Любовь на доверии

Лея замерла, ожидав ответа. Соло молчал, подбирая слова, ей пришлось повторить вопрос: — Хан, скажи мне честно, отчего ты на самом деле улетаешь? У тебя что-то случилось? — Нет, Лея, ничего, — ответил он наконец — Тут дело во мне самом, в том, что я не могу больше здесь находиться. — Я поняла, это из-за Асоки — догадалась Скайуокер об очевидном, даже не сомневаясь, что попала в точку. — Это так, Лея, — и правда не стал ничего отрицать юноша — Я люблю её и очень хотел бы, чтобы она полетела со мной, но сегодня Асока мне окончательно отказала и я улетаю один. — Но я ведь тоже тебя люблю — в отчаянии произнесла Лея, всей душой надеясь на то, что он передумает. — Лея, это ничего не сможет изменить — сказал он, тщательно подбирая слова — Да, ты тоже мне нравишься, очень, но только как дочь женщины, которую я люблю. Прости, я, наверное, не должен был говорить тебе этого. Хан был раздосадован и крайне смущён. Ему было неприятно, что из-за своей любви он сделал больно ещё троим хорошим людям. И потому, чтобы не усугублять ситуацию ещё сильнее, Соло просто вышел с площадки, оставляя Лею наедине со своей болью. Она стояла в углу площадки и тихо всхлипывала, а слезы капали на красный бок гоночного кара. Тут на её плечи опустились тёплые мягкие ладони. — Лея, не надо так переживать, совсем скоро мы найдём нового педагога и тренировки возобновятся — услышала она над макушкой и подняв голову, увидела Асоку. Мачеха стояла перед ней и смотрела с нежным сочувствием и беззаветной любовью. Это стоило того, чтобы ответить: — Асока, ты прекрасно знаешь, что это не из-за полетов. — Знаю, это из-за того, что Хан улетает, — с пониманием сказала тогрута — Я вижу, как тебе непросто, но, сама понимаешь, любовь всегда приходит неожиданно, я не просила его в меня влюбляться, да и он сам не хотел этого, всё произошло само собой. Скажи, ты ненавидишь меня за это? Лея молча прислушалась к себе, пытаясь понять, что же происходит в её душе, по отношению к этой женщине и вскоре поняла: — Нет, ты и правда не виновата. — Вот и хорошо, а жизнь, она продолжается — улыбнулась Асока и обняла её, Лея прижалась к тёплой груди этого близкого ей человека и неожиданно для себя призналась: — Прости меня, Асока, ведь это из-за меня вы с папой поссорились, я не хочу, чтобы вы разводились. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты когда-то встанешь на мою сторону — растроганно произнесла тогрута. — Как же иначе, ведь ты мой близкий и родной человек — ответила Лея со всей искренностью — И я не допущу того, чтобы папа тебя бросил. — Спасибо тебе, Лея, за поддержку — ответила ей Асока — Да только вот с папой мы поссорились не из-за тебя, а по вине совсем другого человека. — Няньки этой, что ли? — вновь проявила Лея — Так ты не переживай, я так её вздую, мамаша-интриганка не узнает! — Лея, я рада, что ты на моей стороне, но, прошу тебя, не вмешивайся, я сама разберусь в этой ситуации — ответила ей женщина и вместе с Леей они вышли с площадки, девочке надо было на урок, а ей разобраться с завучем. Кэйнан уже посвятил её в то, что случилось и она теперь должна была обьяснить этой дамочке, что такое хорошо и что такое плохо. Времени до последнего урока было ещё предостаточно и Лея решила посидеть в кафе, ведь в буфете она могла нарваться на своих, чего ей сейчас совсем не хотелось. Сочувственные взгляды и жалость — это совсем не то, чего желала гордая натура подростка. Она взяла кофе и села на задний столик, подальше от любопытных. Но один всё же нашёл её, вернее, она его, за соседним столиком. Эзра сидел там и тоже пил кофе, при этом строча что-то на коммуникаторе и улыбаясь. Наверное, он был рад, что его дядя теперь свободен и может жениться на Соле и спешит поделиться этой радостью и с другими. Но не об этом думала сейчас Лея, нет, её взгляд намертво приковался к самому Бриджеру. Только сейчас, впервые за долгое время, начав просыпаться от иллюзорного сна, рассмотрела и по-настоящему увидела Лея этого человека. Вот он сидит за столом, одетый в обычную оранжевую куртку и синюю жилетку, чёрные волосы, сильно отросшие за зиму, спадают почти до плеч, а вот глаза, голубые, почти лазурные, светятся добротой и самоотверженностью. Сколько же всего хорошего и светлого в этом человеке, какой он замечательный, добрый, надёжный, сильный. И так любит её. А ведь и она когда-то его тоже любила, но так бессовестно предала во имя глупой сказки, не имеющей возможности стать былью. Ведь Хан любил Асоку и именно ради неё прилетел сюда, надеясь, что у них сможет что-то возникнуть. А она, Лея, напридумывала себе с три короба и поверила в это. Поверила и чуть не потеряла свою настоящую любовь, которая всегда будет с ней. И всё её существо тотчас же устремилось к нему, к Бриджеру, желая, как можно скорее прижаться к нему всей душой и никуда больше не уходить. Так много нужно было сказать всего, но она знала, Эзра её поймёт, а потом простит, он же так её любит. Лея встала из-за стола и пересела к нему: — Привет, я хотела с тобой поговорить. — Да, Лея, что случилось? — отреагировал он, отрываясь от коммуникатора, где набирал очередное сообщение. — Случилось! — начала она со всей горячностью — Я многое поняла и осознала. Эзра, прости меня, я так недостойно повела себя с тобой после всего, что ты для меня сделал. Но теперь этого больше не будет, я окончательно поняла, что нужен мне только ты. Эзра смотрел на неё долгим и внимательным взглядом, и только потом ответил, как всегда, спокойно и доброжелательно, не умея долго таить на кого-то обиду: — Я очень рад, что ты всё поняла, это послужит тебе хорошим уроком на будущее и давно уже простил тебя, но... — Так значит мы снова вместе? Да? — воодушевилась тут же Лея, услышав лишь то, что хотела. — Нет, Лея, — ответил он более серьёзно — За то время, что ты провела в раздумьях, в моей жизни тоже многое случилось, например, я понял, что нельзя заставить любить себя помимо воли, а так же вечно страдать по несбыточному. Так можно упустить то, что находится рядом. И сейчас я её жду. Её зовут Ашла, мы ещё познакомились ещё в детстве, а сейчас снова встретились. Она актриса детского театра, а я работал при ней сопровождающим. И я люблю её, она меня тоже. Любила все эти годы и ждала. Теперь мы вместе. Но ты не переживай, Лея, несмотря ни на что, я всегда останусь твоим лучшим другом. Лее ничего не осталось, кроме как согласно кивнуть и грустно улыбнуться, понимая, что это конец. Верно поняв намёк, она встала и вышла и едва не столкнулась в дверях с девушкой-тогрутой, одетой в весёлую накидку из яркого меха. Она оглядела зал и помахала кому-то рукой. В ответ помахал Эзра и поднявшись навстречу, отодвинул для неё стул. И так смотрел на неё при этом, что сомнений не оставалось — для Бриджера в целом свете существует одна она. Надежды больше не было и Лея бросилась прочь из кафе, решив, что и в школу сегодня не вернётся. Плевать, что через пятнадцать минут урок Владения мечом. Асока простит её. *** Энакин с утра был дома, не собираясь никуда ближайшие дни. Он уже позвонил в Орден и взял себе короткий отпуск, ведь после того, как рассчитал Нору, Скайуокер решил сам посидеть со своим сыном. Сабе пыталась пилить его за такое решение, причём таким тоном, будто сама была его матерью, пришлось выставить и её из дома, напоследок пожелав не говорить гадости о его жене, иначе, может пожалеть об этом. Но когда мужчина собирался на прогулку, в его дверь позвонил неизвестный. Это оказался Хан, одетый в дорожную форму. И хватило же наглости явиться сюда. — Что тебе тут нужно? — неприветливо произнёс Скайуокер, не тратя времени на приветствие — Явился за благословением на брак? Так это не ко мне, я не священник. — Нет, я хотел вам сказать, что сегодня же улетаю на Коррелию — без тени агрессии ответил Соло и уточнил — Насовсем. — Быстро вы, однако, — не сдержал Энакин ревностного порыва — Что ж, желаю счастья и с детьми не затягивайте, Асока очень любит малышей. — Постойте, всё не так, — остановил его Хан — Я улетаю один. Поймите меня, я очень люблю Асоку и всей душой хотел бы быть с ней, но, увы, она любит только вас. Вы — человек его жизни. Вы, а вовсе не я. Прошу вас, поверьте ей, и не обижайте, она заслуживает истинного счастья. Соло уже ушёл, а Энакин всё никак не мог прийти в себя, таким он ощущал себя идиотом, прямо как Оби-Ван, честное слово.