***
«Я скучаю по дому. Почему-то подумал об этом только сейчас. Я скучаю по деревне, в которой вырос. Скучаю по родителям. По маме, которая всю жизнь обо мне заботилась. По отцу, которого, кажется, и вовсе никогда не существовало. Но, будто, этот человек всю жизнь был рядом со мной. Может, так и должно быть? Я не знаю. А сейчас я здесь. В пионерлагере, которого нет. В своем прекрасном, на первый взгляд, сне. После которого просто невозможно проснуться. А хочу ли я этого? На данный момент? Определённо. Чувствую себя Мастером. Или Пионером. Проще говоря, чувствую себя крайне задолбавшимся цирковым существом, которого периодически используют ради собственного развлечения. Хочу ли я выбраться отсюда на самом деле? Вопрос, на который я не могу дать однозначного ответа. Даже если представить на мгновение… Я просыпаюсь… Где? Дома? Или где я там уснул? Я не помню. Забыл уже. Но суть-то не в этом. Я проснулся. Один. В окружении серого и мрачного города. Рядом никого нет. Я одинок. Буду ли я скучать по всему этому? Определённо. Буду ли я скучать по Алисе? Ясен хрен! Эта яркая, дерзкая, немного вредная, но в то же время милая, весёлая и такая ранимая особа заставила работать в моём сердце уже давно застывшие шестерёнки! Но… Почему-то сейчас их снова намертво заклинило… Ей-богу, клянусь, я не хотел этого. Но что-то со мной случилось в этот день. Словно он стал для меня переломным моментом. Словно между мной и лагерем прочертилась определённая грань. Разрыв, как называет это Мастер. Но я не хочу! Не хочу становиться безчувственным существом, внутри которого нету ни одной эмоции. Внутри которого одна пустота…" Я подошёл к шкафу, приоткрыл дверцу и взглянул на зеркало. Товарищ в отражении сохранял всё то же каменное лицо, на котором застыла маска усталости. Ей-богу, Мастер во плоти. «Вот, в кого я превратился за семь неполных дней… Всего одна неделя, а такое чувство, будто прожил сотню тысяч таких же. Слишком много произошло за последнее время. Слишком много… Для меня…» Потух тот огонёк в глазах, в котором горела жизнь. Все мускулы на лице застыли, сохраняя полное безразличие. Ужасная картина. Не этого я хотел. Я попытался улыбнуться. Медленно потянул уголки губ вверх и, наверное, заметь я это вчера, ужаснулся бы. На меня смотрел Пионер со своей фирменной улыбкой. Чёрт бы его побрал, он везде меня преследует! Даже тогда, когда его нет! Я с досадой захлопнул дверцу шкафа и пулей вылетел из домика.***
— Семён! На площади я столкнулся со Славей. Активистка, в отличие от меня, была вовсю занята организацией дальнейшего нашего «отдыха» в пионерлагере. В пионерлагере, которого, практически, нет. — Семён. Мне нужен твой совет, — серьёзно изрекла девушка. — Насчёт чего? — безразлично спросил я. — Практически половина жилых домиков разрушены деревьями. Много бездомных. — Есть варианты, куда их можно поселить? — Предлагаю поселить в целые домики, к другим пионерам. — Домик Ольги Дмитриевны свободен. Точно так же, как и медпункт, в котором также есть несколько кушеток. Кого-то поселим туда, а всех остальных в другие уцелевшие домики. Выбора у нас нет. — Значит, ты поддерживаешь эту идею? — Ещё раз говорю, выбора нет. Любой её поддержит. Нужно только продержаться до приезда автобуса. Кстати, когда он будет? Славяна растерянно пожала плечами. Впрочем, ничего иного от неё я и не ожидал. — Как там дети? — зачем-то спросил я. — Приходят в себя потихоньку. Благо, никакой паники не разводят. Удалось убедить их, что ничего страшного не случилось. Просто непредвиденные погодные условия. — Ты молодец. Я хотел было улыбнуться, но тут же понял, что это не самая лучшая идея. — Ты какой-то уставший, — констатировала активистка. — Да… Есть такое… — Что-то случилось? — Давай мы не будем сейчас затрагивать эту тему, — с умоляющими нотками в голосе проговорил я. Блондинка вздохнула: — Ладно. Если что, я всегда готова выслушать. «Прости, милая, но подушка, в которую можно выплакаться и высморкаться мне не нужна.» — Учту. Поняв, что на этом наш диалог закончился, я побрёл дальше, куда глаза глядят. Ноги вывели меня к относительно выжившей столовой. На крыльце одиноко сидела Ульянка, поджав ноги в коленках. Было непривычно выдеть её в таком виде. Сейчас не было того свойственного ей задора. Девочка поникла. Я подошёл к ней, коснулся её плеча и опустился рядом. Мелкая слабо улыбнулась в ответ. — Чего такая кислая? — спросил я. Девочка тихо вздохнула: — У меня больше домика нет. И вещей. И конфет. Я на мгновение потерял над собой контроль и усмехнулся. Ульяна недобро на меня покосилась. — Не улыбайся так больше, — буркнула она. — Ты становишься похожим на того парня, который на тебя похож. Из её уст это прозвучало настолько забавно, что я еле удержался от того, чтобы улыбнуться ещё раз. — Ладно, больше не буду. Лицо вновь стало каменным и серьёзным. — Да уж, нехорошо получилось с вашим домиком… — Угу… Теперь нам с Алисой больше некуда податься, кроме как к тебе. Ульяна ехидно улыбнулась. — Ко мне? Но кроваток-то у меня только две. — А ты на полу ляжешь! Тем более, Славя сама говорила, что подселит нас к кому-то. А я не хочу к кому-то. — А почему ты ко мне хочешь? — Потому что вдруг вновь появиться тот «другой ты»? А от него только ты меня сможешь защитить. Я помню, как у тебя в руке из воздуха появился тот пистолет. — Это револьвер. — Неважно. — Ну… Тогда я, похоже, не имею права тебе отказать? А вы не будете стесняться жить в одном домике с мальчиком? — Не! — Ульяна мотнула головой и хихикнула. — Это Алиска будет стесняться! — Да, возможно… Явно заметив моё серьёзное выражение лица, Ульяна задорно спросила: — Что с тобой? В добавок ещё и кулаком в бок ткнула. Что опять-таки вызвало у меня неприятные ощущения и раздражение. — Уль, поговорим позже, ладно? Вспомнил кое о чём… Я вскочил с места и поспешил ретироваться подальше от посторонних лиц.***
Не сработало. Общение с друзьями не пробудили во мне таких светлых чувств, как дружелюбие, привязанность, сострадание, понимание, … любовь. Я ничего не чувствую по отношению к ним. Только холод. Я понимаю, что они мои друзья, но я больше не боюсь за них, не волнуюсь. Больше нет никакого желания оберегать их, защищать. Я просто устал от этого. Около полуразрушенного здания лодочной станции было пусто. Вовремя же мы с Ульянкой отсюда свалили. Я остановился на самом краю пристани, взглянул на водную гладь. Один шаг — и я остыну, взгляну на мир со свежей головой… Как раньше. И, даст бог, не утону. Прыгать в воду абсолютно не хотелось. Вместо этого я просто поднял глаза и уставился на линию горизонта. Всё ту же знакомую красивую линию, отделяющую небо от земли. Солнечный диск медленно, но уверенно полз вниз, дабы погрузить наш лагерь во мрак. В далеке вновь прогрохотал знакомый товарняк. Интересно, это тот же, что и позавчера? Или уже другой? М-нет, вряд ли… Похоже, один и тот же ходит по кругу. Но, если честно, эти дурацкие мысли совсем меня не волновали. Просто думаю о том, что вижу. «Интересно, если гипотетически построить здесь ракету и запустить в космос… Она вообще туда долетит? Или, как в обычной видеоигре, упрётся в невидимую стену? А что, неплохой был бы способ удрать с лагеря! Вот только это место вряд ли меня отпустит… Это же СОН, чтоб его…» Сзади послышались шаги. Причём, ко мне явно не подкрадывались. «Не дадут толком одному побыть…» — Привет, Семён. Шурик. Бедный парень приковылял сюда, дабы с мной поговорить? — Виделись уже, — лениво ответил я. — Да уж… Вижу, здесь тоже дела обстоят не особо… — Обход делаешь? — Типа того. Библиотеке хана. Точно так же, как и нашим кружкам. — Забей. Всё равно конец смены не за горами. — До него дожить ещё надо, — кибернетик усмехнулся. — Но такими темпами это проблематично. — С такими кадрами, как ты, это вполне реально. Ты держался молодцом. Всех их вытащить из такой задницы не каждый бы смог. — Это не только моя заслуга. Не заблудись я тогда в тех туннелях, чёрт знает, чем бы всё кончилось. Я только вздохнул. — Ладно. В любом случае всё случилось так, как должно было случится. «Хотя на самом деле это не так.» Я покосился на Шурика: — И как ты умудрился себе ногу повредить? — А, да вот… Не хватило проворности. Придавило слегка, ничего страшного. Пройдёт. В воздухе раздались далёкие гудки горна. Начался ужин. — Есть идёшь? — зачем-то спросил я у Шурика. — Не хочу пока, — отмахнулся кибернетик, развернулся и поковылял прочь от пристани. — Пойду ещё погуляю. Мне же ничего не оставалось, кроме как пойти в столовую, так как желудок требовательно заурчал.***
Тяжёлый случай… Из взрослых нет абсолютно никого, даже поваров. При этом, еда есть. О чём это говорит? О том, что либо повара — полнейшие раздолбаи, а еда готовится сама по себе, либо повара приготовили всё на неделю вперёд. И всё, что от нас сейчас требуется — это насыпать еду собственноручно. Однако, на эту роль выделили одного единственного кандидата — Электроника. — Сам вызвался? — спросил я. — Вообще-то меня Ольга Дмитриевна заставила в столовой дежурить… За то, что мы вчера… Ну ты понял. Еду берёшь? — Не, я вот… Я схватил из большой миски две булки, стакан с чаем и молча двинулся в глубь столовой. Сейчас было не так многолюдно, как обычно, по этому я расположился за самый дальний свободный столик, в полном одиночестве. Не обращая ни на кого внимания, я принялся сосредоточенно жевать булку и глядеть в потрескавшееся окно. «А ведь вот, что получается… Раз уж это сон, то на следующий же день после пробуждения я всё забуду! Потому что… Это сон. Снам свойственно стираться с памяти. Я забуду об этом лагере, о друзьях. Забуду об Алисе… Сотрутся из памяти её внешность, характер. Останутся только далёкие чувства нежности, любви и привязанности, по которым я буду скучать… Правда, почему-то сейчас их нет. И это меня до жути пугает. Должно пугать. А боюсь ли я на самом деле? Наверное нет…» — Как думаете, что с Ольгой Дмитриевной? — Понятия не имею. Её в лагере до сих пор нет. — И Виолетты Церновны нет… — И поваров… — А может они все… Того? — Типун тебе на язык! Всё нормально с ними! Просто может из лагеря ещё днём уехали? — Куда? — Да я-то почём знаю? За соседним столиком собрались пионеры из младших отрядов. Дети во всю шушукались на тему внезапной пропажи взрослых из лагеря. И только один я знаю, что их просто НЕТ. Я хотел было подойти и сказать, что ничего относительно серьёзного с ними не произошло. Но поняв, что после такого заявления придётся ещё оправдываться, отвечать на такие вопросы, как «откуда ты знаешь?», «, а где же тогда они?» и «когда же они вернутся?», я тут же откинул эту идею, допил чай и молча двинулся к выходу из столовой. Пусть уж лучше гадают дальше.***
И вновь мне удалось столкнуться с Алисой у своего домика. Рыжая одиноко сидела на ступеньке и явно ожидала меня. Выбора нет, придётся выслушивать её не самые желаемые вопросы. Ведь она волнуется за меня. Я подошёл поближе. — Ты была на ужине? Рыжая мотнула головой: — Нет. Я тебя ждала. «Иного я и не ожидал.» — Зачем? — Хотела поговорить. Откровенно говоря, говорить не было никакого желания. — Сходи поешь, потом поговорим, — я попытался придать своему тону больше заботливости. — Нет, поговорим сейчас, — отрезала Алиса, поднимаясь на ноги. — И о чём же? — О том, что случилось, — она заглянула мне в глаза. — А что тут ещё говорить? Хана лагерю! Вот, что случилось! — холодно ответил я. — Нет, я не о том. Что случилось с тобой?! Там, на остановке, словно вместо тебя был другой человек! Будто тебя подменили! Я отвёл взгляд и немного поник: — Я же сказал, что не хочу говорить об этом. — И как тогда дальше быть? Пусть так и далее продолжается? Я не знал, что на это ответить. Самым адекватным решением в данной ситуации, наверное, было бы просто подождать. Но нет же, мы так не можем! — Предлагаю перенести этот разговор на потом, — спокойно ответил я, развернулся и хотел было пойти, как мне в спину прилетело: — Почему ты просто не хочешь рассказать о своих проблемах?! Мне! Никому другому! Алиса обошла и стала передо мной: — Ты же сам говорил, что есть только «мы»! «Вместе»! На всё-то ей есть, что ответить. — Потому что я и сам не знаю! — выпалил я. — Я не знаю, ясно тебе?! Чёрт, да я бы всё отдал, чтобы вернуть всё, как было раньше! Но я не могу, потому что внутри меня что-то перегорело! Я отошёл на шаг. И тут меня понесло: — Эти двое от меня чего-то вечно хотят! Друг другу глотки грызут, а в итоге получаю за всё я! Надоело быть боксёрской грушей! Надоело вечно за всё отдуваться! Посмотри! Я подошёл поближе и заглянул Алисе в глаза: — Посмотри, блин, на это лицо! На нём ты больше не увидишь той искренней улыбки, которую ты наблюдала до всего этого! И как ты думаешь, что со мной?! Алиса опустила голову. Похоже, сейчас в ход пойдут слёзы. Я отвернулся: — Я не знаю, что со мной случилось, ясно тебе? И то, что сейчас творится у меня внутри… Врагу такого не пожелаю! Вся эта пустота, холод, гнев. Ни единой хорошей эмоции! В ответ тишина. — Я просто задолбался, Алис. Мне вправду жаль, что ты не видишь всей этой картины… И жаль, что ты от этого тоже страдаешь. Я правда хочу всё вернуть, но… Сейчас я просто ничего не чувствую. И я всё больше начинаю понимать… что я… что я больше т-тебя н-не… Даже в моём нынешнем положении такое говорить очень трудно. Понимание того, что ты делаешь другому человеку больно только всё ухудшает. Да и не поспешил ли я с выводом? Сам же минуту назад думал, что лучше всего сейчас просто подождать. Но уже всё сказано. И теперь уже ничего не вернуть. Алиса всё поняла и так. — Вот оно значит как? — дрожащим голосом спросила рыжая. — Не любишь уже?! Я повернулся к ней. Она пронзила меня своим ненавистным взглядом. По щекам текли слёзы. — Значит, ты вот так готов всё оборвать, да?! Сегодня уже получил своё, теперь можно просто забить на всё! Поматросил и бросил! Так, да?! Она шмыгнула носом, наспех вытерев лицо. А я всё молчал и без особого интереса ждал продолжения. — Почему ты молчишь?! Неужели тебе даже сказать нечего?! — она подошла поближе. Вот оно как всё в один миг поменялось. Больше часа назад мы с ней готовы были пойти ради друг друга хоть на край света. А сейчас, просто за несоизмеримо малый промежуток времени, я превратился в бесчувственное существо, которое заявило своей любимой, что больше не чувствует ничего к ней. Ко всем. — Пошёл ты, Персунов! Ненавижу тебя! Ненавижу! Вдобавок она стукнула кулачками мне по груди, развернулась и убежала прочь. Я не стал её догонять. В тот момент просто не видел никакой причины. «Заслужил…»***
«Нет, так нельзя. Вот, вообще никак. Нужно всё вернуть обратно. И я не про наши с Алисой отношения, а про самого себя! Я не хочу становиться таким, как Мастер или Пионер! Не хочу отделяться от лагеря, не хочу оставаться одним! Хочу стать прежним!» Именно об этом я подумывал, как только дошёл до эстрады. На улице уже смеркало. По близости никого не было и, похоже, больше не будет. Где-то, в самой глубине души, скребли маленькие кошки. И от этого становилось легче и тяжелее одновременно. Первое — возможно со мной ещё не всё потеряно. Второе — от этого стало в два раза хреновей! — Привет, Семён, — послышалось рядом. Наверное, от неожиданности мне стоило хотя бы вздрогнуть. Вот только это было нихрена не неожиданно. Знал, что рано или поздно он появится. Я повернулся к Мастеру лицом. Он осмотрел меня своим пустым взглядом, пару секунд промолчал… Нет, не пару. Молчал и я. Терпения теперь у меня туева хуча. — Много чего произошло за весь день, — констатировал он. — Думаю, по мне хорошо видно. Особенно по лицу, — всё это прозвучало из моих уст настолько безразлично, что даже самому стало от этого отвратительно. — Вряд ли ты мне поверишь… Но я бы всё сделал ради того, чтобы вернуть время вспять, — спокойно произнёс Мастер. — Я правда знал, что задумал наш общий знакомый… — И почему ты ему не помешал? — точно так же спокойно спросил я. — По одной единственной причине, — он натянул на лицо свою кривую улыбку. — Я кое-что увидел. Я уставился на него, ожидая продолжения: — Что ты увидел? Ждать долго не пришлось. — Свет.