Козерог

      Дворец Шамбала располагался высоко в горах, где в любое время года клубился туман. Немного странно для этой местности, однако если учесть, что магия ангелов могла творить настоящие чудеса, ничего удивительного в этом не было. Туман был густой, вязкий и казалось, что его вполне можно порвать на клочки — только руки протяни. Последняя обитель ангелов тонула в нём, словно в болоте, надёжно скрывая от людских глаз.       Однако при ближайшем рассмотрении дворец оказался громоздким и неуклюжим. Закладывали его, разумеется, наспех, как временную резиденцию, со временем пристраивая к ней всё больше башен и помещений. Тем не менее Шамбала являл собой самую защищённую крепость на планете. Призови Азазель свои две тысячи легионов низших демонов, и попробуй взять дворец штурмом, ничем хорошим бы это для него точно не закончилось, а Минако могли попросту убить. Поэтому он не мог так просто ворваться в ангельскую святая святых. Он мог только войти. И теперь стоял перед опущенным подвесным мостом, осознавая, что выбора у него не было.       Туман был настолько густым, что внутренняя часть дворца за воротами совершенно терялась в нём. Азазель видел только сам мост и следы, оставленные на нём. Он крепче сжал в руке катану Мурамасы и это чувство отозвалось в нём злостью, смешанной с возбуждением и даже радостью в предчувствии предстоящей схватки. Схватки, в которой он непременно должен будет проиграть. Конечно, Азазель не испытывал никаких иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, он понимал, что это будет путешествие в один конец: противники намного превосходили его по силе, да и заманили его сюда явно не на званный обед. Но страха он не чувствовал. Азазель уже давно перестал бояться смерти. Он боялся только за Минако, ведь он пришёл сюда только из-за неё…       Азазель злился на себя. Как он мог стать таким беспечным? Зачем вновь впутал её в свою полную опасностей жизнь, позабыв, что захват заложников — один из лучших способов сведения счетов? Разве охваченный смертельной жаждой и желанием Азазель хоть на мгновение подумал об этом? Нет конечно. С чего бы? Азазель вообще редко думал, когда дело касалось Минако Айно. Когда эта девчонка начинала маячить на его горизонте, всё непременно летело к чертям, даже здравый смысл.       Берилл обещала, что не тронет её, если он появится в обители ангелов. Но в данном Великой Первородной слове Азазель сильно сомневался. А раз так, то он должен быть уверен, что после его смерти Минако окажется в безопасности. Для этого-то ему и понадобился Эйс, которого он обратил в вампира при помощи своей крови. Трансформация детектива заняла пару часов. А после на свет появился новый демон. Конечно, Кайто Эйс не стал обладателем выдающихся способностей, но его сил должно было хватить, чтобы справиться с поставленной задачей. Азазель, знавший дворец Шамбала как свои пять пальцев, велел Эйсу пробраться туда через тайный проход, о котором ему когда-то поведал его отец хайот-ха-кодеш, и ждать сигнала, чтобы умыкнуть Минако из-под носа Берилл. Он показал ему, как можно создать портал в резиденцию Venus, а потом проникнуть в оазис, который защитит их от любого преследования.       План, естественно, был дурацким и малоосуществимым, но Азазелю хотелось верить в лучшее. Впервые в жизни после смерти родных ему захотелось поверить, что он сможет спасти кого-то, на кого ему не было наплевать. Мысль о семье прошибла его будто стрелой. И он как наяву увидел своего отца, мать, старшего брата и сестру. Когда их убили, за окнами тоже стоял туман. Это случилось не в Шамбала. Тот сожжённый Металлией дворец был намного прекраснее и величественнее. Но это место немного напоминало его. Азазелю не хотелось туда идти. Чёрт возьми, как же не хотелось… проходить мимо искалеченных тел, зависших среди белого марева его памяти… Но он пошёл. И проходя, слышал (или ему это лишь казалось), как вонзаются десятки клинков в живую плоть, как корчатся в агонии тела. Холодные мёртвые пальцы слегка коснулись его лица и Азазель закрыл глаза.       «Отец, мама… Лотус… Шанна».       А когда открыл их, обнаружил себя стоящим посреди двора, окруженным толпой ангелов, с подозрением оглядывающих его с ног до головы. Сзади заскрипели петли — мост поднимался.       «Чего и следовало ожидать, — фыркнул про себя Азазель. — Интересно, эти ублюдки сразу на меня набросятся или всё же дадут шанс помучиться?»       — Азазель, дорогой мой! Я рада, что ты пришёл! Прошу, проходи в зал приёмов! И будь добр, спрячь своё оружие. Оно пока не понадобится…       Откуда-то сверху, предположительно из башни, голос Берилл прозвучал звеняще и отчётливо, как будто она ждала желанного гостя, а не своего вассала, которого собиралась прикончить. Азазель не увидел её. Всё было объято туманом. Но отчего-то он почувствовал, что Минако тоже там вместе с ней пытается рассмотреть его.       Азазель убрал меч в ножны и направился к главному входу. Он никого больше не встретил по дороге — казалось, дворец был пуст. Но Азазель знал точно — это только так казалось, и его это не особо волновало. Будь тут хоть все ангелы и демоны вместе взятые, ничего бы не изменилось!       Он вошёл в просторный зал, где на золочёном кресле возле огромного камина сидела Берилл. Минако тоже была здесь — как Азазель и предполагал Великая Первородная решила держать её на виду, что одновременно и упрощало и осложняло ситуацию. Она сидела на полу в ногах Берилл выпрямив спину, обхватив руками колени, как положено послушному донору своей новой Госпожи. При виде Азазеля Минако сильно побледнела, как будто окаменела. Неужели догадалась, что его ожидало?       — А вот и ты, дорогой Азазель. Что так долго? Заставил же нас с мисс Айно понервничать! — сказала Берилл, улыбаясь ему мягко, приветливо и как будто понимающе.       — Я хочу, чтобы вы отпустили Минако прямо сейчас, Госпожа. Она вам больше не нужна.       — А кто сказал, что не нужна?       — Но я же пришел.       — Дорогой, когда я зову своих подданных, ко мне спешат на всех парах! Но ты всегда был исключением, Азазель. Поэтому мисс Айно останется здесь в качестве гарантии того, что ты не выкинешь какую-нибудь пакость.       — Если вы отпустите Минако, даю слово, что…       — Молчи. И слушай меня, — в руке Берилл материализовался кинжал. — Если будешь мне перечить, я убью Минако. Быстро и безболезненно, но убью.       — Вы не…       — Я, кажется, велела тебе молчать, мой мальчик, — мягко заметила Берилл. — Твой отец Михат, великий хайот-ха-кодеш, не учил тебя не перебивать старших? Подозреваю, что нет. Ведь если бы твоим воспитанием занимался Металлия, всё бы было по-другому.       Азазель не сводил с неё глаз. Она сидела слишком близко от Минако и он не сомневался, что та успеет нанести ей смертельный удар, попробуй он сделать хоть одно резкое движение.       — Ты готов меня слушать? Какое счастье. Так вот, дорогой, у тебя остались кое-какие дела с лордом Асмодеем и Левиафаном. Они жаждут твоей крови. Но было бы негуманно не дать тебе возможности защищаться. Поэтому поединок решит ваш спор. А мисс Айно посмотрит со мной на это восхитительное зрелище, а потом разумеется достанется победителю!       «Твою мать, да она же просто издевается надо мной — подумал Азазель, — даёт иллюзию надежды, хотя я стою перед ней наполовину уже покойник». Минако достанется победителю? Ясно как день, что он им не станет и Берилл его не выпустит живым. Но с другой стороны, если ему удастся прикончить Асмодея и Левиафана, то Минако точно не попадет в их лапы, если Эйсу не удастся её спасти. От этой мысли Азазель немного приободрился. Однако его всё ещё беспокоило кое-что…       — Чего вы на самом деле хотите, Госпожа? — хрипло спросил Азазель. Его вопрос можно было понять по-разному, но Берилл поняла его верно.       — Не спеши. Ты забегаешь вперёд. То, что я хочу от тебя сейчас, я тебе уже озвучила. Мои люди жаждут возмездия. Они убьют тебя медленно и со вкусом, получив тем самым все свои долги.       Берилл сказала это так спокойно и небрежно, что Минако невольно содрогнулась и слёзы заструились из её глаз. Поймав её взгляд, Берилл усмехнулась.       — Эх, любовь! — наигранно вздохнула она, а затем повернулась к Азазелю. — Вообще, я впечатлена, что ты пришёл сюда за ней. Я бы, например, не пришла. Мало ли сколько по миру девчонок вот с такими синими глазками. Другую бы нашёл!       — Почему вы не хотите убить меня сами? — сухими губами спросил Азазель. — Зачем устраивать весь этот спектакль?       — А зачем мне тебя убивать? Ты мне не враг. Не дорос ещё, — в голосе Великой Первородной повеяло холодом. — Ну так что? Давай уже приступим к поединку, а то заболтались мы с тобой…       И как будто по сигналу зал для приемов стали заполнять ангелы в тёмных плащах с накинутыми на головы капюшонами так, что невозможно было разглядеть их лиц. Они окружили Азазеля, выставив вперёд мечи, и в то же мгновение сквозь эту толпу свободно прошли облачённые в боевые рыцарские доспехи Левиафан и Асмодей. Последний выглядел особенно устрашающе — полученная на дуэли рана сильно обезобразило его лицо. Асмодей лишился одного глаза, а черты настолько исказились, что его сложно было узнать.       — А вот и цвет вампирского клана, — ехидно сказал Азазель, разглядывая лордов. — Ты как-то изменился, Асмодей. Подтяжку лица сделал?       Лорд скрипнул зубами и презрительно сплюнул на пол.       — Ох, зря ты, — проговорил Асмодей и демонстративно завертел в руке китайскую саблю «Справедливость». Саблю, которую Азазель когда-то подарил Абигору, саблю, которой была потом впоследствии убита Усаги Цукино и Тайки. — Сегодня я смогу одолжить себе твое личико, красавчик. Как думаешь, твоя девка сильно будет против, если я срежу его не очень аккуратно?       Одно из правил, которым всегда следовал Азазель, гласило: если нет необходимости, не трать время на пустую болтовню. Он не ответил Асмодею и не стал тратить время на дальнейший обмен любезностями, а просто шагнул вперёд и напал на него сразу. Так не было принято на дуэлях, но Азазелю сегодня на это было откровенно плевать. Он хотел только одного — прикончить лордов как можно скорее.       Азазель сделал быстрый выпад, отразив контратаку, и пошёл напролом, отражая серию стремительных ударов, почти полностью игнорируя собственную защиту. Он интуитивно чувствовал, что если не сделает этого, то лорды получат преимущество. Конечно, это было рискованно, но он рассчитывал на быструю победу, которой, увы, не случилось.       Азазель дрался, как дышал. И возможно, в других обстоятельствах у Асмодея не было бы шанса, но один случай решил всё. Нанося сокрушительный удар своему противнику, Азазель не рассчитал, что тот сможет увернуться. Однако это лишило его преимущества, потому что ушло драгоценное время: в бой ввязался Левиафан.       Минако на мгновение закрыла глаза. Ей казалось, что звон и скрежет металла стал отдаваться в её сердце. Рука Берилл властно сжала плечо Айно.       — Ну-ка, откройте свои прекрасные глазки. Зрелище этого заслуживает, мисс Айно. А женщина принца должна уметь смотреть в лицо чему угодно.       Минако открыла глаза. Страшный удар обрушился на Левиафана, вызвав вздох толпы. Но меч Азазеля прошёлся по касательной, не нанеся серьёзных повреждений.       — Не каждый день можно увидеть столь замечательный поединок, — заметила Берилл. — У моих лордов невероятная сила, но Азазель, хоть и измучен жаждой, тоже не лыком шит.       Минако недружелюбно посмотрела на неё. Этот чистый азарт, с которым она следила за яростным поединком, казался ей неуместным. Она решила подколоть её:       — Интересно, вы будете такого же мнения об Азазеле, когда он убьет ваших лордов? — спросила Минако с вызовом, но Берилл его не приняла.       — Почему бы и нет, — спокойно ответила Великая Первородная. — Азазель — украшение нашего вида. Видели бы вы, мисс Айно, его командующим своими легионами во время войны с ангелами… Просто потрясающее зрелище. Этот мальчик был похож на принца Тьмы: весь в чёрном, меч и руки по локоть в крови его врагов. Знаете ли вы, что он нашёл и покарал всех тех ангелов, которые подняли руку на его семью? Их головами он украсил тысячелетний дуб, что когда-то рос у подножья этих гор…       — Если вы так восхищаетесь им, почему делаете всё это? — сурово спросила Минако.       — Вы не знаете, что я делаю, мисс Айно, — вздохнула Берилл. — Но надеюсь поймете, когда всё закончится.       Минако хотела спросить её ещё, но вампирша сделала знак молчать. В этот момент Левиафан взвился в прыжке, оттолкнувшись обеими ногами от каменного пола, и ударил сверху вниз. Азазеля спасла лишь молниеносная реакция. Он успел вскинуть меч за мгновение до того, как оружие противника разрубило ему плечо. И всё же лезвие поцарапало щеку. Кровь из раны стала хлестать во всю.       — Он ранен! — в отчаянье закричала Минако, вскочив на ноги. У неё перехватило дыхание, губы побелели, наблюдая как Азазель продолжал отбивать удары лордов. Она понимала, что тот был на пределе и уже не атаковал, а просто защищался.       — Сейчас же сядьте и не привлекайте к себе внимания! — рявкнула на неё Берилл. — Или я прикажу запереть вас где-нибудь!       Угроза подействовала на Минако. Она вновь села на подушку у ног вампирши и стала наблюдать за ходом поединка, судорожно стискивая складки своего бархатного платья, шепча про себя молитвы. В прошлый раз они защитили Азазеля. Он победил Асмодея и спас её. А теперь? Неужели боги останутся глухи к её мольбам?       А потом раздался крик. Ужасный и нечеловеческий. И лишь спустя время Минако поняла, что это кричала она сама, застыв на месте, словно завороженная ужасающим зрелищем: Азазель, оставаясь на ногах, жадно хватал воздух ртом, а из груди у него торчало лезвие меча, который ему в спину всадил Асмодей. Лорд победоносно оскалился, вытащил клинок, а Азазель повалился на пол.       — Ятен! — вскричала Минако. — Ятен!       Она подскочила на ноги и бросилась вперёд, но возникшая внезапно перед ней Рей преградила ей путь.       — Куда это ты собралась? Госпожа не отпускала тебя!       — С дороги, сука! Или я убью тебя! — прорычала Айно, оскалившись в ответ. Её ярость была настолько сильна, что вампирша невольно отпрянула.       — Пусти её, Рей, — послышался спокойный голос Берилл, и та посторонилась, пропуская Минако вперёд. — Пусть исполнит то, ради чего была рождена. Ведь именно её кровь должна убить великого демона…       Но Минако не услышала её последних слов. Она подбежала к Ятену и встала на колени. Он был ещё жив. Тоненькая струйка чёрной крови текла из угла рта. Вокруг них наступила тишина. Ангелы подходили ближе, образуя вокруг поверженного Азазеля молчаливый круг. Лорды склонились над раненым.       — Хана ему. С такой раной он протянет пару часов не больше, — с видом знатока заявил Левиофан.       — Что-то слишком быстро мы его порешили, — притворно вздохнул Асмодей и сплюнул вниз, кажется целясь Азазелю в лицо, но в меткости блистательный лорд превосходил разве что слепого. — Даже как-то неинтересно…       — Ятен… — прошептала Минако, пытаясь зажать руками, хлеставшую из его груди кровь.       — Не нужно, госпожа, — послышался голос Абряияна у неё над головой.       Она поймала взгляд старика, и слёзы заструились у неё из глаз.       — Спаси его! — пылко попросила она. — Ятен не может умереть! Только не он…       Старик покачал головой.       — Увы, я здесь бессилен. Но вы, госпожа, сможете спасти его. Ваша кровь сможет… Такая рана сущий пустяк для вампира, но смертельна если он измучен жаждой…       Минако кивнула. Она поняла, что ей нужно было сделать. Айно приподняла голову Ятена, прокусила свое запястье и поднесла к его мертвенно бледным губам. Несколько капель проскользнули в рот Ятена. Его горло дернулось. Он действительно был ещё жив. А спустя мгновение Минако уловила его дыхание: редкое, слабое, но всё же дыхание. Рана на груди стала стремительно затягиваться. Всего на миг Коу открыл глаза, затуманенные, выцветшие и вновь их закрыл. Минако он, кажется, не увидел. Но, возможно, оно было к лучшему.       Айно хотела отбросить со лба Ятена густую серебристую чёлку, но не успела даже вскрикнуть, как оказалась прижатой к полу телом Коу. Его возвращение в мир живых было невероятно стремительным. Но то, что она увидела в его глазах напугало её не на шутку: над ней навис настоящий хищник — голодный и очень опасный. Не долго думая, Коу вонзил клыки в её горло и стал поглощать желанную кровь, которую он не пил вот уже десять лет.       Его атака была столь внезапной, что Минако едва сдержала крик. Ей вдруг скрутило нутро. Не то чтобы болью, а чем-то странным, как будто в животе образовалась зияющая дыра. Ятен рычал, словно зверь, сжимая её нежное тело. Но мало-помалу Минако стала испытывать удовольствие. Оно просыпалось в ней, разнося по крови невероятное возбуждение. Ятен пил её, а Минако тихонько стонала в его смертоносных объятиях. Но так было правильно. Берилл сделала её своим донором, и теперь она могла унять его жажду. Её руки стали скользить по плечам Ятена… Над её запрокинутой головой кружились потрясающие фрески… Внезапно она вскрикнула от наслаждения, и этот крик мгновенно отрезвил Коу, как будто ему в лицо плеснули холодной воды. Выпустив Минако из рук, он подскочил на ноги и, задыхаясь, посмотрел на неё горящими глазами.       — Я чуть было не убил тебя… Зачем ты это сделала?       — Без моей крови ты бы умер. Теперь ты сможешь продолжить поединок…       Ятен обернулся в сторону лордов, которые, судя по их виду, даже обрадовались такому повороту событий, и ему заволокло взгляд красной пеленой. В его тело стали вливаться новые силы — такие тёмные, разрушительные и неистовые, что на миг почудилось, будто они были способны обрушить стены Шамбалы. Но стены дворца не рухнули и не дрогнули. Дрогнул только Левиафан, чья отсечённая голова покатилась по каменному полу, размазывая чёрную кровь.       — Ах ты крысеныш! — прорычал Асмодей, бросаясь в атаку, но Азазель легко парировал удар. Его переполняла энергия. Она била из него фонтаном, сметая на своём пути все преграды. И хотя Асмодей тоже обладал невероятной силой, то, что обрушил на него Азазель, не шло ни в какое сравнение. Асмодей сразу же получил укол в плечо, а потом большую рану на груди, — тут ему повезло, потому что Асмодей уклонился за секунду до того, как Азазель разрубил его пополам. Чёрная кровь хлестала из ран вампира и заливала всё кругом. Азазель не сбавлял напора, заставляя своего противника перейти в оборону. И вот уже могучий Асмодей стал пятиться и отступать, и из самоуверенного и опасного хищника на глазах становился загнанной жертвой. Азазель припер Асмодея к стене. Оставалось нанести последний удар — но он остановил руку с мечом Мурамасы у самого горла своего врага, потому что внезапно почувствовал… ЭТО… безжалостное, смертельное пламя, сжигавшее его изнутри…

☆☆☆

      Это был тёмный туннель. Тёмный и страшный. Но он оказался достаточно широким, чтобы Эйс смог там протиснуться. Очевидно, что сюда давно никто не спускался — стены поросли мхом и плесенью и сочились отвратительной сероватой гнилой жижей. Под его ногами то и дело шныряли крысы, благо, что ещё не нападали — Кайто терпеть не мог грызунов. Спустя несколько шагов свет за его спиной окончательно померк и каменный склеп поглотил Эйса, окуная в непроглядный мрак. Впрочем, теперь это не было проблемой. Кайто отлично видел в темноте, но то, что он видел ему всё равно не нравилось. Коу сказал, что раньше этот проход, выдолбленный в горе, использовали в качестве канализации. Однако вдыхая ядовитые испарения, Эйс предположил, что она и по сей день не утратила этого значения.       Он прошёл около пятисот шагов, как неожиданно упёрся в решетку с толстыми прутьями, которая была заперта на подвесной замок.       — Пиздец просто! — выругался Кайто, совершенно не ожидавший встретить на своём пути такое препятствие.       Он схватился за прутья и дёрнул со всех сил. Замок звякнул, но толку от этого было мало. Затем он попытался его сломать — всё-таки сил у него теперь было немерено, но замок остался цел. Коу предупреждал его, что некоторые двери во дворце могут быть связаны чарами и открыть их обычному вампиру не удастся. Очевидно, что эта закрытая решетка была одной из таких дверей.       Кайто выругался про себя несколько раз и направился назад к развилке, где он видел канал со сточной водой. Эйс старался дышать ровно, чтобы не поддаться панике. Не следовало ему соглашаться на это. Но разве Ятен Коу, или кто он там в реальности, спрашивал его? Возможно, если бы он знал, как Эйс был далек от образа рыцаря в сияющих доспехах, то возможно бы и не взял его с собой? Ведь несмотря на полученные сверхспособности, в душе Кайто ощущал себя обычным человеком, дрожащим за свою шкуру. Потому что сражаться с подонками, убийцами и наркоманами — это одно. А выйти против могущественных сил неизвестной природы — было совсем иное.       Достигнув каналов, Эйс спрыгнул в воду, которая оказалась невероятно холодной и доходила ему до пояса. Пройдя метров тридцать, детектив заметил, что потолок стал скашиваться вниз, нависая над водой. Делать было нечего. Эйсу пришлось нырнуть — плавал он неплохо, да и нырял тоже. Но опасности это не уменьшало. Вода смердела нечистотами, и он мало что видел перед собой: пришлось прокладывать путь на ощупь.       Детектив сделал рывок вперёд, и когда ему стало совсем невмоготу, он всплыл и жадно вдохнул воздух. Его по-прежнему окружала тьма, но вода с каждым его шагом стала убывать. Эйс шёл, придерживаясь рукой за скользкую от слизи стену, а потом впереди него забрезжил свет, отчего Эйс вздохнул с облегчением.       Через несколько минул он выбрался из канализации и вылез наружу из старого колодца, располагавшегося на заднем дворе Шамболы. Пригибаясь, крадучись, он обогнул сарай и выглянул за угол. Одинокий ангел-охранник стоял к нему спиной. Лучше не бывает. Даже слишком легко.       Эйс подкрался к нему сзади и вылил на голову пузырек с зельем, который вручил ему Коу с наказом «на всякий случай». Ангел вдохнул едкую смесь и тут же повалился ничком на землю. Путь во дворец был свободен.       Оказавшись внутри, он долго петлял по извилистым коридорам, пока не оказался в просторном зале, заполненном ангелами в плащах. И прежде чем Эйс вошел туда, ощутил ударивший в нос металлический запах, который знал слишком хорошо. Запах крови. Так пахнет, когда её пролилось слишком много. Минако он заметил сразу. Она сидела на полу неподвижно, словно истукан, поддерживая голову Ятена Коу, от тела которого шёл не то дым, не то пар. Он был ещё жив, но Кайто отчетливо видел, как жизнь постепенно покидала его тело. Трупы двоих обезглавленных мужчин лежали неподалеку. Это из них натекло столько чёрной крови, насквозь пропитав платье Минако.       — Это конец, госпожа, — сказал старик в костюме дворецкого, сидевший рядом с ней.       — Ерунда! Ятен уже оказывался на пороге смерти. Он выкарабкается и в этот раз! — вскинулась Минако.       — Говорю же, что вы ничего не сделаете. Проклятье Лилит исполнилось… Наш Господин полюбил вас, и через вашу кровь пламя сожжёт его дотла. Так было предсказано и это свершилось…       Минако склонилась над Коу, который на какой-то момент вернулся в сознание. Его дыхание делалось всё более затруднённым. Но он устремил на Минако ясный взгляд, и она ему улыбнулась.       — Ты поправишься…       Он отрицательно покачал головой. На его бледных губах появилось подобие улыбки:       — Я умру, Мина… но это не важно сейчас…       — Не говори так! — запротестовала Минако. — Я найду лекарство, буду за тобой ухаживать… я…       — Сейчас речь не обо мне… Я умру… Но ты должна выжить…       Глаза Ятена закатились, а черты обрели неподвижность. Шевелились только его губы, но голос оказался настолько слабым, что Минако пришлось нагнуться ещё ниже.       — Послушай меня, Мина… у меня осталось мало сил. Ты должна бежать отсюда… Эйс… он выведет тебя…       Оглушенная Минако подумала, что ослышалась.       — Что? Эйс? Кайто Эйс? Он здесь?       — Да. Я обратил его… он сможет защитить тебя… Я убил лордов, но пока ты здесь, тебе грозит опасность… Сейчас ты оставишь меня… беги сразу к выходу… он встретит тебя там…       — Нет!.. — почти прорыдала Минако. — Я не оставлю тебя здесь!       Внезапный гнев исказил лицо Ятена, а тело его дёрнулось, как будто он хотел сделать попытку встать.       — Ты должна бежать… должна оставить меня здесь… Если останешься… ты не представляешь, что они могут… с тобой сделать…       Раздавленная горем, Минако прижала его горячую руку к своей мокрой от слёз щеке.       — Мне всё равно, что они сделают, — ответила она. — Умрешь ты, умру и я!       Зелёные словно молодая листва глаза скользнули в её сторону и лихорадочно уставились на неё. Ятен задыхался и каждое новое слово давалось ему с большим трудом.       — И всё же сделай это… Я приказываю… нет… прошу… прошу, пожалуйста … Оставь меня, Мина… Я всегда любил… только… тебя…       Она не сразу поняла, что произошло. Тело Ятена обмякло, а из её руки выскользнула его мёртвая ладонь. Минако видела, как его пальцы стали превращаться в пепел.       — Ятен… — прошептала Минако. Она провела рукой по его волосам. Голова Коу повернулась в сторону, открытые глаза неподвижно смотрели в пустоту. Минако прикрыла ему веки. Горло её сократилось от спазма рвущихся наружу рыданий. Она наклонилась к Ятену вновь и прильнула своими губами к его губам, чтобы запечатлеть свой прощальный поцелуй с привкусом тлена, пока его тело полностью не обратилось в прах.       Когда она встала, глаза её застилала пелена. Спотыкаясь, будто опьянев, Минако побрела сквозь толпу на выход.       Пронзительный от злобы голос бросил:       — Теперь-то я с тобой рассчитаюсь за всё!       С исказившимся лицом Рей стояла на её пути, а за ней ещё двое вампиров сжимавших мечи. Бывшую возлюбленную Мамона нельзя было узнать. Ненависть исказила её черты. Белая словно лепесток лилии кожа стала серой, глаза налились кровью, отросшие конечности с острыми когтями говорили о желании броситься на Минако.       Да она же порвёт меня в клочья, подумала Айно, дай только повод. А может так и надо? Для чего теперь жить? И так ей вдруг стало спокойно от этой мысли, что она просто закрыла глаза, приготовившись получить смертельный удар, и в то же мгновение рухнула на пол, подставив руку. Локоть взорвался болью. Минако перекатилась на спину и успела увидеть вампиршу, нависшую над ней чёрной тенью, а так же обострившимся зрением выхватила голубоватые всполохи света над плечом этой тени высоко-высоко. Минако получила ещё один удар, не имея ни сил, ни желания защищаться. Её спину, казалось, переломило пополам, будто сухую ветку. Минако стало холодно. Удар чудовищной силы изящной ножкой, обутой в красную туфельку, заставил что-то хрустнуть у неё в запястьях. Затем эта же ножка ударила ей в горло, перебив дыхание и вынудив запрокинуть голову к потолку.       «Сейчас я умру… умру…» — пронеслось в голове Минако.       Голубых всполохов стало больше. Мир оглох. Последовала ослепительно яркая вспышка света.       — Свершилось! — услышала она радостный возглас Берилл.       А потом Минако увидела ангела…

☆☆☆

      Демон Азазель чувствовал, что падает. Тело охватывало нестерпимое пламя. Он практически ослеп и оглох, его внутренности горели. Точно такое же чувство он испытал, когда впервые по-настоящему поцеловал Минако, а затем посмотрел в её глаза. Он увидел, что она всё поняла, что знает о нём всё, но продолжает любить его таким… Тогда он не смог этого вынести и сейчас тоже не мог. Её любовь убивала его тело…       Он увидел свой прах сверху и как будто со стороны. И это было настолько странно и ужасно, что он сразу же отказался туда смотреть. Потом, устремившись ввысь, Азазель испытал громадное облегчение, когда внезапно в него ударил свет.       — Почему ты сгорел, сын мой?       Азазель попытался обернуться, но не смог. Тела-то у него больше не было.       — Почему ты сгорел, сын мой?       Это был вовсе не голос, но свет, первичный, ослепительно белый. И почему-то до боли знакомый.       — Почему?       — Потому что я не мог иначе. Я никогда ничего не делал для кого-то, кроме себя, отец, но с Минако всё вдруг изменилось, — сказал Азазель. — Честно, я не знаю, что тебе ещё ответить… Я люблю её…       И тогда он понял, что вокруг него был не свет, а две руки, сжимавших его в объятиях. Они пресекали и свет и тьму… точнее, они являлись и светом и тьмой, потому что там, где он сейчас находился, всё было устроено именно так. Если бы Азазель ещё раз мог увидеть лицо своего отца, но у него больше не было глаз. Единственное, что он понял сейчас, так это то, что эти руки, этот первозданный, чистый свет, прекраснейший цветок лотоса, всегда были с ним, всегда были в нём…       Руки ещё крепче сомкнулись вокруг него. И за мгновение до того, как за спиной Азазеля выросли белоснежные крылья, он понял, что прощён…

☆☆☆

      Минако стояла в потоке голубого света, широко раскинув руки, и кричала, требуя ответа у богов. Как же их было много. И ни один не снизошёл до неё.       Хотя… на миг ей почудилось, что один всё-таки снизошёл. Тот, кто отзывался всегда. Правда его нельзя было назвать богом, скорее наоборот. Но теперь всё изменилось. Ведь у её личного бога были такие горячие руки и белоснежные крылья…       — Лежи, — сказал Ятен, когда Минако распахнула глаза и попыталась сесть. — Лежи, Мина. Ты потеряла много крови. Я подлатал тебя немного, но тебе лучше пока лежать…       Он был одет в длинный серый балахон, волосы были не стянуты в хвост, а струились серебристыми ручейками по спине и плечам. И глаза… какими странными стали его глаза, как будто состоящими из одной сплошной перламутровой радужки, излучавшей блеклое свечение. Его кожа слегка искрилась, словно усыпанная блестками.       — Как? Откуда ты здесь? — спросила Минако со стоном. — Я же видела, как ты умер…       — Я и умер, — спокойно ответил Ятен. — Точнее демон Азазель умер… сгорел, как ему и было предначертано…       — Что же произошло?       — Если честно, не знаю… Я помню ослепительный свет и огонь, пожиравший моё тело…       — Значит, ты переродился в ангела?       Ятен пожал плечами.       — Не уверен, что это можно назвать перерождением, хотя принцип примерно тот же…       — Господин Азазель, здесь госпожа Берилл говорит, что у неё к вам срочное дело, — сказал Абряиян, появившийся на пороге комнаты.       Ятен не сказал ни слова и даже не повернул головы в его сторону, но Абряиян сразу всё понял и, кашлянув, скрылся за дверью.       Великая Первородная, одетая в свое неизменное тёмно-фиолетовое платье, присела в реверансе.       — Ваше Величество, великий хайот-ха-кодеш Азазель, я рада вас приветствовать, — сказала она своим хорошо поставленным голосом.       — Не нужно так меня называть, госпожа, — возразил Ятен. — Никакой я не великий хайот-ха-кодеш. Им был мой отец.       — Я лишь оказываю вам почтение, называя вещи своими именами. Но если вам так угодно, то извольте, мой Господин, — усмехнулась она.       — Чего вы хотите?       — Я пришла к вам от вашего деда, — ответила Берилл. — Он зовёт вас…

☆☆☆

      Ятен и Минако вошли в комнату, ту самую, за порог которой ступали очень немногие. Коу чувствовал странную слабость в ногах и в низу живота, но велел своему страху убираться прочь.       Конечно, он не так себе представлял спальню главы Совета Старейшин: маленькая тесная комнатушка-келья была практически лишена каких-либо удобств и мебели. Здесь имелась лишь узкая каменная кровать и прикроватный столик, на котором стояли какие-то склянки, а на полу таз с чем-то тёмным и зловонным. Ставни были наглухо закрыты, отчего в комнате особенно остро ощущался затхлый и немного сладковатый запах смерти.       Очень медленно Ятен подошел к кровати.       — Вы звали меня? — тихо спросил он.       Металлия, неподвижно лежавший на единственной маленькой подушке — он ненавидел пуховые перины, как и любые другие излишества, — повернул к нему голову. Минако сразу же узнала его. Ведь это именно он приходил в оазис и просил её продать ему демона Азазеля. Правда, теперь его лицо искажала гримаса неподдельного страдания, а яркие, сплошь синие глаза выражали ту степень холодной отрешённости, будто Великий Старейшина уже давно смерился с мыслью о смерти.       — Сядь, — неожиданно властно приказал Металлия. Его губы едва шевелились, но говорил он без видимого труда. Резким движением он указал на стул, стоящий рядом с кроватью.       Ятен сел. Ещё с детства он не умел перечить своему деду.       — Куда же подевались ваши целители? — спросил он.       — Я всех их разогнал, — сказал Металлия. — Мне они уже не в силах помочь. Моё время на исходе…       Теперь Ятен видел, с каким трудом его деду дается речь. Высокий лоб Металлии покрывала испарина, но голос оставался спокойным и ровным, будто он не хотел показывать свою слабость внуку.       — Дай мне воды.       Ятен налил в чашку воды и поднес к пересохшим губам старика, который с жадностью стал поглощать её быстрыми глотками.       — Из тебя бы вышел неплохой целитель, Азазель, — сказал Металлия, откидываясь на подушку. — Если бы ты не был рождён править. Удивительное дело, у твоих братьев и сестер не было никаких способностей, что совершенно естественно. Ведь ваша мать принадлежала к расе людей… Но моему сыну, очевидно, было наплевать на то, каких наследников он оставит после себя… Жалкий дурак!       — Я прошу не говорить о моем отце таким неуважительным тоном, — глухо заметил Ятен. — А не то я…       — А не то ты что? Убьешь меня? Так сделай милость и избавь от мучений старика, — фыркнул Металлия. — Кое-кто из Совета явно обрадуется такому повороту дел.       — Зачем вы меня позвали?       — А ты до сих пор не понял? Я позвал тебя, чтобы предложить тебе то, что тебе всегда принадлежало по праву рождения! Ты сын хайот-ха-кодеш, наследник Михата. Я хочу, чтобы ты занял место своего отца.       — Мне не нужно место моего отца. И вообще власть меня не особо интересует.       — Что же тебя интересует?       Ятен обернулся и взглянул на Минако       — Вы всё равно не поймете.       Металлия ещё минуту смотрел на него.       — Всё-таки ты такой же, как и твой отец, — вздохнул он. — Вы оба совершаете якобы взрослые поступки, но потом ведёте себя как дети, вопя, что не хотите нести ответственность за свой выбор, — его холодные глаза вновь сверкнули, и Ятен наконец понял, зачем Металлия позвал его к своему смертному одру.       «Он ненавидит меня, — подумал Ятен. — Ненавидит, но не может убить, потому что знает, что я последний из его рода».       — А ты вообще отдаешь себе отчёт в том, что начнётся, когда ты, имея силу хайот-ха-кодеш, откажешься им быть? Начнётся смута похлеще той, которая случилась, когда ты впервые вытащил из ножен «Свет Надежды»!       — И у вас, разумеется, есть план, как этого избежать?       — Ну конечно! Ведь именно ради этого всё и затевалось… Ради того, чтобы вернуть тебя из мира Тьмы в мир Света. Чтобы ты сел на трон, возглавил ангелов и наконец покинул эту чёртову планету!       — Покинуть планету?! Да вы в своем уме?!       — Милый мой мальчик, Земля не наш дом и никогда им не была. Наша планета находится в созвездии Большого Пса. И нам нужно туда вернуться. А Земля пусть достается истинным её хозяевам — людям и вампирам.       — Но мой отец считал, что…       — Твой отец был дураком, решившим променять свою планету на этот чужой и враждебный для ангелов мир, который очаровал его настолько, что тот решил пустить здесь корни. Когда-то Михат хотел стать всем сразу… помочь сразу всем, спасти всех: и людей, и вампиров, и ангелов. Но так не бывает! Всегда нужно выбирать, с кем быть и чем жертвовать. И мой сын пожертвовал своим народом и даже семьёй в угоду другим расам. Ты думаешь, почему его убили? Только ли из-за любви к вампирам и людям? Нет. Его убили, потому что он предал свой народ, ведь оставшись здесь, мы стали вымирать. Эта планета губила ангелов, мы умирали тысячами, десятками тысяч, но моему сыну было на это наплевать. И вот теперь ты стоишь передо мной и точно таким же образом отказываешься нести ответственность!       — Я не отказываюсь, просто я не уверен, что смогу это сделать. Какой из меня правитель?       — Даже если ты не уверен, пойми, это не снимает с тебя твоего долга. В оазисе, в котором ты жил, стоят три чёрные пирамиды. Так вот никакие это не храмы и не памятники прошлого, а корабли на которых мы когда-то сюда прилетели. «Свет Надежды» даст их реакторам энергию и на этих кораблях ангелы улетят домой. К тому же один ты уже никогда не будешь. Ведь теперь у тебя будет жена, — Металлия посмотрел на Минако и поманил её к себе. Та вспыхнула, но всё же подошла ближе. — Да, — вздохнул он, оглядывая Айно с ног до головы. — Хорошая девочка… есть всё, что нужно, чтобы стать достойной супругой хайот-ха-кодеш … Особенно если учесть тот факт, что «Свет Надежды» выбрал тебя своей хозяйкой…       Металлия захрипел и Ятен вновь поднес ему воды. Тяжелое и частое дыхание стало рваться из его груди. Чтобы облегчить мучения старика, Минако открыла окно.       — Зачем вы помогли лордам убить Тайки? — спросила она.       — Я этого не хотел, — вздохнул Металлия. — Но когда Михаэль узнал, что наш народ получит нового хайот-ха-кодеш, он сам принёс себя в жертву. Демон Азазель должен был умереть и не просто умереть, а сгореть через кровь своей возлюбленной, ведь проклятье должно было исполниться. А для возрождения из пепла Азазелю была необходима добровольная жертва. И он её принёс, защищая тебя…       — Значит, это вы подкинули мне в дом козлиную голову?       — Я лишь хотел направить события в нужное русло. Берилл использовала лордов в качестве провокаторов, сыграв на их жажде мести. Что ж, месть они свою осуществили, а буйных голов лишились. Впрочем, каждый в этой истории получил своё по праву.       — За исключением Усаги и Абигора.       — Что ж, мне их тоже искренне жаль, но этот мальчик с синими глазами случайно услышал наш с Берилл разговор, когда мы обсуждали, каким образом убить демона Азазеля и вернуть его в мир Света. Разболтай он кому-нибудь о наших планах и всё бы пошло прахом. Ведь у меня были серьезные опасения, что мой внук может вскоре умереть от жажды или попросту сгореть, как ему и было предсказано, растворившись в вечности. Когда я узнал, что серьёзно болен, то понял, что медлить больше нельзя, если я хочу увидеть, как он возглавит свой народ… Я должен был спасти оставшихся в живых ангелов от вымирания…       Что-то опалило Ятену лицо. И глаза, и сердце, и душу, словно он вновь ощутил то самое голубое пламя, в котором сгорела его демоническая сущность.       — Вот вы назвали моего отца дураком, а сами-то не лучше, — сказал он, обращаясь к Металлии. — Вы тоже защищали ангелов, не считаясь с ценой. Но я так не могу и не хочу, понимаете? Я не хочу убивать одних, ради спасения других. Я слишком долго это делал…       — Ну тогда не будь таким как я и твой отец, мой мальчик. Покажи своему народу иной путь. Всё ведь теперь в твоих и только твоих руках…       Ятен ничего не ответил Металлии. Он взял Минако за руку и вышел из пропахшей смертью комнаты, оставив позади затихающий смех умирающего старика.

☆☆☆

      На берегу озера рядом с тремя чёрными пирамидами собралось больше ангелов, чем Эйс когда-либо видел в своей жизни. Они стояли, сбившись плотными группками и хранили почтительное, почти религиозное молчание. Тут же Кайто увидел Минако и Ятена — они стояли несколько обособлено рядом с Абряияном и Берилл.       При появлении Эйса ангелы стали переглядываться и шептаться. Кайто не мог понять их речь, но он хорошо понимал их недоумение — зачем на ритуал позвали человека, если людей он никак не касается? Впрочем, тоже самое они могли сказать и про Берилл, но присутствие Великой Первородной можно было объяснить желанием вампиров убедиться в том, что ангелы действительно покинут планету.       Вскоре толпа заволновалась — Абряиян вышел вперёд, вынул из ножен серебряный меч и зашвырнул его на середину озера. Вода вспыхнула голубоватым светом, а затем стала быстро нагреваться, пока не забурлила, как при кипении. Эйс выставил вперед руку и, убедившись, что это действительно крутой кипяток, отдёрнул ладонь.       Между тем Ятен взял Минако под руку и повёл её к озеру. Она сначала немного поколебалась, а потом кивнула. Они развернулись и медленно вошли в кипящую воду.       От шока Эйс подскочил и закричал, что есть мочи:       — Это же кипяток! Что вы делаете?! — кричал он, размахивая руками, но его тут же оттащили от озера.       Казалось, Ятен и Минако совершенно не чувствовали боли. Они продолжали медленно идти, погружаясь в воду всё глубже, пока оба не скрылись из виду.       — Вы убили их! — накинулся Кайто на Абряияна, когда тот проходил мимо.       — Это ритуал посвящения, идиот, — фыркнул старик. — Хайот-ха-кодеш и его жена вернутся вместе со «Светом Надежды» возрождёнными!       — Но там же кипяток! — вздохнул Эйс.       — Это для тебя кипяток. Потому что тебе туда нельзя. Никому нельзя, кроме них.       — А когда они вернутся?       — Не знаю, — пожал плечами старик. — Нужно ждать…       Кайто уселся на песок. Ангелы же продолжали непоколебимо стоять и смотреть на бурлящую в озере воду. И детективу ничего не оставалось, как последовать их примеру. Прошло, наверное, больше пяти часов, прежде чем бурление успокоилось, а озеро ни с того ни с сего покрылось коркой льда. Эйс опять начал нервничать, но взглянув в спокойные лица ангелов, перестал беспокоиться. А потом, когда лед треснул, Ятен и Минако вышли из воды.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Эйс, когда они подошли ближе.       Минако слегка улыбнулась, передала меч Ятену и протянула Эйсу свои тонкие прозрачные пальцы, отчего тот невольно вздрогнул, рассматривая её такое же тонкое, призрачное тело, закутанное в дымчатую газовую ткань. Талия Минако стала неестественно узкой, руки странным образом вытянулись, волосы отросли и стали точно такого же оттенка, как и у Ятена. Однако изменения эти лишь добавляли её образу гибкости, грации и хрупкости, делая похожей на богиню.       — Я чувствую себя замечательно, — звонко ответила Минако и серебристо рассмеялась. Никогда Эйс не видел на её лице выражение такой искренней, незамутненной радости. Впрочем, это ведь уже не была Минако Айно.       — Ты… стала выглядеть очень странно, — беспомощно вздохнул детектив, но смех Минако от этого стал только громче.       В следующие несколько дней шла активная подготовка к отлету. Ятен и Минако уединились в одной из чёрных пирамид, как объяснил Эйсу Абряиян, чтобы принять свою окончательную форму. Когда детектив увидел Минако в следующий раз, её кожа приобрела цвет перламутра, а волосы отрасли ещё сильнее и теперь были заплетены в тугую косу. В этот миг Эйс понял, что Минако уже не тот человек, которого он когда-то знал, если, конечно, в ней осталось что-то человеческое! Они сидели с Коу на каменных тронах и держались за руки (теперь они всюду так ходили). Ятена тоже невозможно было узнать: его тело так же претерпело изменения, как и у Минако, и теперь они сделались настолько похожими, что со стороны их вполне можно было принять за брата и сестру. Во время приёма королевская чета смотрела на Эйса одинаково спокойно и снисходительно, и детектив решил, что так, наверное, и должны смотреть на смертных боги, в которых перевоплотились Минако и Ятен.       В ночь перед отлётом на берегу озера жгли костры. Не было никакого праздника, ангелы просто скучковались у огня и вели неторопливые беседы. Пламя потрескивало в сухом воздухе пустыни, сладко и пряно пахли травы, которые они сжигали. Они жгли их до рассвета, а потом засыпали песком и разбрелись по пирамидам. Этой ночью Эйсу было хорошо как никогда, хотя и немного грустно, как будто он только что побывал на поминках. Однако он так и не смог понять, что всё-таки произошло в этой пустыне с Минако и Ятеном. Они стали другими, а может быть просто стали собой?       На утро Абряиян создал портал и отправил Эйса назад в Лондон. Ведь ему ещё предстояло куча бумажной работы по делу «Козерога» и убийства Алана Блэка. Как бы сильно детектив удивился, узнай он заранее, что по результатам расследования этих дел именно он, а не Харука Тэно получит заветную должность начальника убойного отдела. А пока Кайто был в неведении, он продолжал усердно работать, активно копая под Катарину, бывшую невесту Блэка, беременность которой, как выяснилось впоследствии, оказалась липой. Берилл вернулась в Тёмное Королевство — ей тоже предстояло многое решить — в особенности, кого из вампиров одарить титулами лордов. Ведь ей нужны были новые доверенные лица. С Минако и Ятеном ни Эйс, ни Берилл больше не увиделись. Хотя, возможно, оно было и к лучшему. Абряиян посоветовал их не беспокоить, так как хайот-ха-кодеш и его супруга должны как можно скорее подарить своему народу наследника.       Когда солнце было в зените, три корабля в виде чёрных пирамид поднялись в воздух. Глядя в огромный иллюминатор, как они покидают Землю, Минако вздохнула всей грудью. У неё было впечатление, что перед ней открываются ворота в бесконечность, к надежде и любви, питающей всю Вселенную. Минако закрыла глаза и запела. Сидевший рядом с ней Ятен поддержал свою жену, и их голоса слились в волнующем дуэте. На сердце у них было легко, в душе мирно, а голубая огненная энергия просто била ключом.       Минако верила в лучшее. Она была уверена, что где-то там, в созвездии Большого Пса, она обретет новый дом и подарит Ятену очаровательную дочурку с бездонными голубыми глазками, которую они будут ласково называть Чиби-Чиби. Минако как наяву видела цветущие голубые розы и фруктовые деревья, отягощенные белыми и розовыми цветами с пьянящим ароматом. Она видела прекрасный мраморный дворец с колоннами, расположенный у бирюзового моря. Она видела большие города, сияющих ослепительной белизной и невероятное небо цвета ляпис-лазурь… Но это всё ждало её в конце путешествия. И прежде чем обрести новый мир, Минако предстояло встретить тысячу других, пролетая мимо незнакомых планет и звезд, чтобы в конце концов отыскать их с Ятеном потерянный рай…       Закончив петь песню, Ятен взял Минако за руку и, перевернув её тыльной стороной, поцеловал.       — Я люблю тебя, — сказал он.       — Я это знаю, — ответила Минако.

☆☆☆

Не уходи смиренно, в сумрак вечной тьмы, Пусть тлеет бесконечность в яростном закате. Пылает гнев на то, как гаснет смертный мир, Пусть мудрецы твердят, что прав лишь тьмы покой. И не разжечь уж тлеющий костёр. Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы, Пылает гнев на то, как гаснет смертный мир. Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы… (Дилан Томас)

☆☆☆

«Козерог». Конец.