Нарцисс

Люминесцентная лампа издает неприятный для слуха звук, отбросив на стену тусклый свет. Кажется, ну вот, он окончательно потух, и нужно будет уже включать дисплей телефона, чтобы осветить себе путь, но свет снова появляется, еле освещая серую поверхность дверей и временно освобождая людей от хлопот. Железная дверь захлопывается под звон домофона и по подъезду разносятся шаги и шуршание пакета, гармонично граничащее с позвякиванием стеклянных бутылок, лежащих внутри. Преодолевая одну ступеньку за другой, темноволосый парень тонкими пальцами заводит волосы назад, но длинная челка сразу возвращается на своё место, чуть касаясь кончиков ресниц. Из воротника толстовки выглядывают черные рисунки, а на правой кисти руки из рукава торчит чешуйчатый хвост. На мочках ушей поблескивают серебристые кольца, подчеркивающие его образ. Он проводит кончиком языка по зубной эмали, нащупывая в кармане ключ. Прокручивает ключ в дверном проеме два раза и довольствуется тем, что в кармане ещё есть новая пачка сигарет, замок послушно открывается и пропускает гостя внутрь. Не торопясь, словно у себя дома, парень закрывает за собой дверь, а затем проходит дальше, засунув одну руку в карман своей серой толстовки, а другой держа пакет. В квартире умиротворение, покой. В такие моменты поражаешься тому, насколько всё-таки сильно отсутствие звуков, тишина управляет человеческим подсознанием. И некоторые пользуются этим, закрываясь на целый день в комнате от окружающего мира и погружаясь в мысли. Потому что это помогает совершенствоваться: помогает простым людям держать на плаву свой внутренний баланс, а творцам ловить долгожданное вдохновение за хвост, ускользающее из рук в самый неподходящий момент. Свет выключен, ибо хватает и ярких солнечных лучей, озаряющих чуть ли не полквартиры. Дверь просторной комнаты как всегда открыта, и Чонгук, миновав длинный коридор, входит внутрь. Здесь мечта любого художника: куча чистых холстов на подрамнике, - половина прислонённых к стене, половина сложенных в стопку, - краски самых разных цветов, полный ящик карандашей, почему-то вытащенный из шкафа, а также стаканы полные кисточек с засохшей гуашью. С другой стороны кофейный столик, забитый какими-то журналами и газетами, а рядом стоит кружка с недопитым сладким чаем. Если приглядеться, от него ещё веет тёплый пар. В пару сантиметров от столика разложенный диван, постель которой до сих пор не убрана после сна – изредка Тэхен ночует в своей мастерской, на что Чонгук лишь понимающе вздыхает. Квартира давно пропиталась этим всем, и кажется даже если вынести отсюда все, запах акварельной краски и чистой бумаги не пропадет никогда. - Я для чего тебе новый мольберт привез, чертежник?- смеётся Чонгук, остановившись у порога комнаты и уставившись на согнувшуюся спину Тэхена, увлечённо занимающегося своим обычным делом. Его лицо слегка нахмурено, ведь перед ним незаконченная работа, в руках палитра и острая кисточка. Он не обращает внимание не только на Чонгука, но и на городской гул за окном. Прикусывает нижнюю губу, вытерев об свой комбинезон руки, и чуть наклоняет голову в сторону, оценивая нанесенные изменения. Нельзя отвлекаться на маловажные шорохи и звуки, вдохновение настолько тонкое чувство, что оборвать его можно без всяких усилий. А Чонгук понимает это, не пытался привлечь внимание, не звал, а лишь присаживался как всегда на кресло и терпеливо ждал. Ведь понимает, какова цена искусства. Знакомо до чертиков. Но когда слышится шуршание газеты, -а если учесть ещё то, что Чонгук здесь – Тэхен невольно замирает, закрывает глаза и мысленно шепчет: «блин». Остановиться придётся, потому что, кажется, их ждёт важный разговор, который на потом отложить невозможно. Только вошедший Чонгук уже стоит боком от него в черной футболке, а толстовка брошена на спинку кресла, возле которого стоял столик с газетой свежего выпуска Сеульских вестей. Только сейчас Тэхен понял, что принес его домой зря - плохая идея. Но пытливый ум не давал покоя, все казалось сказкой, далекой мечтой юного художника, и Тэхену нужны были доказательства, что это не сон, а самая что ни есть реальность. Любопытный взгляд бегает по немало интересным высказываниям журналистов и прикреплённой внизу фото, заставляющее Чонгука хмыкнуть, мол, неплохо, а Тэхена – опустить голову. Волнение? Возможно. Его пальцы переплетаются, оставив инструменты на потом, а мысли полностью погружаются в воспоминания. В тот светский вечер, в те шипучие напитки, и то чувства роскоши – незабываемо. Тэ не хотел говорить об этом, и уж тем более не хотел, чтобы Чонгук узнал от чужих людей. Не хотел, потому что это словами невозможно описать. Вечер был слишком шикарен: его любезно встретили и оценили его работы. Чонгук должен был быть там вместе с ним. В такой важный для него момент, благодаря которому дальнейшая его жизнь безусловно изменится в лучшую сторону. И в следующий раз он будет рядом с ним, когда Тэхен станет личностью более важной и сможет приводить с собой гостей. Когда все вокруг будут видеть в нем не просто новичка, а мастера своего дела. Ну а пока, он сам ещё гость в этом светском доме. Уличный художник Южной Кореи приятно поразил светское общество своим присутствием на выставке знаменитого художника Ли Чана. « Для меня честь присутствовать здесь, в кругу почтенных людей, без сомнений посвятившие себя и свою жизнь искусству. Спасибо, господин Ли, за предоставленное мне слово. Надеюсь ваша школа искусств продолжит развиваться и помогать подниматься на ноги таким людям, как я.» На фотографии вестибюль полон гостей: все устремили взоры на молодого парня, недавно ворвавшегося в мир искусства и впервые оказавшегося здесь. Половина гостей определенно видят его впервые, но несмотря на это, в их глазах все равно зарождается восхищение вперемешку с лёгким удивлением. Ким Тэхен стоит на невысокой сцене на фоне бархатных штор красного цвета, а впереди придерживая для уверенности подставку для микрофона. Шикарный паркет, вычищенный до блеска, великолепные большие люстры и декорации, выбранные со вкусом – весь дом сплошная эстетика. Внутри четыре столба, держащие потолок, в которых отражается чуть ли не все, что происходит по ту сторону них: а именно бурные светские беседы, удовлетворяющие душевно-социальную потребность присутствующих. Все собрались маленькими группами, каждый стоит рядом с тем, с кем беседа была прервана неожиданным гостем из Южной Кореи. Бокалы подняты вверх – взоры устремлены ввысь. Официанты, отводя одну руку за спину, а другой аккуратно держат поднос с шампанским, ловко проходят между гостями, не оставляя ни одного без бокала. В руках Ким Тэхена тоже уже давно устроился бокал с шампанским, наполненным лишь наполовину, шипучие пузырьки газа давно осели на стекло. В них отражаются гордые лица окружающих. Но в них нет и капельки высокомерия или притворства, только полное знание своей цены и гордость. А Тэхен приятен на вид: ухожен и красив. Шоколадные волосы подстрижены маллетом, а длинная челка чуть лезет в глаза, из-за чего он приобрёл привычку заводить их за ухо. Парень не промах, в нем есть стержень, - это видно по его уверенной речи и манере поведения - благодаря которому он медленно, но точно идет к цели и отступать не собирается. Ким Тэхен покоряет новые вершины. Ким Тэхен живёт так, как говорит ему душа. Костюм хорошего качества, явно вышитый из модных европейских журналов, изысканный и утончённый образ, подчёркивающий его худое телосложение. Его вес не сказался на лице: щеки по-детски полноваты. А ещё маленькая родинка на кончике носа – изюминка, индивидуальная черта его внешности. На нем атласная рубашка жемчужного цвета, и бело-голубого оттенка пиджак поплиновой ткани. Здесь такой костюм редкость, и скорее всего он сшит на заказ одним из самым талантливым кутюрье Европы. Снизу чёрные оксфорды, превосходно сочетающиеся с цветом его костюма. Юный, но такой талантливый. Любезно получающий похвалу и овации от людей высшего общества. Теперь он навсегда будет признан уважаемым гостем на подобных вечерах. «В моей семье не было знаменитых художников или музыкантов, я не обучался этому с малых лет и не владею всеми знаниями, но я здесь, а значит чего-то стою в данном направлении. В будущем надеюсь на ваше благосклонность, я постараюсь написать ещё больше работ, которые, уверен, безоговорочно покорят ваши сердца. Моя душа полна вдохновения, а руки готовы творить, поэтому не смею задерживать ни свою деятельность, ни вас. Приятного вам вечера, искренне благодарен за внимание.» Чонгук его читает взглядом, рассматривает с ног до головы, не отрываясь, изучает как новую книгу, случайно попавшуюся в руки. Оторваться от этой фотографии нереально, там Тэхен другой, не такой каким Чонгук привык его видеть. С ним он настоящий, а на фотографии лишь маска, надетая из-за волнения и страха быть осужденным окружающими. - Чонгук, я …, - мямлит озадаченный Тэхен. Он вытирает щеку тыльной стороной ладони, случайно замазав себя фиолетовой краской, и откладывает палитру в сторону, наконец-то решившись поднять голову. Одна доля секунды, и он встречается с глазами цвета тёмного шоколада, в которых он тонул, тонет, и будет тонуть всегда. В них безграничная любовь пылает красным пламенем, согревая тело и сердце Тэхена. Глаза сводятся к переносице из-за короткого расстояния, а улыбка Чонгука видна даже так. Такой крутой снаружи, но на самом деле ребёнок внутри. - Я могу получить автограф?- резко перебивает Чон, не переставая улыбаться. Тэхен в лёгком шоке от того, что не услышал как Чонгук подошёл и сел на колени рядом с ним. Снова ему вскруживают голову: малому достаточно сидеть рядом, чтобы заставить сердце Тэ бешено биться. Они сидят так несколько секунд, наслаждаясь близостью и возможностью в любой момент прикоснуться к друг другу. По коже пробегает табун мурашек, а щеки покрываются еле заметным румянцем. Тэхен не успевает что-либо сделать, как-либо оправдаться, как вдруг ощущает холодные губы. Глаза рефлекторно закрываются, поцелуй как огонь, губы – лёд, и с каждой секундой становится все теплее и влажнее. Внутренне беспокойство затмило его знания о прекрасных чертах характера его парня. Обидам нет места, злости – тем более. Языки сплетаются, а губы соединяются со смачным звуком. Чонгук медленно отстраняется от разгорячённых, влажных губ, блестящих на тусклом свете, и оставляет их полуоткрытыми, а подбородок чуть тянется вперед, поднимается в надежде удержать, продлить этот нежный поцелуй. Он, конечно, любит Тэхена, но издеваться кажется ему нравится чуть больше. Тому доказательство довольный, дикий взгляд с этими густыми угловатыми бровями, делающими его похожим на хищника, ухмылка на лице и язык, бесстыдно прошедшийся по верхней губе. Их поцелуй игра, и Чонгук в ней победитель, давно получивший полный контроль над проигравшим. Тэхен немного вскидывает брови, заметив на щеке Чонгука фиолетовую краску, и улыбается, когда пальцами касается своего лица, на котором размазалась акварель. Выравнив спину и ухватившись за кромку черной футболки, Чонгук скрещивает руки и снимает ее, бросив в сторону и оставаясь голым по пояс. Грудь в такт его ровного дыхания движется плавно, словно не хочет разрушать ту воцарившуюся в комнате приятную тишину. На солнечном сплетении порхает чёрная бабочка, а на правой груди бушует разъярённый дракон, который в подсознании Тэхена почему-то красного цвета. Он извивает по всей правой части его тела, и в области кисти предупреждающе стучит хвостом, наводя на всех страх и ужас. Чешуйчатый монстр пролетает над звёздами, изображенных на ребрах Чонгука, вместе с певчими птицами, только вырвавшихся из железной клетки. Тэхен помнит, как выцеловывал каждый рисунок, а иногда и вылизал, будучи слишком возбуждённым от нежных касаний, оставляя мокрые дорожки на раскаленной коже. Но сейчас, все рисунки и их смысл меняются, приобретают новую форму и говорят о другом. Даже зачеркнутое пятно, покрывшее его левое плечо приобрело другую форму. Область живота, конечно не полностью, но все же ещё чистая, а чуть выше ключиц, в центре шейной ямки, острой иголкой уже заполнен новый участок тела. - Новое тату? Чонгук демонстрирует тату, вертя головой по сторонам, – полумесяц. Он прячется за ветками толстого дерева, на котором дракон оставил след своих острых когтей, покрывая весь нарисованный мир лунным светом. Рука тянется к карману джинс и достаёт слегка помятую пачку сигарет, Чонгук чиркает зажигалкой и фитиль пылает на несколько секунд, оставив после себя лишь запах гари. Стрела густого дыма вздымается вверх через вытянутые губы парня, и острые языки дыма, изгибаясь в воздухе, расплываются по комнате, а Тэхен так и продолжает блуждать глазами по изрисованному телу, напоминающее ему тело Аполлона, только в современном времени. Рисунки вроде ничем не схожи, а так прекрасно выглядят вместе на мужской крепкой груди. - У каждого свой взгляд на искусство. Закинув голову назад, Чонгук дает право никотину потихоньку разносится по всему телу, придавая чувство расслабленности и наслаждения. Конечно, лучше было бы не мешать и уже определиться, чтобы не терять время зря : оставить Тэхена продолжать дорабатывать картину или украсть принцессу к себе. В свой мир полный эскизами для тату, иголками и капельками крови, от которой Тэхену, честно говоря, не по себе, а у Чонгука кончики пальцев покалывают от удовольствия. Оперевшись на одну руку назад, другую с сжатой между пальцами сигарой он тянется к губам, закрывая глаза и втягивая дым. Вроде такие похожие, но одновременно абсолютно разные. Они вместе уже очень давно, нельзя сказать точно, ведь кажется это все ещё началось с того момента, когда Чонгук осознал, чем именно хочет заниматься в жизни, а Тэхен тогда также рисовал картины. Чувство, что он всегда был таким. С самого, мать твою, рождения, и это не может не смешить Чонгука. А еще его смешит то, что татуировщик по уши влюбился в художника. Влюбился в того, с кем по сути идет по одной дороге, но не следом, а с другой стороны. Кожа, привыкшая к прохладному воздуху в комнате, покрывается мурашками, когда влажный кончик кисточки, которым не задолго до этого Тэхен рисовал на холсте, проходится по нему. Он не спешит смотреть, что там удумал Тэ, он спешит взглянуть в задумчивые глаза напротив, сосредоточенные на любимом деле, в которых так часто терялся, но слышит с родных уст тихое «не двигайся» и останавливается, рассматривая двигающуюся макушку и не смея сделать лишнее движение. В голову, словно змеи, заползают мысли, что возможно он перепутал влажный язычок Тэхена с кисточкой. И, если признаться, он был бы этому только рад. Тому понадобилось десять минут, после чего он неуверенно садится на место, замерев с кисточкой в руках и с палитрой, на которой всего лишь три цвета: оранжевый, жёлтый и зелёный. Он проводит последний раз кистью сверху вниз, зеленая капля с кончика падает вниз и разбивается об пол, а Чонгук наклоняет голову, чтобы разглядеть своё тело. - Тебе идёт жёлтый. На теле вырос большой подсолнух, с золотистыми листьями и с длинным зеленым стеблем, вырастающим из пояса. Именно благодаря оранжевому центру цветка, он напоминает солнце , которого, кажется, чертовски не хватало в том черном мире. И правда, получилось очень даже неплохо. Он бросает взгляд на виновника своего изрисованного тела, и его захватывает легкое оцепенение. Смущенная улыбка и опущенные глаза – Тэхен неосознанно дразнит, а Чонгук подаётся. Вот почему они вместе. Вот почему Чонгук теряет голову от аромата цветочных духов Тэхена, а тот дрожит и краснеет каждый раз, ощущая на своём теле укусы. Один без другого не может. Их отношения можно описать по разному, но главное то, что каждый дополняет жизнь другого, добавляя то, чего он сам не сможет создать своими руками. Вот Тэхен и добавил. - Извини, не в моём стиле. Цепи ломаются, потухший окурок падает на пол, а он жестоко цепляются в мягкие губы, не привыкшие к такому. Он тянет нижнюю губу, приложив ладонь к щеке Тэхена, из-за чего тот начинает мычать в рот и судорожно ловить воздух, когда появляется возможность. Руки хватаются за крепкие плечи, и он старается хоть как-то угомонить дикого зверя, которого Чонгук выпустил, не задумываясь. Лопатки Тэхена уже упираются в пол, а накаченное тело Чонгука нависает сверху, покрывая шею поцелуями. Руки бродят по телу, а затем тянутся вниз к ногам. Лямка комбинезона спадает с дрожащих плеч Тэхена, тогда Чонгук останавливается, через силу отцепляясь от желанных губ и приподнимая таз Тэхена. Его согнутые колени оказываются под руками Чонгука, а Тэхен пытается сдержать стон и не ерзать, ощутив через одежду выпирающийся возбуждённый орган. Ким не понимает, почему тот остановился. Тело уже пылает, а внизу неприятно тянет, ожидая когда же эта мелкая боль стихнет. Чонгук цепляется руками за бедра Тэхена, обтянутые свободным комбинезоном и медленно толкается вперёд, раздвинув ноги Тэ, который кажется уже начал задыхаться. Он без капельки стеснения мнет мягкие бедра, имитируя толчки и вслушиваясь в еле сдержанные стоны парня, который уже от стыда уткнулся в локтевой изгиб руки. Чонгук закусывает нижнюю губу, а руками крепче хватается за таз Тэхена, который уже плавится как сыр в микроволновке. Ноги начинают потихоньку затекать, но легкая боль ничто по сравнению с наступающим возбуждением. Внизу становится слишком влажно, и Тэхен пытается прийти в себя, чтобы избавиться наконец-то от лишней одежды, надоедающей в такие моменты до ужаса. Слишком тесно, слишком душно. Чонгук, который любовался этим зрелищем, начинает толкаться сильнее, трется возбуждённым органом через ткань, предупреждая парня снизу, что тот давно в ловушке и бежать некуда, из-за чего рука Тэхена снова соскальзывает с собственной одежды, в который раз бессильно падая на пол. - Гуки, хватит меня мучать, - губы кривятся, и Тэхен жмурится с каждым новым толчком, становившиеся все грубее и жестче. Чонгук расстегивает в процессе свой кожаный ремень и по пути к разложенному дивану снимает с Тэхена, который сразу вцепился в его плечи мёртвой хваткой , уже и так полуопущенный комбинезон и оставляет поцелуй на щеке. Он аккуратно укладывает его на диван, а Тэхен сразу скрещивает ноги на талии Чонгука, не соглашаясь отпускаться ни на сантиметр и продолжать то издевательство над собой минутой ранее. Игнорируя пыхтения хена и крепкую хватку его ног, Чонгук не согласно рычит и просовывает руку между пахом Тэхена и своей талией, чтобы дотянуться до своей ширинки, а заодно и наказать неугомонного хена. Его предплечье становится влажным из-за обильно вытекаемой спермы Тэхена, из-за которой промокли боксеры. Как только рука проскальзывает вниз, хватка ног ослабевает, тело начинает дрожать, и Чонгук хватается за бедра второй рукой, чтобы не дать тому упасть и лишиться очередного наказания. - Жарко, не думаешь?- пошло шепчет он, потянув парня за щиколотку и расстегивая его рубашку, - Подожди, малыш, это только начало. Оперевшись одной рукой, другой он стягивает боксеры с Тэхена и просовывает указательный палец на два фаланга в влажную дырочку, медленно двигает им внутри, давая тому привыкнуть. На что Тэхен дергается, выгибается в спине, отрывисто дыша, и открывает рот в полунемом крике. Тело пробивает током, а Чонгук засовывает еще средний палец и не может не уткнуться носом в щеку напряженного Тэхена, на лице которого до сих пор фиолетовая краска и стекает капля пота. Его пальцы сжали плечо этой шаловливой руки, но парень сверху и не думает останавливаться, давит сильнее, двигая пальцами внутри. Тэхен жмурится и пытается быть тише, но жар, растекающийся по всему телу, не даёт покоя. Терпеть взгляд Чонгука невыносимо, особенно в таком положении. Особенно после лёгкого поцелуя в шею, а затем и третьего пальца, вошедшего до основания. Ким срывается на стон, а в Чонгуке кровь закипает. Вытащив пальцы и подвинув горячее тело ближе, Чон вставляет головку члена и входит сразу, схватив Тэхена за руки, которыми тот так старательно пытался скрыть раскрасневшееся лицо. По комнате раздаются хлюпанье и хлопки двух тел вперемешку с тяжелыми стонами Тэхена, уже позабывшего обо всем вокруг. Ведь Чонгук делает это так резко, но одновременно нежно. С губ вырывается горячий пар, контактируемый с прохладной температурой в комнате, а с уголка рта вытекает тонкая струя слюны. Сердце Чонгука бьётся в такт горячего дыхания Тэхена. Их губы снова находят друг друга, но поцелуй получается размашистым из-за резких толчков. Ким ластиться, прижимается сильнее, зарываясь пальцами в чёрные волосы Чонгука и тяжело выдыхая его имя прямо в ухо. Сейчас все величие Тэхена, который был на той фотографии, испаряется, под Чонгуком он становится слишком податливым и уязвимым. Его тело подвластно лишь тому, кто страстно сейчас впечатывает его в мягкий диван. Руки сжимают кремовую простыть, а волосы неприятно липнут ко лбу. Чонгук наклоняется вперёд, лаская губами дрожавшие плечи парня. Владелец басистого голоса стонет слишком прекрасно, выкрикивая имя Чонгука и временами цепляясь зубами в его плечо. От того парня, поражающего своим серьёзным взглядом и строгим внешним видом, не осталось и следа. Иллюзия испарилась, оставив в реальном мире лишь настоящего Ким Тэхена. Безумно сладкого и вкусного, как вишневое мороженое, таящее сейчас в руках Чонгука. Возбуждение доходит до точки кипения. Краски на теле смешиваются в одно месиво, не оставляя и следа от красивого цветка, нарисованного Тэхеном. Он высовывает розовый язык наружу из-за невыносимого жара. Не задумываясь, Чон сцепляет их языки, а затем и губы, погружая парня в глубокий и мокрый поцелуй. Тэхен обнимает парня, уткнувшись в чужую шею и пытается угомонить свое бешеное дыхание. Он погружается в эйфорию, касается липкой кожи словно последний раз, пытается запомнить каждый изгиб, каждую родинку, каждый шрам, пока Чонгук оставляет засосы на песочной коже, а затем кончает, продолжая двигаться в медленном темпе. Он падает на бок, придерживая своего парня за талию и нежно лаская пальцами его спину. Их ноги переплетаются, и они вместе погружаются в сон, вдыхая аромат их очередной горячей ночи. На утро по телу пробегает приятная волна солнечного света, ласкающего их мятую постель и их сонные лица. Растрепанный Тэхен нехотя раскрывает веки и садится, прижав колени к груди – так он не сможет снова уснуть, и наконец-то встанет с пленяющей разум постели. Он тянет к себе одеяло и зарывается в нее с головой, причмокивая губами и лишив рядом лежащего Чонгука тепла. - Чай, кофе?- Тэхен разворачивается к Чонгуку, одарив его милой квадратной улыбкой с утра. - Вино, - лениво тянет Чонгук, перекатываясь на другой бок, и доставая из пакета, принесённого вчера, бутылку дорогого алкоголя. Глаза Тэхена округляются, а одеяло от удивления скатывается с макушки, еле прикрывая худые плечи. - Дионис. Он залезает на него верхом, смеясь и протирая сонные глазки, а затем прикладывает свои тёплые ладони на грудь Чонгука, медленно массажируя. Бутылка вина подождет возле дивана, сейчас тело просит другой дурманящий напиток, после которого всегда остаётся сладкое послевкусие. - Дионис, Гелиос, Кайрос, Суккуб – зови меня, как хочешь, все равно ты будешь сладко постанывать подо мной. - Чертов Нарцисс, - шепчет в чужие губы Тэхен, наклонившись для нового поцелуя. С тела соскальзывает одеяло, оголяя полностью тело Тэхена, на котором давно высохла размазанная ночью акварель, оставленная Чонгуком. Краска попала и на постель, в которой она растиралась между двух горячих тел вместе с потом и спермой.