***
— Я выгляжу смешно, — прошипел Теон, натягивая узкий жилет, пытаясь сохранить своё достоинство, но безрезультатно. — Почему ты не сказал мне, что твой брат возвращается сегодня? — Ты выглядишь восхитительно, — возразил Оберин. — Так что перестань суетиться. Он подхватил подёргивающиеся пальцы Теона в свои тёплые, загорелые руки, поднеся обе ладони Теона к губам, чтобы поцеловать каждую. Чуть в стороне Дорану Мартеллу помогали катить его специальное кресло на колёсах. Теону казалось, что он может провалиться сквозь землю от стыда. Он должен был отказаться от наряда, когда понял, что бриджи были с низким поясом, который призван был сохранить некоторую (минимальную!) скромность. Тем не менее, юноше хотелось прикрыться ещё одним слоем ткани. Оберин отошёл, чтобы поприветствовать своего брата, оставив растерянного любовника одного. Через террасу Обара усмехнулась ему. Теон тут же выпрямился с улыбкой, внезапно почувствовав себя наглым. Он провёл годы, улыбаясь Старкам, это была отличная практика, и хмурые взгляды его уже не страшили. С возвращающимся Дораном было много мужчин, с которыми Теон уже встречался во время путешествия из Королевской Гавани в Дорн. В том числе и Сир Дэзиель Дальт, рыцарь Лимонной Рощи и глава дома Дальтов, который когда-то имел смелость намекнуть, что он хотел бы присоединиться к Оберину между ног Теона. Этой ночью красное дорнийское вино текло рекой, люди праздновали безопасное возвращение Принца Дорана. Теон обнаружил, что растянулся на мягком шезлонге и ел виноград с рук Оберина, расстегнув половину пуговиц его жилета. Каким-то образом разговор перешел на мореплавание, и Обара немедленно воспользовалась возможностью уколоть его. — Говорят, что Железнорождённые — прекрасные моряки, их флот невозможно потопить, куда бы они не плыли, — сказала Обара. — Но я не вижу в тебе этого духа и огня. Теон пожал плечами, совершенно не заботясь о взглядах старой девы, одетой в мужские штаны, с постоянным хмурым взглядом на её мальчишески грубом лице. — Мы сделаны из камня и соли, — сказал он тупо, намеренно неправильно поняв её слова. — В нас нет огня! Она фыркнула, не впечатленная. Глядя на неё, он нарочито медленно поднялся со своего места, чувственно потягиваясь, прежде чем его рука деликатно скользнула вдоль плеча Оберина. В глазах Обары было достаточно огня, когда она следила за его движениями с ненавистью. — Железнорожденные сражаются топором или булавой, ты не владеешь ни тем, ни другим, — заметила она. — Интересно, что думает Бейлон Грейджой о своём единственном сыне, если он даже не может защитить себя? — Я слишком пьян, чтобы сразиться с тобой сейчас, Обара, — сказал Теон с пораженным вздохом, будто опечален этим. — Хотя, может, Саймон одолжит оружие? — бросил юноша с легкой, робкой улыбкой, протягивая открытую ладонь к луку охранника Мартеллов, взгляд которого он поймал на своей заднице не раз. Бросив взгляд в сторону Оберина, охранник с готовностью передал оружие, перебросив колчан стрел Теону. Он вздрогнул, когда прохладный кожаный ремешок коснулся его нагретой огнём кожи. — Хм, — сказал Теон, проводя почтительно рукой по богато украшенному дереву незнакомого лука. — Я никогда раньше не использовал дорнийский лук. Интересно, справится ли он так же хорошо, как и мой? Резко развернувшись, Теон быстро выпустил три стрелы. Каждая попала в цель со смертельной точностью. Две птицы упали — у одной был пронзён глаз. Третья стрела, попала в крошечного желтого скорпиона, который полз по земле у ног Обары. Она вытащила стрелу из земли, смотря на Теона совершенно бесстрастным взглядом. Но Грейджой ухмыльнулся, увидев смутное уважение в глазах других мужчин вокруг костра. — Мой отец — просто старик, — сказал Теон. — Цепляется за устаревшие обычаи, не желая признавать, что ситуация изменилась. Я не очень уважаю его мнение о чём-либо. Ноздри Обары раздулись, но она подтвердила его слова, вздёрнув подбородок. Теон не сомневался, что до того, как она ему поверит, ему предстоит пройти долгий путь, но все, что ему нужно — это хрупкое перемирие. Передавая лук и стрелы обратно владельцу, Теон вернулся к своему любовнику. Он позволил Оберину посадить его на колени, хотя знатные лорды были рядом с ними. Теон не мог не задрожать, когда мужчина положил руку на голую кожу живота, заставив шелковый жилет подняться, обнажая молочное тело, покрывшееся мурашками под прохладным ночным воздухом. Оберин подул на волосы у основания шеи Теона, вызывая хихиканье, которое юноша будет яростно отрицать, когда будет трезв. Очевидно, это было слишком для Обары, которая угрожающе закатила глаза и зарычала: — Если ты собираешься ласкать его, может, воспользуешься своими покоями, отец? — Ты права, дочь, — согласился Оберин. — Давай, Теон, пора нам уходить. Теон с готовностью вскочил с колен и потянулся назад, чтобы схватить Оберина за руку, его непристойные штаны заманчиво шуршали с каждым взмахом его бёдер. — Сир Дэзиель, — крикнул Теон, охваченный внезапным желанием побесить Обару. — Вы не присоединитесь к нам? Если Оберин и был шокирован, он этого не показал. Он осторожно отпустил руку Теона, чтобы притянуть его ближе. Юноша не мог сказать, был это своеобразный выговор или же ревность, но предположил, что скоро узнает об этом, когда Оберин повёл его обратно в спальню, а за ними охотно последовал счастливый Сир Дэзиель.Глава 2
7 декабря 2019 г. в 20:26
Теон нежился на тонких шелковых простынях, практически мурлыкая от их тепла. Луч солнечного света проник сквозь колышущиеся шторы, прикрывавшие большую распахнутую настежь дверь, которая выходила на личную террасу. В эти дни он спал нерегулярно, вставая поздно, чтобы выпить, закусить и хорошо потанцевать в «час волка», прежде чем снова вздремнуть на пару часов после обеда, когда жара была невыносимой. Он проснулся в тот же день ближе к вечеру с тем же странным чувством спокойного удовлетворения, которое он испытывал в последнее время. Он осознал, что за легкий шум разбудил его, когда заметил, что Оберин закрывает дверь в их общие покои. С тех пор, как они прибыли в Водные Сады, они разделили соединенные между собой комнаты, предназначенные для семейных пар или для знатных гостей. Теон никогда не жил во дворце, который был просто местом отдыха, а не домом и резиденцией правящего Лорда. Мартеллы построили Водные Сады, расположенные на пляже и наполненные блестящими, кристально чистыми бассейнами, исключительно для отдыха.
Оберин прошел через комнату к туалетному столику и зеркалу, где Теон держал свои безделушки и украшения в нижних ящиках. Осторожно кончиком пальца Оберин коснулся грубо вырезанного из чардрева лютоволка.
— Какое уродливое маленькое существо, — сказал он. — Подарок?
— Ммм, — пробормотал Теон. — Бран вырезал его для меня.
Небольшая деревянная игрушка была привязана к лапе ворона вместе с крошечным свитком, исписанным знакомыми каракулями Брана. Робб регулярно писал ему, и, очевидно, Бран хотел чувствовать себя таким же взрослым, как и его Лорд-брат, потому что Теон внезапно начал получать в два раза больше воронов с Севера. Даже Санса слала приветы ему из Хайгардена, восхваляя каждую деталь этого места: от пчел на цветах до столового серебра, сервируемого к ужину. К счастью, она достаточно рассказывала о том, как Джон сражался во дворе, и её письма были благодаря этому не такими скучными. Видимо Робб тоже был весьма впечатлен, так что Джон быстро стал защитником Сансы. Теон не сомневался, что молодой Лорд просто не хотел лишиться своего брата; именно это побудило Теона писать почаще, чтобы Старк знал, что его не забыли.
Оберин поднял дерзко бровь в ответ на слова Теона.
— Ещё один северный любовник? — спросил он, и Грейджой сопротивлялся желанию закатить глаза и ещё раз исправить его.
— Брат Робба, — сказал Теон. — Мальчик десяти лет.
— Эти Старки помешаны на тебе, — заметил Оберин, и юноша лениво пожал плечами.
— Я был в возрасте Брана, когда Нед забрал меня, — напомнил он мужчине, который наконец согласился присоединиться к нему на перине и уселся рядом с ногами Теона. Он положил тяжёлую руку на одну из его голых лодыжек.
— После того, как Король Роберт подавил восстание твоего отца, — сказал Оберин, будто Теон мог это забыть.
— Убивая обоих моих братьев в процессе, — отрезал Железнорожденный в ответ, отметив удовлетворенный блеск в глазах Мартелла, как если бы мужчина надеялся целенаправленно его разозлить.
Теон раздраженно плюхнулся обратно на шелковые простыни, решив вернуть себе расслабленное настроение, в котором он проснулся.
— Для меня это чудо, — тихо признал Оберин, поглаживая лодыжку Теона большим пальцем. — Что ты можешь так хорошо к ним относиться после того, как они принесли такие страдания твоей семье.
— Родрик и Марон сами навлекли на себя достаточно страданий, — раздраженно проворчал Грейджой. — Кроме того, Робб и остальные были совсем маленькими, когда отец начал войну. Бран тогда ещё даже не родился.
— Лорд Тайвин был тем, кто приказал убить мою сестру и её невинных детей, — сухо сказал Красный Змей. — Но я никогда не смогу доверять ни одному Ланнистеру.
— Ты никогда не жил с кем-либо из них, — возразил Теон. — И, к тому же, Ланнистеры — жалкие, напыщенные уроды. Старки могут быть тупицами, потому что всегда верят в долг и честь, но по крайней мере им можно доверять, и они сдержат своё слово.
Оберин внимательно посмотрел на него, но, видимо, ему больше нечего было добавить по этому вопросу. Теон вздохнул, недовольный темой их беседы. Оберин редко подталкивал его к серьезному разговору, — были более приятные вещи, которыми можно заняться.
— Мы будем тратить впустую время на разглагольствования о мертвых? — с вызовом сказал Теон. — Или ты меня трахнешь?
— Требовательный шалун, — упрекнул Оберин, но не отказался порадовать себя, встав между приветливыми бёдрами юноши, которые были уже не такими бледными, как раньше.
Теон спал в легкой одежде, и Оберин не потрудился снять её, лаская головку полутвердого члена Грейджоя сквозь скользкий материал, размазывая мокрое пятно по ткани. Теон удовлетворенно урчал, притягивая мужчину в свои объятия для влажного, неаккуратного поцелуя, кусая губу Оберина, когда в него вошли два пальца. Все ещё не оправившись от утреннего секса, Теон с готовностью выскользнул из своей мало что прикрывающей одежды, прежде чем зацепиться одной ногой за талию Мартелла. Взявшись за член мужчины, он направил его внутрь с какой-то наглой уверенностью.
Теон вздохнул с удовлетворением, когда Оберин полностью вошёл, сделав сильный толчок. Голова юноши вяло откинулась на покрывало, пока он лениво подмахивал бедрами. Он застонал от удовольствия, когда Красный Змей замедлил свои движения, медленно и чувственно прижимаясь к точке глубоко внутри Теона, которое лишало его разума за считанные секунды. Оберин оставлял большие, фиолетовые засосы по всей шее и плечам Теона, в то же время болезненно медленно трахая молодого Лорда, не обращая внимание на весь требовательный скулеж Грейджоя о большем. Постепенно они оба подходили к краю.
После этого, пока Теон окунал мягкую губку в свежую, чистую воду, которую он налил в свою прохладную серебряную чашу, Оберин доставал одежду, аккуратно висящую в шкафу из красного дерева.
— Ты должен надеть это, — властно сказал он, доставая небесно-голубой комплект.
Это был жилет без рукавов с завязками сзади и рядом аккуратных серебряных пуговиц спереди и соответствующие дорнийские штаны. Бриджи были слегка мешковатыми, струящимися, но плотно обвивающимися вокруг лодыжек, с собранным в складки материалом, чтобы придать ему особый вид.
— Это просто непристойно, — сказал Теон, потому что это было правдой — материал был невероятно дорогим, почти прозрачным, светящимся и чистым.
— Это древняя традиция в Дорне, — возразил Оберин, перекидывая выбранную одежду через спинку стула.
— У твоей дочери есть пара таких, — сказал Теон, срывая штаны. — И у некоторых охранников с каменными лицами тоже. Их одежда не прозрачная.
— Никто из них не собирается выставлять напоказ свою красоту, — легкомысленно сказал Оберин, заставляя юношу покраснеть от его слов.
— Твоя дочь уже считает меня шлюхой, — простонал Теон. — Я не дам ей больше поводов бросаться на меня.
— Обара злится на всех, — сказал Оберин, не обращая внимание на беспокойство Теона. — Ты не особенный в этом отношении.
— Ты должен найти ей мужа, тогда она, возможно, не будет расстроена все время.
Оберин поднял руку и нанёс острый, колющий удар по заднице. Теон вскрикнул, широко раскрыв глаза на своего любовника.
— Не указывай мне, как воспитывать моих дочерей, — упрекнул мужчина. — Теперь одевайся — мы опаздываем.
— Куда? — спросил Железнорожденный, но не получил ответа, — Оберин вышел, только ухмыляясь через плечо.
Тяжело вздохнув и, с отвращением, но лёгким трепетом взглянув на голубой наряд, Теон провёл по волосам гребнем из кости, а затем решил хотя бы попробовать надеть его. Ничто не мешало ему снять наряд.