Bipolar Opposites

Югём чувствует себя потрясающе. Нет, даже лучше. Он чувствует, что может поднять целое здание, сделать сальто назад через реку Хан и, вероятнее всего, пройтись по воде. Чувствует, что может делать всё, что угодно, и именно поэтому не понимает, почему все обращаются с ним так, словно он сбежал из психиатрической лечебницы. Все уже сидят на своих местах, визажисты и парикмахеры делают последние штрихи на безупречных лицах, поправляют костюмы — потрясающий внешний вид — камеры уже готовы к съёмкам, пока хёны шепчутся с менеджером. Хрупкая невысокая женщина, пытаясь пригладить его растрёпанные волосы, всё время просит сидеть спокойно, но Югём не может. — Не могу, нуна, — бормочет он, ёрзая на своём месте и размахивая руками в безуспешной попытке избавиться хотя бы от части энергии, сжигающей его изнутри. — Я уже целую вечность не давал интервью. Он замечает, как Джебом то и дело поглядывает на него, обеспокоенно нахмурив брови, и вполголоса обсуждает с менеджером возникшую проблему. Но ему всё равно. Ким на вершине мира. Нет, на вершине вселенной. И не может подняться выше, единственное, что грозится сбить его с этой вершины, — осознание того, что никто, похоже, не признает, что с ним действительно всё в порядке. Конечно, его родителей больше нет рядом, но это нормально. Он справляется, и, честно говоря, он никогда не слышал ни о ком с более лучшим механизмом восстановления. Он просто… так… Он просто так счастлив. — Ладно, камеры работают! Все по местам! Джебома проводят обратно на его место, интервьюер занимает своё перед парнями, и Югём чувствует, как тело покалывает от волнения, когда команда замолкает, директор поднимает руку, подав сигнал. Ему нравятся интервью. Нравится абсолютно всё. Они всегда проходят весело. А веселиться он любит. Поэтому Ким отвечает на каждый вопрос, говоря в два раза быстрее, чем обычно, потому что ему просто необходимо так много сказать, и он хочет всё поведать. Он хочет поделиться своими идеями, надеждами и мечтами, не имеет значения, что не даёт выразить мысли другим, и не может вынести того, что кто-то думает, что он не в восторге. Ёндже продолжает сжимать его бедро, как будто пытается что-то сказать ему, а Джебом не перестаёт пытаться остановить Югёма на полуслове, но всё бесполезно. Он не обращает на них внимания. Потому что они ничего не понимают. Ему необходимо поделиться всем, что происходит в его голове. А потом он вдруг кое-что вспоминает, подробно описывая идеи хореографий, конечно же, ему просто надо рассказать об этом. — Знаете кое-что, — бормочет, улыбаясь от уха до уха, когда интервьюер кивает головой, дав понять, что Ким может продолжать. Ему нравится этот интервьюер. Он не смотрит на него так, словно Югём бомба замедленного действия, готовая взорваться в любой момент, как мемберы группы. — Джон Денвер… Вы знаете Джона Денвера, который написал все эти песни? Я улетаю на реактивном самолёте… Эту, знаете? На днях я узнал, что он умер в 1997 году, что, конечно, печально и дерьмово, но я же родился в этом же году! Он делает паузу для драматического эффекта, совершенно не обращая внимания, что Джинён даёт сигналы менеджеру из-за камер. — Думаю, что могу быть реинкарнацией Джона Денвера! Я имею в виду, подумай об этом. Моя работа связана с музыкой и… И… Ну, я музыкант, так что у нас это общее. Иногда в моей голове всплывают воспоминания о самолёте… Вы знаете, Денвер погиб в авиакатастрофе, поэтому я понял, что это должно быть… как… остаточные воспоминания из моей прошлой жизни. Вы понимаете, что я имею в виду? Внутри меня есть чувство, что я — это он. Я Джон Денвер, думаю, что это… — Выключите камеры! Югём потрясён таким громким вмешательством и резко замолкает в наступившей тишине, продолжая нервно дёргать ногой, смотрит на Джебома, стараясь максимально передать свою боль и чувство, будто его предали. Но лидер не смотрит на него в ответ. Он вскакивает на ноги и мчится к камерам, вытянув руки, будто может закрыть все сразу, снова и снова повторяя: — Я говорю, выключите камеры! Сейчас же! Выключите их! Интервьюер выглядит так, словно они говорят на разных языках, и его лицо, возможно, выражает легкий намёк на опасение — поведения, которое он наблюдает прямо перед собой. Макне, у которого, кажется, произошла словесная диарея, находится под впечатлением, что он возрождённая версия американского композитора. — Что происходит? — спрашивает Югём, обращаясь к БэмБэму и Ёндже и хмуря брови. — Что не так? Но, прежде чем кто-либо из друзей отвечает на вопрос, Джексон и Джинён оказываются по обе стороны от него. Их пальцы железной хваткой стискивают предплечья Кима и во второй раз за шесть недель его грубо тащат из комнаты. — Что происходит? — в замешательстве повторяет он, плюхнувшись на диван в гримёрной, хёны и менеджер смотрят на него со смесью злости и страха, написанной на их бледных лицах. — В чём дело? — Югём, что с тобой? — менеджер, наконец, нарушает молчание. — Что Вы имеете в виду? — спрашивает Ким, слегка склонив голову набок, отчаянно борясь с желанием встать и сделать триста прыжков. Он чувствует, что сейчас это немного неподходящее время. — Я прекрасно себя чувствую, хён. Всё потрясающе! — Югём, — начинает Марк, присев на корточки перед самым младшим, и тянется к его рукам, которыми он гиперактивно трёт колени. — Мы беспокоимся о тебе. Нам кажется, что тебе, возможно, надо обратиться к психотерапевту. Югём фыркает: — Какого черта мне это надо? Мне никогда не был нужен психотерапевт и не понадобится! Я чувствую… — Да, мы знаем, — резко перебивает Марк, в его голове слышно разочарование, и сжимает ладони макне. — Ты чувствуешь себя потрясающе. Но я думаю, что тебе всего лишь нужен небольшой совет, который поможет тебе справиться с тем, что случилось с твоими родителями. Теперь разочарование чувствует Югём, вырывая свои пальцы из хватки Марка и поднимаясь настолько внезапно, что старшему приходится отскочить от дивана, чтобы избежать удара головой. — Какую часть фразы «я в порядке» вы, ребята, не понимаете? — вскрикивает он, поднимая руки вверх. — Я справился с тем, что случилось, и всё в порядке! Я, действительно, никогда не чувствовал себя лучше! У меня есть так много новых идей и мыслей для нашего следующего альбома, если для вас мои действия кажутся слишком, это нормально, но не говорите, что мне нужно обратиться к психотерапевту только потому, что у меня нет депрессии. — Ты на самом деле считаешь себя реинкарнацией Джона Денвера? — спрашивает БэмБэм так тихо, что его почти не слышно из угла, в котором он стоит, скрестив руки на груди и облокотившись на стену. Все взгляды в удивлении обращаются к нему. Все думают об одном и том же, но только БэмБэм неожиданно озвучивает их мысли. Особенно, учитывая, что он человеком, который, кажется, больше всего страдает от внезапной перемены личности своего лучшего друга. — Ты действительно так думаешь, Гём? По очереди Югём смотрит на каждого, не в силах поверить, что они настолько узколобы, отказываются понимать, какой невероятный переворот происходит в его в жизни. — Ну… — начинает он, довольно улыбаясь. — Да. Я так думаю. Это имеет смысл. — Нет! — кричит БэмБэм, отталкивается от стены и бросается вперёд, Ким с удивлением замечает в его голосе волнение. — В этом нет абсолютно никакого смысла! Югём теряет дар речи. Не может найти в себе сил даже пошевелиться, настолько сильно он шокирован. — Это неправильно! — продолжает кричать БэмБэм, не приближаясь к младшему, но и не отступая, стоит посередине, полный противоречий, разочарования и, самое главное, страха. — С тобой что-то не так, Югём, и тебе нужна помощь! — Достаточно, — бормочет Джексон, кладя руку на плечо БэмБэма, и тянет его назад на пару шагов в надежде, что это рассеет напряжённую атмосферу, появившуюся в комнате. Нависают несколько минут тишины, нарушаемой только попытками БэмБэма отдышаться и нервным постукиванием Югёмом ногой по полу. Впервые за целую вечность в облачении безоговорочного счастья, в которое он закутался с головой, появляется трещина. Ему это не нравится. — Я назначу тебе встречу с психиатром, — неожиданно вмешивается менеджер. Никто не поднимает глаз от пола. — И ты пойдёшь к нему, Югём, или я исключу тебя из группы. Ему это совсем не нравится.