***
На самом деле Тумблер в глубине своего сознания совершенно не был уверен. Одно дело, что он общался с Порнхабом и Юпорном, другое дело — все остальные. За это время он больше ни с кем и не сблизился, потому что никто и не одарил его визитом, а сам Тумблер не решился тоже идти к кому-то, просто потому что, ну в самом деле, кто он им такой, чтоб приходить внезапно в гости? Как бы это вообще могло выглядеть? «Здрасьте, я Тумблер, ну та социальная сеть, которую Порнхаб выкупил совсем недавно из-за огромного скандала на тему детской порнографии. Вы знаете, мне стало несколько одиноко, поэтому я решил попробовать подружиться со всем его близким окружением!» — даже в мыслях это звучало бредово. Поэтому Тумблер полнился противоречивых чувств. С одной стороны неловкость и опасение перед новыми знакомствами, с другой — непривычное воодушевление перед чем-то новым. Что Порнхаб, что Юпорн так разбаловали его, что Тумблер, подобно наркоману, жаждал впечатлений, а подобное приглашение звучало как отличный предлог. На этот раз Порнхаб не пытался его как-то отговорить, наоборот, перед самым выходом из обители протянул руку в приглашающем жесте, и Тумблер без тени сомнений взялся за нее своей. Его ладонь значительно меньше и выделялась своей бледностью на фоне смуглой кожи, что, мягко обхватив его, почти обжигала. Приятно. Склонившись, Порнхаб легко коснулся его пальцев губами, лаская легким поцелуем, от чего Тумблер смутился и отвел взгляд в сторону. Порнхаб часто делал что-то подобное. Касался его, приобнимал, ласкал, и смотрел. Так долго и так… нежно? От подобного Тумблер терялся, все никак не мог взять в толк. Он никогда не забывал главную направленность того, и все чего-то ждал, был морально готов ко всему, но ничего не было, кроме тех пары раз, когда Порнхаб просто погладил его во всяких местах, но даже тогда это выглядело скорее как забота о нем, и ни намеком на просьбу ласки в ответ. Порнхаб просто делал что-то для него и будто был совершенно удовлетворен тем, что выполнял его желания. В противовес ему Юпорн приставал при каждом удобном случае, забираясь руками под одежду и прижимаясь так тесно. Это не было хорошо или плохо. Это просто было, и Тумблер как-то легко принял это все. Он решил, что для порно сайтов подобное поведение нормально, поэтому и для него это должно было стать нормой, раз теперь он был вроде как частью их. И пусть он всего лишь принадлежал Порнхабу и только на бумажках, Тумблеру было слишком интересно, поэтому он даже не видел смысла как-то противиться. Интерес глушил все остальное, тем более никто до сих пор не сделал ему больно, наоборот, его ласкали и делали только приятно, одаривая вниманием. Прошлая жизнь, до того скандала, до его продажи, стала казаться такой далекой, будто давний сон, поблекший от времени. Но Тумблеру не снились сны. Никому из сайтов они не снились.***
— Вот, угощайся, — довольно улыбаясь, Юпорн протянул ему бокал, тяжелый, граненный, наполненный какой-то золотистой жидкостью с тысячами мелких пузырьков, будто лимонад. С газировками Порнхаб познакомил Тумблера совсем недавно, но они тут же пришлись Тумблеру по вкусу. Сладкие, шипучие, щекочущие нос. Он мог выпить их литрами и даже не заметить, а потом сидеть и давиться выходящим изнутри воздухом, неприятно морщась. В такие моменты он сам себе казался пузырьком, настолько раздутым он себя ощущал, но отказаться или быть более сдержанным все равно не мог. «Все желания должны быть удовлетворены, разве не в этом смысл?» — новая философия, с которой его познакомили, выглядела странной лишь поначалу, потом Тумблер втянулся и уже не мог понять, как можно жить иначе. Как он сам мог до этого жить и не думать о собственном удовольствии? — Что это? — Тумблер принюхался, водя носом над самым краем, чувствуя как пузырьки, взрываясь, касались его кожи. Пахло сладко, но не слишком, с тонкой примесью горчинки и чего-то неуловимо пряного. — Коктейль. Мы называем его «Красные Фонари», — Юпорн уселся рядом и теперь смотрел во все глаза, внимательно наблюдал, следил своими розовыми зрачками-сердечками, что то и дело менялись в размере, будто пульсируя. Казалось, он настолько чего-то ожидал, что вот-вот начнет ерзать на месте от нетерпения, и если бы это был кто-то другой, то это показалось бы странным, но это был Юпорн и для него странным было бы наоборот вести себя тихо. — Порнхаб не давал мне здесь пить, — озвучил свои сомнения Тумблер, невольно вспоминая прошлый раз, когда он был здесь на вечеринке. Тогда Майнгик так же предложил ему что-то, на что Порнхаб выпил все сам. Это был тот коктейль? — Порнхаб противится всему. Он слишком сдержанный. А еще он очень оберегает тебя, — Юпорн ворковал, вжимаясь в него так тесно, что Тумблер чувствовал на лице его дыхание, но даже так не попытался как-то отодвинуться, смотрел ему в лицо, в его глаза, и эти розовые сердечки зрачков, переливающиеся в полумраке и отблесках разноцветных ламп, гипнотизировали его. — Пей, — Юпорн отхлебнул из своего бокала, но не проглотил, а, обхватив Тумблера за лицо, притянул к себе для поцелуя, буквально вливая жидкость в рот и разделяя ее вкус на двоих. Сначала сливочно-сладкая, а после горько-пряная, обжигающая горло. Тумблер послушно проглотил все, и внутри стало так тепло, будто в груди печка, в которой стал разгораться огонь. — Пей, — заговорщически повторил Юпорн, когда отстранился, и Тумблер, помедлив, сдался его напору, поднося бокал к лицу и нерешительно отпивая. — До дна, — проворковал Юпорн, приподнимая бокал, заставляя всю жидкость хлынуть Тумблеру прямо в рот. Ему пришлось сделать несколько крупных глотков, чтобы не захлебнуться, но после он все равно закашлялся от лавы, потекшей по его внутренностям. Сразу закружилась голова, и все вокруг стало все больше и больше плыть, неуловимо двоясь, теряя четкие очертания будто в тумане. Не стоило выпивать так много и сразу. Вместе с распространяющимся жаром в груди, стали мешаться в голове все мысли, Тумблер только и успел подумать, что так странно, что его организм отреагировал почти сразу же, как он выпил, а после система оповестила о сбое, и больше ничего разумного на ум не пришло. Он словно оставался в сознании, но при этом пространство вокруг потерялось, он слышал музыку, чьи-то голоса и прикосновения к себе, а перед глазами лишь расплывчатые пятна. Тумблера уложили на спину, и он был совсем не против этого, наоборот, так даже лучше, больше опоры и он не сможет случайно упасть. Чужие руки скользили под одеждой, гладили его щеки, раздевали его, эти руки, казалось, были везде. Он не успевал следить за ними, утопая в странных ощущениях, позволяя делать с собой все что угодно. Когда прикоснулись к его соскам, сжали их, Тумблер не смог сдержать долгого стона. Снова и снова. Он был оглушен внезапным удовольствием, что будто иглы прошивало его, и все казалось таким стремительным. Только что ему трогали грудь, а теперь он без низа одежды, почти полностью обнаженный, прохлада, скользящая по ногам, промежности, но даже это не остужало жара. Он был словно в бреду, а его член в чьей-то ладони, и это было, о двоичный код, просто невероятно! Он подавался навстречу этим ощущениям и не чувствовал ни капли стыда, будто такое понятие было полностью стерто из его программы, будто руки, ласкающие его гениталии — самое естественное, что только могло с ним быть. Приятно, приятно, невыносимо приятно! Он сам словно бы стал чистым удовольствием, что пронизывало его насквозь, заставляя выгибаться всем телом, и невозможно было сдержаться, особенно когда его стали трогать внутри. Он не мог точно понять, где это «внутри», все тело стало таким же неясным пятном как и все вокруг, как и не знал почему наслаждение стало таким острым. Тумблер едва заметил, что сам же заходился в стонах, почти вскриках, что его всего колотило и он уже метался, не зная куда себя деть, за что схватиться руками. А потом все пропало. Внезапно прекратились все ласки. Поверхность под ним исчезла, и его словно к чему-то прижали, появились какие-то посторонние звуки, движения. Тумблер с огромным трудом приоткрыл глаза, пытаясь сфокусироваться, но ничего не выходило, все плыло, а перед ним только чернота. Задыхаясь, он уткнулся в нее, захлебываясь пряным запахом мужского парфюма. Стало так мягко, но жар никуда не пропал, и он пытался прижаться теснее, чтобы хоть что-то с ним сделать.***
С самого начала дня Порнхаба преследовало предчувствие чего-то. Это было не плохо, скорее он ощущал себя немного не на своем месте, и было так тревожно. Причина лежала на самой поверхности — вечеринка. Вчера он сам предложил Тумблеру на нее пойти, а теперь из-за этого переживал. Глупо было обманывать себя. Он не хотел, чтобы Тумблер туда шел, не хотел чтобы Тумблер видел, что там происходит, и уж тем более не хотел чтобы он участвовал в этом. Но это были его заморочки, которые ничего не значили в реальности. Он сам сказал Тумблеру, что тот свободен, поэтому просто не мог не предоставить ему право выбора. Да, Тумблер сам захотел быть там, и он обязан уважать его выбор. Делать вид, что все как всегда, оказалось несколько сложнее, чем ожидалось. Пока Тумбер готовился, он сменил не один наряд, то и дело красуясь своим полуголым телом. Тело как тело, ничего такого, чего он бы не видел, но в голове невольные мысли о том, что кто-то еще увидит его. Например, Юпорн. Порнхаб помнил, как тот с горящими глазами обещал завалить Тумблера, и замечал, как все ближе и ближе тот подбирался к своей цели, с легкостью влезая в его личное пространство, но Тумблер и не был против, поэтому Порнхаб молчал. На самом деле эти чувства были ему в новинку, поэтому он и сам не знал, как стоило бы лучше поступить. В их кругу заниматься сексом между собой с кем угодно — нормально. Сегодня с одним, завтра с другим. Никто ни на кого не претендовал, все просто получали удовольствие, если того хотели, но Тумбер другой. Или же так думал только Порнхаб, идеализируя, доводя все до какого-то неестественного, болезненного, состояния. Когда они с Тумблером только пришли, Юпорн почти сразу же подлетел к ним. Чувствуя дежавю, Порнхаб только ободряюще улыбнулся и помахал Тумблеру рукой. Все повторялось, и он был уверен, что как и в прошлый раз Юпорн быстро найдет себе другую жертву, а Тумблер, освободившись, предпочтет его компанию, и потом они тихо уйдут, и все будет хорошо. Но Тумблер не приходил. Порнхаб пытался отвлечься от мыслей о нем, отпивал шампанское из бокала, ни капли от него не пьянея, и время от времени улавливал сквозь музыку обрывки разговоров, которые вели сайты вокруг. Как-то так вышло, что Порнхаб несколько выпал из реальности. Откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и слегка увлекся перебором данных, ничего важного. Настолько расслабился, что даже не сразу заметил какое-то шевеление в комнате, а после различил и звуки, полные удовольствия стоны, выбивающиеся из общего ритма музыки. Обернувшись назад, прямо на другом конце комнаты он увидел точно такой же диван как тот, на котором он сидел сам, зеркально повернутый к нему задом, а над самой спинкой то и дело появляющуюся ярко-розовую макушку Юпорна. Не было сомнений, что звуки доносились оттуда, заинтересованные взгляды других сайтов так же подсказывали правильность направления. Вот только голос принадлежал точно не самому Юпорну, тот всегда звучал куда звонче и тягуче, уж это Порнхаб знал точно. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Порнхаб подскочил на месте и в несколько мгновений пересек комнату, обходя диван сбоку. Как он и думал, голос принадлежал не Юпорну, тот только довольно скалился, обнажая свои зубы, облизывался, а сам смотрел вниз на свои блестящие от смазки пальцы, ритмично скользящие туда-обратно в заде Тумблера. Порнхаб настолько оказался ошарашен, что замерев, только молча наблюдал. Лишь когда, второй рукой Юпорн принялся надрачивать колом стоящий член Тумблера, а тот изогнувшись, вновь сладостно застонал, Порнхаб отвис, кидаясь к этим двоим. Он без тени сомнений пихнул Юпорна, заставляя его отпустить Тумблера и откинуться спиной назад на быльце дивана. Только тогда тот заметил, что они уже не одни, поднимая голову и смотря Порнхабу прямо в глаза, безумным, мерцающим взглядом, а сам открыл рот, тяжело дыша, остужая явно не справляющуюся с таким напором систему. Порнхаб узнал бы этот взгляд всегда. Юпорн снова слетел с катушек, коды сбились, а, значит, в голове его ни капли разумности, только алчная жажда секса, желание сожрать любого. Не собираясь дальше ждать, Юпорн бесцеремонно отпихнул от себя держащую его руку, чтобы вернуться обратно к своей «трапезе», но Порнхаб откинул его на спину снова, сильнее удерживая на месте. В иной ситуации они могли бы поспорить, кто из них сильнее, но в таком положении на стороне Порнхаба был контроль, и его тело слушалось намного сильнее. Лишь спустя мгновения он решил разглядеть Тумблера. Тот метался по дивану будто в агонии, посиневшее напряженное лицо, широко раскрытый рот, жадно заглатывающий воздух, часто-часто вздымающаяся оголенная грудь и ни капли осознанности. — П-пусти меня, — почти прорычал Юпорн, пытаясь вывернуться. Своим безумным взглядом он не видел ничего вокруг, кроме своей жертвы в лице Тумблера. — Что ты с ним сделал? — едва сдерживая свою злость, Порнхаб схватил его уже обеими руками за грудки, буквально встряхивая, в надежде добиться хоть капли адекватности, хоть и заранее знал тщетность этого. — Ничего. Просто угостил его коктейлем, — только теперь Юпорн перевел на него свой взгляд, оскаливаясь, и в этом жесте не осталось ничего очаровательного и сладкого, только похоть и жажда. — Налил ему Красных Фонарей. — От коктейля так не развозит! — Порнхаб едва ли не кричал на него, самоконтроль трещал по швам. Он видел, в каком состоянии находился Тумблер, и все его естество внутри напряженно натягивалось, вызывая смесь эмоций из возмущения, гнева, капельки ужаса, и чего-то еще такого же колючего, чему Порнхаб не смог бы подобрать название. — Он выпил целый бокал один к двум, — Юпорн произнес это настолько торжествующе и довольно, будто хвалясь невиданно победой, а Порнхабу, наверное, впервые за все время стало противно. Не от Юпорна, он мог бы осудить его, но тот дефектный, и в этом нет абсолютно никакого смысла. Скорее от себя, что не до следил, не уберег и допустил такую ситуацию, когда Тумблер, полностью лишившись своей воли, стал жертвой чужого вожделения. Один к двум! Просто невероятно! Столько афродизиака даже ему было бы много, а в отличие от Тумблера у него хотя бы был иммунитет! Как Юпорн вообще дошел до того, чтобы предложить ему такое?! Порнхаб окинул Тумблера взглядом еще раз и понял, что просто не сможет его оставить здесь в настолько беспомощном, бесконтрольном состоянии. Он видел, как к ним подтянулись уже, наверное все, но ему было плевать. Сдернув с себя рыжий пиджак, он накинул его сверху на полуобнаженное тело Тумблера, на котором из одежды осталась лишь высоко задранная белая футболка, тем самым прикрывая в первую очередь его промежность, а после легко подхватил на руки, крепко прижимая его к себе. — Верни! — Юпорн было кинулся к нему, но его внезапно перехватили поперек груди чьи-то руки, и удержали на месте. — Обойдешься, — Редтуб крепко прижал его к себе, не давая даже шанса на побег. Они молча обменялись с Порнхабом взглядом, после чего тот кивнул, и, развернувшись, направился твердым шагом со своей ношей к выходу. Никто из присутствующих не сказал ему ничего, только растерянно расступились, провожая взглядом. Выйдя из жилища Майнгика, Порнхаб не стал заморачиваться с тем, чтобы пересекать на своих двоих всю сеть и терять время, поэтому сразу же перенес их прямиком к нему в обитель. Лишь оказавшись в родных стенах, он почувствовал как Тумблер тесно жмется к нему, крепко сжимая пальцами черную ткань рубашки. Даже через одежду ощущалось его неровное горячее дыхание прямо в районе ключиц, а тело, что он так бережно держал, крупно колотило. Если бы Тумблер был человеком, Порнхаб сказал бы, что тот отравлен, но Тумблер не человек, и даже если он решит попробовать прочистить ему внутренности, ничего не произойдет. У них нет рвотных рефлексов. Так что все, что оставалось ему — это ждать, когда наркотик переварится в организме сам, быть рядом и следить чтобы ничего не произошло. — Кхах, — сдавленный стон Тумблера. Снова. И снова. Тот стал как-то неестественно елозить, будто в попытке извернуться, но, опустив взгляд вниз, озадаченный Порнхаб понял, что это совсем не так. Тумблер терся о его пиджак. Не заметить выпуклость в промежности, то и дело натягивающую ткань, было сложно, и это понимание вызвало сдержанный смешок неловкости и сочувствия. Должно быть, ему больно от этого возбуждения. С одной стороны ему ничего не стоило помочь, облегчить его страдания, с другой он не хотел, чтобы все выходило так, будто он пользовался случаем, его невозможностью противиться. Тяжело вздохнув, Порнхаб направился в ванну. Впервые за столько времени она оказалась нужна не только для того, чтобы потешить себя удовольствием, но и для того чтобы действительно привести себя в порядок. Боясь отпускать Тумблера, он прямо в одежде влез в джакузи и включил теплую воду на всю. Его срочно нужно было помыть. Только теперь он отнял пиджак, от которого предсказуемо тянулась тонкая нить смазки прямо к члену, так напряженно торчащему и полностью блестящему от влаги. Порнхаб поморщился. Он мог представить эти ощущения от такого сильного неутоленного желания. К тому же Тумблер весьма долго терпел, раздразненный прикосновениями к себе. Стало так неимоверно жалко его, что выбор между «помочь» или «не помочь» отпал как-то сам собой. Они обязательно поговорят об этом позже. Быстро расправившись со своей рубашкой и футболкой на Тумблере, Порнхаб откинулся и уложил его себе на грудь, после чего обхватил член ладонью, принимаясь надрачивать. Никаких особых техник, просто движения туда-сюда, чтобы помочь справиться с первым возбуждением. Тумблер тут же изогнулся, упираясь затылком в плечо, а изо рта стали рваться громкие стоны на грани болезненности. Его пришлось тут же перехватить второй рукой поперек груди и крепче прижать к себе, чтобы он так сильно не дергался и случайно не навредил себе. Ему хватило всего ничего, едва ли прошла и целая минута, как Тумблер напрягся, с силой вжимаясь в него, а из члена брызнула струя, густыми каплями доставая буквально до груди, сразу же стекая белесыми разводами вниз. Жадно глотая воздух, он мелко дрожал, все еще сотрясаясь после оргазма. — Все будет хорошо, милый, — Порнхаб слегка покачивал его в руках, словно убаюкивая, и сомневался, что его на самом деле слышат. Это была какая-то странная потребность, непреодолимая тяга успокоить, утешить, стать надежной защитой. Что, почему, Порнхаб не знал, он сам не понимал себя в тот момент. Целовал Тумблера в висок, обнимал, пока тот утыкался ему в грудь, все еще не в состоянии восстановить дыхание. — …три, — Порнхаб едва различил, что тот пытался сказать. Видимо, в его рту совсем пересохло, из-за чего голос осип, не позволяя четко произносить слова. — Внутри, — раза с третьего разобрал его невнятно бормотание Порнхаб. — Что такое? Внутри что? Горячо? Больно? — Порнхаб обеспокоенно положил ладонь ему на напряженный живот, как бы выискивая источник дискомфорта, но Тумблер дрожащими руками взял его за запястье, вынуждая опустить руку ниже, на промежность. — П-потрогай внутри, — облизнув губы, в безуспешной попытке их увлажнить, умоляюще прошелестел Тумблер, а Порнхаба едва не передернуло от понимания того, о чем его просят, но он быстро взял себя в руки, все свои сомнения заталкивая как можно дальше. Он уже решил, что сначала позаботится о Тумблере, а уже потом подумает о том, что с этим делать дальше. — Здесь? — скользнув по подобравшимся нежным синеватым яичкам, Порнхаб опустил руку ниже, касаясь пальцами входа. После Юпорна в этом месте было очень влажно и растянуто, мышцы легко расходились и практически сразу пропускали его, стоило Тумблеру податься назад, в попытке самостоятельно насадиться. — Ах-х, да, — довольно простонал он, пока Порнхаб, не позволяя ему лишний раз торопиться, просто поглаживал подушечками пальцев мышцы, поддразнивая. Звуки, которые издавал Тумблер, были полны удовольствия и сладости, почти как если бы ему сменили голосовой модуль на модуль порно сайта, и отчего-то эти интонации заставили живот Порнхаба напрячься томной судорогой. Когда он наконец позволил двум своим пальцам слегка проникнуть внутрь, Тумблер тут же насадился на них до конца, издавая при этом какой-то невероятный восторженный вскрик наслаждения, от которого по спине Порнхаба пробежались толпы мурашек, а волосы на затылке зашевелились. Ради интереса, он попробовал нащупать простату, касаясь едва-едва выпирающего бугорка железы, и от этого Тумблер изогнулся дугой, с силой вжимаясь в него и хватаясь за его руку своими. Его голос дрожал, срываясь на вскрики, он сам весь дергался в его руках, и это неуловимо сводило с ума. Порнхаб столько раз занимался сексом, но эта искренняя реакция, без ноты наигранности, эта неискушенная чувствительность не могли не трогать его. — С-сильнее, — с трудом разобрал Порнхаб, и безумная мысль посетила его голову. Он оторвался, быстро выскальзывая из тела, и под недовольный скулеж и попытки вернуть ласки, он подхватил сопротивляющегося в бреду Тумблера подмышки, укладывая его на пол перед джакузи, так что зад оказался на самом краю совсем чуть-чуть свисая с него. Прохладная плитка под спиной вызвала у парня новую порцию недовольств и жалостливого хныканья. Морщась, Тумблер, слабо шевеля руками, попробовал перевернуться на живот, чтобы привстать, но Порнхаб не позволил, удержал низ его тела, фиксируя на месте. — Куда ты, дорогой? Я еще не закончил с тобой, — промурлыкал Порнхаб, не отрывая взгляда от члена практически перед своими глазами. Синеватый, истекающий смазкой, стоящий так сильно, что самому стало практически больно от этого. А после он уже почти не думал о том, что делает, просто опустился головой ниже, захватывая его в свой рот сразу до конца, так что головка скользнула по небу в горло, и уткнулся носом в мокрый лобок. Казалось, у Тумблера уже не было сил стонать, он метался на спине и только громко вздыхал, все звуки просачивались тонкими обрывками, которые вновь переходили в сипение, что едва различалось между журчанием все еще набирающейся воды. К тому времени ванна заполнилась практически полностью. Намокшие штаны неприятно облепили ноги, сковывая движения, потяжелевшая ткань стягивала в промежности, сдавливая эрекцию и добавляя лишь больше дискомфорта, но Порнхаб не чувствовал этого. Он был всем своим сознанием там, между разведенных ног, в промежности, лаская ее губами, языком, руками. Прикрыв глаза, он полностью отдался ощущениям нежной кожи, по которой скользил ртом, поглаживал пальцами яички и с восторгом улавливал все слабые попытки толкнуться бедрами навстречу. Он настолько погрузился в это все, что когда его волос коснулись пальцы, вздрогнул, распахивая глаза. Тумблер все так же лежал на спине, запрокинув голову, но его руки, слегка подрагивая, были протянуты прямо к нему, к его голове. Пальцы вновь осторожно коснулись его волос, перебирая прядки и приводя и без того испорченную прическу совсем в негодность. Это было похоже на какую-то незатейливую ласку в ответ, Порнхаб был уверен, что Тумблер делал это совершенно не осознанно, но ощущение этих робких прикосновений вызывало внутри целую бурю чувств, будто фейерверки под кожей, что дрожью расходились дальше от головы по всему телу. Воодушевленный этим, он принялся ласкать Тумблера еще интенсивнее, вновь подключая свою руку и проникая в него уже двумя пальцами, что без каких-либо сопротивлений скользнули полностью внутрь, моментально вызывая судорожную дрожь. Он двигал ладонью неторопливо, имитируя поступательные движения, и тело с тихими хлюпами жадно принимало его, пока руки все сильнее сжимались в волосах, уже болезненно стягивая их. Тумблер кончил внезапно. Вот он лежал, едва-едва подавая голос, а после резко выгнулся дугой, не подавая ни звука, и вцепившись в него руками, притягивая как можно ближе, буквально вынуждая насадиться до самого конца, излился прямо в горло, после чего без сил отпустил его. Машинально утерев рот рукой, Порнхаб приподнялся, обеспокоенно осматривая его. Глаза Тумблера были закрыты, ртом он судорожно хватал воздух, будто захлебываясь им, а грудь то и дело вздымалась. И да, его член все еще крепко стоял и будто даже не планировал опускаться. Порнхаб не думал, что выйдет закончить все быстро, это было бы крайне наивно после такой-то дозы афродизиака, и все равно с сожалением вздохнул. Ему совершенно не было сложно, напротив, но ему было жалко Тумблера, и все же помочь ему как-то иначе он не мог, просто не знал как.***
Тумблер пробуждался медленно, словно всплывая в воде с самого ее дна. Покачиваясь сознанием будто на волнах, он не торопился полностью приходить в себя. Системы сканировали весь организм, пытаясь выяснить ошибку, которая вызвала такую сильную перегрузку, но все было чисто, все вновь работало как надо, более того показатель энергии был чуть выше обычного, словно он хорошо напитался после тяжелой работы. Открывать глаза совершенно не хотелось, но слух улавливал буквально рядом с ним какие-то звуки, шуршание, поэтому в конце концов интерес пересилил его. Первым, что увидел Тумблер был потолок черного цвета, а после, повернувшись, понял что он лежит на постели, укрытый одеялом, а рядом, лицом к нему лежит Порнхаб. Они никогда не спали как люди, лишь иногда дремали для быстрого восстановления сил, и сейчас Порнхаб именно это и делал. Его глаза были прикрыты, тело полностью расслабленно, рыжие волосы ярким пятном рассыпались по темной ткани наволочки, а одеяло прикрывало его лишь до живота, позволяя наблюдать смуглую кожу, обнаженную грудь с четко проступающими мышцами, и маленькие рыжие соски. Это даже почти не выглядело странно, по крайней мере на фоне Тумблера, который местами был буквально синий, а все из-за жидкости, что заменяла ему кровь. Почувствовав, что отлежал себе всю спину, он перевернулся на бок и, переведя взгляд обратно на Порнхаба, столкнулся с его долгим изучающим взглядом, который заставил настороженно замереть. — Привет, — нарушил молчание Тумблер, удивляясь тому, как шелестит его голос. — Привет, милый, — Порнхаб смотрел на него напряженно, словно сканировал всего насквозь, и от этого Тумблеру стало несколько неловко. — Как себя чувствуешь? — приподнявшись, он подпер голову рукой. Не улыбался, не моргал, больше никак не шевелился, только смотрел. — Хм? Нормально, — еще раз задумчиво просканировав свои программы, Тумблер убедился, что он полностью в порядке, после чего сел на постели, потягиваясь и с удивлением обнаруживая на себе свободную белую футболку на несколько размеров больше той, что он обычно носит. — Твою одежду пришлось снять и постирать, сейчас она еще сушится, — Порнхаб будто прочитал его мысли, отвечая раньше, чем он озвучил свой вопрос. — Я бы даже сказал, что не всю твою одежду, а только ее часть, которая осталась на тебе к тому моменту, когда я тебя обнаружил, — тут же поправил себя Порнхаб, и это прозвучало достаточно многозначительно, словно он хотел сказать что-то и не знал, как лучше выразиться. — В смысле часть? — Тумбер озадаченно посмотрел на него, но Порнхаб почти сразу же отвел глаза в сторону, хмурясь. Весь его вид стал таким недовольно-виноватым. Для полноты картины не хватало разве что ушек на голове, плотно прижатых к волосам. Что по поводу одежды, Тумблер не помнил, чтобы он раздевался. Он вообще не помнил, в какой момент времени Порнхаб пришел за ним, только как они с Юпорном сидели на диване и болтали, а потом тому внезапно захотелось напоить его коктейлем. Коктейль. Система, зацепившись за триггер, сразу же услужливо предоставила ему отчет о том, что было после того, как он опрокинул в себя бокал. Сладко-пряный вкус на языке и жар в груди, расплывающийся по всему телу, обжигающие прикосновения к коже и острое удовольствие, которого он раньше никогда не ведал. Воспоминания так резко и так ярко вспыхнули перед ним, что первое время он сидел буквально зависнув, пребывая в состоянии на грани растерянности и шока, пытаясь переварить внезапно свалившуюся информацию. А Порнхаб, все так же не двигаясь, следил за ним, тогко подмечая все изменения. Шире раскрывшиеся глаза, сузившийся зрачок, брови, сведенные у переносицы, синева смущения, заливающая скулы. Он видел как первая растерянность сменилась сначала сомнением, а после целой бурей чувств, и понимал, что Тумблер все вспомнил и наверняка не знал, как реагировать на это все. — Ох, я… я… — только и бормотал тот. — Мне жаль, — тихо выдохнул Порнхаб, и его голос впервые за все время звучал не довольно-сладко, а сдержанно-разочарованно. Не позволяя заглянуть себе в глаза, он поднялся и сел на край кровати, опустив ноги на пол, так что Тумблеру осталось смотреть лишь на его обнаженную спину, короткие черные волосы на затылке и поникшие плечи. — За что? — Тумблер широко распахнул глаза. Синева смущения тут же отлила от его щек. Порнхаб так сильно переживал. Из-за него? Но разве это не он сам позволил себя опоить, между осторожностью и интересом выбирая второе? Так почему же Порнхаб грызет себя? Это ведь Тумблеру следовало бы переживать и чувствовать себя виноватым за то что доставил ему хлопот. Он словно бы дева в беде, за которой только и нужно что приглядывать да спасать. Порнхаб цокнул языком от досады, словно в самом деле ожидал, что не нужно будет продолжать говорить, что ничего не нужно будет пояснять и обсуждать, что все будет на поверхности и его поймут без лишних слов. Но Тумблер не понял, и Порнхаб тяжело вздохнул, смиряясь. — Я обещал тебе, что никто не посмеет ничего с тобой сделать, не получив твоего согласия, — Порнхаб совсем сник, будто даже несколько побледнев. Он не поворачивался к Тумблеру, сидел все так же отвернувшись и смотрел в пол. Он мог обработать сотни, тысячи запросов, но в тот момент все его мысли были лишь об одном. Как безумный крутил их по новому кругу, загоняя себя в западню разума, из которой не знал выхода, потому как никогда в ней и не был. Он не досмотрел за Тумблером. Привел его, должен был заботиться, оберегать, а в итоге допустил, что на него покусились. Еще и себе позволил лишнего. Порнхаб откладывал эти мысли до последнего, трусливо тянул, и в итоге, когда они с Тумблером пробудились от дремы, столкнулся с ними лицом к лицу, оказался перед ними настолько беспомощен, что повяз в них, не замечая ничего вокруг. — Все совсем не так, — Порнхаб дернулся как от разряда тока, когда Тумблер, придвинувшись, обнял его со спины, обхватывая руками за плечи. — Я был согласен на все, — давя в себе смущение, Тумблер уткнулся носом прямо в рыжие волосы на макушке, сжимая Порнхаба в руках еще сильнее, предугадывая его возможный порыв избежать их контакта. Тумблер не врал. Не смотря ни на что он сам жаждал новых ощущений, сам охотно брал то, что ему предлагают, и нисколько не жалел об этом, а сладостная истома после хорошего отдыха была лучшим подтверждением тому, что с ним действительно все в порядке. И он совершенно не желал того, чтобы Порнхаб чувствовал себя виноватым за то, что ему хорошо. Повисло недолгое молчание. Порнхаб никак не показал того, что ему не нравится их соприкосновения, наоборот, положил ладонь поверх, а Тумблер не решался сказать что-то еще, опасался сделать что-то неправильное. Он впервые видел Порнхаба таким подавленным. За все время их общения тот произвел впечатление весьма спокойного и заботливого создания, а теперь в заботе нуждался он сам. Это расстраивало Тумблера, расстраивало то, что причиной этого всего был именно он, и в месте с тем под ровным строем кодов тихо-тихо тлел трепет, порождая тонкое чувство восхищения. — Никакое согласие в состоянии опьянения не может считаться согласием, — наконец нарушил молчание Порнхаб. — Поэтому что Юпорн, что я… — он запнулся. Было видно, что слова даются ему тяжело, словно они резали горло, и все же он договорил. — Это насилие. Мы… тебя… С каждым его словом глаза Тумблера раскрывались все шире, он смотрел на Порнхаба, на его волосы, отливающие золотом на свету, и ему казалось, что это все шутка. Какой-то нелепый розыгрыш. Вот сейчас в комнату с хохотом влетит Юпорн, воскликнет что-то в духе «Ты бы видел свое лицо!» и они все повалятся на постель и будут дурачиться. Но мгновения шли, а никто так и появился. Порнхаб же не мог в самом деле так думать? — Ты серьезно? — Тумблер сам не ожидал, что от растерянности его голос станет таким сиплым. Изнасилование? Его? Но судя по тому, как зажался после его фразы Порнхаб, он был серьезен и ожидал в ответ лишь осуждение и наказание. Вскочив с места, Тумблер встал перед Порнхабом, приподнимая его лицо. Он делал это осторожно, не требуя, а только прося, и тот послушался, но смотрел куда-то в пол, и вид был такой смиренный, будто он уже приготовился к чему угодно. — Послушай меня, — Тумблер говорил как можно мягче. В таком положении он был значительно выше, из-за чего пришлось немного наклониться. Прихватив уже обеими ладонями Порнхаба за лицо, он ободряюще погладил его щеки большими пальцами, осторожно пытаясь перехватить взгляд. — Никто меня ни к чему не принуждал. Ни в этот раз, ни до этого, ни в любой другой из разов, когда кто-то из вас решал приблизиться ко мне. Я отдаю себе отчет в том, что со мной могут сделать и я принимаю это, — Порнхаб недоверчиво вскинул взгляд на него. Глаза в глаза. Сияющий рыжий и глубокий синий. Тумблер улыбнулся ему. — Я уже говорил, я знаю кто вы, знаю что для вас беспорядочные связи в порядке вещей, я готов принять все, что вы решите мне дать, мне не противно. Но если что-то не понравится, я конечно же могу сказать нет. Я не настолько наивный, как ты думаешь, чтобы не понимать что к чему. Настал тот момент, когда ведущим был не Порнхаб, не Юпорн, не Веризон, а он, Тумблер, и окрыленный этим, своей значимостью в происходящем, Тумблер склонился еще ниже, прикрывая глаза и целуя Порнхаба. Он целовал его без какой-то задумки, просто соприкосновение губ, чтобы выразить то невесомое и трепетное, что он чувствовал, и удивленный Порнхаб, после нескольких секунд заминки, последовал его примеру, прикрывая глаза, принимая эту ласку и отвечая на нее. Его руки легки Тумблеру на бока, не пытаясь притянуть или оттолкнуть, лишь прижимая к коже ткань своей собственной футболки. — Если это из-за того, что я тебя выкупил… — пробормотал Порнхаб, стоило им отстраниться. Его рассеянный взгляд скользнул по лицу Тумблера, его голубоватым губам, а после выше, почти робко заглядывая ему в глаза. — Это потому что я так хочу, — шепнул Тумблер, усмехнувшись, а после вновь вовлек Порнхаба в поцелуй, на этот раз действуя гораздо смелее, вспоминая все то, что делали с ним. Он удерживал его лицо в своих ладонях, пусть тот и не думал противиться, смело скользнул языком ему в рот, и шумно вздохнул, когда Порнхаб, не пытаясь перехватить инициативу, приласкал его влажные чувствительные губы своими, посылая по всему телу дрожь. Все еще воодушевленный своей властью над происходящим, Тумблер, не отрываясь от поцелуя, поставил колено на матрас рядом с бедром Порнхаба, а после то же самое сделал и вторым коленом, садясь на чужие ноги и буквально седлая их. Руки Порнхаба, сильные и горячие, все это время осторожно придерживали его за поясницу, не позволяя потерять равновесие, прижимали только ближе, и это все так сильно напоминало их первую встречу. Тогда Тумблер боялся, опасался будущего, шагал навстречу неизвестному, а теперь сам шел вперед, вверяя себя, и Порнхаб принимал его, опустив свои ладони и подхватывая под ягодицы. — Что ты творишь? — выдохнул он, когда их поцелуй окончился. Его смуглая кожа на щеках приобрела нежный рыжеватый румянец, а дыхание едва-едва сбилось, вентилируя внутренние системы. — Делаю то, что хочу, — усмехнулся в ответ Тумблер, и секундой позже Порнхаб вернул ему усмешку, смотря на него из-под полуприкрытых глаз с той самой нежностью, с которой смотрел лишь тогда, когда они оставались одни. — Вот как… — заглядевшись на него, Порнхаб стал несколько задумчивым. Подняв руку, он принялся заправлять за ухо парочку непослушных синих прядок из челки, что то и дело норовили невесомо упасть на лицо. — А я хочу спрятать тебя от всех, чтобы никто больше не посмел покуситься, — сказал он тихо-тихо, будто признаваясь в чем-то, что озвучивать громче нельзя, что-то, что мог услышать только Тумблер, глаза которого тут же распахнулись. Ни единой ноткой своего сладкого голоса Порнхаб не заявлял на него своих прав, наоборот, раскрывался перед ним сам, позволяя видеть себя уязвимым, и улыбался самыми уголками губ, ожидая любой ответ. — В таком случае спрячь меня, — шепнул ему Тумблер в самые губы, а после, усмехнувшись, прижался к ним своими, втягивая их обоих в новый поцелуй.