Там, где темно

В каждом городе, вне зависимости от его размера, есть свои легенды. Какие это легенды — другой разговор. В больших городах люди судачат о политиках, о бизнесменах и о том, как они добились успеха. О новых заводах. О стройках в центре. О коррумпированном правительстве и врачах-взяточниках. Жителям провинций такое не интересно. Зато в любом маленьком городе, где бы он ни находился, есть заброшенный дом у болота или на краю свалки, с которым связанно такое количество слухов и суеверий, что родители журят своих любопытных детей за одно только упоминание об этом месте. В городке, о котором пойдет речь, такой дом находился в лесу, в миле от ближайшего жилого района. Он весь зарос диким плющом, крыша проржавела и начала протекать, а на чердаке обосновались вороны. Это место было магнитом для непослушных детей разных возрастов — от восьмилетних до тинейджеров. Дети помладше, раскрасневшись от восторга, которым сопровождается преодолённый страх, подбегали к дому и останавливались как вкопанные. — Никто здесь не живёт, — говорили они друг другу. Но потом занавеска отодвигалась, или открывалась задняя дверь, или внутри дома скрипела старая половица, и дети в ужасе убегали, крича и вопя на весь лес. Подростки действовали куда решительнее. Они приходили в лес кучками, надеясь завоевать заброшенное здание в свои владения. Наплевав на слухи и наивно полагая, что это лёгкая добыча, они двигались раскрепощённо и шумели в своё удовольствие. Обычно у них был с собой лом или топорик, но дверь всегда распахивалась до того, как они успевали нанести удар. Секунда — и их уже нет. Они уже зигзагами улепётывают в сторону города. Спустя пару минут дверь с тихим скрипом закрывалась, и дом снова превращался в неприступный замок тишины. Важно понимать, что если дом считают заброшенным, он не обязательно таковым является. И не обязательно те байки, которые выкрикивают родители, отчитывая детей за поход к этому дому, реальны. В этом доме жил не монстр, пожирающий детей с потрохами, не бледный тысячелетний вампир и не демон, жаждущий крови, а обычный человек. Его звали Азирафаэль. Азирафаэль Фелл жил в этом доме уже семь лет, но свой заброшенный вид здание стало приобретать только три года назад. Он практически не выходил на улицу и, тем более, в город. В порывах апатии перечитывал одни и те же книги, питался консервами и забывал бриться — да и зачем это нужно, если ты живёшь один? Проживая свою серую, мрачную жизнь, он не делал ничего, что помешало бы горожанам опутать его образ словами и создать Монстра из Заброшенного Леса — чудище, существовавшее лишь в их разумах. Люди передавали истории о нём из уст в уста, и вскоре все забыли, что существует Азирафаэль Фелл — человек, а не монстр. Но нельзя сказать, что ему было до этого дело. Он сам выбрал это — жить отдельно от остального мира. Ему хотелось иметь свой собственный. Когда ты влюблён, решения даются легче. Особенно, если любовь всей твоей жизни тебя поддерживает. Когда они только переехали сюда, время казалось застывшим, и недели длились, как года, а года — как десятилетия. Они жили в своей карманной вселенной, построенной специально для них. Это был их личный маленький Рай. Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Теперь Азирафаэль жил один, и бывший Рай казался ему если не Адом, то хотя бы Чистилищем. Дни всё ещё тянулись вечно, но ощущалось это совершенно по-другому. Он прекрасно знал, что люди используют его, чтобы пугать детей. Это ему не нравилось, но делать что-то, чтобы это изменить, он не видел смысла. Люди называли его дом заброшенным. Вскоре, для собственного удобства, он тоже стал называть его так. Всё равно ему казалось, что он уже давно здесь не живёт. Он переставлял книги в шкафах. Сдувал пыль с тех мест, где её уже и не было. Проверял почтовый ящик и никогда не находил там ничего нового. Подкармливал семейство ворон на чердаке. Распугивал детей и подростков. Систематически отвечал отказом агентам по недвижимости, предлагающим ему новое жильё в обмен на снос старого. Наблюдал за каплями воды, падающими из протекающего крана. Задавал себе вопрос, почему он всё ещё отсюда не уехал, и не мог на него ответить. Он много во что верил: в приведений, в Лох-несское чудовище, в жизнь на других планетах. А ещё он верил, что от одиночества можно сойти с ума. И ни секунды в этом не сомневался.

***

На горизонте, без видимой на то причины, зашевелились деревья. Высокая трава прижалась к земле, будто на неё направили мощный поток воздуха. Что-то, петляя между соснами, двигалось вперёд, словно пробираясь на ощупь через пелену густого тумана. Как ребёнок на коньках, впервые в жизни ступивший на лёд, это что-то неуверенно, но решительно направлялось к своей цели. В заброшенном доме не горел свет.