Подсолнечник

      – То есть ты хочешь сказать, что это ты? – очередной быстрый кивок на слова врача. – И я должен в это поверить? Ты хоть понимаешь как это абсурдно звучит? Мне проще поверить, что это твой брат, а ты от горя просто крышей поехал…       Что ж, справедливо, я бы тоже не поверил в сомнительный рассказ о том, как призрак живет отдельно от своего бессознательного тела. Но факт оставался фактом – я уже битый час пытался донести это до врача, при этом стараясь выглядеть абсолютно вменяемым. Если судить по лицу молодого доктора, выходило это у меня из рук вон плохо. Я даже привел его в свою палату для большей наглядности, но эффекта это не возымело. С равным успехом можно было и головой о стенку постучаться – этот Укэ Ютака не верил мне ни на йоту. Резонно, конечно, но от этого не менее обидно.       – Это и правда бред какой-то… – тяжело вздохнул Укэ, выражая лицом всю свою скорбь о моем душевном состоянии. – Если ты, как говоришь, призрак, то почему я тебя вижу?       – А мне то откуда знать? – если честно, то все эти объяснения меня дико измотали. Я и не знал, что могу так уставать. – До тебя меня никто не видел! Как пустое место… А тут ты, только появился, и вся жизнь с ног на голову, а мне каково, думаешь? Живешь себе, хоть и так ненормально, привыкаешь в каком-то смысле… Да что говорить, я тут вроде как даже смириться смог! Но тут появляется некто и путает все карты. Вот было у тебя такое когда-нибудь? Да я уверен, что и рядом не стояло! Но тем не менее ты меня сейчас обвиняешь в том, что у меня шарики за ролики заехали! – я и сам понимал, что меня медленно, но верно накрывала истерика, и это совсем ни к месту, но остановиться уже не представлялось возможным. В голове сейчас царил полнейший хаос, путавший мысли, которые только и могли, что жалить черепную коробку, принося ужасный дискомфорт. За все время моего пребывания в больнице я никогда не ощущал подобного. Казалось, что еще немного и испытываемые мною эмоции разорвут меня на части в попытке выплеснуться наружу. – Давай, попытайся еще раз сказать, что я псих! Это ведь проще, чем понять, что человек тебе правду говорит! А я потом посмотрю, как тебя самого в психушку закроют, когда начнешь всем доказывать, что Таканори Мацумото, который уже больше полугода в коме лежит, свободно разгуливает по больнице и… – договорить мне не дала резкая боль, что обожгла мою щеку. Было обидно, я даже уже задумался над тем, а не расплакаться ли мне на эмоциях, но внезапно для себя осознал, что меня начало отпускать.       – Успокоился? – холодный взгляд врача лишь еще больше отрезвил, задвинув мою истерику в дальний ящик стола. Я судорожно закивал, опасаясь еще одной затрещины. Рука у доктора оказалась довольно-таки тяжелой, звездочки перед глазами еще не разбежались до конца. – Вот и отлично. Пойми, я не говорю, что я тебе не верю, я говорю, что вся эта ситуация не выглядит правдивой. Вот сколько раз в жизни ты сталкивался с подобным? – Укэ испытывающе заглянул мне в глаза, вероятно ища в них ответ. – То-то и они, что ни сколько, так что не нужно тыкать меня носом в то, чего сам не знаешь.       Сейчас Укэ Ютака показался мне цельным куском ледяного айзберга. Рядом с такой холодностью и титаническим спокойствием во взгляде я неожиданно для самого себя понял, что сравниваю себя с Титаником. Он так же шел напролом, но повстречал вот такую глыбу на своем пути. Был кораблик – нет кораблика. Вот и моя истерика сдулась в считанные секунды, очевидно испугавшись этого мужчины.       Я даже не сразу заметил, когда док отошел от моей больничной койки и подошел к входной двери. Его походка была напряженной, но при этом в ней не было ни капли прежней уверенности. Было видно, что мужчина о чем-то крепко задумался, и думы его явно не играли всеми цветами радуги. Да, он прав, в такой ситуации мало кто поверит в правдивость моих слов. Нельзя принимать все за чистую монету, но и я уже был на грани отчаяния – мне было страшно. Страшно от того, что я могу остаться таким навсегда, от того, что никогда не приду в себя, а в один прекрасный момент Акира решится отключить меня от аппаратуры. Страшно, что так и не смогу извиниться перед братом. Это по моей вине он остался совсем один.       – Мне надо все хорошенько обдумать, – поток моих мыслей был прерван тихим голосом, донесшимся с порога палаты. – Проверить все…       Хлопок двери в тишине больницы показался оглушающе громким. До такой степени, что захотелось как в детстве закрыть уши ладонями и убежать как можно дальше.

***

      После ухода Ютаки я остался заперт в палате, но сейчас мне даже хотелось этого. Мне тоже было над чем подумать, а лишнее мельтешение перед носом не поспособствовало бы моей сосредоточенности.       Например, почему же врач смог меня увидеть? Может он этот… Медиум? Раньше бы я посмеялся над таким, утверждая, что такого просто не бывает, и все это не более, чем шарлатанство, но сейчас… Сейчас я и в драконов с единорогами уверовал бы. К тому же, пришедшая спустя несколько часов медсестра не обратила на меня никакого внимания, значит для нее меня по-прежнему не существовало.       Может, звезды сложись каким-то особенным образом и произошло чудо? Бред, конечно, но всякое может быть. Вопросов по-прежнему оставалось больше, чем вразумительных ответов и это вгоняло в еще большее уныние.       Так и не придя к мало-мальски логичному решению, я решил на время забить на все это. За эту ночь со мной произошло чуть ли не больше, чем за последние несколько лет, а от тяжелых размышлений у меня знатно так разболелась голова. К слову, я не думал, что у призраком может что-то болеть. Да и скула ныла от пощечины врача. Надо бы потом ему это припомнить… Сейчас я начал понимать, что ничего не ощущать иногда очень даже неплохо. Можно даже сказать – приятно. В каком-то своем, извращенном понимании этой фразы. Но факт есть факт: скула ныла, голова отрезала по швам, а я, отвыкший от этого за долгое время, не знал куда себя деть, чтобы это прошло.       Возможно, в какой-то момент я снова выпал из реальности, занятый разглядыванием мерцающей гирлянды, но меня привлек шорох открываемой двери и тяжелые шаги, раздавшиеся следом. На пороге появилась высветленная макушка моего брата, а следом за ним долговязая темная фигура. Я уж даже было подумал, что все, смерть пришла по мою душу, но это всего-навсего был друг Акиры.       С Широямой Юу мой брат дружил уже очень давно, как они сами утверждают – чуть ли не с пеленок. По крайней мере, когда мы с Сузуки стали одной семьей, этот черноглазый черт уже прочно зависал у брата дома. Не скажу, что мы были в плохих отношениях, но при каждой встрече мы всегда искали способ уколоть друг друга как можно больнее. По первости Акира даже пытался нас помирить и сгладить все неровные углы, но со временем ему это надоело. Клянусь, однажды Сузуки даже притащил миску с чипсами, когда мы с Широямой соревновались в остроте своего ума.       – Неважно выглядишь, Таканори! – даже сейчас Юу не мог не съязвить. Иногда мне кажется, что он иначе общаться и не умеет.       – Ага, и тебе не хворать, – лишь вздохнул я, наблюдая как мужчина усаживается на моей постели, а брат тем временем меняет цветы в вазе. Снова подсолнечники. И чем они так привлекли твое внимание, Аки?       – Все эти трубочки тебе явно не к лицу, друг. Сжалься над братом, на нем же лица нет, – уже тише добавил Широяма, и я, неожиданно для себя понял, что ему тоже больно. За меня или за мучения друга – не столь уж и важно. Я был удивлен самому факту. А подойдя ближе, смог увидеть как у того подрагивают руки, которые нервными движениями поправляли мое одеяло. Широяма всегда казался мне, ну не то что бы бесчувственным чурбаном, но я и предположить не мог, что этот человек может испытывать такие эмоции, которые бы заставляли дрожать от...беспомощности?       Акира тем временем лишь устало опустился в кресло, прикрыв глаза ладонью и тяжело вздохнул. Ему всегда сложно здесь находиться, и сегодня по всей видимости Сузуки оказался на грани, раз впервые пришел не один. Ему требовалась поддержка.       – Как думаешь, он очнется?       В этом бесцветном голосе сложно было узнать моего брата, который всегда фантанировал энергией и безумными идеями. Что уж говорить, если в нашей маленькой компании он всегда был инициатором всего, что только возможно. Но сейчас казалось, будто жизненные силы медленно покидают Акиру, а желания за что-то цепляться у него с каждым днем становится все меньше.       "Это я виноват", – эта мысль не давала мне покоя уже долгое время, изгрызая меня изнутри.       – Конечно очнется, придумал, что спросить! – воскликнул брюнет, подскочив на месте и повернувшись к своему другу. – Это же наш Така. Так что и не думай в нем сомневаться, – Широяма в несколько шагов преодолел расстояние между ним и Акирой, после чего присел перед парнем, заглядывая тому в глаза. – Слышишь меня? Твой брат справится, он вернется. Будет снова сжигать тосты на завтрак, а ты будешь за это его пилить. Будет действовать мне на нервы, а ты все так же будешь смеяться с наших перепалок… Ну же, – Юу коснулся ладонью щеки Сузуки, привлекая к себе внимание улыбаясь какой-то лишь ему понятной нежностью, которую прежде я не замечал в нем. Или не хотел замечать. – Ты мне веришь?       Когда Акира поднял свой взгляд, я не смог сдержаться. Все эмоции, скопившиеся во мне за последние часы, вдруг вырвались наружу. Страх, радость, сметение, злость – все это вылилось в неконтролируемый поток. Слезы горячими дорожками стекали по моим щекам, как бы я не пытался себя остановить. Растирая влагу по своему лицу, я даже не успел удивиться, что наконец-то смог почувствовать и их. Под ребрами сжало так сильно от вида того, как Широяма обнимает трясущегося Акиру, пытаясь того успокоить. От этой боли хотелось избавиться, разорвав грудную клетку, но вряд ли бы это помогло.       Не сразу до меня дошло, что крик, звенящий у меня ушах, был моим. Я кричал срывая глотку, надеясь дозваться Акиры. Чтобы он понял, что я здесь, что я не бросил его. Почему он не может меня видеть? Ведь он моя родня, ближе него у меня никого нет. Но почему-то такая честь выпала какому-то докторишке. Кто он мне? Появился здесь и все испортил. Как ножом по затягивающейся ране. И мне от этого не легче, лишь больнее двигаться.       А надежда на что-то светлое удаляется от меня все дальше, когда я вижу как Сузуки страдает. Он этого не заслужил! Но мне только и остается наблюдать, как Юу крепко сжимает трясущегося в безмолвных рыданиях брата, при этом мужчина и сам с трудом сдерживает свои эмоции. Чтобы быть сильным, чтобы Акира мог на него рассчитывать. Широяма еще долго летал Акире что-то успокаивающее, но вероятно и сам догадывался, что это всего лишь слова, толку от которых грош. Я же мог лишь надрываться свои голосовые связки, уже и не рассчитывая на отклик. "Хорошо, что Широ рядом и помогает ему", – это была последняя связная мысль, которую я запомнил в этой истерике.

***

      Когда я пришел в себя, то первое, что я увидел – это обеспокоенные глаза. Ютака склонился надо мной, внимательно разглядывая, будто я успел превратиться в какого-нибудь тушканчика, а теперь док пытается понять, что ему делать с внезапно образовавшимся животным. По сути, не сказал бы, что это далеко от истины.       – Успокоился?       – Это твой любимый вопрос? – голос хрипел так, будто я слег с ужаснейшей ангиной, и звуки давались мне с большим трудом.       – Ну, по всей видимости, с тобой по-другому нельзя. Я уже час пытаюсь привлечь твое внимание, — досадливо покачав головой, врач уселся в кресло, где до этого сидел Акира. Неужели он уже ушел? Наверное, паника очень явственно отразилась в моих глазах, поскольку Ютака быстро добавил: – Твои гости ушли минут сорок назад. Я прибежал сюда на крики, думал, тут режут кого. Но знаешь… Думаю, я тебе верю, – и опять же мои эмоции были написаны у меня на лице. Все до единой. – Сложно не поверить, когда видишь то, что увидел я…       – И что же это? – тихо прохрипел я, наконец отрывая голову от пола и принимая сидячее положение. Примерно я мог представить какая картина тогда открылась Ютаке: охваченные своей скорбью Акира и Юу, и я, орущий, что есть сил, ревущий у ног брата, умолял того увидеть меня. Укэ же очень долго молчал, будто и вовсе не услышал вопроса, но когда я взглянул на мужчину, то увидел в его глазах неподдельный страх. И направлен он был на меня.       – То, что тебя действительно никто не видит, – тяжелый вздох, и Ютака откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза ладонью, как это ранее делал Аки.       – Я тебе это почти всю ночь пытался объяснить, док, – не менее тяжело вздохнув, я обратно лег на пол, раскидывая руки в стороны. – Иногда нужно хотя бы ради исключения поверить в то, что тебе говорят... – накрывшая меня апатия была вполне ожидаемой, поэтому мне даже что-то делать с ней желания не было.       – Да уж, тут ты прав, – Укэ неопределённо хмыкнул, и уселся в кресле уже более уверенно, уперевшись локтями в свои колени. – Есть предположения, что с тобой произошло и что делать дальше?