Любовь, похожая на сон

      В какой-то момент из-за сна наяву я стал путать, где я, а где Альбус. Чужие голоса я мог различить, но наши воспоминания будто слились воедино.       Я видел тени, плывущие над ним. Будто я их видел сам.       Я видел надписи из многочисленных книг по магии со странными надписями на арабском, с точками и плавными линиями, словно эльфийский язык. И осторожно ведущий палец Альбуса по строчкам дневника предсказательницы… словно сам их все читал. В какой-то момент я осознал, что могу даже говорить на арабском! Мало, но для заклинаний знаю достаточно.       Все-таки Альбус тот еще зануда. Столько всего просмотреть и выучить! Хотя я ничем не лучше.       В меня ни разу не попали, но моя ситуация ухудшилась и без этого. Кроме снов и воспоминаний я ничего не видел.       Но я прекрасно ощущал обскуров — будто знал их повадки, их решения, я предчувствовал, куда надо отбивать. Сияющие лепестки иногда виднелись сквозь тьму. Я чувствовал, что на моих щеках текут слезы. Иногда я ощущал перья и крик клювокрыла.       Учитель приказал спуститься ему.       «Мы найдем тебя Геллерт. Снова!» Этот жуткий голос пронесся у меня за спиной, словно глас грозного неба.       Потом я увидел странную сцену. Снова погрузившись в воспоминания… но в чьи? Они не были похожи на ощущения Альбуса. Я сосредоточился на видении.       Кендра Дамблдор — мать Альбуса стояла и общалась с мужчиной… Кажется они прощались.       — Я не хочу видеть кулон. И понимать, что ты обречена на мои воспоминания в Азкабане. Будет лучше, если только я буду нести эту участь.       — Но, Персиваль… я не могу! Мы не сможем без него общаться! Просто спрячь его… сделай что-нибудь! — она схватила его за руки и сжала их. Я ощутил это на себе.       — Пусть соединятся кровью те, кто молоды. Отдай это кому-нибудь из сыновей. Если им обоим, то достаточно одной капли крови одного из братьев. Я не могу обречь тебя на свои страдания — он взял ее руки в свои, — очисть их от нашей собственной крови… и наши пути разойдутся. Пусть наш кулон, созданный на любви, станет артефактом для них. Прости меня, дорогая, — убитым голосом произнес горем убитый волшебник.       Слезы текли у матери Альбуса. Но я не мог ничего сделать. Впервые я так расчувствовался. Нежданная эмпатия вызвала слезы на ветру. За судьбу, ничего не значащего для меня человека…       — Прощай, дорогая. Храни их. Храни во что бы то ни стало. Если хочешь отдать одному из сыновей на будущее… В пару или в дружбу, то отдай тому, кому сердце подскажет. Хорошо, Кендра?       Ответа я уже не услышал. Зато я понял, кем я «был» в этом видении. Его лицо пряталось на семейных портретах.       Персиваль Дамблдор — отец Альбуса и Аберфорта!       В конце воспоминания я почувствовал, как об что-то разбиваюсь. Перед моим лицом предстал лед и капли крови, текущие из моей головы. Я понял это, дотронувшись до больного места на макушке. Видимо я спустился слишком близко к Черному озеру, перевернувшись на нем!       Клювокрыл сбросил меня над замерзшей поверхностью?! Но это было еще не самое страшное.       Ударил гром обскура!       Молнии разрезали части возле меня, но я успел увернуться. На втором ударе грома, последовавшая молния отколотила другие части льда. Я погрузился в темную воду…