A Year in the Life of Sarge's Person (Год из жизни хозяина Сержанта)

Два года спустя… Вздохнув, Баки отбросил карандаш, закрыл буклет, который ему выдали, после чего потянулся, выставив руки над головой. Собрав свои материалы, он встал из-за стола и направился к передней части комнаты, улыбаясь наблюдателю, у которого обменял свой пакет на сумку и телефон, и, надев пальто, вышел за дверь. Дело сделано. Когда Баки вышел на улицу, его ждал там Стив. Его волосы, которые были длиннее, чем когда-либо, обрамляли лицо золотым ореолом, подсвеченным сзади холодным и скудным солнечным светом начала января. - Ну что? - с улыбкой спросил он, когда Баки подошёл. - Справился, - ухмыльнулся Баки в ответ. - Я так и знал, - рассмеялся Стив, заключая Баки в объятия. Пройдет несколько недель, прежде чем Баки узнает результаты своего письменного экзамена, но Энди и Джейк уже подписали его практический экзамен, и теперь ему просто нужно было дождаться, пока его документация придёт по почте, так что следующее его появление в ASPCA будет в качестве сертифицированного кинолога. У Бетани на столе уже лежал его трудовой договор, в ожидании последней подписи Баки, чтобы сделать его официальным. Сардж тявкнул из-под бока у Стива, объявляя, что он достаточно долго проявлял терпение, и настала его очередь завладеть вниманием Баки. Теперь они иногда проводили время порознь, обычно не более двух часов за один раз. Сардж по-прежнему оставался служебной собакой Баки, но теперь он меньше зависел от пса, чем два года назад. У Баки всё ещё периодически случались панические атаки и, время от времени, кошмары, и определенно, выдавалась парочка очень серых дней. Но у него не было приступов диссоциации более четырнадцати месяцев, и иногда он куда-то ездил без сопровождения Сарджа. Но не слишком часто, потому что им действительно не нравилось находиться вдали друг от друга. Баки гордился тем фактом, что мог это сделать, даже если в этом не было необходимости. Сардж был такой большой частью его жизни и внёс огромный вклад в выздоровление Баки; этот тощий, грязный щенок, которого он нашёл практически замёрзшим до смерти, и который теперь стал взрослым псом весом в двести двенадцать фунтов, легко возвышаясь над Стивом и Баки, когда вставал на задние лапы, потому что ему нужно было проверить их лица на предмет каких-либо остатков ростбифа. Или, может быть, бекона. Но Сардж был не одним-единственным. Там были всё те же доктор Каллахан и ПС, Энди и Джейк, Бетти и Пейдж, Юна, Тара и Тереза. И Стив. Последние двадцать шесть месяцев были нелёгкими для них обоих. Было предостаточно борьбы и много-много перемен. Первая из них произошла через неделю после Дня Благодарения, когда Стив в последний раз вернулся в Башню, чтобы собрать свои вещи и перевезти их в дом Баки в Бэй-Ридж. Для человека, который находился вне льда около пяти лет, у него было не так много вещей, которые он считал важными, и ему потребовалась всего одна поездка на внедорожнике Баки, чтобы покончить с их транспортировкой. Но это была лёгкая часть. Николас Дж. Фьюри остался недоволен решением Стива, стараясь максимально всё усложнить, и предлагая Стиву провести некоторое время с капитаном МакАдамсом, если он чувствует, что есть проблемы, над которыми нужно поработать. Когда Стив демонстративно отказался, Фьюри с усмешкой потребовал знать, чем, чёрт возьми, Стив собирался теперь заняться? Они были лучшими в своём деле, выдающимися людьми, рожденными и взращёнными, чтобы защищать других, и как же Стив мог отвернуться от своего долга перед своей страной и миром. - Однажды я уже умер за свою страну и за этот мир, - сказал Стив. - Есть и другие способы борьбы, чтобы сделать этот мир лучше. Мой партнёр, самый выдающийся человек из всех, кого я знаю, был единственным, кто показал мне это. Впервые за более чем восемьдесят лет я собираюсь для разнообразия послушать его и посмотреть, какие ещё есть для меня варианты. Это новый век, Фьюри, пора мне уже начать жить в нём. Баки, стоя в сторонке в своём фиолетовом бархатном пиджаке и подходящих берцах, с Сарджем под боком, у которого был сочетающийся по цвету поводок и фиолетовая ковбойская шляпа, никогда не был так горд. Вместо того чтобы отзеркалить усмешку Фьюри своей собственной, он помахал пальцами левой руки, а затем отправился вслед за Стивом на его этаж, чтобы собрать его последние коробки. Эта ночь выдалась тяжёлой для Стива. Он знал, что принял правильное решение, ни на секунду в этом не сомневался, но всё равно было трудно отпустить старое, даже если вы горели желанием принять новое. Той ночью Баки особенно крепко его обнимал, осыпая лицо Стива поцелуями, и приготовил ему больше дюжины его любимых шоколадных кексов с шоколадной крошкой, когда, наконец, взошло солнце. Остальные Мстители отреагировали по-разному, Тони был самым громким в своём неверии. По словам Стива, Клинт Бартон пожал плечами, доктор Бэннер пожал ему руку, а затем удалился в свои лаборатории, а Питер Паркер стоял там в замешательстве. Ванда Максимофф обняла его, расцеловала в обе щёки и прошептала: - Я так рада за тебя, Стивен. Это перестало быть твоей жизнью, я это чувствовала. Ты заслуживаешь своего счастливого конца больше любого, кого я знаю. А теперь иди домой, к своему возлюбленному. Он тебя ждёт. Наташа Романова ничего не сказала, просто пронаблюдав, как он уходит. Во время своей последней перед уходом беседы, Стив настаивал на том, что Сэм должен быть тем, кто примет полномочия Капитана Америка, и также порекомендовал, чтобы его обязанности лидера были разделены поровну с Чёрной Вдовой. Она тоже проделала очень долгий и трудный путь и заслужила этот шанс. Баки понятия не имел, что подумала Наташа о заявлении Стива, хотя мог об этом догадываться. Но однажды летним днём он засёк ее краешком глаза, наблюдающей за ним, Стивом и Сарджем, пока те пробирались через один из множества блошиных рынков города, радостно разыскивая очередную стеклянную посуду. Когда их взгляды встретились, она кивнула и улыбнулась лёгкой понимающей улыбкой, прежде чем его отвлекло Стивово: «Эй, Бак, посмотри! Что ты думаешь об этом? Оно отлично подойдет к тому блюду, которое ты нашёл на прошлой неделе». Когда Баки оглянулся, Наташа уже давно ушла, исчезнув так, как могла только она. Стив практически не виделся с большинством своих бывших товарищей по команде. Иногда они пересекались, в тех редких случаях, когда Стив надевал костюм и решал появиться на публике, но не как бывший Капитан Америка, а как Стивен Грант Роджерс, который даже без формы мог вдохновлять людей становиться лучше и делать правильный выбор. Были проблемы, которые он поддерживал: права ЛГБТА+, ветераны, исцеляющиеся от посттравматического стрессового расстройства, детские болезни и всегда, всегда призывы к миру вместо войны. Но теперь он отдавал предпочтение личной жизни, с меньшим давлением и с фактическим временем на самого себя. Единственным, с кем они регулярно виделись, был Сэм. Как только он принял свою новую роль, и его мать достаточно успокоилась, чтобы выпустить его из дома, Сэм стал появлялся у них не реже, чем раз в две недели, а иногда и чаще, чтобы сначала спросить у Стива совета и руководства, а затем потому что, ладно, он был другом. Он рос на своём поприще Капитана Америка, медленно, но верно, как Стив и предполагал. И он так же, как и Баки понимал, почему Стиву нужно было отойти от этого. Сэм и Баки действительно поладили, даже если имели обыкновение отпускать шпильки друг другу всякий раз, когда находились в одной комнате. Но Сэм поддерживал Стива и предлагал Баки ресурсы, когда тот не знал, как помочь самому себе, вот почему, хотя Баки и ворчал по этому поводу, он всегда старался приготовить любимый чизкейк Сэма «Малиновый вихрь», когда знал, что тот приедет. Помимо Баки, Сэм был самым близким другом Стива. Но не единственным, теперь уже нет, и Стив быстро узнал и оценил всех людей в жизни Баки. Он обожал Бетти и Пейдж, и они часто проводили вечера вместе, за ужином, разговорами и смехом. Стив был очарован талантом Пейдж как татуировщика, и они посвящали много времени беседам об искусстве. Он также наблюдал и задавал множество вопросов, когда Бетти работала с Баки, желая знать, что именно она делает и почему, чтобы он мог помочь всякий раз, когда плечо Баки начинало гореть, действуя против него. Он также всё больше узнавал и уважал Терезу, восхищаясь её спокойной мудростью и оценив её уникальное чувство юмора. Он присоединялся к ним на диване, когда они устраивались для марафона сериалов, ворчал по поводу их выбора, но всегда просил их включить английские субтитры, чтобы он мог за ними следить. Тереза любила подразнить его, нежно, в своей манере, но, помимо прочего, она сказала, что в Стиве было нечто такое, что напоминало ей, самую малость, то, каким был Педро в молодые годы. Стив покраснел, но, когда Баки отразил одобрительную улыбку Терезы своей собственной, он понял, что это было комплиментом. Через две недели после того, как Стив переехал, Баки затащил его задницу во «Второй шанс» и представил его Юне. Потому что с него было достаточно, и Баки категорически отказывался показываться кому-то на глаза с тем, кто считал вельветовые брюки приемлемым модным вариантом. Улыбка Юны была злой, а её глаза заблестели, как только она впервые увидела Стива. Тот зашипел, когда Баки практически толкнул его в сторону Юны, грубо пробурчав: - Исправь это. Ты видишь, во что он одет? Стыдобище. Меня и мою собаку не могут увидеть с тем, кто думает, что коричневые вельветовые штаны и зелёная клетчатая рубашка действительно сочетаются. - Эй! - Дай мне час. - Юна замерла, чтобы критически оценить наряд Стива. – А лучше два. Это займет некоторое время, и мне нужно убедиться, что всё, с чем он выйдет отсюда, действительно хорошо сядет. - Эй! Даже Стив, сопротивлявшийся поначалу, вынужден был признать, что Юна хорошо знала своё дело. В тот день они уехали с четырьмя пакетами, полными одежды, и Стив быстро научился принимать советы Юны. Хотя он никогда не носил такие обтягивающие джинсы, как у Баки, Стив проникся любовью к мягким и выцветшим джинсам, которые подчеркивали его длинные ноги и выделяли очень тонкую талию. В сочетании с облегающими футболками, толстовками и свитерами, которые подобрала для него Юна, в белых, тёплых светло-коричневых, ярко-голубых и успокаивающих серых тонах, Баки знал, что теперь в сторону их обоих поворачивали головы всякий раз, когда они куда-то шли вместе. Стив совершенно точно не стал таким любителем одежды, как Баки; он никогда не был таковым и в прошлом. Но у него была собственная стойка с кожаными куртками и идеально подогнанными костюмами в комнате наверху, которая теперь служила их гардеробной. И, кроме того, была Тара; очаровательная, милая, неотразимая Тара, которой всегда удавалось вызывать улыбку на лицах их обоих всякий раз, когда они её видели. Баки по-прежнему проводил занятия с Энди в Petco два вечера в неделю и провожал Тару до станции, останавливаясь у той тележки с едой, на которую у них появлялось настроение по пути. Но теперь к ним присоединился Стив. Несмотря на то, что сейчас они жили вместе, разделяя свои дни и все самые интимные аспекты своей жизни, Стив позаботился о том, чтобы Баки знал, что он всё ещё рассматривает их отношения как ухаживание, что он проведёт остаток жизни, ухаживая за Баки, таким образом выражая свою благодарность, и что Баки был его человеком, и он никогда не позволит ему об этом забыть. Он всегда встречал Баки после работы или одной из его смен в ASPCA, чтобы они могли вместе пойти домой. И он был так же разборчив в отношении любого корма для собак, который они покупали, как и Баки. Пока Стив ждал, когда Баки закончит, он читал этикетки и болтал с Тарой, и они оба улыбались, когда Баки с Сарджем наконец поднимались с цокольного этажа. - Сегодня эмпанада или блинчики? - спросил Баки, держа Тару под руку, пока они шли по Четырнадцатой улице. - Ни то, ни другое. Хот-доги. Я хочу шесть штук, - объявила Тара. - О боже, чем Мэган накормила тебя сегодня на завтрак? - проворчал Баки. - Киноа и листовой капустой, - вздохнула Тара. - Моя моча снова стала зелёной. И каждый раз, когда я отрыгиваю, я все еще чувствую её вкус. - Господи Иисусе, она по-прежнему это делает? - покачал головой Стив. - Я думал, она усвоила урок после того, как ты съела двенадцать фунтов рёбер на День Благодарения. - Да ладно, она говорит, что раз уж вы, ребята, заботитесь о моём потреблении белка, она должна убедиться, что я получаю достаточно клетчатки, чтобы вывести все токсины. - Буэээ, - Баки передёрнуло. - И не говори, - продолжала Тара. - Я имею в виду, она лижет мой клитор как чемпион, но киска не должна быть на вкус, как латук. - А я сейчас вернусь с этими хот-догами! - Стив резко развернулся и быстро ретировался. - Он и в самом деле немного ханжа, не так ли? - спросила Тара, глядя на удаляющегося Стива. - Не совсем, - сказал Баки, проследив за её взглядом. – Ты представить не можешь, как он сосёт член. Он просто не любит говорить о подобных вещах за пределами спальни. - Что ж, - вздохнула Тара. - Приятно знать, что хоть кто-то регулярно получает хорошее мясо. Баки хихикнул. - Боже, я тебя обожаю. - А затем наклонился вперёд, чтобы прижаться к её лбу своим обычным поцелуем. - Ты была первым человеком, который за всё это время посмотрел и действительно увидел настоящего меня. - Ты облегчил эту задачу, Баки, - улыбнулась ему Тара. - Ты вошёл в мой магазин, обнимая щенка, которого только что спас с улицы. Это единственное, что мне нужно было увидеть, чтобы понять, что ты хороший человек под всеми теми волосами. - Спасибо, - прошептал он, ещё раз поцеловав Тару, на этот раз в волосы. - Пожалуйста, - сказала она Баки, прежде чем вынудить его последовать за ней, потянув за руку. - А теперь пойдём-ка расскажем твоему парню всё о тампонах и посмотрим, удастся ли нам заставить его ещё больше запаниковать. Наконец, были ПС. Они так и не стали новым подразделением Стива, каким стали для Баки. Но Стив тоже узнал их всех. Особенно Тимми и его парня Томми. Баки, не забыв о случайном упоминании Томми про блюда из макарон с сыром и хот-доги, которые готовил ему Тимми, взял на себя ответственность научить Тимми, как надо готовить. Он знал, что у Тимми скудные финансы, но также помнил, что одной из первых вещей, которую он сам освоил, чтобы позаботиться о себе – это как хорошо питаться при ограниченном бюджете. Поэтому два раза в неделю Баки брал Тимми с собой за покупками, указывая на распродажи и продукты, которые он мог комбинировать друг с другом, чтобы готовить не только сытные, но и вкусные блюда. Затем он приводил Тимми к себе домой и учил его, как разделить курицу, чтобы приготовить достаточное количество еды на неделю, добавлять панировочные сухари к мясному фаршу, чтобы растянуть его на более длительный срок, или что капусту, бобы, рис или картофель можно сочетать практически со всем, чтобы вы могли заснуть в конце дня с полным животом, а не со спазмами от голода. - Раньше он тоже так готовил, ещё в сороковых, когда мы жили вместе, - сказал Стив, с того места, где он устроился на одном из барных стульев на их кухонном острове, наблюдая, как Баки инструктировал Тимми о том, как идеально размять картофель. - У нас никогда не было достатка, но ты даже представить не можешь, насколько он мог растянуть доллар. Благодаря ему мы никогда не голодали. Думаю, он многому научился у своей мамы. - И в Интернете, - добавил Баки. - И в Интернете, - улыбнулся Стив. - Он всегда был изобретательным. - Да ладно, я никогда не знал, что можно сделать так много всякой всячины с фасолью, - сказал Тимми, пристально разглядывая миску в своих руках. - И что к тому же это может быть так вкусно. Намного лучше, чем рамен. - У рамена есть свое применение, - сказал ему Баки. - И если это всё, что ты можешь себе позволить - это лучше, чем ничего. Но если ты вобьёшь туда яйцо или два, или у тебя есть банка овощной смеси, которую ты можешь туда бросить, его хватит на дольше. И к тому же это будет полезнее для здоровья. Томми часто присоединялся к ним после того, как заканчивалась его смена в «Барнс энд Ноубл». Он по-прежнему был маленьким колючим котиком, но как только понял, что Баки счастлив быть чужой конфеткой и не интересовался Тимми в подобном плане, он начал мурлыкать, совсем немного. Особенно всякий раз, когда Тимми с застенчивой улыбкой ставил перед ним результаты своего последнего урока. Они оба немного поправились, по большей части, всё ещё оставаясь худощавыми, но было очевидно, что уроки Баки возымели положительный эффект. Что касалось остальной части подразделения Баки, они приходили на ужин, когда Баки испытывал желание проверить свои кулинарные навыки или сыграть в карты. Баки обожал готовить, и, к их удивлению, Стив действительно любил принимать гостей. Итак, вечера с полным домом народа, наполненные болтовнёй и смехом, вместе с людьми, которые знали, что значит быть выздоравливающим ветераном. Были и другие ветераны, некоторые из них приходили и оставались, а другие посещали лишь несколько сеансов, но ядро их группы оставалось неизменным, будучи таким же крепким, как и раньше. Стив так и не стал спутником Баки ни на одной из его встреч. Он действительно был очень замкнутым человеком по своей натуре, во многих отношениях. И не хотел, чтобы его прошлая жизнь в качестве Капитана Америка затмевала переживания всех остальных. Но у него были свои проблемы, и их нужно было решать. Хотя Баки знал, что над его выздоровлением всегда нужно будет продолжать работать, он достиг устойчивого равновесия, когда теперь, два года спустя, у него был назначен сеанс с доктором Каллахан только раз в две недели. Это освободило и его график, и доктора Каллахан. И это было хорошо, поскольку Стив стал её новым пациентом, который ездил к ней в кабинет в Мидвуде три раза в неделю. Поначалу это были тёмные дни, самые тяжёлые, которые им пришлось пережить, потому что Стиву нужно было проработать много вещей, на осмысление которых у него не было времени, либо же они полностью игнорировались. Ему было некомфортно от идеи посетить собрание в центре ветеранов, но, поскольку он всегда был художником, искусство послужило способом самовыражения. В конце концов, они превратили вторую комнату на втором этаже своего дома в студию для Стива, и в течение нескольких месяцев он изливал своё сердце в мрачных, страшных рисунках, заполненных горящими телами, мёртвыми детьми и Баки, падающим с поезда. Иногда Баки входил туда и находил Стива свернувшимся на полу и рыдающим. Это разбивало ему сердце, даже если он знал, что это форма исцеления, освобождения. Он обвивал Стива руками, позволяя ему выть от боли в своё плечо, в то время как Сардж прижимался к ним обоим, выполняя свою работу, для которой было рождено его сердце, сохраняя их обоих в безопасности. Стив никогда не диссоциировал, как это случалось с Баки, но у него случались ужасные приступы панических атак, и выдавались ночи, когда его кошмары приводили их обоих на кухню, где Баки пёк, а запах шоколада становился бальзамом, который они наносили на свои души. Стив также очень хорошо познакомился с кувалдой Баки, и теперь они выплёскивали свою ярость на Греге Восьмом. Это были несколько очень тёмных дней для них обоих. Но они прошли через это вместе, как и всегда. Но не всё было так плохо, и с каждой прошедшей неделей им становилось всё лучше и лучше. И их домашняя живность, столь немногочисленная, какой была поначалу, разрослась. Потому что Сардж больше не был единственной собакой в их жизни. Стив, которому было любопытно, как Баки проводил свои дни, и всё ещё неуверенный в том, что собирается делать со своей жизнью теперь, когда он больше не солдат, приходил к Баки в ASPCA в его смены. Помимо Сарджа, у него не было большого опыта общения с животными, его слабые лёгкие и аллергия делали это невозможным в прошлом. Но ему не понадобилось много времени, чтобы понять, почему Баки так взволнован своим новым карьерным ростом, и быстро записался на еженедельную волонтёрскую смену. Тимми на самом деле был тем, кто показал ему что к чему и объяснил, почему необходимо соблюдать определенные процедуры. Хотя работа с животными не была идеальным вариантом для Стива, он любил проводить время со всеми спасёнными животными, особенно с собаками, и приют приветствовал его с распростертыми объятиями. Баки только что завершил свой день и искал Стива, когда обнаружил его в одной из задних комнат, где содержались многие животные, находившиеся на особом положении, стоящим на коленях перед одним из вольеров, с выражением лица, которое Баки никогда раньше у него не видел, но узнал. - Привет, - сказал Баки, садясь рядом с ним. - Завел друга? - Просто поздоровался, - мягко сказал Стив. Он провел кончиками пальцев по лапе, которую собака протиснула сквозь решётку. Это был какой-то помесок боксёра среднего размера, молодой, судя по тому, что мог видеть Баки. Но вдобавок в очень плохом состоянии. У него был недостаточный вес, из-под шерсти, которая в некоторых местах была редкой из-за чесотки, виднелись выступы его позвоночника и линии рёбер. Пугливый, нерешительный и, вероятно, жертва насилия. Но у него были висячие уши и карие глаза, проникающие в самую душу, которые смотрели на Стива. - Зовут Доджер, - прочитал Баки на информационной карточке, прикрепленной к клетке. Это подтвердило первоначальную оценку Баки, а также сообщило ему, что он заражен сердечными червями и кишел блохами, а его уши покрыты коркой клещей. Его нашли сидящим на цепи позади заброшенного барака. Бог знает, как долго он там пробыл, дрожащий, замёрзший и пугавшийся всех, кто к нему приближался. Его обнаружили только после того, как обеспокоенный прохожий позвонил в службу надзора за животными. Пса только что выпустили из карантина, и Баки должен был начать работать с ним с завтрашнего дня. - Тебе до сих пор так сильно доставалось, бедняжка. - Баки снова взглянул на карточку. - Навыки социализации практически отсутствуют, чувствует себя некомфортно рядом с людьми и склонен кусаться, если пугается. - Он хороший пёс, - настаивал Стив, как будто Баки этого не знал, как будто он не произносил эти слова более тысячи раз в отношении Сарджа. Как будто все собаки не были хорошими. Но Баки мог это разглядеть; Стив уже влюбился. - Конечно же, он такой - заверил его Баки. - Но с ним предстоит хорошо потрудиться. Тонны НЛЗ* и положительного подкрепления при работе над его проблемами. - Я не боюсь тяжёлой работы, - пробормотал Стив краешком рта, не сводя глаз с Доджера. - Я знаю, что не боишься, Стиви, - сказал Баки. - Но тебе необходимо знать, во что ты ввязываешься. Это обязательство, важное, жизненно важное, если он собирается преуспеть. - Да ладно, вообще-то я живу с лучшим в мире кинологом. Думаю, мы вдвоём могли бы справиться с этим, вместе. Если этот кинолог захочет мне помочь. Баки ещё раз взглянул на Доджера и увидел это; то, как его шёрстка сделается шелковистой, коричнево-белой, его пушистый хвост и сильную поступь, когда он восстановит свою мышечную массу. Он станет хорошей собакой, он уже был хорошей собакой, просто нужны были правильные люди, чтобы понять его. Собака, которую Стив будет баловать, и друг, с которым Сардж сможет поиграть, когда он будет готов. Да, предстоит много работы, но это желанное дополнение к их дому. Баки перенёс вес на пятки и замолчал, погрузившись в то спокойствие, которое, по словам Энди, вызывало доверие к нему даже у самых взрывоопасных собак. Он сидел там и ждал, терпеливо и неподвижно, и когда Доджер, наконец, взглянул на него, собственные пальцы Баки скользнули поверх пальцев Стива, позволяя псу впервые учуять свой запах. Доджер нерешительно сделал это, но затем снова обратил внимание на Стива. - Ты уже нашёл своего хозяина, не так ли? - мягко рассмеялся Баки, а затем оглянулся и кивнул Тимми, который всё это время наблюдал из-за двери. Тимми, который, наконец, понял, что он хочет делать со своей жизнью, воспользовавшись льготами для демобилизованных военнослужащих, записавшийся на курсы ветеринарных техников и проходивший стажировку в приюте, тихо кивнул в ответ и повернулся, чтобы начать оформление документов. Когда Баки повернулся к Стиву, Доджер нежно облизывал его пальцы. - Да, ты нашёл его, правда же? Должен сказать, ты сделал отличный выбор. - Разве? - спросил Стив, глядя на него сияющими и уже наполненными любовью глазами. - Да, - кивнул Баки, поднимаясь на ноги. - Вы останетесь здесь и лучше узнаете друг друга. Я начну оформлять документы и позабочусь о том, чтобы забрать этого мальчика домой. - Спасибо. На это ушло много сил и понадобилось длительное время, но Доджер стал долгожданным дополнением к их семье. Баки действительно обладал даром, когда дело касалось работы с животными, и Стив знал это достаточно хорошо, чтобы признать его опыт в данном вопросе и позволить Баки себя направлять. А Доджер был хорошей собакой, когда знал, что он в безопасности и вместе со стаей, которая позаботится о нём и никогда не причинит ему вреда. Сардж тоже помог; он был дружелюбным, добродушным и спокойным, обученным не пугать, и Доджер быстро научился следовать его примеру. Им пришлось поработать над некоторыми проблемами, в основном пищевой агрессией, а также склонностью пугаться во время грозы. Кроме того было несколько несчастных случаев, и Стив тесно познакомился с ферментным очистителем, но теперь, шестнадцать месяцев спустя, Доджер стал красивым и здоровым псом, достаточно энергичным, чтобы сопровождать их во время утренних пробежек и субботних походов, который любил преследовать белок так же сильно, как и Сардж. А ещё была Люси-Фур,** единственная женщина в их пушистой семье; длинношерстная, белая ангорская кошка с поразительными голубыми глазами. Соответствующие голубые глаза также означали, что она несла в себе мутацию, столь обычную для белых кошек, и была глухой на оба уха. Баки взглянул на неё один-единственный раз, прочитал её информационную карточку, сразу же принял решение и забрал её домой. Стив не сказал ни слова, пока Баки разъяснял свои доводы, а просто с улыбкой кивнул и на следующий день поехал с Баки в Petco, чтобы они могли купить всё, что им нужно, чтобы избаловать её. Она была крошечной кошкой, которая полагалась на вибрации вокруг неё, дающие ей знать, что кто-то находился рядом, но она быстро стала королевой всего их хозяйства, управляя им своей пушистой лапой. Доджер мог прекрасно обойтись и без неё, но Сардж обожал кошку, и, если пёс не был рядом с Баки, его обычно можно было найти свернувшимся калачиком в лучах солнца, а его хвост радостно бился, пока Люси-Фур вылизывала ему уши. Каким-то образом они сделали это, построили жизнь, которую никогда не смогли бы представить, когда были моложе, но она превзошла всё, на что они могли надеяться. Баки готовил и ухаживал за их садом, а Стив занимался стиркой и убирал самобытный маленький домик Баки, добавляя к нему свои собственные мелочи и сувениры, так что он стал их домом, причем даже более причудливым, чем раньше. А теперь они собирались сделать то, чего не делали никогда, и фактически взять отпуск, который был первый в их жизни. Ну ладно, не совсем отпуск ... В прошлом октябре Баки со Стивом вернулись на Аппалачскую тропу, первую тропу, по которой они прошли вместе. И они съели обед, приготовленный Баки, точно так же, как и в тот первый день, на том же самом холме, на этот раз с Сарджем и Доджером, лежащими у их ног. Они закончили есть, и Баки снова залюбовался видом, вспоминая чувство умиротворения, которое испытал в тот день, и на сей раз ощущая его ещё глубже в своих костях. Баки решил, что последние несколько мгновений Стив молчал потому, что погрузился в собственные мысли. Когда Баки повернулся и улыбнулся ему, Стив опустил взгляд на простирающуюся внизу долину. Но Стив вытянул руку, раскрыв пальцы. А в ладони он держал маленькую чёрную бархатную коробочку. - Стиви? - спросил Баки. - Тогда мы не могли этого сделать, - тихо сказал Стив, не сводя глаз с зелёных полей внизу. - Но я всегда хотел. Раньше это было моей фантазией, мы вдвоём вместе, вот так. Но мы не могли этого сделать, не в то время. Стив медленно моргнул, один-единственный раз, а затем, наконец, повернулся лицом к Баки, чтобы заглянуть ему в глаза. - И я так сильно любил тебя, и когда потерял тебя, это меня убило, - сглотнул Стив. – А сейчас я люблю тебя даже больше, больше, чем когда-либо мог даже представить, что так можно кого-то любить. И я не хочу терять ни секунды нашей жизни без того, чтобы ты об этом знал. Но теперь мы можем. Итак, я спрошу у вас, Джеймс Бьюкенен Барнс, окажете ли вы мне честь стать моим мужем, чтобы весь остальной мир всегда знал, какой я счастливый сукин сын, и что ты всегда был лучшей частью меня. Баки ему не ответил. Вместо этого он ринулся вперёд и сграбастал Стива в объятия, бездумно его целуя. - Это «да»? - спросил Стив, когда они отстранились, чтобы глотнуть воздуха, со слезами на глазах. - Да, да, да, ты, сопляк, - засмеялся Баки, с окрыленным взглядом, с крыльями на плечах, и парящими из самого сердца. - Это «да». - Спасибо. Спасибо. Спасибо. Это произошло чуть больше трёх месяцев назад. И, несмотря на слова Стива, они обоюдно решили пока что держать свою помолвку в секрете. Были дела, которые им нужно было уладить в первую очередь. Баки должен был сдать экзамен, а Стив - свои собственные заключительные испытания, к которым нужно было подготовиться. После многомесячных попыток понять, чем он хочет заниматься в своей жизни и нескольких приватных бесед ни с кем иным, как с Мэл, Стив решил поступить в колледж и получить степень магистра сестринского дела с упором на педиатрическую онкологию. - В детстве я проводил много времени в больницах, Бак, - прошептал ему Стив в ту ночь, когда рассказал Баки о том, чем планировал заняться. - И да, врачи были великолепны. Но, не беря в расчёт тебя и мою маму, именно медсёстры всегда делали это терпимым. Они делают отличную работу, они всегда её делали. И есть дети, страдающие от рака, Баки. Думаю, я хочу помочь им в их борьбе. Трудный выбор карьеры, но если это была битва, которую Стив хотел вести сейчас, тогда не было бы никого лучше, никого более решительного и понимающего, чтобы помочь этим детям. Ему потребуется время, чтобы получить степень, но это нормально. У них было полно времени (Баки ничего не сказал об этом Стиву или доктору Каллахан, но теперь у него появились воспоминания о подслушанных разговорах, когда его обработчики и учёные ГИДРЫ, которые с ним работали, прокомментировали, что он не стареет с нормальной скоростью, даже без учёта времени, которое проводил в крио. И Стив не выглядел ни на день старше тех двадцати пяти, которые ему стукнули, когда он согласился на инъекцию сыворотки Эрскина. На самом деле он выглядел моложе, чем когда-либо. Баки понятия не имел, как долго они проживут, но предполагал, что у них будет достаточно времени вместе, чтобы это узнать). Кроме того, факт в том, что, хотя Стив больше не был Капитаном Америка, его жизнь всё ещё вызывала большой интерес. И жизнь Баки, его личная жизнь в достаточной мере подвергалась нападкам. Так что они никому не рассказали о своих планах. Чтобы отпраздновать то, что Баки, наконец, получил сертификат, сегодня вечером Стив собирался отвести его в их любимый стейк-хаус в Бруклине, где они будут смеяться, болтать и просто быть самими собой. Остаток вечера они проведут в своей спальне, где Стив войдёт в тело Баки, а тот будет умолять его о большем, большем, всегда большем. Завтра утром они рано встанут и погрузят свои чемоданы в минивэн Бетти и Пейдж, чтобы отвезти их в аэропорт. Их чудесные безумные соседки думали, что те просто уезжают в отпуск, и были более чем счастливы присмотреть за Люси-Фур, пока их не будет. Сардж и Доджер присоединятся к ним в первом классе во время их полёта в Лас-Вегас, где они оба с нетерпением ждали свадьбы с поддельным Элвисом. Затем они отправятся другим рейсом к Большому Каньону - тому месту, где они оба мечтали побывать по молодости, где они проведут следующие четыре недели не в отпуске, а в медовом месяце. Четыре блаженных недели, только они вдвоём, будучи более потрёпанными и израненными, чем в былые дни, но более сильными, чем когда-либо, и ещё более влюбленными. А когда они вернутся, то устроят ужин и сообщат всем остальным. Они знали, что в конечном итоге получат за это дерьмо по заслугам, но пока что они хотели оставить это при себе. В конце концов, они это заслужили после всего, что им пришлось преодолеть, чтобы сюда добраться. - Готов, наконец, сделать из меня честного человека, Стиви? - спросил Баки, когда они отлепились друг от друга после очередного поцелуя, а Сардж и Доджер радостно пыхтели, глядя на них. - Я никогда в жизни не хотел чего-то больше, Баки, - улыбнулся ему Стив. И на этот раз он не лгал.

КОНЕЦ

*TLC – tender loving care (нежная любящая забота) **Lucy-Fur – «Пушистик Люси» подозрительно созвучна с Люцифером