Before the Worst

I die one day at a time

Болезнь убивает. Каждый день борьба за жизнь вызывает рвотные рефлексы. Возможно всему виной маленькие и большие пилюли, пихаемые внутрь организма. На руках малозаметные синяки от уколов, создавая только ему знакомое созвездие. Болезнь убивает. Каждый день просыпаться с невыносимой болью, ощущая практически пламя ада невыносимо. Грань между реальностью и вымыслом становится невыносимой. Агония загоняет в цепи, обездвиживая, протыкая кожу. Это гонка со смертью. Только в конечном итоге в проигрыше будет только он. Чон Чонгук уже как полтора года безвылазно проводит в больнице. Он знает практически всех работников, которые помогают ему в этом нелегком испытании. Возможно он даже способен пройтись закрытыми глазами по больничному коридору, но это не точно. Жизнь в больнице отстой. Вторым домом называть это пристанище ему противно. Благо, что довольно часто его навещают друзья и родители, которым разрешают иногда расположится в соседней палате. Чонгук несомненно рад этому. Но правда такова, что лучше бы он находился один. Их рассказы выбивают его из колеи, срывая все петли, заставляя после ухода чувствовать еще больше свою никчемность. И он корит себя за болезнь, плачет пока никто не видит. Ким Тэхён вырывает Чона из раздумий о своем разлагающемся теле в земле, о похоронах, о тех, кто будет опечален, когда он умрет. В последнее время, Чонгук часто думает о своей смерти. Лекарства помогают слабо, иногда выходят обратно с рвотой. — Привет, Чонгук! — приветствует Тэхён друга, под руку с несколькими книгами. Чонгук фокусирует взгляд на Тэхёне, сразу же улыбаясь. Ни к чему ему видеть его уныние; итак, Киму приходится тяжело, потому что он каждый день навещает Чона. — Как твое состояние? — спрашивает Ким, присаживаясь рядом на кровать. Он делает это в своей манере, но не с наигранным сочувствием, что вполне устраивает Чонгука. — Отлично, — врет Чон, мастерски забирая из рук Тэхёна книжку. Его состояние хуже обычного. Таблетки притупляют боль на время. Горло протыкается шипами роз. Второй день подряд еда встает комом, не продвигаясь дальше по пищеводу. Болезнь бетонными плитами давит на плечи. Тэхён прекрасно видит. Синяки под глазами друга стали больше и темнее. Скулы протыкают болезненно светлую кожу. — Я сегодня играл в волейбол, — радостно сообщает Тэхён, перелистывая старицы книги. — Несколько раз мой пас помогал забить мяч, — его триумф чувствуется даже через слова. — Я приехал сюда на велике. Давай возьмем еще один напрокат, чтобы вместе покататься, — предлагает он, надеясь, что Чонгук согласится. Они давно не проводили время вне этих стен. Повседневные дела мало интересуют Чонгука, но говорить об этом другу нет смысла. Считая, что это в порядке вещей, он пожимает плечами, выбирая себе книгу для чтения из тех, что принес Тэхён. — Отличная идея, — стараясь улыбнуться произносит Чонгук. — Как раз в парке около больницы можно сделать несколько кругов. — Я же знаю, что ты любишь кататься вдоль реки Хан, — надувает губы Тэхён, из-за чего его губы вытягиваются уткой. — Может поедем туда? — Сейчас мое состояние хуже обычного, — отвергает его предложение Чонгук. — Но я хочу прокатиться с тобой. Возможно, это последний шанс, ведь завтра может и не быть. Его частой фразой стала: «завтра может и не быть». Произносимые слова сначала с иронией, после каждого припадка становились все более бесцветными и сухими. Борьба стала невыносимой, смирение проникало вместе с болезнью во все клеточки тела. — Я приготовлю все к пикнику и нашей мини поездке, — стараясь улыбаться как можно шире, отвечает Тэхён. Он привык к состоянию Чонгука, словно погрузившись в него самого. Но жизнерадостность Тэхёна не позволяет провалиться в эту яму. Чонгук кивает. Пальцы начинают дрожать, и он зажимает кулаки, чтобы Тэхён ничего не заметил. — Я … — начинает Чон, чувствуя, как вены на руках пульсируют. — Тэхён, оставь книги, и иди побыстрее, чтобы все собрать, — прогоняет его парень, пока вновь не начался новый припадок. Нехотя Тэхён приподнимается с кровати, кладет книги на стол возле окна, завешанное жалюзи. Махает рукой, бурчит, что вскоре вернется, Тэхён оставляет Чонгука одного в палате наедине со своими судорогами. Чонгук получает письмо примерно через час двадцать после ухода Тэхёна. В сообщении Тэхён говорит, что подготовил все для пикника, и ожидает около больницы. Чонгук выпивает несколько продолговатых таблеток, способствующие унять дрожь, но не помогут при боли. Он надевает футболку, которая велика ему уже на размер и штаны, специально со шнуровкой, чтобы зафиксировать их на бедрах. Благо, что с кроссовками не приходится ухитряться. Чонгук поправляет челку, делает несколько взглядов на прикроватную тумбочку с баночками таблеток, но не берет ни одну. Он решает, что должен провести время без каких-либо допингов, попробовав насладиться этим моментом не через призму антибиотиков. Тэхён успевает переодеться по наблюдениям Чонгука в широкие черные штаны, в которые заправлена белая футболка с прорезями около горла. Его рыжие волосы на солнце переливаются очагами меди. Чонгук щурится то ли от лучей, то ли от блеска волос Кима. Оба улыбаются искренне друг другу, и Тэхён машет рукой, приглашая его к велосипедам. — Ты быстро, — он подходит к нему, обхватывая себя руками. — Думаю, что сначала покатаемся в парке, а потом выберем место для пикника в тенях листьев. Тэхен соглашается, указывая на велосипед, похожий по цвету на соседний, только без корзинки около руля. Несколько поворотов педалей, ветер перебирает струями воздуха волосы, Чонгук улыбается все шире. Иногда он перегоняет Тэхёна, победно демонстрируя, что умеет ездить без рук. Тэхён восхищен. Парочку раз он старается повторить трюк, но может убрать с руля лишь одну руку. Чонгук звонко смеется, что за многие месяцы с ним впервые. Чонгук даже заблуждается в своем одиночестве. Краски жизни вновь проходятся по телу, наполняя всего его. Мышцы чувствуют былой тонус. Но Чонгук быстро ощущает усталость. Моторика рук нарушается, в глазах двоится. Он резко останавливается, тело начинает истошно ныть. Тэхён смотрит выжидающе, готовый в любую секунду броситься к нему для оказания помощи. Вопрос застревает в устах. Тэхён ужасно переживает. — Думаю, что пришло время обеда, — не поворачиваясь к Тэхёну, произносит Чон. — В животе урчит, — врет он, быстро направляясь в сторону деревьев. Под их кронами он надеется станет лучше. — Я тоже проголодался, — вторит ему Тэхён, следуя за ним. Они оставляют велосипеды наклонив к дереву. Тэхён достает небольшой плед, покрывая им траву. Чонгук присаживается, облокачиваясь на руки сзади, наблюдая за движениями Кима. Друг достает несколько контейнеров, раскладывая их на пледе, сразу же облачая внутренности. Тэхён приготовил для обеда сэндвичи с курицей и овощами, арбуз, виноград и несколько кимбабов (хотя кимбаб он скорее всего просто купил в магазине). — Очень вкусно, — с набитым ртом от яств бубнит Чонгук. — Ты отлично постарался, — и кидает в Тэхёна виноградинкой, подмигивая. Его полные щеки от еды смешат Кима.  — Я рад, — подбрасывая виноград над собой, он ловит эту бусинку ртом. Чонгук повторяет за ним. Сначала он все так же улыбается, загадочно смотрит в даль. Но резко весь Чонгук гаснет, из рук падает откусанный сэндвич. Он тряпичной куклой падает на плед. — Чонгук, — сразу же возле него оказывается обеспокоенный Тэхён. — Чонгук, — его голос практически срывается на крик. Он тормошит парня, в нарастающей панике, не зная, что делать. Ким проверяет сердцебиение парня, пульс нитевидный, грудь слабо вздымается, чувствуется легкая лихорадка. — Помогите! — кричит Тэхён в истерике. — Помогите!