Господин аврор

Гарри Поттер мог колдовать без палочки. По крайней мере, этим объяснялось то, что когда его загрубевшие, мозолистые руки проходились по тонкой коже идеальным контрастом, Снейп никогда не мог удержать рваных вздохов и стонов. Он задыхался, изворачивался, тонул в ощущениях, сердце билось заполошно и через раз, и тогда Поттер ловил его взгляд своими колдовскими зелеными омутами с притаившимся на дне обещанием, и Северус терял себя, полностью, без остатка. Но рядом с таким Поттером, нежным, как никогда, внимательным и заботливым, это было совершенно нестрашно и даже естественно. Шершавая ладонь продолжала водить по члену в невыносимо правильном ритме, над Снейпом нависли, поцеловали властно прямо в губы; он зажмурился, гортанно застонал, а потом внезапно мучительно ярко кончил... И проснулся. На одеяле расплывалось пятно, зельевару не нужно было смотреть, чтобы опознать его наличие. Собственно, за прошедшие несколько дней такое пробуждение, можно сказать, вошло в привычку. Выбравшись из кровати поспешно, словно та была заряженным капканом, он поспешил в душ. Холодная вода несколько отрезвила, однако не смыла фантомные ощущения полностью. Прислонившись лбом к кафелю, Снейп прикрыл глаза и обреченно выругался. Мордредов выкидыш! Неудивительно, что мальчишка сумел угрохать самого Лорда, у него был настоящий талант к разрушению абсолютно всего, чему не повезло попасться на пути. Вот и теперь он одним своим появлением разнес к дементорам только начавшую выстраиваться новую жизнь Северуса. Что толку хоронить себя под завалами котлов, если по ночам каждый его сон наполнен Поттером с его возмутительными прикосновениями! С его... Снейп поперхнулся вдохом, ощутив недвусмысленную реакцию тела на нахлынувшие воспоминания. "Не-ет... Нет-нет-нет..." Но тело жило собственной жизнью и будто вознамерилось отыграться за долгие годы невнимания к себе. Даже его тело на одной стороне с проклятым аврором! Хоть что-то свое у него осталось, черт подери?! - Не буду, - угрюмо сообщил Снейп восставшему в мощи члену. Тот гордо проигнорировал сказанное и перешел с отметки "без пятнадцати" на "без пяти". ‐ Я сказал, не буду! Не на Поттера! Но разыгравшееся, как всегда, поутру либидо уже почуяло легкую добычу. Снейп немедленно вспомнил, как старший аврор имел его в этой самой ванне, а потом еще раз, перекинув через борт. - Не... буду... - прошептал он обескровленными губами и безнадежно застонал. Предчувствуя капитуляцию, распаленное тело перешло в атаку. Снейпа вдруг прошила очень стыдная и очень сладкая мысль: что, если бы тогда Поттер, получивший (вполне заслуженно!) по морде, не сдал позиции так легко? Как именно он бы заставил любовника искупать вину? Может, даже именно в этой ванне... Северус вновь застонал, но на сей раз его голос был полон желания. Ненавидя себя и клянясь, что это - в первый и последний раз, он опустился на колени и коснулся пальцами заднего прохода. Когда Поттер посещал его не только во снах, там не было так узко... Черт! Наконец выползая из ванной, Снейп лениво упражнялся в оскорбительных конструкциях. С головы до ног накатывала приятная нега, проснувшийся аппетит настойчиво звал в сторону кухни, а с работой, напротив, хотелось повременить... Вот что Поттер с нормальными людьми делает! Тем не менее, зельевар не собирался сдавать позиций. Его сны и утренние развлечения - только его дело и никого более не касаются. Не идти же и впрямь на поклон к этому засранцу! Северус соорудил пару бутербродов и запил их вчерашним чаем. Нет, с Поттером покончено. Но эта зацикленность на нем уже начинала тревожить. От прежнего настроя залить галлонами свежих зелий всю Британию не осталось и следа, и Снейпу это определенно не нравилось. Он должен вернуть себе работоспособность во что бы то ни стало! А там, глядишь, после года-другого, проведенных исключительно с пользой, померкнут эти дурацкие фантазии, достойные подростка на пике пубертата, но никак не взрослого мужчины, героя войны, побери Мордред. Фантазии... Зельевар стиснул виски узловатыми пальцами; ему стало стыдно. Теперь, когда возбуждение схлынуло, утренний форс-мажор воспринимался по-другому. Как унизительная, мерзкая слабость. Дрочить на человека, который наигрался им, растоптал и выбросил - увлекательно, ничего не скажешь! Мародеры, наверное, были бы просто в восторге от такого поворота, особенно Поттер-старший! Снейпа затошнило от омерзения к себе. Внутри подняла голову привычная тупая боль. Раньше она  стискивала сердце, подобно оголодавшей змее, теперь же разрослась до целого питона. Чего Поттер добивался, приходя к нему под дверь? Попробовал жить без доступной задницы под боком, не понравилось, решил вернуть все обратно? Он что, думает, Снейп настолько зависим от него и готов стелиться при любой возможности? А ведь действительно зависим, и стелился еще как, только успевай брать... Он же никогда не отказывал Поттеру, боялся потерять; впрочем, не стоит врать, отчасти ему самому нравилось происходящее, но только отчасти. Куда только делись запасы желчи и яда, которых в избытке хранилось на языке Ужаса Подземелий? Куда делась вся его жизнь, исчезла, как только Снейп стал придатком к Золотому мальчику? Опять, Мордред его дери, опять. Северус запрокинул голову и жутко, лающе рассмеялся. Нет, его жизнь не исчезла. Гарри Поттер стал его жизнью, а потом выкинул вон, как нашкодившего кота. Что ж, роль снейповской жизни явно села на него, как влитая. Северус определенно ненавидел свое умение любить. Не вовремя, не тех и без какого-либо разумного срока. Два года... Хватит ли их, чтобы влезть в старую шкуру, сшитую из одних обязанностей? Проверить стоило. А начнет он, пожалуй, с зелья. Это, видимо, на роду написано. Со сложного зелья, для которого нужны редкие ингредиенты, но которое заблокирует это больное увлечение одним-единственным человеком. *** Подозреваемый Дженингс не дышал и упорно пытался слиться с неудобной табуреткой, на которой сидел, стараясь не шевелить ни единой мышцей. Впрочем, его потуги так и остались незамеченным для ведущего допрос старшего аврора Поттера, который все это время просидел столь же неподвижно, устремив взгляд в одному ему видимую точку. Брови аврора сходились к переносице, а губы были сжаты в тонкую полоску. За весь допрос он не произнес ни слова, зато Дженингсу уже хотелось самому вывалить все подробности. Бедняга думал, что на нем тестируют новую аврорскую методику, и в исполнении сурового и насупленного Поттера это выглядело так пугающе, что появлялось непреодолимое желание срочно каяться во всех грехах. Несчастному было невдомек, что в этот самый момент его визави мыслями пребывает в совершенно другом месте, разгадывая куда более сложную загадку, чем выбивание правды из очередного воришки. "Как же к тебе подступиться, Северус Снейп..." Гарри перебрал в уме уже кучу вариантов, от самого наглого - банально вышибить дверь, до самого абсурдного - орать под окнами серенады вперемешку с извинениями, заботливо блокируя неизбежные Заглушающие. Все было не то. Требовалось нечто достаточно экстравагантное, чтобы поразить Снейпа в самое сердце, и при этом рациональное, дабы не вызвать еще большее его раздражение. Так и не придя к какому-либо выводу, Поттер поднялся и вышел из допросной, даже не заметив, что оставшийся там человек находится в предобморочном состоянии. К недоуменно заглянувшему внутрь конвоиру Дженингс кинулся в ноги, красочно расписывая все свои прегрешения, а старший аврор аппарировал и был таков. Следующие несколько дней также не принесли на волнах размышлений идеального решения, как поступить. Промучавшись в очередной раз до рассвета, Гарри заглотил маггловские таблетки от мигрени, плюнул на все и сел писать письмо, которое, как подсказывала интуиция, сейчас было самым удачным решением. Письма Снейпу наверняка поступали от заказчиков, а вот самого Избранного он вряд ли вновь подпустит к себе. Вдоволь поизвращавшись в эпистолярном жанре, Гарри наконец родил опус со следующим содержанием: Мистер Снейп, Прежде, чем вы, узнав мой почерк, порвете это письмо и пустите на компоненты для зелий, спешу сообщить, что в нем кроется весьма выгодное предложение. Уверен, как истинного слизеринца вас это хоть немного заинтересует. Пусть вы велели мне убраться, и я даже поступил соответствующим образом – скажите, вы действительно думаете, что от меня можно так легко отделаться? Если да – вспомните, что это не удалось даже Темному Лорду. Впрочем, я вовсе не намерен запугивать вас или доставлять бессмысленные неудобства. Все, что мне надо – нормальный, спокойный разговор, в котором мы сможем обсудить сложившуюся ситуацию и наше истинное отношение друг к другу. Поскольку вы к нему сейчас явно не расположены, я предлагаю следующий компромисс: я готов выполнить для вас любую услугу (адекватную, разумеется: скажем, "свалить отсюда на Марс" у меня не получится по ряду естественных причин). Не торопитесь, обдумайте мое предложение. Кому, как не вам знать, что я действительно способен на многое, особенно когда крайне заинтересован в достижении цели. С уважением, Гарри Поттер. P.S. В случае, если мною не будет получен ответ, оставляю за собой право считать письмо не дошедшим и продолжить отправлять аналогичные. Очень хотелось добавить еще один постскриптум с каким-то детским: "Снейп, мать твою, ну не дуйся!", но Гарри усилием воли подавил идиотскую затею. Письмо и так вышло достаточно фривольным, а ведь он старался соблюдать строгий стиль, даже "мистером" Северуса назвал в надежде, что официальная манера обращения его не так взбесит. Запечатав послание в конверт без подписи - не хватало еще, чтобы Снейп уничтожил его труды, даже не читая, - Поттер обрядился в штатское и аппарировал к общественной совятне, поскольку его Буклю все узнавали за милю. *** Бурлящая в котле жижа потемнела и внезапно окрасилась в ядовито-розовый, навевая воспоминания о досточтимом профессоре Амбридж, не к ночи она будь помянута. Северуса даже передернуло, затем он устало опустился на стул. Чертово зелье, сулившее спасение для измученного разума, все никак не хотело получаться. В принципе, оно было в своем праве: Снейп так и не достал все необходимые ингредиенты, оставались самые редкие и дорогие. Но если кровь змеерыла землистого еще можно было как-то исхитриться и добыть, пусть и за весьма кругленькую сумму, то на зуб перуанского болотного драконида оставалось только облизываться. К этим свирепым и притом отлично маскирующимся тварям и по нужде-то старались не лезть, а поскольку их части тела годились для крайне узкого круга зелий, на них мало кто охотился, и в старушке Британии такого было не достать. Снейп выругался сквозь зубы, почувствовав себя полным идиотом: тоже мне, понадеялся на природную гениальность и попробовал заменить зуб чем-нибудь другим! Идиот и есть, еще бы флоббер-червя или поганку туда добавил! Столь соблазнительный план терпел позорное поражение, и, дабы окончательно не пасть духом, зельевар решил пока переключиться на заказы. Может, озарение настигнет его в ходе работы - хотелось бы в это верить. На рабочем столе лежали свежие, еще не распечатанные письма. Северус перебрал их и наткнулся на анонимное, и естественно, оно привлекло его внимание. Через несколько минут он отложил исписанный листок и истерически расхохотался, напоминая сам себе чокнутую Лестрейндж. Что он там собирался, забыть про Поттера? Да это чудовище его из-под земли достанет! Но внезапная идея заставила Снейпа резко замолчать. Некоторое время он напряженно обдумывал ее, постукивая по столу костяшками, а потом вдруг хлопнул ладонью и растянул губы в пугающей ухмылке. Если опираться на его жизненный опыт... Самому мерзкому, самому токсичному ингредиенту можно найти хорошее применение. Может, удастся найти его и Поттеру? Да еще и таким способом... Напоминает со вкусом обставленную месть. Определенно, Северусу это нравится. *** Мистер Поттер, Буду лаконичен: я готов согласиться на ваше предложение, если вы предоставите мне компонент для моего экспериментального зелья, а именно зуб перуанского болотного драконида. Как несложно догадаться, он довольно редко встречается в продаже, и достать его непросто, но с вашей удачей у вас, несомненно, есть определенные шансы на успех. В противном случае выражаю надежду, что вы навсегда оставите меня в покое, которого мне так не хватало все это время. Северус Снейп. P.S. Пришлете еще хоть одно письмо, и на ингредиенты я пущу не пергамент, а сову, которая его принесет. Поттер сжал бумагу в кулаке, отметив, как царапнули ногти о поверхность стола. Чертов змей, ни капли своей язвительности не растерял, как оказалось! Кто бы знал, что однажды такой Снейп станет Гарри непривычен. Снейп, который жалит своим острым языком, а не... Впрочем, таким мыслям на работе не место. Аврор отхлебнул кофе вместе с гущей, но даже не заметил этого. Умом он уже всецело занимался новой задачей, которая, несомненно, окажется куда сложнее предыдущей. - Мистер Поттер! - стальной голос взрезал тишину, и Гарри едва не подскочил на стуле: до того тон напоминал о профессоре МакГонагалл. Уокер, его помощница, смотрела с таким осуждением, будто Поттер только что заживо сожрал дюжину младенцев. Маггловских. При этом будучи на диете. - Работа, мистер Поттер, не сделает себя сама, - сообщила она и назидательно подняла палец. Старший аврор посмотрел на вновь раскинувшиеся перед ним целлюлозные горы и едва удержался от полного страданий вопля. Разве о таком он мечтал, заступая на стражу порядка?! В этот день так и не получилось выяснить ничего о мифической зверюге, чьего ливера так жаждал Ужас Подземелий. И в следующий. И через день, и еще почти целую неделю Избранного хватало лишь на то, чтоб доплестись до дома и без сил свалиться на кровать, зачастую даже забывая раздеться. И ладно бы объем работы был пропорционален ее увлекательности, но нет: рутина, сгрызающая мозги и свободное время. Отрада жизни занюханного бюрократа, но не Героя. Снейп язвительно молчал, Гарри тоже, пока однажды ему не приснилась венгерская хвосторога, голосом Снейпа сообщившая, что он не справился с заданием, и теперь должен подставить задницу. Гарри проснулся в холодном поту, обматерил себя, Снейпа и весь Аврорат поименно, а затем, выпив пару литров зелий-стимуляторов, ввалился на работу и за день переделал все оставшиеся дела, едва не доведя до инфаркта ошалевшую Уокер. Потом он хлопнул заявление об отпуске (полагалось вообще-то подавать прошение, но Поттера это, понятное дело, не волновало) на стол начальству и аппарировал с места, оставив после себя шлейф ярости и экзистенциальный ужас на лицах присутствующих. Кажется, популяции перуанских болотных драконидов угрожал неминуемый геноцид.