Любовь на доверии

Альгон полетел вслед за медицинским звездолётом, переживая о том, что случилось. Однако, как он узнал чуть позже от врача, произошло только хорошее, хотя и едва не ставшее из-за этого срыва лишь воспоминанием. Солу отпустили сегодня же, вколов противосудорожное и велев избегать таких волнений. Всё-таки возраст не юный уже и здоровье не как у девочки. — Спасибо тебе, Альгон, — произнесла она с чувством — Если бы не ты, я ещё долго бы не узнала, что со мной происходит. И прости меня, я была очень сильно неправа. — Ты имела на это все основания, — сказал мужчина с улыбкой — Но теперь ты понимаешь, что важнее всего люди и их жизнь, а не глупые предрассудки. Ты расскажешь обо всем Витору? Но Сола не ответила, а лишь опустила взгляд, она бы и рада, но тот не желает с ней больше говорить и даже отключил коммуникатор. Ничего, справится и сама, ей не впервой. *** По окончанию тренировки Лею ждал поистине великий подарок, такой, о каком она и мечтать не смела. Хан подошел к ней и предложил...полететь завтра на Коррелию. С ним вместе. Вдвоём. И главное, все это слышали, а у Анхелы так вообще чуть скулы от зависти не вывернуло. И даже, что уж совсем удивительно, Асока легко отпустила падчерицу и совершенно не возражала. Лея не знала ведь, что это она и отправила её с Ханом, чтобы ей самой не лететь с ним, обостряя и без того непростые сейчас отношения с папой. И утром, вскочив ни свет, ни заря, девочка выскочила из подъезда, Хан ждал её, сидя на скамейке. Он поднялся ей навстречу и галантно подал руку: — Привет, тебя отпустили? — Да, но я так боялась, что просплю, что почти не заснула ночью — призналась Лея уже идя с ним под руку на виду у всего двора. Лея была счастлива, душа её пела и цвела, а всё благодаря той, кому жизнь такого подарка сейчас, увы, не приготовила. Вчера, придя домой лишь поздно вечером, обнаружила в квартире тишину и мужа, спавшего одетым на диване в гостиной. — Эни, пойдём в кровать, — позвала она, похлопав его рукой по плечу, но тот с недовольством уставился на неё и сказал очень сухо: — Иди к себе, я устал и очень хочу спать, не мешай. И больше не удостоив жену ни словом, отвернулся к стене, закрывшись с головой покрывалом. Асока ушла, несолоно хлебавши, и полночи не могла уснуть, вытирая горькие слезы несправедливости мокрой насквозь подушкой, вспоминая время былого счастья. И почему-то ей упорно вспоминалось, то, как она лежала в больнице после ранения, нанесённого обезумевшим братом. Как трогательно тогда Энакин о ней заботился, навещая. Был таким нежным, внимательным. А дети... Люк и Лея так испугались тогда за неё, что забыли прошлую напрасную ненависть и попросив за всё прощения, искренне полюбили мачеху. Вспомнилось и то, как все трое, а вернее, четверо, пришли к ней в палату. Лея держала малыша на руках, а тот улыбался и тянул к ней ручки. Как же они все тогда были счастливы, как сильно любили её и друг друга. Теперь же... Холод и равнодушие. Пустота и неприязнь. Неужели это навечно и никогда больше в их дом не заглянет любовь? Невыносимо было от этих мыслей и от того, что приходилось спать одной в этой большой и холодной супружеской кровати. И прямо с утра Асока решала навести порядок в доме и начала с того, что пошла в гостиную и растолкала спящего мужа: — Эни, вставай! — Серьёзно? — буркнул он недовольно, продирая глаза — Вот уж не думал, что сегодня проснусь от любимого голоса. Ты почему же это не на работе? — Потому, что сегодня у меня нет уроков — спокойно ответила женщина. — А как же поездка? — не успокаивался Скайуокер — Ты же должна сейчас быть на Коррелии, вместе со своим пилотом, я слышал как ты вчера с ним ворковала, так, как со мной уже лет сто не общалась. — Энакин, это была чисто деловая поездка, касаемая конкурса — ответила тогрута, едва сдерживаясь — И то я от неё отказалась, послала вместо себя Лею. Но и тут Энакин не успокоился: — Что? Ты отправила мою дочь с этим проходимцем? Да ещё и в учебный день? — Хан никакой не проходимец, — решительно возразила Асока — А вполне надёжный и порядочный человек, и потом я уже позвонила Райо и предупредила о том, что Леи сегодня не будет. — Порядочные чужих семей не разбивают — резонно отметил Скайуокер — И вообще, не стоит приучать Лею пропускать занятия без уважительной причины. Хотя, что тебе о ней волноваться, ведь Лея тебе никто. — Эни, да сколько уже можно? — воскликнула она в отчаянии — Пойми ты уже наконец и поверь, что я люблю только тебя и никто другой мне не нужен и Лею я люблю, словно родную! Слова сопровождались горячими объятиями и поцелуями, сыпавшимися на лицо мужа, это так напомнило ему недавнее поведение Норы, что состояние Энакина стало ещё хуже и он не сразу заметил открытую дверь и недовольно-смущенный голос няньки: — Ой, простите, я не хотела. Асока глянула на девушку и сразу заметила, что её лицо, вопреки ситуации, выражало совсем не смущение, а...обиду, да, самую настоящую, а ещё...нет, этого не может быть, но было. Глаза Норы пылали яростным огнём ревности. — Да, неловко получилось — сказал Скайуокер, когда Нора ушла. — И что же тут неловкого? — не поняла его смещения Асока — Мы с тобой муж и жена! И находимся у себя дома, а значит вольны делать всё, что захотим. И вдруг запнулась о то подозрение, что возникло у неё после сопоставления некоторых фактов. Обида и ревность Норы. Смущение и красное лицо мужа. Нет. Это невозможно. Но с языка уже сорвалось обвинение: — У тебя с ней что-то было? Скажи, ты ведь переспал с ней и потому ушёл ночевать в гостиную? Энакин не сразу нашёлся с реакцией, так огорошило его это высказывание жены, он лишь покраснел и отвёл глаза, отчасти признавая тем самым свою вину и понимая это, но помня о том, что нападение всегда было лучшей защитой, сказал, не глядя на неё: — Я просто перестал тебе доверять и потому не сплю с тобой. Но Асоке слова уже были не нужны. Она поняла то, что случилось и это было больно. *** Джена проснулась в плохом настроении и дочь это заметила, пришлось пояснить причину: — Анхела, ничего у нас с тобой не вышло, затея с открыткой провалилась, твой отец сам мне это сказал. — А фотографии? Неужели и они его не тронули? — недоуменно спросила девочка, опасаясь, что её усилия прошли даром. — А давай позвоним ему, посмотрим, какой у него голос — предложила Джена, протягивая дочери коммуникатор, но та решительно отказалась: — Нет, мам, если хочешь, звони сама, я в эти игры больше не играю. Мне истории с открыткой вот так хватило — провела она пальцем по горлу. Джена ничего не сказала, а просто сама набрала контакт мужа, но тот оказался недоступен. — Похоже он улетел с Корусанта — констатировала она с обидой. — А что не так? — удивлённо спросила Анхела — Они поссорились с Солой и он улетел от неё, куда глаза глядят. Ты ведь именно этого добивалась? — Я добивалась того, чтобы он после этого к нам прилетел и навсегда остался тут — ответила женщина и пошла проверить почтовый ящик. Там, среди ярких и бессмысленных рекламных проспектов тускло мелькнула серая прямоугольная бумажка, невзрачная и скучная, но таившая в себе смысл наиболее глубокий, чем её цветные глянцевые собратья. Повестка в суд на церемонию расторжения брака. Успокаивало только одно. — Что ж, тем лучше, что Витора нет на Корусанте, без него нас не разведут — сказала она, заметно повеселев и вдруг услышала рядом довольный голос: — Я смотрю ты уже получила повестку, отлично — сказал Витор, широко улыбаясь, входя в гостиную. — Ты? Но как? Тебя же не было, твой контакт молчал — обескуражено ответила Джена. — Я отлучился всего на пару часов, пообщаться с одним человеком, и кстати, вот же совпадение, он живет на Альдераане — всё так же жизнерадостно произнёс Витор — Коммуникатор просто разрядился, сейчас я его подзаряжу, пяти минут вполне хватит. — Ты по-прежнему намерен развестись? — только и смогла спросить женщина. — А почему я должен был передумать? — задал мужчина наводящий вопрос — Уж не из-за тех ли дурацких фото, которые ты мне послала мне, в очередной раз использовав дочь? Ты явно забыла о том, кто купил ей этот датапад и научил пользоваться редактором. До встречи в суде, дорогая! Витор встал и направился к выходу, но уже у дверей его остановила Анхела: — Папа, помоги мне с уроками разобраться! — Пойдем — сказал он с улыбкой, радуясь, что дочь не изменила к нему отношения, а вот про то, что коммуникатор остался в гостиной, мужчина немного забыл, а ведь враг по-прежнему не спит.