Любовь на доверии

Мари простила Лею и подруги снова были вместе, однако, Люку не давала покоя неопределённость этой дружбы. И едва дождавшись первой перемены, он завёл с сестрой разговор на эту тему: — Лея, мне кажется, ты очень несправедлива к Мари, не надо было тебе на неё так набрасываться. — А зачем она лезет не в своё дело? — тотчас же возмутилась Лея, не забыв ещё всей этой ситуации — Я, что, просила её мирить меня с Эзрой? И вообще, я думаю, что это мне нужно решать, какой парень мне подходит, а какой — нет. — Так-то оно так — согласился с ней Люк — Да только вот всё равно не стоило с ней так разговаривать. Она так долго мечтала с тобой дружить, а теперь просто счастлива, когда ты наконец внимание на неё обратила, вот и попыталась тебя отблагодарить, как могла, как умела... — Не берись плести интриги, когда даже не знаешь, что называется этим словом — не уступала Лея, хотя совсем уже не так воинственно, как до этого — Однако, я верю, что она не хотела этим никого обижать, просто действительно не подумала о последствиях. — Вот и я о том же! — воодушевлённо воскликнул Люк — Она же совершенно не умеет общаться. Мы с тобой — первые её друзья за целую жизнь, а до этого Мари даже не представляла себе, что это вообще такое — друга иметь. И уж тем более, как с ним взаимодействовать. — Ой, так надо же ей помочь в этом! — глаза Леи загорелись энтузиазмом — Её проблема в том, что она очень неуверенная в себе, ей какой-то раскрепощённости не хватает. — Да, и внешний вид тоже подгулял — кивнул Люк, соглашаясь — Неказистый какой-то, серенький, невзрачный, нехорошо говорить, но у меня даже девушкой её назвать язык не поворачивается, вот девочка и есть, будто в начальную группу ходит. — А, знаю! — так и подпрыгнула Лея на месте — Надо Сабин попросить помочь. Она же художник, модельер в будущем, а значит хорошо разбирается в моде и стилях. Вот пусть она и подберёт Мари подходящий образ. — Вот это идея! — радостно поддержал Люк сестру — Устроим ей экстренный мэйк-ап! Лея кивнула и начала тут же набирать номер подруги. А Люк в это время пошёл к Мари, рассказывать об их предложении. Однако, к Сабин после уроков Люк и Лея сперва пошли вдвоём. Следовало подготовить почву, ведь данная мандалорка славилась взрывным темпераментом и своенравностью и запросто могла отказаться, а Мари — натура впечатлительная и легко могла обидеться на нелестные суждения в адрес себя. Мнение же Сабин на её счёт могло оказаться совершенно любым. Так вышло и на этот раз. — Нет, ребята, даже и не просите — категорично заявила Врен, развалившись в кресле — Я не по этой части. Я, если вы помните, собираюсь стать модельером, а не стилистом. — Но, Сабин, модельер обязан знать все тенденции моды, касаемые всех аспектов человеческой внешности — горячо убеждала её Лея — Она же состоит не только из одежды, это и причёска и макияж. И потом, чем больше у тебя будет опыта работы с разными аспектами, тем проще тебе потом работать будет. — И больше людей захочет работать с тобой — добавил и Люк, заглядывая в глаза своей возлюбленной. Неизвестно, что подействовало сильнее, убеждения Леи или же этот взгляд, но Сабин, после недолгих колебаний протянула, глядя в потолок: — Материал-то хоть пригодный у вас? — Сейчас увидишь — пообещала Лея, набирая контакт подруги, чтобы велеть ей заходить. Та не заставила себя ждать долго и словно бы стоя под дверью, позвонила в неё. Да, вид так себе, выцветшее пальто, некогда жёлтое, а сейчас какое-то грязно-серое, косички растрепались, а бледное лицо совсем обветрилось, очки съехали набок. Видимо, такого же мнения оказалась и оглядевшая её Сабин, но суровый взгляд Леи заставил её попридержать язык и оценивать исключительно объективно. — Что ж, не так всё и страшно — сказала она наконец — Давай иди сюда, будем из тебя, золушка, принцессу делать. Против превращения в дочь короля Мари не возражала, а вот на золушку хотела было обидеться, но всё же пересилила себя и пошла за своим имиджмейкером. Когда девочки сели, Сабин, после пары минут критического осмотра строго заявила: — Снимай пальто, поглядим, что у тебя под ним, наверное, такой же ужас. Мари и сейчас ничего не сказала, а лишь опустила голову, чтобы никто не видел, что она который раз уже готова расплакаться и сбежать отсюда. Но она лишь расстегнула пальто и спустила его с плеч. Сабин даже присвистнула: — Ну и ну! Я не думала, что подобные наряды ещё у кого-то остались, такой бабушка моя недавно выбросила, сказала, уже не модный. Широкая бардовая блуза с длинными рукавами с манжетами на пуговицах, такими же застегивалась под горло и сама кофточка, длинная темно-серая юбка в складочку и коричневые колготки. Да уж, разительный контраст с современными модницами. — Так, немедленно раздевайся! — отдала Сабин новый приказ — Быстро, а то я сейчас ослепну от этой прабабкиной радости. Мари давно поняла, что лучше не спорить, а жалобы её тут никому не интересны и лишь молчала начала расстёгивать пуговицы. Люк дипломатично вышел, а Сабин молча наблюдала за процессом, лишь только в самом конце прыснула в кулак. — Трусы и бюстгальтер можешь оставить — разрешила она милостиво, видя, что та слишком буквально поняла приказ раздеться совсем — Конечно, я бы и их поменяла, но это потом, сейчас не конкурс манекенщиц. И ещё раз оглядев свою модель, любуясь её выпирающими рёбрами и острыми ключицами, и наконец, очевидно, что-то поняв, подошла к большому одёжному шкафу, заглядывая в его недра. Оттуда сейчас же появилось светло-серое платье на широких лямках, в меру свободное, в меру обтягивающее, горчично-жёлтую водолазку, светло-коричневые колготки и туфельки на невысоком каблуке. — Попробуй надеть хотя бы это — уже гораздо мягче сказала Сабин — Примерно то же, что было у тебя, но только не для бабушек. Лея, выйди отсюда! Работать мешаешь. Лея не спорила, она знала, что когда подругу захватывал творческий энтузиазм, стоять на её пути было небезопасно. Сметёт и даже не заметит. Вон как глаза горят и лицо раскраснелось. А Мари начала переоблачаться, после чего была торжественно усажена на крутящийся стул и предусмотрительно отвернута от зеркала. — Очки мы снимаем — твёрдо произнесла Врен и сдернула оправу с носа подруги — И начинаем чудесное превращение. Сабин расплела тонкие косички Дэшвуд и расправив её волосы, долго проводила по ним расчёской, разглаживая. Потом взяла ножницы и щелкнула перед лицом Мари. — Не надо! — испуганно пискнула та, но была бесцеремонно прервана: — Надо! Сабин набросила на плечи Мари клеёнчатый пеньюар, после чего осторожно остригла ей волосы до плеч, спереди чуть короче, потом опрыскала каким-то составом с резким запахом химии, а потом высушила феном, подкручивая расчёской. — Можно мне посмотреть? — взмолилась Мари, когда Сабин сняла пеньюар. — Всё равно ничего не увидишь — не пошла та на уступки и занялась макияжем. И после ещё двадцати минут её торжественно подняли со стула и под руку вывели в коридор, на строгий суд общественности. — Дорогие дамы и господа! — торжественно провозгласила Врен, выдвигая Мари вперёд себя — Хочу представить вам новую звезду! Начинающую модель мисс Мари Дэшвуд! Прошу поддержать её аплодисментами! И Люк и Лея совершенно искренне захлопали в ладоши, так сильно их удивила перемена, произошедшая с их подругой. Новый наряд чудеснейшим образом скрывал излишнюю худобу, создавая иллюзию плавных изгибов и неких округлостей, где до этого ещё час назад торчали кости. Небольшие каблуки зрительно удлиняли ноги, а новая стрижка лёгким облаком окружала посвежевшее лицо, а новый светло-каштановый цвет оживлял бледные черты, добавляя им красок юности. Оттеночная пудра цвета загара удивительно сочеталась с тоном волос, глаза, в окружении накрашенных тушью ресниц, засияли мягким светом, став сразу же больше и ярче, а бледно-розовый блеск увеличил тонкие губы, сделав их зрительно пухлее. — Мари — восхищённо воскликнула Лея — Я и подумать не могла, что ты такая красавица. — Носи только светлое — наставляла её Сабин — Про темное навсегда забудь, и не вздумай опять надевать очки! — Но я ничего без них не вижу — несмело возразила Дэшвуд. — Контактные линзы тебе в помощь — бросила ей в ответ Сабин. «И правда красавица» — подумал Люк, посмотрев на неё — «Вот только оценить некому, тот, кто ей нравится навек принадлежит другой, у которой на сердце только один, и это совсем не Эзра».