Прости меня

      Мы с Майки зашли на кухню, Джерард стоял у окна с бутылкой текилы. — Что ты делаешь?! — тут же забыв всю свою обиду, крикнул я. — Тебе нельзя так много пить! Только недавно вылечился… — Отъебись. — Бросил Уэй, демонстративно отхлебнув напиток из горла. — Джерард, он прав! — брат подошёл к нему. — Прекрати себя вести, как обиженный ребёнок! — И ты тоже отъебись. Слушайте, пиздуйте-ка вы из моего дома. Что тут забыли? — Блять, — разозлённо крикнул я. — Прекрати строить из себя неизвестно кого! Мне похуй, меня можешь называть как угодно, но брата оскорблять не смей! — Фрэнки, — шепнул Уэй-младший, потянув меня за рукав рубашки, — не лезь на рожон, не видишь, он уже пьян! Давай аккуратно уложим его в спальне. Джерард усмехнулся, поставил бутылку на стол и подошёл ко мне. Он так странно улыбался, и, не отрываясь, смотрел в глаза, что я почувствовал, как по позвоночнику прошёл мерзкий холодок — предчувствие чего-то нехорошего. Я нервно сглотнул, боясь пошевелиться. — Ты, — сказал он, дыша на меня алкоголем, взяв меня за ворот, — теперь ты счастлив? Доволен, блять, что испортил всё? — Отпусти меня, — неуверенно начал я, пытаясь отцепить его руку, которая уже сомкнулась вокруг моей шеи. — Теперь ты получишь то, что хотел, — снова гадко усмехнулся Джерард, внезапно ослабив хватку, и даже с какой-то нежностью провёл рукой по моей шее. Мне, почему-то, стало очень страшно. Я ненавидел, когда он так себя вёл, это всегда настораживало, и никогда ещё на моей памяти не сулило ничего хорошего. Я ненавидел его таким. Пьяным и дерзким. Когда он вёл себя так, будто бы я его вещь, не имеющая права голоса, лишь обязанная беспрекословно выполнять все приказы Его Величества. — Джерард, прекрати, — вмешался Майки, — отпусти его, ладно? — Майки, иди домой. Нам с Фрэнком надо поговорить. Наедине. Меня передернуло. Он сказал это таким голосом, как будто бы собирается меня прикончить. Нет, серьёзно. Я в бессилии умоляюще посмотрел на Майкса, чтобы он не оставлял меня один на один с этим зверем. — Майки, не оставляй меня… — пролепетал я, не прекращая смотреть на друга с надеждой. Я чувствовал себя ребёнком, которого мама хочет оставить с плохим дядей.  — Не бойся меня, детка, — проговорил Джи шёпотом мне на ухо, заметив замешательство, в котором я пребывал, — я не обижу моего мальчика. — Прекрати! — дрожащим голосом потребовал я, (меня очень пугала смена настроения Джи) отстраняясь от него. — Ты пьян, и сам не понимаешь, что говоришь. — Майки, иди домой, я сказал! — приказным тоном заявил Уэй-старший, — Ты правда думаешь, что я смогу сделать что-то плохое моему Фрэнки? — Я…я…но… Ты пьян! — выкрикнул Майки, очевидно, решив, что этот довод как-то подействует на брата, но я уже знал, что в итоге он уйдёт. — И? Я хочу поговорить с Фрэнком. Наедине. — Ладно. Я домой. Фрэнк, если что…звони! Я буду рядом! Ага, спасибо, блин. Друг, называется. Ну да, меня грела мысль, что дом Майки был через пару кварталов от дома Джерарда, но всё равно. Я не хотел оставаться с ним наедине. — Ты мне больше не друг! — воскликнул я, в попытке остановить его, но Майкс, наверное, уже не услышал. Когда парень ушёл, Джерард прижал меня к стене и прорычал: — Ну что, сладкий, теперь серьезно? У меня душа в пятки ушла. Я чувствовал, что ноги не держат, каждый удар сердца отдавался в голове и заглушал даже мои собственные мысли; оно стучало, как бешеное. Я был чертовски напуган, и это очень меня злило. Блять, мне двадцать семь лет, а я веду себя, как подросток! Снова чувствовал себя беспомощной девицей, которую маньяк зажал в уголке. Что ему надо от меня? Его молчание пугало… — Я хочу тебя, — заявил он, наваливаясь на меня всем телом. — А мое желание тебя не волнует? Ты ведёшь себя, как животное, — стараясь казаться невозмутимым, выдавил из себя я, боясь пошевелиться. — Я и есть животное. Мне плевать, хочешь ты или нет, но я тебя трахну. Я чуть не захлебнулся собственной слюной от такого заявления! Что он себе позволяет? Придурок. — Попридержи свои влажные фантазии, — фыркнул я, делая слабую попытку вырваться, но она тут же была пресечена Джерардом. — Ты испортил мою свадьбу, из-за тебя отец Линдси поднял скандал и собирается расторгнуть венчание, — достаточный повод для возмещения морального ущерба, не так ли? — Иди нахер. Он ещё сильнее впечатал меня в стену. — Я скучал, Фрэнки, — проговорил он, нежно погладив меня по щеке, а я зажмурился, решив, что он заносит руку для удара. — Я очень скучал по тебе…по нам. — Так сильно, что аж женился, — сострил я, убирая его руку со своего лица, — Ты думаешь, что я так просто прощу тебя? Всё это унижение в церкви, твоё поведение…всё то, что мне пришлось пережить. — Айеро, чёрт возьми!!! — оглушительно громко (так, что я опять зажмурился) и истерично закричал Джерард, резко хватая меня за грудь. — Как ты не понимаешь, что мне, блять, тоже было паршиво!!! Даже хуже, чем тебе. Я действовал, думая о тебе, — он понизил голос, снова проводя ладонью по моей щеке, — лишь о тебе, мой мальчик… — Не называй меня так, я тебе не мальчик! — возразил я, хотя внутри от прикосновений Джи всё сжималось. Я и передать не могу, как невыносимо хотелось прижаться к нему, почувствовать в волосах его пальцы, потереться о его лицо носом, словно щенок, вновь нашедший своего хозяина… Поцеловать. О, боги, как же я хотел поцеловать Джерарда, он ведь был так близко-близко, что я отчётливо слышал каждый стук его сердца, вдыхал запах крепких сигарет, вперемешку с алкоголем, исходящий от него. Но я терпел. Я не могу так просто простить его! Я не хочу снова быть ковриком, о который он вытрет ноги, переступит и пойдёт дальше. Тем более, Джи всё ещё женат. Может отец Лин вообще передумает аннулировать венчание? Это вообще возможно? По мне так, попахивает абсурдом. — Я думал только о тебе, — продолжал оправдываться он, не выпуская меня из «ловушки». — Я ведь знаю себя. Я недостоин того, чтобы быть с тобой. Я недостоин твоей любви. Думал, что, когда женюсь…станет проще. Ты забудешь меня, а я как-нибудь переживу. Но нет, блять, нет!!! — закричал он, стукнув кулаком по стене (спасибо, что не по моему лицу), к которой меня прижимал. — Я всё равно ежеминутно думал о тебе, даже когда мы не общались. Я снова начал пить. Тут я ахнул. Джи начал пить? Почему я этого не знал? Мы ведь вместе выступали…да, не общались, но, чёрт! Как я мог этого не заметить… — Да, я снова начал пить, — повторил он, заметив моё удивление, — но никто не знал, даже Майки. Я скуривал по две пачки в день, надеясь заглушить сигаретным дымом эту жгучую боль, которая выедала меня изнутри. Но это не помогало! Я видел тебя, и, клянусь, мне хотелось обнять тебя крепко-крепко, так, чтобы ты не мог дышать, чтобы заболели рёбра… Но я останавливал себя, ради тебя, Фрэнки! Я закусил губу, и посмотрел Джерарду в глаза. Я был, мягко говоря, в шоке… Я не думал, что он так тяжело переживал наш разрыв, ибо он выглядел вполне себе жизнерадостным, как обычно. Значит, я не замечал. Он надел дурацкую маску «счастливого жениха», а я и не подозревал, что за ней скрывается. Я запутался окончательно. Он устроил всю эту херню со свадьбой лишь для того, чтобы мне было лучше? Чтобы я не встречался с таким «монстром»? Это абсурд! Как он не понимает, что я люблю его? Целиком и полностью. И мне плевать на его характер, на его поведение и отношение к жизни, я просто, блять, люблю его! Со всеми недостатками и прочим дерьмом. И я хочу провести всю свою жизнь, всё, что мне осталось, — только с ним! Ведь любовь и заключается в том, чтобы принимать человека таким, какой он есть, а не подстраивать под себя, ломая его характер. — Джерард… — произнёс я, продолжая не отрываясь смотреть в его глаза, — Я хочу сказать, что… Он прикрыл мой рот ладонью. — Когда сегодня я увидел тебя…днём, на церемонии, мне хотелось умереть. Ты выглядел таким подавленным, таким…безжизненным? Я просто не знаю, как описать. Это очень испугало меня, но дороги назад не было, понимаешь? Я не мог вот так запросто расстроить венчание, слышишь? Я отвернулся. Он взял меня за подбородок, и повернул к себе. — И тогда, когда ты признался мне в любви на глазах у многих людей, у священника, у моей невесты… Я просто потерял дар речи. Ты и представить себе не можешь, какой силы воли мне стоило не сказать тебе «да». Я чувствовал себя так, как будто бы иголки…тысячи иголок воткнулись в моё сердце, и я просто не мог пошевелиться. Мне хотелось умереть, Фрэнк! Он лишь давит на жалость, зная, какой я впечатлительный, и как люблю его Он просто хочет меня сломать… Я правда не могу поверить, что мистер «Чёрное сердце» на самом деле такая ранимая личность с глубокими внутренними переживаниями. Я не знал его с такой стороны. Я и подумать не мог, что узнаю такого Джерарда. — А когда меня позвала Лин, сказав, что ты режешь руки… Я был готов задушить тебя собственноручно! Блять, Фрэнк, я так испугался! Если бы с тобой что-то случилось — я бы никогда себе этого не простил. Я бы тоже умер. Я не хочу жить без тебя. Чёрт, я знаю, как сопливо и глупо это звучит со стороны, но я… Я люблю тебя, Айеро! Всем своим черным сердцем и гнилой душой, всем, что есть у меня внутри. Я задрожал. Меня ужасно колотило, а ноги снова перестали держать. Руки вспотели и стали ледяными, а во рту пересохло настолько, что я не был уверен, что смогу что-то сказать. Джерард отпустил меня и отвернулся. — Иди, — не оборачиваясь, сказал он, — Я не буду больше тебя задерживать. Всё то, что нужно было, я сказал. Прости меня… Его голос задрожал в конце фразы, он отошел ещё подальше и закрыл лицо руками. Ебать мою жизнь, он плачет? То есть, я хочу сказать, Джерард Уэй плачет? Я не думал, что доживу до этого дня, когда увижу его слёзы. Я всё ещё не сдвинулся с места. Я просто не знал, что теперь делать. У меня не было времени размышлять, был ли Джи искренен со мной только что, или же это одна из его масок… Мне было всё равно, даже, если он врал, то он делал это так, что я верил ему. Я был не прочь снова упасть в эту черную пропасть. Если падать, то только вдвоём, верно?