— Дайте мне еще один глоток коньяку, и тогда все будет в порядке. Артур Конан Дойл «Собака Баскервилей».
— Ну и что мне с ним делать? — Что хочешь, — холодно ответил босс, откинувшись в кресле. — Но чтобы к закрытию его уже здесь не было. Осаму нахмурился и сжал кулаки за спиной. Эта ситуация начинала выводить его из себя. Босс, конечно, человек неприятной наружности, но, кажется, пословица «не суди книгу по обложке» тут совершенно ни к чему. Что снаружи, то и внутри. — А вдруг ему некуда идти? — попытался вразумить его парень. — Может ему нужна помощь, но он стесняется спросить? Босс скучающе обвел взглядом небольшой кабинет. — Дазай, я понимаю, что ты хороший парень, но посмотри на картину с моей точки зрения. Мало того, что он не заплатил за несколько прошлых бутылок, так просит еще, когда приходит. Тем более выбирает вино отличного качества. Я не буду просто так раздавать выпивку направо и налево, не получая денег. И думаю, ответ на твою просьбу ясен, как день. Парень медленно, но верно закипал. — Поселить его в комнате персонала? — переспросил мужчина, насмешливо глядя на Осаму. — А если нагрянет проверка? Что я им скажу, а? Тут тебе не приют для бездомных шавок. Это бар. И благотворительностью мы здесь не занимаемся. Оставь его, пусть упивается в собственном горе! — Но… — Никаких «но»! — перебил босс, подскакивая на кресле, точно пес на цепи. — Если так жаждешь ему помочь, то посели у себя, если у парня действительно нет жилья. А теперь иди. Дазай медленно повернулся и прошел к двери, чувствуя на себе взгляд мужчины. — И чтобы больше я ничего не слышал про этого человека! — напоследок крикнули ему. Осаму злится. Злится до глубоких отметин на ладонях от ногтей. Злится настолько, что приходится сходить в уборную и умыться ледяной водой. Хотя и это не особо помогает. Ни грамма жалости. Полное отсутствие сострадания и воображения, чтобы поставить себя на место Осаму и понять, что он чувствует, когда видит людей, живущих на улице. Да ему лишь бы денег побольше прибрать, сволочь пузатая, думает Дазай. Парень возвращается в зал, извиняется перед гостями за задержку, ведь у него возникли некоторые трудности. Он ставит несколько стаканов с виски перед компанией мужчин, а сам невольно вспоминает, что сегодня он допоздна, и закрывать придется все самому. Потом долго идти впотьмах до квартиры в нескольких кварталах от бара, шугаться резких звуков и нервно сжимать складной нож в кармане легкой куртки. Да, эти районы не такие тихие, как казалось днем. В тихом омуте черти водятся. Да еще какие. Взгляд невольно цепляется за темную шляпу. У Осаму нервно дергается бровь. А Акутагава предупреждал с утра, что он будет сидеть сегодня до конца смены Дазая. Интересно, о нем вообще кто-нибудь беспокоится? Нет, тут нужно поставить вопрос по-другому. Есть ли вообще кто-нибудь, кто беспокоится о нем? А если есть, то где этого человека носит? Хотя, судя по количеству дней, в которые этот парень приходил сюда, его уже можно вносить в список постоянных посетителей. …Это случилось, когда Дазай был в самом лучшем расположении духа. Примерно две недели назад в жаркий полдень. Осаму тогда работал еще во вторую смену, с обеда. Тогда-то парень его и увидел. В подземелье метро было много народа. Когда на улице стало невыносимо жарко, все тут же разбежались кто куда. Большая часть, естественно, скрылась в прохладном метро. Поезд прибывал только через двадцать минут, и Осаму стоял, опираясь на колонну и разглядывая людей. Вон яркая крашенная блондинка с тоненькими ногами, чуть дальше парень в огромной рубашке до колен и гитарой за спиной. На скамейке задремала девушка, а в новоприбывший поезд вошел дедушка со смешной шапкой на голове. Десять минут. Взгляд парня невольно зацепился за рыжую макушку. Но ее тут же скрыла шляпа с небольшой лентой. Осаму недовольно сощурил глаза, рассматривая обладателя яркой шевелюры. Довольно низкий парень, одетый в темно-фиолетовую рубашку навыпуск, черный жакет и обтягивающие штаны. Две пуговицы рубашки расстегнуты, сверху приспущен галстук. Осаму хмыкнул, отмечая про себя, что парень непозволительно красив и сексуален. Счастье той девушке, что будет рядом с ним. Рыжий, словно почувствовав, что его рассматривают, обернулся и встретился взглядом с Дазаем. Голубые глаза блеснули, бровь вопросительно приподнялась, губы чуть ухмыльнулись. У Осаму что-то екнуло в груди. Он не мог утверждать, но, кажется, это было в районе сердца. Но возникшие было мысли тотчас прервались прибывшим поездом. Парень думал, что это к счастью. Однако Судьба хохотала в сторонке, потому что рыжий, едва поезд тронулся, сел рядом с Осаму. Последний иногда бросал на него короткие взгляды, из которых подмечал мельчайшие детали: маленький шрам, прикрытый темным воротником, несколько кудряшек у левого ушка, тонкие пальцы, теребящие край рубашки. Всю поездку Дазай чувствовал себя не в своей тарелке, старался отвлечься на что-либо другое, но не особо-то получалось. Да и не хотелось… Когда поезд прибыл, Осаму почувствовал какое-то облегчение. Парень в шляпе смешался с толпой, и Дазай подумал, что эта встреча больше уже никогда не состоится. Как же он ошибался. Стоило выйти из комнаты персонала и встать за стойку в баре, как из рук едва не выскользнул стакан. Тот самый парень скучающе сидел напротив и медленно обводил взглядом бар. Не успел Осаму подойти и со всей смелостью спросить, чего бы парень хотел выпить, как взгляд рыжего неожиданно загорелся, и он весь обратился в сторону выхода. Оттуда шла, постукивая каблуками, невысокая темноволосая девушка. Улыбающиеся тонкие губы, обведенные красной помадой и темно-шоколадные глаза. Тонкие волосы открывают лоб, волной обрамляют резко белое лицо. На девушке черное облегающее платье с мелкой сеткой, оголяющее плечи и грудь. Осаму тут же вспомнил свои мысли по поводу счастья той девушке, которая будет рядом с рыжим парнем. Вот так повезло. Ему даже, кажется, довелось ее увидеть собственными глазами. Правда, если она действительно была его девушкой. Вдруг сестра? Рыжий и его подружка заказали бутылку вина и несколько часов болтали, шутили, что-то рассказывали и иногда активно жестикулировали. Прекрасная пара, подумал бы Осаму, если бы не завидовал. А кому именно и сам не знал. В любом случае и парень и девушка, по мнению Дазая, чудесно провели время. И, как это обычно бывает, рыжий должен был проводить свою даму сердца в метро или, может быть, в отель, или до дома. Но парень распрощался с девушкой, и та ушла, оставив на бумажке номер. Каково же было удивление Осаму, когда рыжий, едва девушка покинула бар, разорвал клочок с номером и сунул в карман жакета. Повернувшись на стуле спиной к Дазаю, парень достал телефон, зашел в социальную сеть и удалил ту самую девушку с именем Фумико из друзей. Резко повернувшись обратно, он попросил стопку коньяка. — Ищете спутницу для совместной жизни? — улыбнулся Осаму, ставя чуть ли не лучший коньяк перед парнем. Рыжий отстраненно улыбнулся, вглядываясь в янтарную жидкость. — Скорее друга по неприятностям, — рассмеялся он, хотя Дазай не видел ничего смешного и вообще ничего не понял. Парень поднял взгляд на бармена. — Это же ты был в метро? — вдруг спросил. — Когда смотрел на меня. Осаму смущенно почесал затылок. Когда это они перешли на «ты»? — Да. Прости. — Я и не обижаюсь, — просто ответил парень. — Иногда даже приятно, что хоть кому-то ты нравишься или симпатизируешь. Он шутит, верно? — Неужели не было ни одной девушки, которая не сказала бы, какой ты красивый? — ляпнул Дазай. До Осаму вдруг дошло, что он сказал. Парень сжал кулаки за спиной и покраснел, ожидая, когда ему крикнут на весь бар, что он себе такое позволяет. Дазай недавно устроился на эту работу и уходить пока не думал, но если он продолжит раскидываться комплиментами так просто, окружающие посчитают это дурным знаком. Но неожиданно рыжий засмеялся. Несколько человек за ближним столиками обратили на него внимание. — А ты забавный, — отсмеявшись, сказал он и попросил еще виски. Это было его первое посещение допоздна. Затем парень в шляпе исчез на два дня, а когда появился, то был одет намного проще, чем в прошлый раз, и в этот день к нему никто не пришел. В следующий и идущий после него тоже. Рыжий казался разбитым и крайне одиноким. Появлялся в баре он иногда с утра, а иногда и позже, сидел до самого закрытия и безмолвно уходил. Их знакомства (если его вообще можно считать таковым, они ведь даже имён друг друга не узнали) будто бы и не было. И теперь этот рыжий парень со шляпой сидит перед ним за стойкой, уткнувшись в сложенные руки и, кажется, задремав. Ну и ладно, до закрытия еще далеко, может к тому времени протрезвеет. Осаму надеется, что так и будет. Ну, или пытается надеяться.***
Несколько минут назад в баре прибралась уборщица и ушла домой. А он еще здесь. Рыжий паренек. Интересно, он в курсе, который час? Осаму бросил взгляд на настенные часы. Полпервого ночи. М-да. И что Дазаю с ним делать? Не силой же выгонять, он ведь тоже человек. Ну, наверное, нужно сначала его разбудить, размышляет парень. Если будет в адеквате, то спросить адрес, такси вызвать. А уж в крайнем случае ехать с ним, чего Осаму не очень хотелось. Может он в подворотне какой живет, а у Дазая только маленький складной ножик. Ладно. Как пойдет. Парень присаживается на место рядом с рыжим. Слышит тихое дыхание. Сегодня он пришел в темных джинсах, рубашке с черными вставками и том самом жакете. И, конечно же, шляпа. Вполне прилично. Дазай осторожно касается плеча парня. Теплое. Сначала немного, а затем уже с силой трясет. Через минуту рыжий вскидывает голову, обводит мутным взглядом место, в котором находится. Но опускает голову обратно и мычит что-то неразборчивое. Но Осаму понял и без слов. Он быстро прошел в комнату персонала, схватил сумку, покопался в ней немного, вытащил упаковку таблеток. Воды у них в баре всегда много. Рыжий с горем пополам выпивает лекарство, пытается проморгаться и понять, где он, но выходит, честно говоря, так себе. — Можешь сказать, где ты живешь? — спросил Дазай. — Слишком… много слов… — произносит рыжий, опуская голову на руки. — Живешь где? — повторяет парень. Ответ последовал в виде похлопывания рукой по карману пиджака. Осаму, помедлив, залез в карман, ухватился за что-то небольшое и вытащил… кошелек. Да плевать на его долг, пусть скажет, где ночует! Парень раскрыл бумажник, посмотрел кармашки с карточками, уловил взглядом какой-то обрывок в клеточку. Адрес. Жилья ли рыжего или нет — неизвестно. Но других адресов он в кошельке не обнаружил. Вызвав такси, Осаму надел куртку, перекинул ремень сумки через плечо и стал ждать, сидя возле рыжего. Его волосы разметались по рукам, кое-где запутались, но выглядело это намного лучше, нежели у какого-нибудь бездомного. Машина подъехала через десять минут. Но когда это случилось, Дазай неожиданно растерялся — сам ведь парень не дойдет до такси. То есть его придется… нести на руках? Или может просто одну руку на плечо закинуть и идти, придерживая? Минуты две парень думал, как же подступиться, но в конце концов осторожно подхватил рыжего на руки, усадил в такси, вернулся, чтобы закрыть бар, сел рядом. Продиктовав адрес, Осаму придвинул к себе парня, чтобы тот ненароком не ударился обо что-нибудь. Водитель пару раз на них косо посмотрел, но потом стал следить за проезжей частью. Голова рыжего опустилась на плечо Дазая, когда они свернули с главной дороги куда-то влево. Осаму почувствовал какой-то непонятный, но нежный запах, исходящий от парня. Он едва не уткнулся носом ему в волосы, но тут же одернул себя и сел ровнее. Машина въехала в тихий темный район, окруженный многоэтажками и редкими тополями. На улице значительно похолодало. Осаму расплатился с водителем и, подхватив парня на руки, вошел в открытый подъезд. На бумажке был написан седьмой этаж и квартира 54. Будет очень неловко, если жилье окажется не рыжего парня, думает Дазай, поднимаясь на скрипучем лифте. Дверь большая, тяжелая с виду, надежная. Да и опрятно в подъезде, чисто. Осаму опустил парня на лестницу, не без угрызений совести пошарил у того в карманах и достал ключи. В квартире гуляет сквозняк, свет немного тускловат. Места много, на полу мягкие ковры, в прихожей нежного кофейного оттенка обои и большое, в пол, зеркало. Дазай относит парня в светлую комнату, видимо, спальню. А рыжий потихоньку приходит в себя — лениво двигается, озирается по сторонам, пытается даже подняться, но Осаму просит лежать. Парень находит кухню, заваривает не слишком горячий чай. Вернувшись в спальню, Дазай застает рыжего за весьма любопытным делом. Тот, чуть пошатываясь, стоит у окна, которое находится рядом с тем креслом, куда его посадил Осаму. Он ставит кружку на маленький столик, окликает рыжего. Но парень сощуренно вглядывается в окно, как будто ничего, кроме него, больше не существует. Дазай подходит к нему, осторожно касается плеча. Рыжий поворачивает голову к нему и вдруг выдает: — Холод был моим спутником долгое время, — парень, близко подойдя, медленно уткнулся Осаму в плечо. — Надоело. Хочу тепла. Дазай был в замешательстве. Ему, конечно, была приятна такая близость с парнем, но… это ведь неправильно? Вот так вмешиваться в чужую жизнь без приглашения. Он ведь всего лишь донес рыжего до дома. Сейчас Осаму должен убедиться, что с ним все в порядке, а затем покинуть чужой дом и забыть то, что произошло, но… Уходить совсем не хочется, да и оставлять парня тоже. Осаму, задумавшись, коснулся волос рыжего, стал медленно гладить. А парень, кажется, задремал на его плече. Дазай вздохнул, беря его на руки и опуская на кровать. Оставив в рубашке и штанах, Осаму укрыл его одеялом и написал записку о том, что произошло. Закрыв дверь, Дазай не без сожаления покинул тихий район.***
Спал Дазай плохо и до обеда. Его смена начиналась с шести вечера, так что такие привилегии позволить себе можно было. Но Осаму не порадовал даже тот факт, что сегодня пятница. А когда на календаре мелькало именно пятничное число, это значило, что завтра выходной. Чтобы денег хватало не только на еду и прочие надобности, но и на что-то для себя, Дазай выделил себе единственный субботний выходной. Парень получал довольно неплохо, приходил за несколько минут до смены, прилично одевался и был услужлив. Награда за это была соответствующая. Весь полдень мысли Дазая занимал рыжий паренек. И именно по этой причине он плохо спал. Основным занятием этой ночью у парня была игра в «вопросы-ответы». Но вопросы были, а ответов нет. Самым любопытным и интересующим было: «Что такого произошло в жизни рыжего, что он начал пить?» На втором месте стоял вопрос: «Что имел в виду парень, когда сказал, что холод был его спутником долгое время?» Дальше шли мелкие вопросы, ответы на которые Осаму хотелось бы услышать меньше, чем на первые два. Предположений было очень много, но какое являлось верным Дазай, естественно, не знал. Да и разве можно сразу получить ответы на все? Но часть вопросов должна была бесследно исчезнуть, ведь едва Осаму зашел в бар, Акутагава передал ему письмо. Рюноске сказал, что его принесли рано утром и попросили передать точно в руки. Дазай не без некоей озадаченности прошел в комнату персонала. Письмо на вид больше напоминало открытку. На твердом нежно-бежевом картоне завивались узоры из бледного золота, посередине аккуратным почерком написана фамилия Осаму. Открытка развернулась, а внутри оказался белоснежный лист с посланием. Дазай немного помедлил, сохраняя чувство предвкушения. Ему уже очень давно не посылали писем. Последнее, если парню не изменяет память, было на позапрошлый Новый год. И то, от родителей.«Привет! Прости, что доставил тебе столько неудобств. И большое спасибо за столь огромную заботу! Я буду рад, если ты заглянешь в субботу в пятом часу вечера в кафе «Амброзия». Я бы хотел отблагодарить тебя за то, что ты сделал и угостить чашечкой прекрасного чая. С нетерпением буду ждать. Чуя Накахара»
Осаму не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, он был рад, что его записку нашли и не проигнорировали. Но с другой стороны, Дазай промолчал в записке о том, что он бессовестно брал парня на руки, прижимал к себе в такси и гладил по волосам. Да и вообще, кем он является ему, чтобы позволять себе подобное? Дазай мотнул головой, отбрасывая задние мысли. Получив письмо-приглашение, Осаму не смог не обратить внимание на имя и фамилию рыжего. Чуя Накахара. На ум приходит что-то мягкое и теплое, что-то тихо шуршащее и одновременно звонкое, как колокольчик. А еще рыжее, как апельсин. Дазаю эти имя и фамилия понравились. Парень аккуратно сложил письмо в конверт и положил в сумку. Он обязательно пойдет завтра в кафе. Уборка и отдых отменяются, весело подумал Осаму, выходя из комнаты персонала. Вечер медленно протекал за обслуживанием гостей, некоторые из которых попадались чересчур болтливые и требующие особого внимания, но это порой даже развлекало Дазая. А еще отвлекало от мыслей, которые то и дело возникали против его воли. Например, о том, что же он завтра наденет или какой одеколон использует. Но парень умел быстро переключаться с одного дела на другое, потому особых проблем не было. Кроме одной. Бар, в котором работал Осаму, стоял на углу пересечения двух оживленных улиц. Прямо через дорогу не так давно возник клуб, уже имеющий большую популярность у молодежи. Слева через дорогу стоял старый отель, а напротив него — аптека. Казалось бы, аптека здесь лишняя. Но в нее бегали чаще, чем в продуктовый. В клубе было много молодых девушек, которые, отведя глаза от своего возраста, чуть ли не каждую ночь имели при себе нового парня или мужчину. А узнав, что в баре напротив можно найти не только компаньона и друга по неудавшейся жизни, но и партнера на долгую ночь, девицы слетались сюда, как пчелы на мед. Особенно они заглядывались на привлекательного бармена, обаятельного кареглазого парня. Некоторые оставляли под пустым фужером бумажку с номером, другие в открытую несли бред о судьбоносной встрече и удачном пересечении звезд. Осаму на все это сдержанно кивал, пытаясь не слишком огорчать девушек отказом. Его не сильно интересовали откровенные декольте и короткие юбки и платья. Дазаю нужно было что-то менее открытое, но и не чересчур тихое и замкнутое. Парню нравилось наблюдать за красивыми девушками и женщинами, парнями и мужчинами. Он мог увлечься одним человеком настолько, что порой забывал обо всем. Как было в метро с Чуей. Но одна особа все же смогла заинтересовать Осаму. Несколько недель назад она ворвалась в бар и прямо с порога крикнула, что ей необходим хороший стакан виски. Ничуть не постеснявшись своей наглости, она широким шагом прошла к стойке, где Дазай сразу же поставил ей алкоголь, а молодой мужчина уступил место. Таких особ Осаму видел не первый день, и каждая его потрясала своей дерзостью и загадочностью. С Хитоми парень разговорился, и до конца его смены они болтали чуть ли не обо всем на свете. Затем вместе гуляли до позднего вечера, а ночью предпочли уединиться в ближайшем отеле. Такой жаркой и откровенной ночи у Дазая еще не было. Но это была не любовь. Парень и не планировал влюбляться в Хитоми. Это была страсть, увлечение. Но девушке одной ночи было мало. А Дазай был не против снять напряжение после рабочего дня. Можно сделать вывод, что парень просто пользовался Хитоми. Но это не так. Вскоре после той встречи с Чуей в метро, а затем и в баре, Осаму бросил девушку. Та закатила истерику, которая не прекращалась несколько дней. Иногда она заявлялась в бар, где работал парень и специально громко оскорбляла его. В большинстве случаев Дазай старался игнорировать ее грубые высказывания о нем, но порой это надоедало, и он в открытую вступал с ней в споры. И именно в этот день, когда у Осаму было прекрасное настроение и парень предвкушал встречу с Чуей, в бар зашла она. — Я видела тебя вчера, — бросила Хитоми, садясь на стул и скрещивая ноги. Осаму не понял, о чем речь. — Вообще-то я здесь работаю, — нехотя ответил он. — Я видела тебя поздно ночью, — уточнила Хитоми, не смотря на Дазая. — И что? — Что это был за парень? — спросила девушка, рассматривая вечерний пейзаж за окном. Дазай устало вздохнул. — Ты что, будешь ревновать меня и к парням? Хитоми, я уже сказал тебе, что все кончено. Успокойся и найди себе другого партнера. Девушка презрительно на него посмотрела. — Я хочу знать, кто он, — смотря прямо в глаза Дазаю, медленно проговорила она. — Какое тебе дело до него? — холодно спросил парень. — Что мне сделать?! — взвигнула Хитоми, ударяя руками о стол. — Перекраситься в рыжий? Напиться в хлам и падать любому в ноги? Что мне сделать, чтобы вернуть тебя, Осаму? Парень медленно отступил на пару шагов. С чего она решила, что может что-то вернуть? Парень и вспоминает-то о ней только, когда та заявляется в бар. И зачем ей перекрашиваться в рыжий? Неужели решила, что Дазаю нравится Чуя? Хотя, возможно, так и есть. — Ничего, — ответил парень, подходя стойке и облокачиваясь о нее. — Между нами все кончено, Хитоми. Между нами ничего и не было… В ее глазах плескалось отчаяние с ненавистью, дикой тоской и уязвленностью. Девушка замахнулась, и на весь бар разлетелся резкий хлопок пощечины. Хитоми развернулась на каблуках и гордо процокала до выхода. Когда дверь громко захлопнулась, в зале вновь стало оживленно. Осаму казалось, что весь бар только это и обсуждает. Чтобы избавиться от чувства, что Дазая унизили, парень на пару минут вышел в уборную. Сполоснул лицо холодной водой и заглянул в зеркало. Вполне симпатичная мордашка. Осаму пригладил волосы. Что ж, на одну истеричную проблему меньше. Ему, конечно, жаль Хитоми, но с ней он больше не мог оставаться. И дело было даже не в Чуе, а в самой девушке. Ночью она говорит, что только твоя, а утром целуется за углом с другим мужчиной, шепча ему то же самое.***
Кафе «Амброзия» имело большую популярность у местных парочек и романтиков. Эстеты же просто не вылезали оттуда. С виду кафе — самое обычное, но это лишь на первый взгляд. Дазай был там всего пару раз, однако и этого хватило, чтобы «Амброзия» запала в сердце. Внутри кафе выполнено в стиле старых американских закусочных. Небольшая стойка, окрашенная в бордовый, скрипящие стулья, столы с кожаными диванчиками в мягких кофейных тонах. Деревянные полы всегда подметены, чувствуется еловая свежесть и гостеприимство заведения и ее работников. Дружище Криса и его милую жену знали все без исключения. На редкость приятные люди. Осаму решил одеться во что-то попроще, чтобы подходить под обстановку кафе. Его выбор пал на легкую рубашку белого цвета, темно-синюю весеннюю куртку на тонком подкладе, светлые штаны и черные кеды. Парень оценивающе рассматривал себя с одной, с другой стороны, но решил, что сойдет и так. К кафе Дазай пришел за пять минут до назначенного времени, но Чуя уже ждал его у входа. Он, засунув руки в карманы расстенутой рубашки в мелкую коричневую клетку, раскачивался на носках кроссовок взад-вперед. Осаму заметил резкий контраст в его образе. Эта рубашка нараспашку подчеркивала цвет рыжих волос, но легкая полосатая кофта под ней в черно-белую горизонтальную полоску вносила некое разнообразие и подходила под белые кроссовки с джинсами. Дазай аж засмотрелся. Очнулся он, когда светофор громко известил о том, что осталось десять секунд до того, как движение транспорта возобновится. Парень быстро перебежал дорогу и подошел к Чуе. Ну и как тут сдержать улыбку, когда ясно видно, что тебе рады? Едва Накахара уловил взглядом подходящего к нему Осаму, как на несколько секунд замер, а затем его лицо озарила радостная улыбка. Они прошли в кафе, сели за столик у окна. Когда пришел официант, неожиданно для себя и Дазай, и Чуя одновременно заказали пирожное «Вишня» и черный чай без сахара. Парни посмотрели друг на друга и рассмеялись. Спустя некоторое время они обсудили любимые алкогольные напитки (Чуя больше пристрастен к вину, а Осаму предпочитал бутылку хорошего виски или коньяка), предпочтения в музыке (Накахара любил рок и поп, а Дазай был меломаном) и жанры в литературе и фильмах (рыжий обожал пощекотать нервишки, а Осаму еще и поразгадывать тайны). Но вдруг Чуя спросил, почему Дазай решился помочь ему тогда. Ведь он мог бросить парня на улице и больше не вспоминать о том, что было. — Со мной редко кто бывает так добр, — сказал он, теребя руками край рубашки. — Поэтому мне очень важно узнать причину. И ответ, что совесть не позволила, меня не устроит, — предупредил Чуя. Осаму растерялся. Причем конкретно. Ну и что ему на это ответить? Ведь тут не просто совесть замучила бы, она убивала бы Дазая каждую свободную минуту, съедала с потрохами и перемалывала на мясорубке каждую беззвучную ночь. Но наполовину дело было не столь в совести, сколь в самом Чуе и отношении Осаму к нему. Дазай окончательно убедился в том, что этот рыжий парень уже не выйдет у него из головы. Если с виду казалось, что Осаму ничуть не волновался, когда шел к кафе, то надо быть абсолютным слепцом, чтобы не заметить этого. Руки нервно перебирают весь гардероб, кажется, что голова вот-вот лопнет, а живот резко скручивает, на что приходится выпить таблетку. И это волнение вполне обосновано. Пока мысли в голове Осаму проносились одна за другой, Чуя ждал той важной для него причины доброты. Хотя ему на самом деле все равно. У Накахары была способность запоминать урывками то, что происходило с ним в пьяном состоянии. Поэтому он отлично помнил, что Дазай не оттолкнул его, когда Чуя сказал про холод и уткнулся ему в плечо. Мало того, Осаму гладил его по волосам, что рыжий никак не мог забыть. Из других баров Чую гнали взашей, а здесь аж довезли до дома. Парень не думал, что каждый человек способен на такое. Люди обычно вызывают скорую, но это если кому-то совсем плохо, а так и вообще где-нибудь у свалки бросят… Накахаре нравился Осаму. Но объяснялся он тем, что с ним было необъяснимо спокойно. Если с другими людьми Чуя чувствовал себя не в своей тарелке, то с Дазаем все было по-другому. А еще тот взгляд в метро. Не просто любопытный, но еще и какой-то оценивающий, острый. Рыжий ненавидел, когда на него так смотрели. Будто примеряются, думают, с какой стороны подойти, чтоб было больнее. Однако стоило Накахаре вопросительно посмотреть на Осаму и чуть улыбнуться, как парень вдруг покраснел, но взгляда не отвел, что очень удивило Чую. Рыжий часто улыбался красивым людям, но еще ни разу не видел, чтобы кто-то из них краснел. Накахаре почему-то не хотелось отпускать Осаму так скоро, и он написал короткое письмо, где настоял на встрече. Неудивительно было и то, что рыжий знал, когда у Дазая был выходной. Каждый день приходя в бар, он исподтишка следил за парнем и подмечал абсолютно все: от небольшой повязки на левой руке до внимательных карих глаз, в которых обычно плескался маленький, едва видный огонек. А еще Осаму был из тех, кто умеет отказаться от какого-либо приглашения так, чтобы никому не было обидно. Он мог вести разговор с той же манерой, что и его собеседник, легко переключался с одного дела на другое. Да и заметно было, что Дазай хозяйственный и сообразительный. Видно, поэтому его здесь так любили девушки. Парень был умничкой. — Я не могу сказать, — нарушил раздумья Чуи Осаму. — Это немного неловко, — замялся он. Прошла всего лишь какая-то минута с вопроса Накахары. Дазаю показалось, что рыжий ничуть не разочаровался. Вместо этого он сменил тему: — Говорят, ты девушку бросил. Парень едва не подавился чаем. — Ну да, есть такое, — уклончиво ответил он. — Новости быстро разлетаются. Есть люди, которым только дай тему, так уже на следующий день об этом будет знать весь город. Они рассмеялись и сделали по глотку чая. — Так ты свободен? — спросил Чуя, поднимая взгляд. — А что, хочешь воспользоваться шансом? — неожиданно для самого себя спросил Дазай. Чуя пожал плечами. — Почему бы и нет, — улыбнулся он. Раздался выстрел. Осаму свалился на пол, истекая кровью и медленно испуская дух. Было бы трагично, если бы было правдой. Но именно так Дазай себя и чувствовал — сраженным наповал. Они назначили день и время следующей встречи и вышли из кафе. Вечерняя прохлада приятно окутывала, обнимала и заставляла поежиться, сильнее запахиваться в куртку или рубашку. Несмотря на позднее время, Осаму и Чуя гуляли долго. Квадратные окошки, словно желтые глаза, следили за всем происходящим на улице. Кварталы сменялись один за другим, пока парни не дошли до метро. Поезд прибывал через десять минут. — Дазай, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделал, — начал Чуя, спиной прильнув к колонне. Осаму подошел к нему, встал рядом, коснувшись плеча. — Твоей благодарности мне не нужно. Я не ради нее тебя домой вез. — А ради чего? — немного наклонил к нему голову рыжий. Парень посмотрел на него сверху вниз. — Подрастешь — узнаешь. Чуя аж подскочил на месте. — Что ты сказал?! — крикнул он, провожая взглядом убегающего Дазая, а затем сам побежал за ним, обещая непременно убить.***
После той встречи в кафе «Амброзия» прошло две недели. За это время Осаму и Чуя несколько раз встречались и гуляли до начала смены Дазая. Они свободно разговаривали обо всем, не стесняясь иногда и щекотливых тем, шутили и смеялись до боли в животе, притворно оскорбляли друг друга, но слова те были вовсе не во зло. Но какая бы не представлялась умиротворенность в их отношениях, Осаму чувствовал, будто что-то мешало той близости, о которой он так часто думал. В таких случаях обычно происходит событие из ряда вон выходящее, случай, что может сблизить двух человек. Что и происходит. Чуя не появляется в баре в течение недели, не шлет ни одного письма, да и вообще от него ни слуху ни духу. Дазай начинает волноваться. Это, конечно, не его дело, где пропадает Накахара, но перестать беспокоиться не получается. Отвлечься на что-либо и навыдумывать себе историю о том, что рыжий занят важным делом — тоже не вариант. У Осаму плохое предчувствие. Поэтому едва за окном встает субботнее солнце, парень резко вскакивает от звонка будильника. В глазах темнеет, но Дазай уже хватает штаны и натягивает их на себя. Сначала он решил разобраться с домашними обязанностями, а затем поехать к Чуе. Осаму завтракает и быстро убирается в квартире, выносит мусор, идет в магазин за продуктами. Обед не заставляет себя ждать, и парень, вернувшись, наспех ставит блюдо в духовку, сам идет одеваться. Джинсы и клетчатая синяя рубашка отлично на нем смотрятся. Дазай улыбается, представляя скорую встречу с Чуей и доставая готовое блюдо из духовки. Через сорок минут он уже в метро. Осаму приходит вовремя — поезд как раз подъезжает. В тихом районе Накахары он оказывается к часу дня. Ему кажется, что это слишком рано, но Дазай все равно упорно поднимается на скрипучем лифте на седьмой этаж. Когда парень стучит в дверь, та через две минуты открывается. В проем просовывается лохматая рыжая голова Чуи. Парень круглыми от удивления глазами смотрит несколько секунд на Осаму, а затем быстро захлопывает входную дверь. Но Дазай молниеносно ставит ногу между косяком и дверью, не давая последней захлопнуться. Ногу больно защемляет, но парень сквозь стиснутые зубы осведомляется: — Чуя, что за игры, я не понял? Рыжий, заметив, что дверь не закрывается, стал выталкивать ногу Осаму, но и тут у него не вышло — парень уже наполовину открыл дверь, руками не давая ей захлопнуться. Поняв, что ему уже никак не отвертеться, Накахара отпустил дверь, а Дазай едва не рухнул на пол, почувствовав, как вдруг стало свободно. Рыжий вошел в коридор и остановился там, спиной к парню. — Зачем ты пришел? — спросил Чуя, чуть пошатываясь на месте. Осаму зашел в квартиру, захлопнув несчастную дверь. — Слушай, я не видел тебя целую неделю, а ты еще спрашиваешь, зачем я сюда пришел, — сказал парень. — Где ты был? — Не твоего ума дело, — ответил рыжий, подойдя к стене и прислонившись к ней спиной. А вот это было обидно. Дазай нахмурился, рассматривая рыжего. — Ты пьян? — Ничуть. — Врешь. Чуя зло на него посмотрел. — Уходи, Дазай. Парень размышлял. О том, что будет, если он уйдет и о том, что будет, если он останется. В первом случае он вряд ли увидит Накахару вновь. Ведь когда он напивается, то либо засыпает, либо буянит. И в следующий раз они могут увидеться в полицейском участке, если Накахара решится прогуляться. Во втором случае опасности для чьей-либо жизни меньше. — Чаще всего люди отвергают помощь тогда, когда она нужна им больше всего. Я никуда не пойду, — решительно сказал Осаму. Накахара бросил на него такой уничтожающий взгляд, что парень подумал, будто сейчас он свалится замертво. Но рыжий повернулся и расшатанной походкой направился на кухню, напоследок хорошенько ударившись боком о косяк помещения. Дазай снял обувь и прошел следом. Чуя сидел за столом, устремив взгляд на освещенный солнцем серый прямой пейзаж — полосой возвышались многоэтажки, которые закрывали всякий вид на возможные зеленые дали. Перед Накахарой стояла темная бутылка вина, опустошенная наполовину. Парень залпом допил то, что было в бокале. — Я не хотел, чтобы ты видел меня таким, — тихо сказал он, отводя взгляд. Осаму присел на стул рядом. Рыжий налил себе еще половину бокала. — А почему пьешь? — спросил Дазай. — Жизнь такая, — бросил Чуя, делая глоток. — Вот и приходится пить. Когда он вновь потянулся за бутылкой, Осаму схватил ее и не дал дотянуться. — Дазай, я тебя сейчас с седьмого этажа сброшу, — пригрозил Накахара. — Отдай бутылку. — На сегодня хватит, — решил парень, вставая из-за стола. — Ах ты гад! — воскликнул рыжий, подскакивая на месте и пошатываясь. Он рванул к Осаму, но тот был на голову выше, и Чуя не смог дотянуться, а прыгать он не решался. Тогда Накахара придумал другой способ заполучить вино. Он опустил руки, залез Дазаю под рубашку и начал щекотать. Парень сложился пополам от смеха, но бутылку не выпустил. Чуя не перестал его щекотать, а Осаму никак не мог вырваться или извертеться. Но вот парень слишком низко опустил заветное вино, Накахара тут же потянулся к нему с блеском в глазах. Но не успел он даже коснуться бутылки, как Дазай отскочил от него и впечатался в стену позади. Он тихо охнул, но тут же выскочил из кухни, увернувшись от цепких рук рыжего. Они бегали по квартире (то есть бегал Осаму, а Чуя пытался), орали друг на друга, поднимая шум и грохот. Однако Чуя вдруг остановился и сел на кресло в спальне. Осаму, отдышавшись, тихо спрятал бутылку в коридоре за тумбочкой. Вернувшись, он встал напротив парня. — Ты же не отдашь мне бутылку? — спросил Накахара, осматривая комнату. — Нет. — Тогда раздевайся, — потребовал он. Что. — Что? — ошалело спросил Осаму. Чуя поднял серьезное лицо. Кажется он не шутил. — Если не начнешь сейчас же, то я вызову полицию, — рыжий поднялся с кресла и демонстративно помахал телефоном с набранных номером. — Ты же в курсе, что ты пьян? — спросил Дазай, все еще не веря в происходящее. — Так даже лучше, — ответил он, подходя ближе. Осаму стал медленно отходить назад. Неожиданно Чуя сорвался с места и бросился на парня, роняя того на кровать позади. Дазай от неожиданности впал в ступор и не смог уклониться или отбежать в сторону, поэтому сейчас глядел снизу на Накахару, который, самодовольно ухмыляясь, ерзал, усаживаясь на нем. В руках у него был телефон с набранным номером полиции. Шли гудки. — Начинай, — Чуя смерил его горящим взглядом. Дазай послушно приподнялся на локтях, сел, оказавшись совсем близко к рыжему. Он начал медленно расстегивать рубашку. Накахара, увидев, что ему бесспорно повинуются, заметно расслабился. Осаму, воспользовавшись потерей бдительности Чуи, резко приблизился, выхватил телефон, быстро выключил и бросил на дальнее кресло. Чтобы Накахара вдруг не начал буянить, парень прижал его к себе и упал обратно на кровать. Дазай аккуратно гладил его по волосам, успокаивая, а Чуя млел от прикосновений. Через некоторое время парень спросил: — Чуя, почему ты снова пил? — он перебирал пальцами лохматые прядки на голове Накахары. — Не уходи, Дазай, — прошептал тихо парень так, что Осаму едва услышал. Послышался вздох. — Я не уйду, но пообещай, что скажешь мне завтра причину, — ответил Осаму шепотом. — Обещаешь? — Да. Осаму перевернулся набок, аккуратно опустив Чую рядом. Он прижал рыжего к себе, несмело уткнулся носом в мягкие волосы и услышал, как собственное сердце отдается чувственными ударами в ушах. Накахара обвил рукой его талию, зажмурился, все еще не веря в то, что происходит. Это ведь не сон? Люди и правда бывают такими… теплыми, такими приятными и… желанными? Если же это сон, то Чуя не хотел бы просыпаться никогда. Странно, но ни одна девушка не была настолько добра и тепла, как Осаму. А даже если была, то это все равно не то. Казалось, будто Дазай понимает все, что чувствует парень. С ним невероятно спокойно. Среди ночи Чуя проснулся, как с ним иногда бывает — просто так. Он высвободился из теплых объятий Осаму, стараясь того не разбудить, сел в кровати. Круглолицая бледная луна заглядывала в окно и немного освещала комнату. На Дазая упали ее расплывчатые лучи. Словно тонкие белые нити, они запутались в его каштановых, но в темноте черных волосах, огладили чистую кожу на лице, очертили чуть красные губы. Чуя, поддавшись мимолетным мечтам, наклонился и легко коснулся губами лба парня. Теплый, как и душа Дазая. Накахара лег обратно, прильнув к Осаму и вдыхая нежный аромат его одеколона. Он надеется, что утром Дазай будет еще рядом. Осаму решил встать раньше, потому что просто не мог больше спать — ему казалось, что он выспался на несколько дней вперед. С утра пришлось много краснеть, выворачиваясь из цепких рук Чуи. А чтобы занять себя, Дазай решил что-нибудь приготовить. В холодильнике нашлось довольно много съедобного, из чего парень и начал готовить завтрак. Но чтобы горячая еда не остыла до прихода Накахары, Осаму специально в первую очередь сварил кофе. Если Чуя почувствует такой аромат, то может проснуться раньше и успеть. Дазай поставил две кружки на стол, вернулся, чтобы начать готовить яичницу, но почувствовал, что его схватили сзади. Руки обхватили талию, а сзади прижалось что-то теплое. Парень прекрасно понял, кто его словил в свои объятия. — Доброе утро, — улыбнулся Осаму. Сзади промолчали. — Чуя, ты чего? К парню только сильнее прильнули. — Что случилось? — вновь спросил Дазай. Накахара немного помолчал, а потом быстро проговорил: — Я задолжал. Если не выплачу все через две недели, то отберут квартиру. Теперь настала очередь молчать Осаму. Он пару минут напряженно размышлял. Если учесть, что сбережений у него много, то… — Я могу… — Не смей мне помогать, Дазай, — резко перебили его. — Сам справлюсь. Чуя убрал от парня руки, немного отошел. Осаму повернулся к нему и с трудом сдержался, чтобы не сфотографировать. Мягкий белый свитер был слишком широк для Накахары и чуть не падал с плеч — его приходилось все время поправлять, что выглядело ну очень мило. Рыжий, заметив такое внимание, косо посмотрел на Дазая и притворно зло сказал: — И вообще, где мой завтрак?***
Прошло несколько дней с той ночи. Дазай стал чаще приходить к Чуе домой. Сам себе он объяснялся тем, что неустанно следит за тем, чтобы рыжий не пил. Он никак не мог перестать думать о его долге. Осаму случайно узнал сумму, которую Чуя должен и сразу же понял, что у Накахары таких денег нет. Да и у Дазая тоже. Пару раз парень пытался заговорить с ним на эту тему, но его резко прерывали на полуслове. Но Осаму упорно искал пути, чтобы не просто нормально поговорить с ним о долге, но и убедить его принять помощь. И вот в один из таких дней, когда Осаму вновь заикнулся на эту тему, у них произошла ссора. — Чуя, прекрати упираться и позволь тебе помочь, — парень стоял напротив него и пытался убедить. — Ни за что, — скрестил руки на груди рыжий. — Это мои проблемы и только я должен их решать. Не лезь. — Я хочу как лучше, — сказал Осаму. Но Чуя был непреклонен. — Вот иди и потрать свои деньги на что-нибудь другое. Сделаешь для себя лучше. Мне ничего от тебя не надо! Дазай смерил его злым взглядом и сорвался с места. Он быстро надевает обувь, хватает куртку и выходит, демонстративно хлопая дверью. — Чтоб я еще раз решился кому-нибудь помочь, — бормочет парень, спускаясь на лифте. Как только двери со скрипом разъезжаются в стороны, Осаму видит перед собой нескольких подвыпивших парней. «Здесь что, весь дом пьяный?» — думает Дазай, выходя. — Сейчас немного поиграем с этой рыжей бестией, а затем… получим денежки… за хорошую работу… — говорит один из них. Осаму не обращает внимания на эти слова. Мало ли рыжих в этом подъезде? Пару часов парень проводит в парке, неподалеку от дома Накахары. Он решил все тщательно обдумать. Хочет ли он помочь Чуе даже после этой ссоры? Да. Это окончательный и бесповоротный ответ. И как бы рыжий не хотел, отказаться у него не получится. Дазай невольно задает вопрос, зачем он тогда помог ему, зачем пришел на встречу, зачем гулял после, да и — зачем он все это делает? Неужели это простая доброта? Неужели парень смеется и шутит, обнимает Чую потому, что это надиктованные действия доброты. Дазая берут сомнения. Если бы он все делал по указке доброты, то никаких чувств не было бы. У него бы не замирало сердце при виде голубых глаз и такой очаровательной улыбки. А мурашки не бегали бы по коже от прикосновений. Осаму влюблен в Накахару. В этом он окончательно убедился той ночью. И при этом влюблен безвозвратно. Вряд ли какая-либо девушка сможет встать на место Чуи. Поэтому Дазай решил во что бы то ни стало помочь ему. Ради того, чтобы парень меньше пил и спокойно спал. Когда Осаму возвращается, дверь в квартиру Накахары открыта настежь. Гуляет прохладный сквозняк. — Чуя, какого черта дверь открыта? — спрашивает он, снимая обувь. В ответ ни звука. Дазай закрывает дверь, идет в спальню. — Почему т- Окна широко раскрыты, Чуя лежит на смятой кровати. Парень полностью раздет, едва прикрыт одеялом. На светлой коже видны несколько синяков и багровых пятен. Осаму кидается к нему, обходит кровать, садится на корточки. Глаза у Накахары красные, щеки от слез блестят. Дрожащим и сиплым звучит его голос: — Их было трое…