В нашем тихом омуте

Томура устал. Устал от самого себя. Ему надоело о чем-то думать, что-то решать. Это давно не имеет никакого смысла. «Для чего что-то делать, если из этого ничего не получится в исходном конце?» — с этой мыслью он встречается, чтобы не соглать, раз до десяти в день. К примеру, когда Курогири с утра будит его, потому что, эй! «Шигараки Томура, ты не забыл, что ты лидер и должен подавать пример другим? Хватит спать до обеда, поднимайся и собирай собрание!» — А есть ли в этом хоть какой-то смысл, Курогири? — постоянный ответ, после чего Шигараки поворачивается на другую сторону кровати. Томура спит по два часа в сутки, ложится под утро только из-за ужасной головной боли, он не видит смысла во сне. Для чего нужен сон, если он никогда не высыпается? Ложится ли он вовремя, или не ложится вообще — результат один. «Томура-кун, почему ты ничего не ешь? Эй! Ты слышишь меня?» — Я не голоден, слышу, Тога, тебя бы и не услышать. А Томура смотрит в тарелку перед собой, думает что может просто превратить всё это в пыль и уйти? Ладно, так сильно он уже Курогири доводить не будет. Томуре кусок в горло не лезет, если честно, он не помнит когда ел нормально в последний раз, именно с аппетитом, чтобы наесться, а не просто чтобы от него отстали. Томура устал читать одни и те же новости. Устал переключать одни и те же каналы. Устал слышать о героях, о других злодеях, которых приписывают к ним. Ему надоело всё, что касается их причудливого мира. Ему надоело быть изгоем. Ему надоело не иметь возможности спокойно выйти из дома, как это делают все. Ему надоели ненужные взгляды.

Ему надоел он сам.

Он устал от того, что везде ищет подвох. Что не верит людям, которые рядом с ним, которые идут плечом к плечу. Которые клянутся в верности и в том, что они теперь семья. Томура ненавидит слово «семья». Воспоминания с детства отдают не самым приятным вкусом, от чего его начинают мучить сильные кошмары, даже в те несчастные два часа сна. «Шигараки, ответь, а к чему мы идём? Почему мы ничего не принимаем?» — Спиннер, мы залегли на дно. Я говорил уже об этом, хватит. «И что же будет тогда дальше? Есть ли хоть какой-то смысл продолжать? У нас нет ничего!» — Мистер Компресс, я отвечу на это, только позже. А смысл есть всегда. А смысла нет. Смысла нет слишком давно. Он не видит смысла в своём существовании, что уже говорить о Лиге. Они не смогут.

Томура хочет бросить все к чертям.

Томура считает себя ужасным лидером, и кажется, обе личности Твайса с этим согласны. Твайс умело успевает закрывать рот вовремя. А Томура не слушает никого и ничего. Томура устал слушать, устал говорить, устал думать, устал существовать.

Томура хочет умереть. Томура считает, что так легче.

Томура не желает выходить из комнаты, сидит он там, кажется, уже третий день. Изредка мелькает в баре, чтобы взять себе стакан воды. Больше ему ничего не нужно. Мыслей в голове слишком много. Желание сдаться пополняется с каждой второй. Томуре надоело решать всё одному. Он не справляется, хорошо? Он признает, он слабый, он не выдерживает. На нём слишком много ответственности. Он взял на себя слишком много. На него полагаются другие, а он бы в жизни этого не сделал. Томура устал себя ненавидеть, хочется вскрыть вены, чтобы не мучаться. Не хочется орать — нет сил даже говорить. Хочется чтобы сбила машина, чтобы тело красиво, в крови лежало посреди дороги, чтобы ничего не чувствовать. У водителя даже проблем не было бы — он же злодей, его бы ещё и наградили. Томура хотел бы улыбнуться, только губы потресканы до крови, болят. Как он с них сдирает всё время кожу — он не понимает, серьёзно. Это не обдуманно, необдуманно настолько же, как и вся его жизнь. Томуре хотелось бы просто биться в истерике, наорать на кого-то, убить, подавиться солёными слезами, но чувствовать хоть что-то.

Начать жить, хотя бы немного.

Томура не знает насколько низкая температура его тела, что от него отпрыгивает даже Тога. Не знает насколько сильно не хватает его бледной коже солнца, что он сливается с серыми стенами. В зеркало у него желания смотреть — нет. Он ненавидит своё отражение. Беспомощное. Глупое. Никому ненужное создание, которое ничего не умеет. Который ничего не добьется. Который, почему-то считал, что ему по силу то, что он задумал. Увы, он не всемогущий, самый тупой предлог, но, по-другому он не может придумать. В голову ничего другого уже попросту не приходит. Томуре хочется сгореть, он не спит вторые сутки: закрывает глаза — видит кошмары. Его сильно колышет, когда он выходит из комнаты. Ему холодно, чертовски. Зубы стучат, тело дрожит, а глаза, кажется, решили наконец-то пробиться на слёзы?

«Эй, с тобой всё нормально, лидер?»

— Тебе ответить честно или как всем остальным? Почему ты вообще здесь, Даби?

«Я беспокоился.»

Ого, даже так. О Томуре? Да и беспокоиться? Ах-ха-ха, а юмор у Даби всегда был тупым. Как и сам Даби.

Но, он единственный, кто пришёл и сказал это.

— Серьёзно? Опять шутишь? Мне не до этого, оставь меня. «Слушай, я могу кое-что попробовать?» «Я, правда, хочу тебе помочь.» Ха-ха, Томура не нуждается в помощи. Ни в моральной, ни в физической, с ним всё в порядке. Правда, не стоит о нём беспокоиться. Живой, и это хорошо.

Или же не совсем, это уже как для кого.

— Плевать, делай что хочешь. «Сядь ровно» Томура косится, насколько может, но садится на кровати ровно, пододвигаясь ближе к центру. Даби садится рядом и расставляет руки. — И? Шатен вздыхает, и возвращает руки к себе на колени, сидя в позе лотоса. «Хочешь поговорить?» — Не особо. «Хорошо, тогда обещай, что не убьешь» Так хочется сказать, что у него просто нет для этого силы. Но, признавать слабость не охота ещё больше. — Конеч- Томуре не дают договорить, обнимая его. Кажется, что есть силы. Нет желания, даже, попытаться вырваться или же начать возмущаться, что этот придурок себе разрешает. Нет сил ни на что. — Сожги меня, Даби. Пожалуйста. А вот и эмоции. Вот и дрожь в голосе, хотя впервые за последнее время ему тепло.

Может попросить, чтобы не отпускал?

«А ты уверен, что хочешь именно умереть? А не чтобы быть с кем-то?» Что за бред он несёт. Томура всегда был один и никогда не жаловался. Жил и жил. Существовал, если быть точнее. И никто ему рядом никогда не нужен был. Пускай прекращает этот придурок свой бред. «Ты не устал быть один, лидер?»

…

Устал.

Чертовски устал.

Томура срывается. Сжимает чужую футболку спереди, пытаясь её не угробить. Склоняет голову — надеется задохнуться от слёз — плачет. А Даби молчит, не реагирует, смотрит куда-то в сторону, не убирая рук с чужой спины. — Почему ты решился придти ко мне? «Я посчитал, что тебе нужна поддержка. К примеру, вот, объятия.» Томура отпускает футболку, заводит руки за его спину и сжимает чужой плащ, прижимается к парню сильнее и кивает. Даби обнимает сильнее. Томура устал. Он нуждался в самых простых объятиях.

Даби догадался.