Обмен мужьями

Чимин тихонько приоткрывает дверь спальни, выглядывая из неё. После четырёх дней, проведённых в чужой квартире, ему всё ещё безумно неловко ходить по ней ночью. Возникает такое чувство, будто ты вор, проникший внутрь и пытающийся найти сбережения живущей здесь семьи. Омега на цыпочках выходит и прикрывает за собой дверь, медленно шагая к кухне. Он заходит и в темноте ничего не видит, только слышит, как что-то или кто-то чем-то шелестит. По телу пробегает табун мурашек, а ноги совсем не двигаются, дрожа и немея. Рука сама по себе тянется к включателю света и нажимает на неё. Парень взвизгивает и закрывает лицо ладонями. Это просто Чонгук. Ну, конечно. — Хён! Боже, зачем так пугать? — альфа испугался не меньше, держась за сердце, он садится на стул возле стола. — Это я пугаю? У меня чуть инфаркт не случился! — Но я просто кушать захотел! Чонгук выглядит как ребёнок. Большой такой, мускулистый, очаровательный и сильный ребёнок, способный своим взглядом растопить ваше сердце. Он закусывает свою губу, и, возможно, в этот момент он не похож на взрослого альфу, у которого уже есть своя семья. — Ладно, прости, — шепчет Чимин, почёсывая затылок. — Я просто немного параноик.. Или не немного.. — Ты чего-то боишься? — спрашивает альфа, смотря, как напротив него садится омега. — Почти всего... Но не важно, — он глубоко вздыхает, а потом вспоминает, зачем вообще здесь, а ещё то, что Чонгук вроде кушать хотел. — Ты же хотел кушать? Что насчёт ночного рамена? — Ооо. Я бы с удовольствием! Далее всё очень просто. За эти жалкие четыре дня Чон привык к тому, что ему готовят кушать, часто находятся рядом и разговаривают о различных вещах, которые не сводятся к миру моды и красоты. Чимин быстро заваривает им рамен и делает чай, ставя всё на стол. — А ты, чего не спал, хён? — между тем интересуется Чонгук, всасывая в себя порцию лапши, от которой немного щиплет рот, ведь горячо. — Я не мог уснуть.. Решил попить воды. — А, что насчёт ночного фильма? — Не поздно ли? — Чимин хоть и смеётся, но в душе безумно желает какого-нибудь уютного просмотра детективчика или, ещё лучше, мелодрамы, чтобы с хорошим концом и соплями. — Не поздно. Доев, парни ставят тарелки в раковину, решая помыть их завтра. Они проходят в зал и омега садится на диван, который разобран, по причине того, что здесь спит альфа. Чимин сразу накрывает ножки одеялом, даже не смущаясь. Почему-то здесь ему невероятно комфортно. Нет той скованности, которую он чувствовал буквально десять минут назад, будто Чонгук своим присутствием дарит некое ощущение спокойствия. Включив телевизор и выключив свет, Гук садится рядом с Чимином, но не лезет под одеяло, считает это слишком близким, интимным. — Я выбрал..эмм.. мелодраму, но... — Самое то! — радостно щебечет Пак и ярко улыбается. — Я люблю мелодрамы. Сопли там, всё такое. Они оба смеются, а потом начинается фильм. И всё идёт хорошо, события на экране не скучны, но альфе то, что происходит рядом с ним кажется более интересным. А рядом с ним сидит омега, на лице которого эмоции сменяют друг друга очень быстро, но так плавно, будто это естественно. Взгляд Чона скользит сначала по телу, находящемуся под одеялом, а потом останавливается на губах, сильно обкусанных маленькими зубками омеги. Возможно, это привычка, а может он просто нервничал из-за чего-то. Чимин же увлечён сюжетом фильма. Он не замечает пристального на себе взгляда, зато замечает тот момент, когда Чонгук рядом с ним начинает слегка дрожать. Тут омега понимает, что бессовестно отобрал одеяло у малыша, который тоже нуждается в тепле. Он ничего не говорит, просто делясь одеялом с Чонгуком. Вопросительный взгляд альфы остаётся проигнорированным, зато тепло рядом убаюкивает, да так что Чимин засыпает на середине фильма. Он, конечно, не знает, что Гук заснул почти в этот же момент. Он лишь будет знать, что просыпаться рядом с горячим телом — приятно.

***

Ночь в Пусане просто ужасна. Тэхён места себе не находит, ёрзая по кровати и, думая о том, как его оскорбили, унизили и просто ушли. Он ненавидит и не терпит такое отношение к себе. Не терпит ни от кого, даже от Чонгука. Обычно омега не даёт никому даже голос на себя повысить, а тут такое... Спать не получается абсолютно. Парень встаёт с кровати, будто ошпаренный, мыча от собственной нелепости. Внутри него какие-то две магические силы: одна борется за спокойствие и желание просто дожить до конца недели, а другая кричит и бесится, заставляя своего хозяина поддаться и быстрым шагом направится в зал, где мирно спит альфа. — Знаешь, что, Мин Юнги! — он срывает с Мина одеяло, отчего тот подскакивает на месте. — Ты не имеешь право! Не имеешь право опозорить меня и просто уйти! Не имеешь право заставлять чувствовать себя так... — Как? — подстёгивает тот, поднимаясь с кровати, словно царских кровей кот. — Как ты себя чувствуешь, Тэхён-а? — Он подходит близко, заставляет омегу сжаться и уменьшиться в размерах. От него всегда исходила дьявольски сильная и мощная аура. Под его взглядом большинство омег не выдержат и дольше пяти минут. — Жалко. Омегу затыкают в этот же момент, кидая на постель. — Тебе не нравится? — смотря тёмными глазами в глаза Кима, спрашивает Юнги. Но в ответ тишина. Дальше всё происходит, как в бреду. Наверняка, ни один из них не понимает, что происходит, а происходит самая обыкновенная, но такая до боли чудесная вещь. Хрупкий внутри Тэхён, чья сущность не полностью проявилась до этого, поддаётся силе и мощи альфы, который желает чувствовать этого парня под собой, желает его сжимать своими ручищами. Желает его. И поэтому срывает одежду, открывая себе вид на гладкую кожу, стоящие колом соски и точечную фигуру, над которой определённо работают днями напролёт. Юнги дышит уже через раз. Он вообще ни о чём не думает, он хочет, он делает то, что хочет. А Ким и не против. В его голове больше нет места никаким мыслям, поэтому две пустые головы сталкиваются, сплетая свои губы в поцелуе. Он такой яростный и страстный, что наутро оба парня будут в шоке. Они терзают друг друга, испытывают, но альфу не нужно испытывать. Его это лишь больше возбуждает, поэтому в следующее мгновение омега остаётся полностью голым. Он чувствует себя сейчас крошечным ребёнком, и чёрт возьми, как это потрясающе. Он позволяет видеть своё тело обнажённым чужому альфе, он видно сошёл с ума, но ему это нравится. Мину тоже нравится, он достаёт новую смазку из ближайшего комода и делает то, что вскоре приведёт к ужасному, но сейчас приятно до боли обоим, так что, остановиться никто и не подумает. Спустя пару минут тяжкой растяжки, но не от боли, а от желания, Юнги избавляется от своей одежды. Он смазывает свой член, подставляет к чужому отверстию и... Входит в него. Запомните этот момент. Больше не существует Мин Юнги и Пак Чимина. Больше не существует Чон Чонгука и Ким Тэхёна. Это конец. Тэхён извивается под другим, стонет ради другого и наслаждается другим, а Юнги не желает заканчивать это всё, они требуют больше. Их губы сплетаются, сердца лечат друг друга, хоть и причинили друг другу боль изначально. Они занимаются любовью, а через мгновение жёстко трахаются. Это не приносит никому дискомфорт, зато высшую степень удовольствия — да. Но конец тоже наступает, и тогда, как бы Ким не хотел, он не уходит. Пускает слезу, но не уходит. — Что же мы наделали?.. — шепчет он в тумане. — Любили друг друга примерно час? — не шутя, отвечает Юнги. — А теперь будем спать.