Любовь на доверии

Сола сегодня как будто что-то чувствовала и с самого утра принялась активно заниматься собой. Для начала посетила салон красоты, где её каштановые волосы уложили в красивую причёску с ниспадавшими локонами, сделали естественный, но эффектный макияж, потом направилась в торговый центр. Провела там не менее двух часов и ушла обладательницей серебристой блузки, чёрных, обтягивающих брюк, легкой белой ажурной накидки и чёрных лаковых туфель на невысоком, устойчивом каблуке. Получился весьма эффектный образ, как раз такой, какой и необходим для встречи с соперницей. Образ красивой и успешной женщины, которая не допустит провала операции и не отдаст без боя то, что считает своим. Такой она и вошла в дом Витора, морально готовая к встрече с его женой. Мужчина был дома и очень воодушевился при виде непривычно красивой возлюбленной. — Сола, я просто не верю, что эта красивая, эффектная женщина и есть ты — воскликнул тот, выходя ей на встречу — Это ты для меня так старалась? Витор восторженно улыбался и обнимал Солу, но та неожиданно отстранилась и сказала, не в пример ему, сухо: — Скорее для твоей жены. Пусть знает, что победа не будет легкой. — Сомневаюсь, что она оценит твои усилия, у неё тут совсем другая миссия — сказал Витор, не оставляя надежд привести всё в шутку, но Сола была не настроена веселиться: — Пускай она поймёт, что ей тут не рады и уматывает! — отчеканила она совсем сурово и села в кресло, закинув ногу на ногу. — Милая, не будь такой жестокой, тебе не идёт, я знаю, что ты иная, ты нежная и ласковая — заискивающе произнёс Бриджер и присев на подлокотник, взял руку женщины и поднёс к губам. — Витор, сейчас не время — попробовала Наберри отстраниться — Да и настроения нет. — Наоборот, — возразил ей мужчина — Время самое лучшее, а настроение я тебе сейчас создам! Он перевернул руку Солы ладонью вверх и начал покрывать её поцелуями от пальцев к запястью, он уже подвернул манжет рукава, касаясь губами нежной кожи предплечья. Сола постепенно теряла воинственность и плавно расслаблялась под нежностью любимого, отдаваясь его страсти. Вот уже вторая рука Витора тянется к верхней пуговице блузы, расстегивая её, Сола подалась навстречу... — Ну здравствуй, Витор — громко и требовательно, врываясь в их идиллию как бесцеремонный грабитель, прозвучал властный голос. Сола, как по команде, отскочила от Витора и уставилась на вновь вошедшую без стука и звонка. Это оказалась женщина, примерно одних с ней лет или чуть моложе, не очень высокая и красивая. Скорее напротив, невысокая, чуть полноватая, лицо простое и маловыразительное. Однако, при этом всем ухоженная и холёная. Широкие чёрный брюки и свитер с высокой горловиной в серо-белых разводах стоили недёшево и выгодно скрывали недостатки фигуры. Волосы, густые, каштановые с рыжиной, единственное, что было в её неказистостом облике красивым, были заделаны в высокий хвост. Карие глаза смотрели властно и требовательно. Она не ждала, когда её заметят. Она требовала этого. И только одна она. Из-за спины женщины, даже не потрудившись поздороваться или как-то ещё проявить приличие, выскочила высокая девчонка, примерно одних лет с Эзрой. Она выглядела красивее матери, но в том, что является дочерью этой женщины сомнения не было. Девочка была и выше и стройнее, женщины, однако волосы, только более короткие и заделанные с боков цветными заколками, были того же оттенка, да и в глазах сиял точно такой же властный огонь. Хотя, если посмотреть в глубину, то там можно было увидеть совсем другое выражение, но сейчас туда никто не смотрел. Всех слишком шокировало неожиданное явление. — Папа! — заорала девица, не обращая внимания на окружающих — Папочка! Вот ты какой! А потом вовсе бросилась к Витору и повисла на его шее, так, словно всегда только этим и занималась. Обе странные гостьи не представились, но Сола и так поняла, кто это. Только одни из всех ныне живущих, не считая, конечно, Эзры, являться в этот дом, когда захотят, чтобы даже не потребовать своего, а взять. Нагло и не прося разрешения. Именно такими людьми испокон веков являлись Джена и Анхела Бриджер, заставляя считаться с собой и не желая считаться с другими. *** Вот так, незаметно для всех, пролетели зимние каникулы и следующий день совпал с первым учебным днём будущих джедаев школы Становление. Люк и Лея сегодня вставали поэтому рано и потому в последние часы сна стремились урвать последние мгновения отдыха. Вернее, это Люк отсыпался, мирно сопя в своей комнате, а вот Лея... Девочка ворочалась во сне и всхлипывала, охваченная тревожным видением. Ей снился танцевальный зал, где под медленную музыку кружились пары. Она стоит посередине и озираясь ищет в толпе одно-единственное лицо, и не находит его. За то, прямо перед ней вырос незнакомый молодой человек, весьма приятной наружности, с блестящими чёрными волосами и раскосыми глазами того же цвета. Но во сне Лея его как будто знала. — Лея, пошли танцевать — позвал он её дружелюбным тоном, протягивая к ней руку. — Нет — решительно отстранились Скайуокер — Меня ждёт другой. Кстати, где он? Ты не видел Хана? — Видел, — слегка замявшись ответил незнакомец — он тут. Но тебе с ним лучше сейчас не встречаться. «Почему?» — хочет спросить Лея, но не успевает, её глаза уже нашли свою цель. Хан кружился возле стены, обнимая за талию какую-то незнакомку. Она видела соперницу лишь со спины и потому смогла лишь рассмотреть, что та высокая, стройная, а на голове лекку и монтраллы. Тогрута! И вот она медленно поворачивается лицом, но сон оборвался и Лея, покрытая холодным потом, вскочила с кровати, открывая глаза. Набросила халат и бросилась в ванную, умыться холодной водой и успокоиться. Потом скорее на кухню, где уже была Асока, готовившая завтрак. — Доброе утро, Лея — улыбнулась женщина, заметив её — сегодня мы вдвоём завтракаем, папа отсыпается, а Люк пока не встал. — Асока, мне сейчас такой сон снился, ужас, проснулась вся в поту — сказала Лея, когда уже сидела за столом — Представляешь, я видела, что Хан танцевал с другой. Я не успела рассмотреть лицо, но она была тогрутой. — Лея, это всё потому, что ты так долго и часто мучила себя мыслями о том, есть ли у Хана кто-нибудь, вот это и вылилось в кошмары — попробовала Асока успокоить падчерицу. — Да, ты права, наверное это из-за усталости — не стала спорить Лея и впрямь начиная успокаиваться — Просто я так вымоталась вчера на дополнительной тренировке, что просто рук и ног не чувствовала. А сегодня опять она. — А помимо этого учёба — вернула её Асока с небес на землю — Смотри не запусти её, папа этому точно не обрадуется. А то я уже начинаю сомневаться, не погорячилась ли я, разрешив тебе это. — Да ты не переживай, я ничего не запущу — уверила её Лея самым горячим образом — У меня столько энергии, что я всё буду успевать. Ладно, пойду Люка расталкивать. «Да уж» — подумала Асока, глядя ей вслед — «Маленькие детки-маленькие бедки. Подрастают детки, подрастут и бедки». *** Эзра встал рано, ещё даже до того, как прозвенел будильник. Очень уж не хотелось ему столкнуться на выходе из дома с кем-то из родных, а тем более с женой дяди и её шумной заносчивой дочерью, впрочем, последние сейчас спали в гостевой комнате и Эзра беспрепятственно взял собранную с вечера сумку и пошёл к выходу, как был остановлен железной рукой дяди: — Ты это куда собрался? — сурово отчеканил Витор, вставая стеной перед дверью. — В школу, документы забрать, а потом передать их в корпус, там ещё неделю идёт приём — не таясь пояснил Эзра, слишком серьёзно для него было то, что он решил. — Только через мой труп — спокойно ответил мужчина, и не подумав отойти. — Дядя, я всё решил и решений своих не меняю — твёрдо отчеканил Эзра и попробовал пройти. — Никуда ты не пойдёшь — не меняя тона, однако вмешалась третья сторона. — Не удерживай его, ты видишь, что это бесполезно — спокойным голосом сказала Сола, появляясь в дверях спальни — Пускай он сам ответит за своё решение. — Но он же ломает себе жизнь — не отступался Витор — Пожалеет потом, да будет поздно. — Вот сам пусть тогда и отдувается — возразила ему женщина — Ведь только так человек и взрослеет, учась на своих же ошибках. Дядя начал спорить, а Эзра, пользуясь суматохой, проскочил между ними и был таков. Если бы дядя это заметил, то он подумал бы аналогично Асоке, и про деток и про бедок. Но решил, однако, совсем не то, что она.