Hide and seek

      — Зря вы, ребятки, с нами связались, ой, зря, — протянул Юра, покачав головой, — у нас Пашка в прятках профессионал, вы же все тут всосёте.       — Это кто ещё всосёт! — горделиво задрав голову, рассмеялся Старый. Личадеев кинул на Музыченко злобный взгляд, мол, ты что, дурачок, зачем все карты-то сразу раскрывать?       — Ну, Юрочка, раз уж ты у нас быковать начал, то ты и водишь. До пятидесяти считай. А Юра этому и рад. Всё равно он прятаться никогда не умел.       Первая партия прошла довольно легко и без какого-то напряга: Личадеев почему-то нашёлся первым, а вот Кикир успел ударить ладошкой по трубе, как и Прокофьев, что аккурат за углом прятался, вот же гад хитрый. Зато Андрей Старый всё-таки всосал, потому что отвлекающий манёвр с выброшенной пластиковой бутылкой не прокатил.       — Пашка, поможешь? — шепнул Юра, когда Андрей отвернулся к стене и начал считать. Личадеев в ответ кивнул и, хлопнув Музыченко по плечу, со всех ног кинулся в сторону огромной зелёной мусорки. Юра кинулся вслед за ним, удивляясь тому, как Пашка умудряется бежать так быстро и в то же время так бесшумно.       — Лезь сюда, места для двоих хватить должно, — шёпотом указал ему Личадеев и, когда Музыченко повиновался, сел на землю рядом с ним.       — Все штаны сейчас угандошу, — прошипел Юра, недовольно осматривая их с Пашей укрытие. Аккордеонист хлопнул его по коленке. И довольно больно хлопнул.       — Завали ебучку, — тихо, практически неслышно, произнёс он, склонившись к фронтмену Шляпников, — нас же запалят.       Юра в ответ выставил ладони в защитном жесте и пальцами провёл по губам, закрывая рот на замок. Где-то неподалёку послышались шаги, и теперь стало понятно, почему Паша попросил его завалиться.       Но Старый, не найдя ни одного из друзей, ушёл в совершенно противоположную сторону, из-за чего пара из The Hatters смогла выдохнуть спокойно. Где-то вдалеке послышался победоносный возглас Кикира.       — Мы тут что, вечность сидеть будем? — говорить шёпотом больше не было особой надобности, но Музыченко решил не рисковать. Но Паше не понравилось и это.       — Не хочешь сидеть — можешь вылезать прямо в руки к Андрюхе, — Личадеев озлобленно прищурился, — а до тех пор — я, может, повторюсь, но — завали ебасос. Или я завалю тебе его сам.       Но Юре, видимо, было слишком интересно узнать, как много однокоренных слов к слову «ебало» может придумать обозлённый Пашка, поэтому он продолжил:       — Интересно, а как завалишь? — и улыбнулся так по-хитрому насмешливо. Паша закатил глаза, ненавидя всё и вся, а в особенности сидящего под его боком Юру.       — Ты действительно хочешь проверить? — теперь же Личадеев выглядел спокойным, как сытый удав, и это, откровенно говоря, пугало Музыченко, ведь если Пашка резко успокоился, значит, что-то взбрело в его патлатую голову, и это «что-то» явно будет направлено на Юру.       Но Паша, вместо ожидаемого скрипачом удара по лицу, просто зажал ему рот ладонью. И нос, кстати, тоже, из-за чего Юра вскоре начал пытаться вырваться — воздуха-то ему не хватало.       — Ещё пиздеть будешь? — убрав ладонь от чужого лица, спросил Пашка, что, впрочем, звучало скорее как наезд, чем как вопрос. — А то у меня ещё много способов тебя заткнуть.       — Ну что, голубки, вылезать будем или как? — послышался сверху насмешливый голос Старого, а после шаги, стремительно уносящиеся вдаль.       — Я себе так всю репутацию с тобой испорчу, — вздохнул Личадеев, поднимаясь с земли и отряхивая джинсы, — теперь сам прятаться будешь.       — Репутацию кого? Профессионального игрока в прятки? — Юра кряхтел, предпринимая тщетные попытки поднять свою затёкшую тушу, но выходило так себе, и он снова и снова падал обратно на асфальт, отбивая себе всю задницу. — Подняться поможешь или как?       — Сам справишься, — Паша широко улыбнулся, разведя руками, и убежал в сторону той стены, возле которой все собирались.       — Вот же пидор, — буркнул себе под нос Музыченко и всё-таки смог встать на ноги. Шляпникам повезло — несмотря на то, что их всех поймали, последним нашёлся Прокофьев, и водить всё равно пришлось ему.       — Раз, два, три… — начал считать он, и остальные игроки, словно тараканы при резко включенном свете разбежались, кто куда. Юра всё равно побежал вместе с Пашей, чему последний был совсем не рад.       — Тебе на каком языке сказать, чтобы ты отъебался? — осклабился Личадеев, но Музыченко всё равно за собой увёл — завернул за угол здания, а после юркнул за одну из машин, стоящих возле стены.       Никакой гарантии того, что и на этот раз Юра не начнёт пиздеть и тем самым палить их, не было, поэтому Паша всем телом прижал его к стене и зажал рот ладонью.       — Молчать будешь? — тихим шёпотом спросил у него аккордеонист, и Музыченко отрывисто кивнул. Паша ослабил хватку, перестав всем телом прижиматься к другу.       — А чего отпустил-то? — тут же поинтересовался Юра, и Паша, мысленно проклиная всё и вся заткнул его иначе — поцелуем. И снова к стене прижал, чтобы не вырывался, скотина.       А Юра-то и не против. Руками талию Пашки обвил и на поцелуй ответил, будто только этого и добивался.       Откуда-то сзади послышался тихий смешок и шёпот: «эй, пацаны, смотрите, что творится». Очевидно, Андрей Прокофьев свою роль водящего выполнял на ура.       Музыченко и Личадеев, отстранившись друг от друга, переглянулись и, резко сорвавшись с места, побежали к той трубе, за которую нужно было зачикаться.       — Классный ты отвлекающий манёвр придумал, Пашка, — посмеялся Юра, пока остальные игроки, издавая звуки охуевания, бежали к ним. Паша ничего не ответил, только покачал головой и посмотрел на Юру взглядом «какой же ты у меня всё-таки долбоёбик».