Моя вечность: бессмертие

      Монотонное жужжание морозильных приборов нарушало мёртвую тишину подвала. Ночник, любезно оставленный Ючаном, тускло освещал комнату.       Посреди подвальной комнаты, на длинном столе, лежал Донхун. Его руки были сложены на животе и держали едва мерцающий бутон цветка. Он выглядел так, словно был куклой. Его кожа была молочного цвета, а на лице царила безмолвная лёгкая улыбка. Рядом стоял хлипкий стул, на котором лежал альбом. Он был не закрыт и выставлял напоказ рисунок в виде розы с адресом, который оставил Чан перед уходом. Чан никогда не показывал Донхуну свои рисунки. Наверно, Хун даже и не догадывался о том, что вампир любил это дело и главным героем его творчества были цветы и сам Донхун.       У стены на полу валялись серебряные оковы, покрытые тонким слоем белого инея. Со времени побега Бёнквана Джунхи тут ничего не менял. Иногда он спускался в подвал, брал хлипкий стул, отодвигаясь от мёртвого Хуна, садился и просто смотрел на эти оковы вспоминая находящегося в них оборотня. Правда, ошейник с противоположной стены малой всё же прихватил с собой, да ещё и цепь забрал. Это всегда забавило Джунхи, отчего он умылялся сам себе, попивая в очередной раз вино.       Наверху было тихо. Никто не ходил, никто не топал, никто не говорил. Дом был таким же мёртвым, как его единственный обитатель.       Цветок слабо поблёскивал в руках Донхуна, источая приятный аромат. Этим ароматом пропахло всё помещение и с каждой минутой он становился всё сильнее и сильнее, словно вопреки природе и времени цветок не увядает, а, наоборот, раскрывается, расцветает, побеждает саму смерть.       Окоченелые пальцы на правой руке дрогнули, сломав невидимую плёнку инея на коже. Уголки губ опустились, переставая улыбаться, как прежде.       Донхун резко, с шумом втянул морозный воздух, изогнувшись в спине. Он сжал бутон в руках, распахнув рот и открыв глаза зелёного цвета, принадлежавшие дампирам.

***