и по-детски все выглядело. На боевую каждый раз шла с колотящимся сердцем, робела глаза поднять, а подняв, не знала, как отвести, еще больше краснея и досадуя на себя. Лорд Дишандр же просто смотрел сквозь меня, кажется, даже не замечая, что со мной происходит. Оно и к лучшему. Хорошо, хоть щиты ставила давно, практически на автомате и в любом состоянии… Было пасмурно, но довольно высокая облачность не предвещала дождя. Прихватив учебник, я незаметно поднялась на крышу. В послеобеденный час мы с Сашкой здесь не бывали: жарко. Но в тот день все оказалось иначе. Некоторое время я читала, прислонившись боком к каминной трубе у самого ограждения, время от времени бросая взгляд вниз, на задний двор школы, изредка пересекаемый парочками и группками адептов, спешивших по своим делам. Даже если кто-то из них догадался бы поднять голову вверх, едва ли разглядел бы за фигурными балясинами адептку Лоаракарр. Я увидела их неожиданно, почувствовав знакомые вибрации в поле пассивной сети. Шон. Он шел по двору, ведя под руку… Ох ты ж! А она-то что здесь делает? Уже хотела вскочить и заорать, замахать руками, но тут девушка повернула голову, и я, всмотревшись, с сожалением поняла, что обозналась. Хотя вполне определенное сходство было. Частичный морок? Но зачем? Вопросы так и повисли в воздухе, потому что навстречу им с крыльца библиотеки сбежал… лорд Дишандр. Не было сомнения, он несказанно рад видеть, причем не столько Шона, которого уже видел не так давно, сколько эту самую девушку. Она тоже бросилась к нему с радостным смехом, обняла, повиснув… Фуууу! Целует… А он по-мальчишески заливисто хохочет… Ну, хватит! Я резко вскочила, рискуя перелететь через парапет, но, к счастью, всего лишь приложилась головой о каменную трубу. Сползла вниз и заревела, давясь слезами, от боли, обиды и безысходности. Это только в романах героиня принимает за возлюбленную парня его сестру или тетушку. На самом деле мы, эльфы, всегда чувствуем наличие или отсутствие кровного родства - вот почему нам с Элом не было смысла отказываться от легенды, что мы родственники, лишь притушить маркеры близости родства. Эта девушка не была ни сестрой, ни тетушкой. А кем была, мне и думать не хотелось. Сыта, благодарю покорно...