Мальчик из космоса

Осень — идеальное время для смерти. Мир укутан прохладой. Горячее какао и вязаные пледы помогают справиться с холодом ночи. Вместе с осенью приходит грусть: она сквозит в каждом медленно падающем на землю пожухлом листе. Осень — время размышлений. По вечерам, во время прогулки по заповеднику, Питеру Хейлу кажется, что он практически смирился с тем, что здоровье его мамы медленно, но неизбежно ухудшается. Но днём, в уродливых комнатах, наполненных светом искусственных ламп и запахами сотен парфюмов, дезодорантов и пен после бритья, Питера одолевают совсем другие чувства. Учительская в старшей школе Бейкон Хиллс — это своего рода святилище. Даже несмотря на разномастные диваны, потертый линолеум и ужасный кофе эта комната — всё равно оазис. Место отдыха, тишины и покоя. Хотя некоторые учителя ведут себя ещё хуже и громче, чем школьники. И вот вам первый пример: Бобби Финсток. — Хейл! — Финсток хлопает Питера по плечу, словно старого друга, и плюхается на диван рядом с мужчиной, — Слышал последние новости? — М-м-м? Не стоило связываться с Финстоком. — Джексон Уиттмор и его девушка расстались, — говорит Финсток, — Опять. Так что готовься. Кое-кто будет вести себя как избалованная и очень капризная принцесса. Питер хмурит брови: — Мне кажется, несколько неуместно… — Так я про Джексона, — отвечает Финсток. Ну, тогда это вполне справедливо. Питер преподает литературу в Бейкон Хиллс уже почти два месяца. Он давно заметил, что учителя часто обсуждают учеников… Но Финсток — просто король сплетен. На уроках он притворяется, что не помнит даже имена сидящих перед ним подростков — кажется, чтобы они не зазнавались и не теряли бдительность — но на самом деле знает о жизни каждого школьника больше, чем кто бы то ни было. Однажды Питер упомянул об этом, но Финсток лишь усмехнулся и ответил «Ну а чего ты хочешь? Телевизор у меня сломан, так что я наслаждаюсь мыльной оперой местного разлива». Другие учителя не такие настырные… и не такие странные. Питеру нравится беседовать с Марин Морелл, школьным психологом, и Дженнифер Блейк, другой учительницей литературы. Из-за статуса Хейла Дженнифер встретила мужчину весьма холодно, но всё поменялось, когда девушка увидела, как Питер убирает в ящик рабочего стола фигурку Грандмастера. Сейчас Дженнифер как раз проходит мимо и приветливо машет рукой. Питер смотрит на часы. Оказывается, следующий урок начнется всего через пять минут. Хейл встает с дивана, берет со стола распечатку с планом урока и просто радуется поводу избежать долгого разговора с Финстоком. — Эй, Хейл! Питер снова оборачивается к Финстоку. — Избалованная капризная принцесса, — говорит тот и касается носа указательным пальцем. Старый жест, означающий, что разговор должен остаться в секрете. — Помню, — отвечает Питер и спешит в класс, пока не прозвенел звонок. *** У Питера, к счастью, неполная нагрузка. Он и еще один учитель замещают педагога, ушедшего в декрет, и делят её рабочие часы. Питер ведет два урока в обычном выпускном классе и еще один — в углубленном гуманитарном. Всего три часа в день. Иногда, конечно, приходится вести элективы или сидеть с детьми, которых в качестве наказания оставили после уроков, но всё же. Даже эти часы напоминают ему, почему он не стал школьным учителем. Преподавать в университете Питеру нравится куда больше, но… Когда он вернулся в Бейкон Хиллс, особого выбора не было: либо старшая школа, либо Макдоналдс. На то, чтобы работать в фастфуд-ресторане, у Питера не хватило бы ни сил, ни терпения. Значит, старшая школа. Обычный выпускной класс часто раздражает — как можно быть такими ленивыми и настолько не интересоваться литературой?! Но вот те, кто учится в углубленном гуманитарном — другое дело. Эти дети либо талантливы от рождения, либо очень много учатся. Питер любит и тех, и других. Питер приходит в класс до звонка. Вскоре появляются школьники. Лидия Мартин, девушка Уиттмора, среди них. Питер внимательно смотрит на неё, но не замечает ничего необычного — девушка такая же спокойная и собранная, как и всегда. Финсток прав. Беситься будет Уиттмор. Он в обычном классе. Питер тоже ведет у него литературу. Питер преподает уже семь недель, так что ему не нужен список, чтобы вспомнить имена сидящих перед ним школьников. Он знает всех от А до Я. В класс влетает Стайлз Стилински — какой-то взрыв фланели и хаки — и падает на стул во втором ряду. Стайлз всегда ведет себя так, словно опаздывает, но на самом деле приходит минута в минуту… По крайней мере, на литературу. Звенит звонок. — По местам, — говорит Питер и дает школьникам пару минут на то, чтобы успокоиться и настроиться на учебу, — В пятницу мы обсуждали Фолкнера, Южный Ренессанс и использование потока сознания для развития персонажа и изменения стиля. Надеюсь, все прочитали то, что было задано. Стайлз неловко ёрзает за партой, опускает голову и сверлит глазами лежащую у него на парте книгу «Когда я умирала». Питер решает не дергать его: — Мисс Алварез? Какие-то мысли? Комментарии? Критика мнения критиков? Роза Алварез улыбается и с готовностью начинает обсуждать три главы, которые Питер задал прочитать на прошлом уроке. Хейл слушает, иногда вмешиваясь, но по большей части позволяя ученикам самим вести дискуссию. Он откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и следит за тем, кто участвует в разговоре, а кто тихо отсиживается в стороне. Стайлз молчит. Иногда он смотрит на Питера, но тут же отводит взгляд, когда понимает, что его заметили. Стайлз — один из лучших учеников Хейла. Он любопытный, не боится высказывать своё мнение и обычно очень много говорит и жестикулирует. Но не сегодня. Стайлз явно надеется, что его не заметят и не спросят. Сразу после звонка он вскакивает и начинает быстро собираться. — Мистер Стилински, — говорит Питер, — На пару слов. Стайлз виновато замирает. Когда все остальные уходят, он медленно подходит к Питеру. Питер садится ровнее: — Вы прочитали заданные главы, Стайлз? — Эм-м, — говорит Стайлз. — То есть нет, — Питер смотрит ему прямо в глаза. Стайлз краснеет. — Я собирался! Питер ждет. — У меня… индивидуальный план обучения, — говорит Стайлз, — Из-за СДВГ. — Я в курсе, — отвечает Питер, — но мои уроки как раз в него входят. Так что особая учебная программа — это не оправдание. Стайлз краснеет сильнее и потирает шею: — Э-э, да. Извините. Такого больше не повторится, доктор Хейл. — На вас это совсем непохоже, — говорит Питер. Это правда. Обычно Стайлз не просто делает домашку. Нет, вместо эссе на три тысячи слов он пишет сочинение в десять тысяч, скачет с темы на тему, затрагивает пятнадцать абсолютно разных проблем и умудряется свести всё к абсолютно логичному заключению. Стайлз умеет концентрироваться не лучше трехлетнего ребенка, но всегда старается сделать всё вовремя. Стайлз поднимает взгляд: — Извините, доктор Хейл. — Дома всё хорошо? — спрашивает Питер. Стайлз удивленно смеется: — Эм-м, ага. Ответ кажется странным, но Питер не понимает, почему. Он внимательно смотрит на Стайлза, но не видит никаких признаков лжи. — Ладно, — наконец говорит он, — Надеюсь, такого и правда больше не повторится. Стайлз облегченно выдыхает. — Ладно, — повторяет Питер, — Идите, а то опоздаете на следующий урок. — Вы… Не оставите меня после уроков? — спрашивает Стайлз, широко распахивая глаза. — Мне кажется, оно того не стоит. Вся эта бюрократия… — говорит Питер, — согласны? Стайлз улыбается. Его лицо словно бы светится. — Конечно! Спасибо, доктор Хейл! Он разворачивается и торопится к двери. Полы рубашки разлетаются в разные стороны, конверсы скрипят, скользя по линолеуму, а рюкзак хлопает по спине. Питер отворачивается и протирает доску перед следующим уроком. *** Наступает обеденный перерыв. Питер понимает, что забыл контейнер с едой дома, и неохотно идет в столовую, надеясь, что там продают что-то хотя бы относительно съедобное. Выбирая салат (самому свежему минимум 3 дня), Питер вдруг видит Стайлза. Парень сидит один и, игнорируя лежащий перед ним бутерброд, читает «Когда я умирала». *** Неделя проходит спокойно. В пятницу Питер проводит контрольную и планирует проверить работы на выходных. Он вежливо отклоняет предложение коллег провести вечер пятницы в местном баре. Все знают, что происходит, и понимают причину отказа. — Если передумаешь… — говорит Дженнифер, сочувственно улыбаясь. — Спасибо, — отвечает Питер, — Но я всё же поеду домой. Он кладет листы с контрольными в сумку и проверяет, не прислала ли Талия смс. Входящих сообщений нет. В последние дни отсутствие новостей — это уже хорошие новости. Питер замечает корявый почерк Стайлза. Парень исписал всю обратную сторону листка. «Поток сознания Эдди продолжается и после её смерти. Возможно, Фолкнер так выражал своё отношение к религии или хотя бы просто надеялся, что после смерти мы продолжаем существовать как разумные существа. Но некоторые люди исчезают еще до остановки сердца. Что, если бы сознание Эдди умерло раньше, чем её тело? Что бы это значило?». Кажется, Стайлз опять отошел от темы. Питер благодарит небо за то, что его мама всё еще в здравом уме. Её тело постепенно сдается, но сознание живо и продолжает бороться. Питеру нравится думать, что после смерти мама не исчезнет до конца. Какая-то её часть будет приглядывать за ними. Питер с Талией, конечно, не собираются везти её гроб в Миссисипи… Они действительно странные, но всё же не настолько. Питер усмехается и засовывает работу Стайлза в сумку вместе с остальными. — Хейл! — громко говорит Финсток, и Питер подпрыгивает от неожиданности: Бобби, кажется, просто материализовался прямо из воздуха, — Пойдем выпьем? — Нет, — отвечает Питер, — мне надо домой. — Ясненько… Жаль, потому что как минимум полночи будем обсуждать, какой школьник в тебя втюхался! — Финсток хохочет, словно гиена. — Что? — Стена признаний, Хейл, — поясняет Финсток, — Твоё имя тоже там есть. Ну, по крайней мере они не думают, что ты с другой планеты… Питер запутывается еще больше: — Какая стена? *** Следуя указаниям Финстока, Питер идёт вокруг библиотеки. Стена признаний — это, видимо, и правда настоящее место. Когда Питер здесь учился, ничего такого не было… А ведь не так уж это было давно (хоть Питер и предпочитает не высчитывать точную цифру). Стена признаний — это… Именно что стена, где школьники в чем-то признаются. Питер не совсем понимает, в чем смысл: разве не для этого детям нужен Интернет? Питер разглядывает надписи. Это какая-то смесь грусти, глупостей и надежды. «Я боюсь провалить экзамены». «Я недостаточно классный для моих старых друзей». «Я купила туфли у торговца наркотиками. Не знаю, что он в них подсыпал, но меня весь день куда-то несёт». «Ты сильнее, чем думаешь». «Я видела, как Финсток поднимается на космический корабль». «Не хочу поступать в университет». «Кажется, я гей». «Мама говорит, что я слишком толстая, чтобы быть черлидером». «Люблю вас, ребята». А потом Питер видит её. Новая надпись, начириканная шариковой ручкой у самого края стены. «Я влюбился в доктора Хейла». Питер берется за сумку с контрольными работами, но понимает, что ему даже не нужно сличать почерки. Он видел эти неровные буквы всего пару минут назад. Во рту очень сухо. Сердце стучит как сумасшедшее, пока Питер перечитывает надпись еще раз. Он точно знает, кто это написал. Стайлз.