***
Как Дазай и предполагал — Хитоми в квартире не было. Видимо, съехала к своему очередному любимому. Но зато ее посланники оказались на месте, там, где Осаму и думал. Пока вокруг никого, кроме них, не было, парень выплеснул всю злость, что копилась в нем. Он наносил удары за Чую, за его раненую душу, за причиненную боль, за все страдания и жалобные мольбы, за раны на сердце и за то, что они посмели прикоснуться к нему. Остановился Дазай только тогда, когда у одного была сломана рука, другой хорошенько приложился головой об асфальт, а третий сломал ногу. — Пусть еще хоть раз эта сука попадется мне на глаза, — бросил Осаму, уходя с «поля битвы». Решив одну проблему, парень сразу же принялся за решение второй, более сложной. Часть суммы Осаму собрал из своих сбережений и зарплаты, а со второй оказалось сложнее. Искать новую работу не было смысла, а если продать что-то из собственного имущества, то не хватит. Единственным выходом было продать квартиру. Тогда даже останется. Но для Дазая это рисковый шаг. Слишком рисковый… Однако через день объявление выставлено в Сети, а листовки висят на протяжении нескольких улиц. Вскоре появляются заинтересованные люди, приходят, смотрят. Через два дня из-за границы приезжает молодая пара, готовая купить квартиру. Осаму спрашивает, нужно ли оставлять мебель, но ему отвечают, что можно оставить. Дазай к тому времени сложил большую часть вещей в чемоданы. Однако идти к Чуе он не решается, а таких друзей, которые приняли бы его, у парня нет. К родителям идти стыдно, да и не нужна им сейчас такая обуза. На время Осаму перенес свои вещи в дешевый отель и заплатил за две ночи. Он уже начал жалеть, что взял отпуск, но нашел быстрый выход и занялся фрилансом. В пятницу Дазай встретился с человеком, которому Чуя должен был за квартиру. Мужчина удивился, что к нему пришел не рыжий паренек, но принял деньги и дал лист для росписи. Затем оставшуюся сумму Осаму перевел на карту Накахары, которую нашел в квартире Хитоми. Когда со всеми делами было покончено, парень усиленно занялся заработком и выходил из номера отеля, чтобы заглянуть в магазин, немного прогуляться и развеяться. С Чуей он не виделся уже около недели и подумывал о встрече. Но неожиданно Накахара сам его нашел. Как раз во время очередной прогулки Осаму. Парень сидел на скамейке в парке, был вечер, солнце медленно садилось за горизонт, но Дазай почему-то не спешил в номер. Ему хотелось еще посидеть и просто послушать мелодию засыпающей природы. Однако приближающиеся шаги заставили парня открыть глаза. — Тебе не стоит сидеть здесь, — сказал Чуя. — Почему это? — спросил Осаму. Но вместо ответа Накахара подал ему руку. Парень ухватился за нее и поднялся, а рыжий сразу потянул его куда-то из парка, не отпуская руки. Вопросов Дазай не задавал, и они шли молча. Когда Чуя вывел их из парка, Осаму сразу понял, что рыжий ведет его к себе домой. Однако когда Дазай переступил порог его квартиры, Чуя послал его в душ, а после него сделал парню пару бутербродов с чаем, видимо, догадавшись по голодным глазам, что ел он мало. — Ко мне приходили те парни. Точнее, один из них, — сказал Чуя. Осаму тут же поднял взгляд и напрягся. — Он просил передо мной прощения. На голове была повязка, кожа на лице исцарапана, он прихрамывал. А еще сказал, что остальные не смогли прийти по причине тяжелых травм, — закончил Чуя. — Я знаю, что это ты их так покалечил, Дазай. Парень отвел взгляд и молча допил чай. — А потом мне пришло сообщение от Шитори, которому я плачу за квартиру. А затем и уведомление о переводе денег на неожиданно найденную карту, — выдержав должную паузу, Накахара спросил: — Не объяснишь? От этого вопроса Дазаю стало не по себе. Он бы все отдал, лишь не объясняться. Но Чуя стоял перед ним и ждал, а парню было нечего сказать. — Я продал квартиру и заплатил за все… — тихо сказал он. — Зачем? — любопытным тоном задал вопрос рыжий. На это Осаму промолчал. Когда Чуя переспросил, он все так же не сказал ни слова. Тогда Накахара начал кричать. Он кричал о том, что Дазай идиот и придурок, что ему больше делать нечего, зачем он вообще помогает Чуе и на что он Осаму сдался. На все упреки, ругательства и вопросы Дазай молчал. — Оставайся у меня, — бросил Накахара и ушел из кухни. Осаму удивленно сидел с минуту, а затем направился вслед за парнем. Тот оказался на балконе. Чуя стоял, облокотившись о подоконник, курил. Дазай подошел, остановился рядом, мимолетно бросая, что вид на дома красивый. В отличие от кухни, где все загораживал большой небоскреб, на балконе пейзаж открывался на прямые крыши пятиэтажек и площадки, усеянные ватными зелеными тополями. — Я не знаю, почему так поступил, — сказал Дазай, — но точно знаю, что это было правильно. Чуя даже не повернулся в его сторону. — Что еще ты знаешь? — раздраженно спросил он, стряхивая пепел в небольшую крышечку. — Что я должен быть здесь. Накахара резко разворачивается к Осаму, но тот оказывается слишком близко и ласково целует парня в губы. Сигарета Чуи выпадает из пальцев и летит вниз, с седьмого этажа. Он не сопротивляется, просто в небольшом шоке, но слабо начинает отвечать на поцелуй, однако Дазай отступает на шаг, отстраняясь. Рыжий смущенно коснулся рукой губ, про себя думая, что этого было мало. — И что это было? — скрещивает руки на груди Накахара. — Твой первый поцелуй с парнем, — подмигнул Дазай. — Откуда ты знаешь? Может и не первый. — А об этом ты мне потом расскажешь, — улыбнулся парень, разворачиваясь к двери балкона. — Я ушел за вещами! — Я из-за тебя сигарету уронил! — крикнул ему Чуя. Из прихожей донеслось: — Курить плохо!***
Месяц спустя
— Дазай, давай быстрее! — Иду, иду! Одну минуточку! Осаму пытался запихать бутылку с водой в рюкзак, но выходило это у него с трудом. После слов Чуи «Я пошел», Дазай бросает бутылку на диван и быстро застегивает рюкзак, пулей летя к входной двери. — Подожди меня, Чуя-а-а, — видя, как парень переходит дорогу, крикнул Осаму. — Как улитка, ей-богу, — сказал Накахара, когда Дазай прибежал к нему. — Прости. — Пошли уже, — Чуя схватил его за руку и поспешил в метро. Едва они зашли в поезд, двери закрылись, и парни выдохнули, садясь рядом. — Чуть не опоздали, — сказал Осаму. — Из-за кое-кого. Дазай залез рукой глубоко в рюкзак и наконец вытащил оттуда чехол с фотоаппаратом. Парень включил его и пару раз бесшумно щелкнул Чую, пока тот смотрел в окно. Последние две недели он повсюду таскал фотик с собой и снимал все места, где они были. Но большинство фотографий было посвящено Чуе. Некоторые в полный рост, некоторые частями: Осаму делал фото рук, коленей, ключиц, улыбки, волос, причесок с утра, глаз, разных поз, в которых стоял, спал или сидел Накахара. Теперь в коллекцию добавился задумчивый взгляд рыжего. Дазай начал фотографировать парня после того, как тот признался, что не любит свою внешность. Осаму, услышав это, повалил его на кровать, где они сидели и стал осыпать его комплиментами и легкими поцелуями. Чуя тогда еле выдавил из себя, что едва не расплавился от смущения, а Дазай рассмеялся. С тех пор парень носит фотоаппарат и каждым снимком старается запечатлеть красоту, которую видит ежедневно перед собой. Но разве можно эту красоту сфотографировать со всей ее атмосферой, со всем волшебством и очарованием? На фотографиях — холодный кусок действительности с улыбкой, которой не коснешься, не вдохнешь витающий аромат и не почувствуешь тепла солнца и тела. Можно лишь вспомнить этот момент и на несколько мгновений перенестись туда. За месяц Осаму многое узнал о Чуе. Холод, что сопровождал его долгое время, оказался всего-навсего оценивающими взглядами окружающих людей. Колкие, завидные, острые, как лезвие — такие взгляды Накахара постоянно чувствовал на себе и ненавидел за это свою внешность. Он говорил, что если бы он был обычным, то на него не обращали бы столько внимания, которое ему не нравится. Дазай принимал его точку зрения, но при этом осторожно замечал, что ни у кого в мире нет таких волос, таких глаз, такой фигуры, как у Чуи. Тот невольно соглашался, но все равно твердил, что иметь такие рыжие волосы и глаза, да и вообще внешность — немного стесняюще и проблемно. Немного позже Осаму выложил в Твиттере свою лучшую фотографию Накахары и провел опрос, в котором спрашивал мнения о внешности этого парня. Ни одного негативного ответа или придирки из многочисленных сообщений он не увидел. Несколько человек спросило об имени юноши, другие восклицали «Кажется, я влюблен!», а некоторые умоляли дать ссылку на страницу парня. Но Дазай вежливо извинился и сказал, что не может. Об этом опросе Осаму не сказал ни слова Накахаре, он просто хотел убедиться, что парень принимает половину положительных взглядов за негативные. Когда Дазай спросил, что больше всего любит Чуя, тот ответил, что обниматься и чувствовать чужое тепло. Осаму тут же протянул к нему руки и, сказав «Иди ко мне», обнял. Накахара тогда рассмеялся и ответил, что иногда мечты сбываются. После этого Дазай стал чаще обнимать Чую, даже когда они просто стояли рядом, Осаму подходил сзади и приобнимал рыжего за плечи, опуская подбородок на голову парня. Так они могли стоять долгое время, ожидая поезд или просто отдыхая. Как-то раз, когда Дазай был на работе в кабинете босса, тот спросил у него: — А где тот рыжий парень? Ну, тот, который до поздна сидел. Он как-то пропал и, кажется, не появлялся больше. — Я помог ему, — легко ответил Осаму. — Теперь он вполне счастлив. — Я же сказал тебе оставить его! — резко вспылил мужчина. Парень внимательно на него посмотрел. — Босс, мы в ответе за тех, кому наливаем. Даже если это совершенно не наше дело, мы видим, что человеку плохо, но алкоголь продать обязаны, если дают деньги. Я довез его до дома и оставил записку. Парень позже нашел меня и отблагодарил. Если я неправильно поступил, то скажите мне, в чем же я ошибся, когда помог человеку? Босс молчал несколько минут. Слышно было лишь мерное тиканье настенных часов. — Иди работай, Дазай, — мужчина откинулся в кресле и устало потер глаза рукой. Осаму вышел из кабинета и больше босс ни разу не спросил у него о Чуе. Полностью историю Дазай поведал Акутагаве, которому мог доверять. Тот выслушал его с интересом, а в конце улыбнулся и сказал, что они одного поля ягоды. — Есть у меня парень, с которым случилась немного другая история. Я ему тоже помог, только без таких затрат, как у тебя. Он потом от меня не отстал, да и я… отпустить его не смог. Теперь живем вместе. Осаму, дослушав до конца, утер невидимую слезинку и пошутил: — Какая трогательная история, — сказал он, зная, что Аку не терпит всяких «соплей и нюней». — Я тебя сейчас из бара выгоню, — пригрозил он. — Нет, нет, я все, — рассмеялся Дазай. И теперь они ехали в метро, в долгожданную поездку за город. Там, в сердце леса, стояло несколько съемных домиков, отель, пара магазинов и прочие необходимости. Если пройти дальше в лес, то можно набрести на большое пейзажное озеро. А в другой стороне стелились поля. Парни сняли один из домиков и, немного передохнув, отправились к озеру, прихватив все для пикника. Широкая водная гладь лужей замерла в камышовой неизменности. Со всех сторон озеро окружали смешанные изумрудные леса, но с одного края они расступались небольшой лужайкой, куда и направились Осаму и Чуя. Расстелив большое покрывало, они достали еду, которую взяли с собой, а Накахара неожиданно вытащил из рюкзака бутылку вина. Дазай неодобрительно на него посмотрел. — Да ладно тебе, она всего одна, — умоляюще сказал рыжий. Осаму вздохнул, разрешая, и Чуя, улыбнувшись, чмокнул его в щеку. Весь пикник Дазай то и дело щелкал Накахару и природу на фотоаппарат, а когда надоело, то он повалил полупьяного парня на покрывало. Они лежали так почти до заката, целуясь и что-то вспоминая. Уйти с поляны перед озером заставили только насекомые, неожиданно нашедшие два лакомых кусочка. Вернувшись в домик, парни устало завалились спать. Следующий день они провели почти целиком в лесу — просто гуляя и наслаждаясь зеленью и друг другом. Осаму был безумно рад, что Чуя везде рядом с ним, был безумно рад, что парень его любит и отвечает той же лаской, иногда кричит и ругается, но всегда прощает. Он был рад, что просто нашел Накахару в той пестрой толпе и не отвел взгляда, помог ему, рискуя собственным благополучием, и не отступил тогда, когда думал, что все кончено. А Чуя крепко держал его руку и благодарил всех существующих богов за то, что не оробел в кафе и пригласил Дазая на еще одну встречу, ведь все могло кончиться на благодарности. Но всего несколько опасливых шагов вперед и два мира перевернулись и встретились, обретя счастье. Им придется еще множество раз поссориться и помириться, множество раз сказать «люблю» и «ненавижу», уйти из дома и вновь вернуться, перебить всю посуду и купить новую. Но в этом-то и состоит их жизнь — в любви, ненависти и прощении. Однажды, когда-то давным-давно, был создан единственный в своем роде алкогольный напиток «Глоток Жизни». Состав его был удивителен: переливчатый звон смеха ребенка, слезы счастья умирающего, одинокое раскаяние провинившегося, медовая капля нежности и сочувствия, стакан печали и тоски, мимолетное порхание желания умереть и дыхание преданности и чистой любви. Об этом составе мало кто знал, однако напиток пользовался спросом. Но найти заветную бутыль не так просто: то она повиснет на бельевой веревке, то спрячется в золотых кудрях молодой девушки, то ее неожиданно принесет теплым морем или лучами солнца. В течение жизни мы все пьем несколько глотков, но одному слишком горько, другому крепко, а третьему сладко до изнеможения. Каждый раз вкус меняется и тому, что было кисло будет пряно, а тому, что солёно — остро. Удивительно, что люди не замечают, как вместо коньяка или вина они пьют настоящий «Глоток Жизни». Но только они сами решают, какой вкус разольется у них в душе.