Rough trade

— Жестокость этого почти непостижима, — тихо произнёс Оберин. Его слова звучали несколько приглушенно из-за спины Теона. Юноша лежал у него на животе, наблюдая за тем, как щебечущие птицы порхают между апельсиновыми деревьями за открытыми окнами. — Я никогда не думал, что Нед Старк жестокий человек, — продолжал Оберин. — Неосведомлённый, упрямый, да, но не жестокий. — Видимо, он очень хотел это скрыть, — тихо вздохнул Теон, сытый по горло этими разговорами. С того момента, как раскрылась тайна рождения Джона, это было всем, о чем говорили люди. С тех пор Доран начал получать дюжины воронов от северян, просящих у Дорна поддержки. Теон устал слушать мнение людей по этому поводу, устал от чувства обиды на Джона за то, что он уже не тот бастард, которым он должен был быть. Ему надоело ненавидеть Неда Старка за то, что он обманул их всех, выставил их всех дураками, за то, что он видел, как обращались с законным Королем, Владыкой Семи Королевств. Кто дал чертовому Неду Старку, второму сыну наглого Северного Лорда, право делать из них нелепых ослов? Как же Леди Кейтилин должна ненавидеть его за то, что он умер прежде, чем успел объяснить ситуацию. Теон не сомневался, что она злится на себя за то, что так часто ревновала мужа и его титул Лорда, что родила ему так много детей. Едва ли она могла утверждать, что когда-либо была абсолютно бескорыстна или от начала и до конца любила Лорда Старка. Её унижение было публичным. Даже Теон был рад, что не видел этого, хотя Леди Кейтилин и не уважала его. — Он взял законного наследника Железного Трона и вырастил его как бастарда, — сказал Оберин. — Ты не считаешь это жестокостью? Теон тяжело вздохнул. Несмотря на размышления, Грейджой почувствовал необходимость занять противоположную сторону по этому вопросу хотя бы для того, чтобы прекратить разговор, повторяющийся по неведомо какому кругу. — Он защитил Джона от Роберта Баратеона, — мягко простонал он, когда Мартелл начал разминать ему мышцы спины. — Хм, — загудел Оберин без убеждения. — Лорд Старк доверил Лорду Риду хранить секрет, но не самому мальчику? Риды — скрытые люди, не очень известные за пределами твоего драгоценного Севера. Вместо этого Лорд Рид мог назвать Джона Сноу своим сыном, и никто бы не увидел разницу. — Я Железнорожденный, — утверждал Теон. — Я не претендую на Север, он не драгоценный для меня. И в то же время у Лорда Старка осталось только три кровных родственника и Леди Кейтилин. Совершенно очевидно, что Лорд Эддард хотел, чтобы Джон был рядом. Джон был единственным, что осталось от Лианны Старк. Теон потёр лицо о перину, почувствовав себя комфортнее. Оберин фыркнул от его слов, как всегда, скептически, когда Теон отрицал свою любовь к Северу. Юноша ненавидел то, что его мотивы и желания всегда были настолько прозрачны для мужчины. Но он полагал, что мудрость Оберина была в том, что он много путешествовал и является очень социализированным человеком. Путешествия Грейджоя же были не слишком впечатляющими, и вся его юность прошла на Севере, где люди не очень любили болтать без повода. — Ты не можешь претендовать на Север, но они будут требовать тебя, — прошептал Оберин. — Ты знаешь, что Робб Старк умолял Дорана не забирать твою жизнь, когда твой отец начал наступление на северное побережье? Он предлагал богатство и руки своих сестёр и братьев, если ты вернёшься невредимым. Теон потянулся, не в силах игнорировать тёплое чувство благодарности, которое он ощутил от этих слов. Было приятно знать, что Робб так сильно заботился о нем, но все же Молодому Волку не стоило так переживать. Теон знал об этом. Доран показал Грейджою письмо, которое получил от Ланнистеров, требующих головы Теона в то смутное время, когда Железный флот двинулся на Север, чтобы воспользоваться войной между домами и открыто атаковать. Находясь в экзотическом солнечном зале, украшенном деревянными панелями на дверях, которые были усыпаны выложенными из стекла семиконечными звёздами, Теон едва справился с рвотой. Но ему удалось успокоить живот, чтобы встретиться глазами с будущим палачом. Доран мягко улыбнулся ему, его взгляд был успокаивающим и тёплым. — Ты же не подумал, что я послушаюсь их, милый? — мягко сказал Доран. — Или твоя вера в меня ложна? Ты думаешь, что все, чем мы поделились с тобой, было фальшивкой? Тогда я явно очень хороший актёр. — Нет… — Теон запнулся, все ещё потрясённый тем, что кто-то может быть настолько честен в своих намерениях. Несмотря на то, что северяне шутили, что они менее хитрые, чем остальная часть Вестероса, они были столь же неотступными и недобросовестными в отношении своих мотивов или цены, которою они готовы заплатить за достижение своих целей. Это подтвердилось, когда правда о тайне Неда Старка вышла на всеобщее обозрение. Но сейчас, когда Теон стоял в залитом солнцем зале дорнийского дворца, он не думал, что доброты Принца Дорана к нему будет достаточно, чтобы спасти его от указа Короны. С тех пор как Теон оказался в Водных Садах, он дразнил и флиртовал со всеми, кто был не против. Его позабавило, что большинство людей в Дорне были не против его внимания. Теон не искал всех желающих в Дорне, он просто упивался свободой после долгих лет жизни на суровом, серьезном Севере. Он демонстрировал собственную значимость и открыто упивался ревностью Оберина. Это была игра, в которой Мартелл баловал его — «наказывая» Теона покрасневшей задницей. Единственное, о чем Оберин его предупредил — проявлять уважение к старшему брату. Теон начал любоваться мужскими формами. И это было далеко не так, как раньше, хотя он всегда знал, что Робб и Джон были красивее, чем, скажем Халлен, конюх Старков. Теон быстро учился в спальне. Теперь он знал, как соблазнить мужчину. Даже неохотного, гордого, с сильным чувством приличия и чести. Он использовал свои новые хитрости в основном для собственной выгоды, зарабатывая доброжелательность и расположение дорнийцев. И ему было не трудно лукаво посмотреть своими большими зелёными глазами на Дорана и кокетливо улыбнуться. Теон вскоре понял, что легкий и притворный интерес к увядающей внешности этого человека не был подходящим путем. С Дораном Мартеллом Теону нужно было лишь уделить ему честное внимание за пределами скучных политических дискуссий и дарить ему приторные улыбки. Взамен Доран потворствовал ему с понимающим взглядом. Он, конечно, осознавал, что делает Теон. Заигрывания юноши были не приглашением или проявлением интереса, а скорее пробой его недавно приобретённых способностей. И все же, Доран позволял ему, несмотря на понимание. Будто был ошеломлён, но несколько очарован, что кто-то пытался заслужить благосклонность, используя такой очевидный метод. Хотя они не были любовниками, Доран, казалось, ценил внимание. Он смотрел на Теона доброжелательно, снисходительно относясь к его манерам. Они наслаждались приятной беседой. Грейджой часто присоединялся к Дорану в тени, когда тот наблюдал за радостными детьми, плещущимися в бассейнах, а Теону хотелось отдохнуть от солнца. Жена Принца Дорана бросила его, и у него не было любовников. Казалось, никто не смел даже попытаться соблазнить его. Или, может быть, они были смущены его возрастом или хроническим заболеванием. Было время, когда Теон тоже презирал такие признаки слабости, больше интересуясь крепкими, молодыми партнерами. Но после времени, проведенного в Королевской Гавани, где сильные, красивые люди были одними из самых мерзких, жестоких и раздражающих дураков, с которыми Теон когда-либо сталкивался, он теперь больше ценил простую доброту. В Королевской Гавани многие из причудливых южан презирали его, будто быть Железнорожденным то же самое, что быть бастардом. В Дорне все не так. Это место, где твой личный характер и умение вести разговор было важнее репутации твоих родственников. Странные обычаи южан и невежественные отношения в Королевской Гавани заставили северян держаться ближе друг к другу. По крайней мере до тех пор, пока они не начали дружить и вступать в союзы с лучшими членами королевского двора. Теон и Джон даже сблизились, учитывая, что их окружали потенциальные враги, более серьезные, чем они, детские соперники, друг для друга. Насладившись неделями палящего солнца Дорна и приятной природой острова, Теон даже написал Джону длинное и довольно сердечное письмо, подробно рассказывая о том, как он стал ценить суровое лицо Джона теперь, когда не видел его каждый день, и что его терпеливый, задумчивый образ на самом деле очень быстро растворялся в памяти. Теон обрисовал настолько тактично, как мог, насколько хорошо дорнийцы относились к людям разных слоёв, и как ярко пылали их пламенные характеры. Теперь, когда Санса была замужем, а Джон был свободен, Теону было бы очень приятно, если бы Старк-Таргариен приехал на юг, прежде чем Север вызовет его домой. Ответ пришёл немного позже, чем ожидалось, оставив Теона в расстроенных чувствах во время ожидания. Он боялся, что его слова были приняты за шутку или простое издевательство, и Джон был настолько недоволен его письмом, что не ответил. Оберин дразнил его за кислое настроение, и Теон даже плюнул в него из-за этого (пока его возлюбленный не перевернул его на живот и не трахнул его). Ответное письмо Джона соответствовало его характеру. Не имея ни юношеской страсти Робба, ни цветочного восторга Сансы, ни даже сладкой простоты Брана, письмо было аккуратно написано, осторожное по своей природе. Теон всегда обдумывал несколько сентиментальных мыслей о том, что между ними может расцвести настоящая дружба, хотя он никогда не признает этого. Их разовый обмен письмами вскоре перерос в здоровую переписку. Джон намеревался сдержать своё слово, пообещав навестить его. Теон был опечален тем, что поездка была отсрочена началом войны, но он не сомневался, что тот выполнит своё обещание, как только вернёт свой законный трон. Вероятно, дружба с Роббом и Джоном была главной причиной, по которой Доран оставил Теона в живых. Дорнийцы ненавидели Ланнистеров за их участие в свержении Таргариенов и убийстве Принцессы Элии, их любимого члена Дома Мартеллов. Как только Теон понял, что Доран не собирается выполнять приказы Короны, он понял, что его связь с Севером спасла его. Задолго до того, как Джон был объявлен истинным наследником престола (титул мог поставить Джона в опасное положение среди дорнийцев, которые имели право ненавидеть его за роль, которую его мать сыграла в восстании и смерти Принцессы Элии), Теон считался активом. Он был самым близким другом Молодого Волка (и бывшим любовником, если верить Принцу Оберину). Если дорнийцы намерены вступить в войну, они скорее будут сражаться против Ланнистеров с союзником, которого они знали больше из-за общения с Теоном. Он был любимым, забавным, чувственным и обнадеживающим парнем, а не избитым, несчастным существом, каким были бы любые заключённые Ланнистеров. Если северные враги, взятые в плен, были такими же счастливыми, как Теон, то разве это не доказывало, что северяне были людьми, которым можно доверять? После того, как Теон прочитал содержание письма, от, предположительно, Короля Джоффри, Доран спокойно взял листок пергамента и бросил его в ближайший камин. Он твёрдо сказал, что Ланнистеры не имели никакого влияния на Дорн, и Теон снова вздохнул спокойно. Теперь они были накануне совещания между дорнийскими лордами. Многие приезжали, чтобы узнать, объявит ли Принц о своём намерении выступить за Джона или Дейенерис. Иностранная Королева неожиданно сожгла Станниса Баратеона и всех его родственников, даже юную Ширен из Драконьего Камня. Ланнистеры цеплялись за трон браком Короля Томмена и Маргери Тирелл, но Запад пал перед силами Робба, и Долина наконец выступила за Дом Старков. Дорн все время оставался нейтральным, но скоро это должно измениться. Они также послали воронов Северным войскам, обещая убежище любому из альянса Старк-Талли-Аррен, если им при необходимости придётся бежать от Ланнистеров. — Робб всегда был добросердечным, — тихо признался Теон, когда дорнийцы начали спорить, за кем из потенциальных монархов лучше последовать. — Он любит тебя, — сказал Оберин тоном, который не терпел никаких споров, в ответ на молчание Теона. — Как брата, — настаивал Теон, на что Оберин щёлкнул языком и ещё раз поцеловал его в спину. — Ты так утверждаешь, — сказал мужчина, прежде чем откинуться на спину. Теон растянулся, бездельничая, поднявшись на ноги только для того, чтобы лечь на другой бок лицом к любовнику. Он лежит на животе, половина его лица прижата к тёплым простыням, а сам Теон к мягкому телу. — Арианна ужасно разочарована, как думаешь? Доран надеялся сделать её Королевой Джона, но Штормовые земли были шустрее, и ухватились за Джона, прежде чем переговоры между Севером, Риверраном и Долиной возобновились. По общему мнению, влияние Лораса Тирелла на Ренли Баратеона разделили Штормовые земли между Станнисом и Ренли, но после смерти юного Баратеона земли унаследовал Станнис. И все же у Станниса была плохая репутация по причине его новой религии, предающей огню тех, кто оставался верен Семи, даже родственников его собственной жены. Многие Лорды Штормовых земель бежали в свои крепости и прятались, пока исход конфликта не стал более ясным. Теону показалось разумным, что многие попытались попросить прощение у Станниса, на случай если он сядет на Железный Трон. Но Дейенерис Таргариен оказалась столь же безумной, как и ее отец, сжигающей невинных детей в погоне за властью, и теперь Лорды Штормовых земель были рады присоединиться к Дому Старк и Джону, а не к Кхалиси или Ланнистерам. Джон женился на Леди Алане Эстермонт. Очень здравый политический ход. Она была двоюродной сестрой Лорда Эстермонта. Алана не была прямой наследницей Ормунда и Рейлы Баратеонов, в ней не было крови Таргариенов, но мелкие Лорды не понимали этого. Все знали, что мать Роберта Баратеона — Эстермонт. Лорды и крестьяне видели в Джоне и Алане союз, объединявший Дом Таргариен и Дом Баратеон. После того, как Долина наконец отказалась от нейтралитета, у Ланнистеров оставались только Простор и Королевские Земли, поскольку Запад был утоплен в сражениях против Робба. Его новая жена, являющаяся дочерью Ланнистера из Кастерли Рок, помогла Лордам Запада не бояться наконец, сдаться, как только Тайвин Ланнистер умер, по-видимому, от руки собственного сына. Армия Короны была хорошо обучена, но она не могла сравниться с мощью войск, объединённых против них, окруживших их со всех сторон. Даже если бы к ним присоединились наемники из Эссоса, силы Дейенерис заблокировали Черноводную, и не было никакой гарантии, что они прорвутся. Серсея была не из тех, кто позволил бы сыну сдаться, и не было никаких сомнений в том, что в Королевской Гавани будут вестись ожесточенные бои до конца года. — Ариана будет удовлетворена, теперь она уверена, что станет законной наследницей Дорна, — сказал в конце концов Оберин. — Но Доран будет хотеть что-то в обмен на поддержку, — рассуждал Теон. — Может быть, чтобы Принц Тристан стал членом Малого совета? — Очень вероятно, — сказал Оберин. — Хотя обещание брака между будущим наследником Железного Трона и старшим ребёнком Арианны или Тристана было бы лучше. Ариана хорошо будет править Дорном. Но она стала бы ужасной Королевой, хотя я и буду отрицать это перед любым посторонним. Она импульсивная, слишком быстрая на расправу. — Разве я больше не посторонний? — дерзко спросил Теон. — Ты — мой любовник, — решительно сказал Оберин. — И ты доказал, что достоин моего доверия. Никто не заменит мою Элларию, но ты не пытался. Вы оба занимаете равные места в моем сердце, хотя я никогда и не подумал бы, что такое может случиться. Теон провёл горячей рукой по животу Оберина, остановившись, когда достиг границы тёмных волос ниже пупка. Лениво поглаживая это место, он обдумывал слова Оберина. — Значит ли это, что ты захочешь, чтобы я вернулся с тобой в Дорн, как только война будет выиграна и все помпезные церемонии закончены? Оберин серьезно и долго смотрел на Теона. Его карие глаза были темными фолиантами, которые юноша ещё не научился безошибочно читать. С нехарактерной для него осторожностью Мартелл поднял руку и осторожно спрятал прядь золотисто-красных кудрей Теона за ухо. Волосы Грейджоя уже сильно отрасли, и скоро их нужно будет подстричь. Со всей шумихой, которая возникла из-за Трона, у него не было время на более чем банальное бритьё. — Ты, конечно, свободен делать все, что хочешь, — тихо сказал Оберин. — И я понимаю, если твоё сердце зовёт тебя на Север. Теон покачал головой, сокращая расстояние, чтобы медленно, сладко поцеловать гостеприимные губы Красного Змея. — Ты слишком добр ко мне, — посетовал он. — Ты не должен быть таким… — Любящим? — Щедрым, — сказал Теон. — Заботливым. Ты всегда обращаешься со мной так, я не знаю… — Драгоценно, — Оберин снова прервал его, скользя дальше по кровати ближе к любовнику, проводя большой мозолистой ладонью по обнаженной спине юноши. Поскольку другие Лорды Дорна прибыли в Водные Сады, готовясь к войне, Оберин был настолько занят переговорами и рассмотрением заявлений Короны, что времени для свиданий было очень мало, все проходило намного быстрее и неполно по сравнению с их обычными длинными, томными ночами. В тот день они были настолько нетерпеливы, что Теон считал себя счастливчиком, когда Оберин трахнул его в их покоях, подальше от посторонних глаз. Грейджой был уверен, что Дорн не станет преклоняться перед Королевой-узурпатором, когда Джон и Робб проявили такое добродушие и поддержку, тем более что ходят слухи, что Дейенерис убила Квентина Мартелла, когда он предложил ей выйти за него замуж. — Должно быть, она сумасшедшая, как и все последние Таргариены, — подумал Теон, когда Оберин лениво провёл руками по бёдрам Теона и начал стягивать его легкую одежду. — Кто сожжёт потенциально невероятно полезного союзника? После юноша больше не думал о Старках и их союзниках, Джоне и его наследстве, и о том, что Дорн собирался вступить в войну. Язык Оберина дразнил его член, и последний оставшийся разумный вывод — как же ему повезло, что они встретились в Королевской Гавани. Мысли, что Теон мог никогда не познать такого удовольствия, что он мог вернуться на Север и жениться на какой-нибудь фригидной девушке с дикарскими замашками, или ему отрубили бы голову из-за отца. Но это был не пройденный путь, о котором не стоило задумываться. Человек, которого Теон любил, всегда был готов поделиться с ним своей любовью и жизнью.