Месть

Райт

Сейчас Я не сразу осознаю где нахожусь и с трудом пытаюсь собрать те несчастные крупицы воспоминаний, которые происходили со мной накануне. Я забрал Хлою из дома ее родителей, она показала мне фотографию, и я, кажется, поехал мстить Джорджу Дели и поджег его дьявольский отель. Надеюсь, он в нем сгорел. Я понял где я, как только почувствовал неудобные железные прутья тюремной койки. Я снова здесь. На этот раз я не помню, как попал сюда, и в камере нахожусь совершенно один. Нет ни капли сомнений, что сюда меня определил отец Хлои. Резко поднимаюсь с твёрдой шконки, но в висок словно стреляют, и я с глухим рыком валюсь назад, схватив голову руками и крепко ее сжав. На моей голове что-то скользкое и липкое, и я подношу руку к лицу, чтобы осмотреть ее. Это кровь. В каких-то местах она уже запеклась, в каких-то кровоточит, словно с водопада. Благо, что мою башку не размозжили об асфальт те два амбала, которые скрутили меня и привезли сюда. Я все ещё жив, потому нужно отдать им должное. Не уверен, что рассчитывал проснуться. Зная Дели - для того, чтобы себя обезопасить - он мог сделать так, что никто бы и не вспомнил, что есть парень по имени Райт Кинг. Я бы просто исчез. Так бывает - люди просто исчезают, когда ввязываются в такие липкие и кровавые истории. Черт. Мне хочется смеяться от ироничности всей ситуации. Я снова здесь, а причиной того, что меня заперли - стали те же люди. И почему он меня просто не убил, а снова запер? Ядовитый голосок внутри скрипучим голоском поёт: возможно он твой отец. Он был бы совсем животным, если бы убил своего сына. Фу. Мне даже думать об этом тошно. Я аккуратно поднимаюсь с неудобного тюремного ложе, придерживая руками кровоточащую рану у затылка с правой стороны. Я шиплю сквозь зубы, потому что по голове словно бьют тысячью отбойных молоточков. История повторяется, но в этот раз мне ещё и наваляли перед тем, как посадить. Подхожу к железным прутьям, и несильно по ним стучу, чтобы привлечь внимание надзирателей, но никто не отзывается. Разве они не должны были отвезти меня в госпиталь и зашить мою голову? Сделать МРТ? Я уверен, что получил сотрясение. Я стучу сильнее, и, прижавшись к решетке, зову на помощь. Ответом мне служит только эхо моего собственного голоса. Черт, надеюсь, что я в учреждении заключения города Ньюпорта, а не в личных вендетта-апартаментах Джорджа Дели, в которых он вершит экзекуцию над теми, кто переходит ему дорогу. Я дергаю решетку на себя несколько раз, но ответом мне служит лишь с ума сводящая тишина. Ни заключённых, ни стражей. Никого. Возникает чувство, что здесь только я и мой пробитый череп. Облокачиваюсь на серую стену из каменной кладки и сползаю на пол. Черт, наверное, я потерял уже ни один литр крови. Футболка сзади мокрая, старый пыльный матрас пропитался кровью насквозь, а алые капли медленно падают на пол. Я больше не могу сдерживать приступы головной боли, моя черепная коробка словно трескается, поэтому просто ложусь на пол, в надежде, что я смогу уснуть. Как известно - глубокий сон притупляет чувство боли и это единственный вид помощи, которую я могу себе оказать прямо сейчас. Я просыпаюсь через какое-то время - трудно оценить: проспал я несколько часов, или дней, но одно я знаю точно - я не один. Я слышу голоса незнакомых мне людей, словно через вакуумный цилиндр. Мои веки отяжелели, и я не могу открыть глаза, а тело одеревенело. Но я слышу все, хоть и с помехами. Мне сложно шевелиться, потому что мое туловище зафиксировано на носилках тугими жгутами. Проверяю, работают ли конечности: пальцы рук и ног, и с радостью осознаю, что я, кажется, все-таки жив. По крайней мере мое сознание все ещё здесь. На мое лицо натягивают что-то наподобие защитной маски, и я снова отключаюсь. Во сне я вижу Хлою и свою мать. И та, и другая умоляют меня их не оставлять. Мне хочется успокоить их, сказать, что я итак никуда не собираюсь, но я не могу вымолвить и слова. Я нем даже во сне. Прикосновения к моему телу ощущаются как-то по особенному. Я словно в царстве глубочайшего и спокойного сна, и в этом жестоком и грязном мире одновременно. Я тянусь к чему-то хорошему и доброму, но чьи-то руки упрямо тянут меня назад - в отвратные реалии. - Умоляю тебя, вернись ко мне, прошу, - слышу тоненький голос. Я точно не могу понять, кому он принадлежит, хотя мне кажется, что Хлое. Мне хотелось бы думать, что он принадлежит ей. Но девушка из моего сна имеет форму ветра - она неуловима. Ее нельзя увидеть и потрогать. Нельзя поцеловать или обнять ее. Можно только слышать, бесконечно ковыряясь в своей голове, пытаясь зацепиться за любую подсказку, которая поможет ее узнать. - Пожалуйста, вернись, - снова произносит голос, - я не вижу без тебя смысла больше. *** Мне снится сон. Ужасный. Я зачем-то засунул свою голову в кухонный комбайн, а тот счастливо начинает ее перемалывать. И я не могу отодвинуться. Как сон, в котором ты бежишь на месте. Но если сны подобного характера я уже приручил, то такие сны для меня в новинку. Пытаюсь пошевелить пальцами, чтобы проснуться и чтобы эта боль ушла, но кто-то хватает меня за руку, тихо ее похлопывая. - Эй-эй, дружище, ты как? Райан. Я медленно открываю глаза, и поворачиваюсь к брату. Его сияющее лицо смотрит прямо на меня, а над его головой светится солнечный нимб. Такой яркий, что тут же ослепляет меня. - Черт, - тихо выругиваюсь я, прищуривая глаза и отворачиваясь. Это был не сон. Моя голова трещала не потому, что я засунул ее в мясорубку. Она трещала здесь - в реальной жизни, а не в царстве морфея. Я пытаюсь подняться на локтях, но Райан тут же прижимает меня обратно. - Лежи, тебе нужен отдых, Камикадзе. - Где мы, черт возьми? - говорю я, морщась от головной боли. - Кадилак-Лаунж* в Провиденсе. Тебе заказали приват, а я здесь самая неприхотливая стриптизерша. Я недоуменно смотрю на брата, иронично изогнув бровь, но тут же об этом жалею, и, прошипев, возвращаю ее в исходное положение. Кажется, бровь была рассечена и рана только начала затягиваться. - В больнице святого Иосифа, - уже серьезнее говорит Райан, - тебе нехило досталось. Я хмыкаю. Мда-уж, не то слово. - Судя по тому, как я себя чувствую - это ещё слабовато сказано. - Как ты? - спрашивает Райан, с прищуром глядя на меня. - Могло быть и лучше. - Тетя Лил здесь, уснула в приемной. Она оставалась с тобой оба дня, пока ты был без сознания, я еле уговорил ее немного поспать полчаса назад, - голос Райана лишён обычной шутливости. Я знаю брата достаточно, чтобы распознать его волнение. - Мама здесь? - спрашиваю. - Ага. И Хлоя тоже, - с осторожностью протягивает он. Хлоя... Они обе здесь? Как они меня нашли? Кто привёз меня сюда? Они знают, что произошло? И где я очнулся в прошлый раз? - Ты здорово нас напугал, брат. Вик звонила по меньшей мере уже сотню раз. Вик...она же должна была уехать...стоп! Оба дня? - Погоди, - прошу я, поднимаясь выше на кровати, - что значит оба дня? Хочешь сказать, что я был в отключке два дня? - Ага, - медленно кивает он, закусив губу. - Тебе в самом прямом смысле проломили башку. - Стоп. Как я вообще оказался здесь? - Кто-то из псов Дели привёз тебя... Хлоя искала тебя несколько дней, звонила в больницы, тюрьмы, гостиницы, нам и твоей матери. Ты словно пропал из жизни на несколько дней. Я хмурюсь. Что это значит? - На несколько дней? - Два дня ты был в отключке и ещё два тебя не было. Итого 4 дня. Хлоя искала меня два дня? А потом я чудом оказался здесь? - Где она сейчас? - спрашиваю, желая скорее ее увидеть. - Можешь позвать ее? - Да, конечно, - говорит Райан, вставая со стула, - Принести тебе что-нибудь поесть, или..? - Нет, - резко отвечаю я. Когда за Райаном закрывается дверь, я ощупываю свою голову, затылок которой крепко перебинтован. Над глазом собирается кровавая жидкость, медленно скатываясь вниз. Я аккуратно вытираю кровь пальцем и смотрю на свои руки. Не может быть такого, что меня оставили живым, учитывая все, что я знаю. Учитывая все доказательства, которые у меня имелись на Джорджа Дели. Он так просто отправил меня из тюремного заточения сюда - в частную клинику Святого Иосифа? Если он хотел избавиться от меня - ему нужно было оставить меня истекать собственной кровью в той тюремной камере. Дверь тихо открывается, и в неё заглядывает светлая голова. Мое сердце начинает отбивать странный и рваный ритм. - Привет, - тихо говорит она, закрывая за собой дверь. - Райан сказал, что ты хочешь меня видеть, - неуверенно бормочет Хлоя, заламывая пальцы и усаживаясь на стул рядом с моей постелью. - Что произошло? - сразу же спрашиваю я, подгоняя ее перейти сразу к делу. Я всматриваюсь в любимое лицо, и замечаю темные круги под глазами. Ее глаза красные и припухшие от слез и недосыпа. Мне хочется успокоить ее, сказать, что я в порядке, но ещё сильнее мне хочется узнать, что произошло. Хочется знать всю историю. - Я отдала ему всё, - шепчет она, а с ее глаз скатывается скупая слеза. - О чем ты? - непонимающе спрашиваю я. - Все, что у нас было на него. Таблетку «Ксанокса», видеозапись с камеры, фотографию твоей матери, все фотографии и копии тех снимков с клуба. Все. До меня не сразу доходит, что она имеет ввиду, но когда все же доходит, я просто вспыхиваю. - Ты отдала то единственное, что могло подорвать его? - рычу я, поднимаясь на локтях и гневно глядя на Хлою. Она шмыгает, вытирая слезы со своего лица. - Прости, я должна была это сделать, - говорит она срывающимся голосом. Я глубоко вздыхаю, прикрыв на секунду глаза. - Снимки есть и на моем телефоне, - говорю я, пытаясь справиться с бушующим во мне гневом. - Нету. Я их удалила. - ЧТО!? Что ты наделала, Хлоя!? - Взрываюсь я, поднимаясь с кровати и игнорируя острую боль в затылке. - Я спасала тебя! - кричит она, мотая головой. - Это было его условием! Он забудет то, что ты сделал и вернёт тебя, если я отдам ему все улики. Таков был договор! Я ничего не могла сделать! - рыдает она. - Он бы не вернул тебя, ты бы умер в этой захудалой камере, если бы я не умоляла его дать возможность тебе помочь, понимаешь? Я раздуваю ноздри. Единственное, что у меня было против него - это те несчастные записи и фотографии. А теперь не осталось абсолютно ничего. Ничего, что может восстановить справедливость и упечь его за решетку. - Да, я действовала импульсивно. Я не могла видеть тебя таким беспомощным и всем в...крови, - тише говорит она. - Я спасала тебя, ты бы сделал то же самое. В ее словах истина. Я бы не дал ей мучиться где-то на краю земли. Я бы не оставил ее, захлёбывающуюся собственной кровью. Никогда. - Как ты узнала, где я? - Отец сам позвонил. Потом мне отправили фотографию тебя в социальных сетях с какой-то фейковой страницы. Ее удалили через несколько секунд после того, как слили, я даже не успела ее сохранить. Отец шантажировал собственную дочь? Играл ее чувствами, зная ее отношение ко мне. Хитро... Я бы никогда не придумал ничего лучше. А этот сукин сын знал, за какие ниточки нужно потянуть. Он знал, что если я умру, то Хлоя выложит все полиции как на духу. Именно по этой же причине я все ещё жив. У него есть деньги и связи. А мне никто не поверит на слово - я судим. И отель, который я поджег, он сможет восстановить за несколько дней, не прикладывая абсолютно никаких усилий, поэтому ущерб, который я нанёс, ему покажется детской забавой. Я хватаюсь за голову. Кажется, я снова оказался запертым в клетке, только в этот раз я заперт в клетке находясь на свободе. Какая ирония. - Что он потребовал взамен на твою услугу? - спрашиваю я, внимательно глядя на девушку. - Только твоего молчания. И он не тронет тебя больше. Ха. Моего молчания? Когда он убивает молодых девушек, депортируя их из другой страны? А что будет, если я не захочу молчать? Он убьёт меня? Из меня вырывается странный звук. Что-то среднее между смешком и фырканьем. Джордж Дели просто неуловимый сукин сын. *Стриптиз-бар в городе Ньюпорт