Red Neon

— Минутку, Юнги, совсем немножко осталось… Кисть для макияжа ласково припудривала щёки, мягкие пальцы растушёвывали яркие тени по векам, а руки подрагивали от приятных привычных прикосновений. Устроившийся на стуле Юнги не сопротивлялся, когда по его лицу размазывали тональный крем с консилером, пряча синяки, выравнивали скулы и корректировали носик; не морщился даже тогда, когда над верхней губой и на кончике носа поправляли следы от хайлайтера. Выглядеть изумительно и даже соблазнительно было его главной задачей, и поэтому он отучил себя противиться ежедневной процедуре и даже научился наслаждаться прохладными прикосновениями по лицу и тому, кого видел в зеркале напротив. После каждого часа нанесения макияжа глаза были подчёркнутыми угольным линером и становились выразительнее, прямо как у лисички, волосы рубиновыми прядями отсвечивали в свете ламп и ярким оттенком ласкали взгляд, а загорелый оттенок кожи был тщательно скрыт под сверкающим жемчужным кремом. — Ну что там? — пробормотал Юнги, не открывая глаз, но стоило ему приоткрыть рот, как Катрин, работница-визажист, шлёпнула его по губам и грозно шикнула: «Молчать!». Юноша нахмурился и недовольно фыркнул, но всё же продолжил смирно сидеть и ожидать конца. Пробормотав что-то себе под нос, девушка отошла, что-то ища на столе, но уже через секунду на тонкие губы парня лёг клубничный бальзам, который должен был сделать их ягодными и соблазнительными. Мин, поняв, что основные процедуры закончены, медленно открыл глаза и в ожидании уставился на насупившуюся Катрин, а затем выглянул из-за её плеча и начал осматривать себя в зеркале: всё те же рубиновые пряди и подведённые медовые глазки с яркими блестками на веках. Будь Чимин здесь, тут же вцепился бы в него и завизжал от восторга, осматривая каждую мелочь, однако друг этой ночью отдыхал и нежился в кроватке, чему Юнги был рад: тот и так работал без выходных более трёх недель. — Красотка, — Катрин дёрнула носиком и довольным взглядом просканировала замершего юношу, цепляясь за ягодные губки и холодные глазки, а затем, когда на неё обратили внимание, скрестила руки на груди и притворно возмутилась: — Я про себя! Кем бы ты был без меня, а? Всё дело в моих золотых ручках! — Да-да, — буркнул Мин и сполз со стула, ища в гримёрке свой наряд на этот вечер; Лина обещала ему что-то новенькое, но даже за полгода юноша познал столько боли, примеряя рабочие наряды, что теперь был уверен: ничего страшного не будет. Катрина фыркнула, стоило её выражению остаться без внимания, а затем, проследив за тем, как Юнги ищет нужные вещи совсем не там, подошла к нему и перетянула в другую часть комнаты, где хранилась заранее приготовленная для него одежда. Юноша буркнул что-то в знак благодарности и, аккуратно взяв в руки тёмное боди с белой, покрытой блёстками портупеей, чуть не выронил чокер, однако девушка успела его перехватить и что есть силы ткнула парню в грудь, отчего тот насупился и пробормотал: — Ну извини, я случайно. Это всё? — он ещё раз осмотрел незамысловатый наряд. — Судя по всему, да, но разве минимализм не в моде? — пожала плечами Катрин и подмигнула Юнги. — Угу. А теперь выйди, я переоденусь, — буркнул последний и закатил глаза и, прижав к себе наряд. — Вообще-то здесь примерочная есть, а это моя территория. — Ну Катрин, ну тебе жалко что ли? Пришла очередь спрятать острый язычок и жалобно посмотреть на сотрудницу клуба, отвернувшуюся резко, чтобы не поддаваться на провокацию. Юноша тихо цокнул, но через секунду уткнулся носом в лопатку девушки, отчего та злобно фыркнула и рыкнула: «Ладно, быстрее только». Мин улыбнулся и прощебетал в спину уходящей девушки:  — Катрин, ты лапочка! Люблю тебя! Работница не ответила, лишь показала средний палец и скрылась за дверью, защёлкивая её и позволяя Юнги выдохнуть спокойно. Последний не хотел переодеваться в стандартной комнате хотя бы потому, что никого из напарников видеть не желал, как и знать. Один лишь Чимин прижился в сердце парня, но и тот отсутствовал, поэтому пришлось воспользоваться природным обаянием и дружбой с Катрин. Мин отбросил на диван портупею с чокером и разгладил ладонью боди, которое должно было прекрасно обтягивать худощавое тело и делать его соблазнительным, притягивающим взгляды посетителей. Ткань, сшитая по типу стринг, должна была оголить ягодицы, и юноша вздохнул, чувствуя, как все его надежды рушатся: он мечтал о чем-то более закрытом, хоть и было глупо думать о таком, когда работаешь стриптизёром. Буркнув что-то недовольным тоном, Юнги быстро переоделся, пока Катрин не пришла, и взял в руки ремни, соображая, как правильно закрепить их. На телефон пришло уведомление и прозвучал будильник, оповещающий, что до выступления осталось десять минут. Мин выругался и, натянув портупею на грудную клетку, достал чокер и закрепил на шее, а затем заметил несколько тонких свободных ремешков и торопливо прикрепил их к ошейнику. Посмотрев на себя в зеркало, он облегчённо вздохнул, понимая, что всё сделал правильно, — наряд смотрелся на нём изумительно, хоть и был слишком уж откровенным и непристойным. Чимин бы им сейчас восхитился и сфотографировал несколько раз для «личного архива», как друг сам выражался. Но Пака не было, и всё, что сделал напоследок Юнги, — хлопнул себя по бедру (Чимин делал так всегда, чем смешил Мина) и, задрав голову, последовал к выходу из комнаты. Сцена уже была пуста и полностью готова для выступления, кучка людей окружила её, остальная же часть предпочла разместиться на кожаных диванах и неторопливо попивать алкоголь, не сводя глаз со стриптизёра. Последний лишь носиком дёрнул недовольно, но затем натянул на лицо хищную улыбку и прошёл вперёд, вешая на себя взгляды всех присутствующих. Толпа дико завизжала, увидев своего любимчика, и начала весело улюлюкать в ожидании действа. Юнги усмехнулся и обвёл её взглядом, лениво разминая руки и качая бёдрами. Люди в основном были одни и те же, состав не менялся, как и фанаты, однако несколько новых лиц всё же присутствовало — юноша разглядеть их не успел. Музыка поплыла по воздуху, и парень, схватившись за шест, начал танец, погружаясь всё глубже: тело знало правильные движения, подошедшие бы под неторопливый ритм, и двигалось неторопливо, интуитивно, благодаря чему Мин даже не волновался, следил за происходящим за сценой медовыми прикрытыми глазками. Каждое действо сопровождалось вздохами и внимательными взглядами, некоторые руки в предвкушении тянулись к сцене, сжав пальцами крупные бумажные купюры, а Юнги улыбался ласково, нежно, и подходил к самому краю медленно, словно пантера, смотрел опьяняюще, а затем позволял чужим людям прикоснуться, закрепить деньги за портупею и в последний раз погладить по бёдрам, груди, ногам. Мину было мерзко это чувствовать, но он умело отгородился от реальности, и только самый внимательный мог разглядеть покрывавшую яркие глаза плёнку. Всё, как обычно, поэтому Юнги жаловаться не смел, всё так же интимно танцевал, и стоило ему спрятать полученные деньги за резинку коротких чулок, как толпа загудела ещё радостнее: ещё секунда — и снятое боди оголит изящное тело танцора. Пальцы зацепились за чокер и отцепили от него один из ремней, а люди уже с ума сходили, тянулись руками к сцене, которая готова была сломаться под тяжким грузом, и ранеными зверями нервно дышали, рычали от нетерпения. Юнги смотрел игриво: слишком обыденной была ситуация, слишком понятной, со слишком понятным ему продолжением. Он уже потянулся ко второму ремню и отстегнул его, как некто растолкал посетителей и запрыгнул прямо к растерявшемуся стриптизёру, схватил его за талию и потянул к себе. Все возмущённо закричали, недовольные таким поворотом событий, но тут же прижались к земле, как услышали прогремевшие среди шума выстрелы. Похититель что-то злобно прошипел, прижал к себе шокированного Мина ещё ближе и с ним же спрыгнул со сцены, а затем потянул в сторону чёрного выхода, держа в руке пистолет и пугая этим юношу до потери пульса. Юнги дрожал и рот открывал от шока, но слова выдавить не мог, и если бы не страшное оружие, попытался бы уже вырваться, однако страх за свою жизнь пересилил все остальные чувства — и он куклой повис в руках незнакомца. Последний пытался унести ноги подальше от человека, который посмел стрелять прямо в заведении, и выбежал на улицу, взглядом ища что-то. Началась настоящая суматоха, Мин слышал крики и визги и предавался им полностью, сам начал дышать часто, чувствуя приближающуюся истерику. Незнакомец, лицо которого было скрыто маской, хмуро посмотрел на него и внезапно достал из кармана наручники, скрепляя руки растерянного Юнги, вызывая у последнего ещё большую панику. — Тихо, — буркнул похититель, явно не желая тратить время на разговоры с пленником, и запихнул того в машину, сам сел за руль и что было силы надавил на газ. А у Мина истерика развивалась всё больше и больше, он понимал, что оставил в клубе всё: и свои документы, и телефон, и личные вещи, даже денег не осталось, выпали, когда его насильно стащили со сцены. А на улице только конец зимы наступил, и в непрогретой машине было невероятно холодно, особенно в тонком боди и с неприкрытыми ногами. Отсутствие всякого тепла было проблемой вторичной, но явной, и поэтому Юнги, насколько ему позволяла ситуация, прижал к себе ноги и уткнулся в колени носом, не заботясь о том, что подошва ботинок уткнулась прямо в обивку кресел машины. Хозяин последней, видимо, не обратил на это внимание, потому что, стоило им остановиться на светофоре, взял лежащую на соседнем сидении куртку и накинул её на плечи пленника, стараясь быть как можно аккуратнее и мягче. Его лицо всё ещё было скрыто за маской, и из-за этого недоверие к незнакомцу возросло в несколько раз, и Юнги отшатнулся, вжимаясь в спинку кресла. Похититель лишь хмыкнул и, проронив тихое: «Я потом всё объясню, ладно? Сейчас нет времени» — отвернулся, не дожидаясь ответа. Юноша тихо всхлипнул и лбом уткнулся в колени, моля о лучшем исходе. Доехали они быстро, большую часть времени Юнги провёл в своих мыслях, а мужчина, похитивший его, полностью сосредоточился на дороге и, видимо, на возможных преследователях. Мин сделал вывод, что и те люди, и этот человек, возможно, пришли за ним, только вот последний оказался проворнее и быстрее, забрал парня первее всех. Только вот зачем? Юноша ничего никому не сделал, а посему оставалось лишь гадать, что произошло. Можно было бы спросить у незнакомца, однако и так было видно, что все попытки обернутся неудачей, и парень решил просто подождать, игнорировать зудящую боль в теле и налетевшие на сознание страшные мысли. Страшно, но никаких вещей вроде надевания мешка на голову или явного запугивания не последовало, а посему Юнги смог внимательно рассмотреть здание, к которому они подъехали, и даже запомнил дорогу. Похититель, стоило им остановиться, тяжело вздохнул и развернулся к пленнику со спокойным, но угрожающим: — Если будешь кричать, я тебе рот заклею, окей? У меня сейчас нет времени что-либо объяснять тебе, поэтому просто побудь хорошим мальчиком и не рыпайся, в противном случае причину происходящего никогда не узнаешь. Мы ведь поняли друг друга, верно? — Мин сглотнул, но покорно кивнул, чувствуя наворачивающиеся на глаза слёзы и подкатившую к горлу панику, стоило ему снова столкнуться взглядом с пистолетом, спрятанным в кобуру. Похититель вытолкал его из машины и повёл в сторону подъезда, прямо в крохотный лифт, в котором ему пришлось чуть ли не прижаться к мужчине из-за отсутствия лишнего пространства. Тот, видимо, не возражал, даже не отреагировал на это, лишь держал руки на скреплённых наручниками запястьях и готов был в случае побега тут же задержать. Но Юнги и не думал об этом, потому что противник был вооружен и, хоть и настроен спокойно, в его намерениях нельзя было увидеть и капли доброты. Они остановились на восьмом этаже, и как только двери открылись, мужчина схватил юношу за плечи и повёл вперёд, к одной из дверей, за которой, видимо, скрывалась нужная ему квартира. Пока что места было достаточно, и Юнги, у которого, наконец, появились силы и шанс сбежать, дёрнулся в сторону, однако, как и ожидалось, попытка оказалась провальной: его без слов с силой схватили за шею и закинули в квартиру, прямо на жёсткий пол. Наручники неприятно сдавливали запястья, а в данной ситуации ещё и мешали отползать назад, пока на самого юношу медленно наступал его похититель с явно недобрым выражением лица. Сняв, наконец, идиотскую маску, похититель тряхнул головой и подошёл к Юнги уже за пару секунд, одним движением снял наручники и повёл в одну из комнат. А у юноши, наконец, что-то внутри проснулось, и он начал вырываться и выть, вцепился пальцами в чужое плечо и крикнул: — Отпусти меня, сволочь! Отпусти! — Я просил не орать! — зарычал на него мужчина и перехватил за запястья, с силой сжимая и проталкивая в комнату. Юнги зашипел в ответ, но вырваться не смог, и когда похититель вышел из комнаты, заперев дверь намертво, парень набросился на нее и начал бить по дереву кулачками, моля о том, чтобы его выпустили, и даже угрожая всем, чем только можно было. Однако никто его спасать не собирался, и уже через секунду выходная дверь с хлопком закрылась, вещая о том, что хозяин квартиры, видимо, ушёл восвояси, оставляя Юнги наедине с давящим на него одиночеством и страхом. А сам парень продолжал кричать, пытаться выбраться, только всё было тщетно, и он, в конце концов, сполз на пол и уткнулся носом в колени, чувствуя подступающие к горлу рыдания. Слишком страшно и непривычно, но воспоминания посмели проникнуть в сознание и вызвать знакомые картинки, которые юноша так долго пытался выветрить из головы. Стало хуже ещё в десять раз, и пришлось задрать голову и начать часто-часто дышать, чтобы успокоиться, затем — найти выключатель и зажечь свет, чтобы разглядеть пространство получше. Его привели в небольшую, но достаточно уютную комнату, с мягкой кроватью, светлыми стенами и выключенным телевизором. Окно, как Юнги уже успел проверить, было закрыто и не поддавалось, в полках комода была некоторая одежда, часть которой юноша кинул на кровать, чтобы позже переодеться: он всё ещё был одет в наряд для выступления. Наконец, осмотрев все детали, Мин со вздохом сел на мягкий ковёр и медленно стянул с себя портупею с боди, кинул куда-то в сторону и надел большую ему кофту с шортами, думая о том, что инстинкт самосохранения у него работает неправильно, однако ходить и дальше полуголым по чужой квартире он не собирался. Забравшись на кровать, он посмотрел на часы, висящие прямо над телевизором, и вздохнул: прошло уже два часа с момента начала выступления. Наступила ночь, и сейчас Юнги мог бы уже отработать свою смену и пойти домой, однако всё случилось совершенно иначе. Оставалось надеяться, что Чимин его спохватится. Или нет. — Ну почему именно сейчас, — простонал Мин, обессиленно падая на кровать и закрывая ладонями лицо. На утро у него были планы поехать к матушке в город на два дня, друг был об этом предупреждён, а посему точно не станет беспокоиться, что будет отсутствовать несколько дней. Но, может, Катрин предупредит его и расскажет обо всём? Если она, конечно, в порядке, потому что после той непонятной перестрелки и суматохи, окутавшей клуб, юноша уже ни на что надеялся и даже не знал, о чём ему думать и что делать. Но человек, который забрал его, ничего плохого пока что не сделал, кроме, конечно же, самого похищения. Однако кто знает, что было бы, если первыми в Юнги вцепились те, кто начали стрелять по толпе? Возможно, сейчас и юноша валялся бы на полу с простреленной головой и отсутствием всякой жизни в теле. Похититель же ему ничего не сделал, только запер здесь и ушёл куда-то, даже одежду оставил и немного еды на комоде. У Мина аппетита не было, но он всё же выпил немного воды, стараясь не потерять все силы в таком состоянии. В квартире царило страшное молчание, и Юнги, чтобы хоть немного отвлечься и не чувствовать себя настолько угнетённым, включил телевизор и остановился на какой-то глупой передаче с веселящимися на площадке актёрами. Юноша вздохнул и завернулся в плед, прижался к стене и начал печальным взглядом смотреть за ходом игры в программе, думая совершенно о другом. Заснуть он смог только под утро, когда сил совершенно не осталось, и глаза сами сомкнулись, погружая хозяина и крепкий сон, из которого выбраться было крайне сложно. Кровать показалась такой мягкой и усыпляющий, что Юнги неосознанно уткнулся носом в подушку и сладко засопел. Разбудили его спустя час, так нагло и жестоко, начиная трясти за плечо. Похититель со всей присущей ему наивностью точно подумал, что парень проснётся от подобного, однако не рассчитал всё до конца, и, раздражённо фыркнув, повёл сонного Мина в ванную, что-то говоря и позволяя своим словам витать в воздухе: его всё равно никто не услышал. — …Я приду вечером и всё объясню, поэтому не выкидывай ничего, ладно? — голос мужчины с трудом проникал в сознание Юнги, и он просто кивал, на самом деле отчаянно желая сомкнуть веки и снова заснуть. — Сходи по своим делам, комнату я больше запирать не буду, только не разрушай ничего. Ты меня понимаешь, глупый? — Да, — тихо пробормотал юноша и уже через секунду прошёл в ванную, слыша, как за ним закрывается дверь. Проснуться полностью было невероятно сложно, но рассмотреть небольшое пространство, полностью лишённое любых средств самообороны, удалось. Юнги раздражённо фыркнул, когда мыл руки и посмотрел в зеркало: размазанный по лицу макияж и спутавшиеся волосы, а ещё покрасневшие от слёз щёки — настоящий позор. С трудом вытерев салфеткой остатки теней с консилером, Мин непроизвольно чихнул, и уже через секунду похититель, точно находившийся возле двери, громко хмыкнул. Юноша тотчас вспомнил, где находится, и начал ещё раз искать выход из положения, вещь, которая поможет ему спастись от незнакомца. Однако ванная, как и прежде, была лишена всяких средств обороны, одни лишь средства гигиены, которые даже трогать нет смысла — никак не помогут сбежать. А мужчина нетерпеливо стучал пальцами по стене, и Юнги понял, что ему уже пора выходить. Оставалось буквально несколько секунд на раздумья. — Быстрее давай, — недовольно протянул похититель, находясь прямо около двери, однако почему-то не заходил и не проверял, что пленник делает, просто ждал, — у меня нет времени, чем ты там занимаешься? — Уже иду, — нервно пробормотал Юнги, с отчаянием думая про совершенно провальный план действий, однако у него не было больше шанса, действовать нужно было прямо сейчас. Сглотнув и уже готовясь увидеть взбешённого мужчину, юноша медленно вышел из ванной, стараясь не смотреть на ожидающего его преступника. На секунду сомнения взяли вверх, и он уже готов был опустить руки, однако стоило ему бросить взгляд на совершенно спокойное, даже безмятежное лицо мужчины, а затем вспомнить свои ночные мучения, как злость пламенем разгорелась внутри, и уже через мгновение он впечатал колено в пах похитителя и, даже не глядя на то, как тот скрутился от боли, побежал к комоду, на котором, как он успел заметить, лежали ключи от квартиры. Трясущимися руками схватив ценную вещь, юноша, еле дыша от страха, схватился за ручку входной двери и начал пытаться открыть замок, однако все попытки были провальными, будто ключи были пригодны совершенно не для этого. А сзади послышалось угрожающее рычание, парень всхлипнул, уже готов был биться головой о дверь: облажался он конкретно, и теперь точно получит. А защищать себя он не умел, слишком натерпелся в прошлом, чтобы и думать, что с ним когда-нибудь случится подобное. Хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь спас его, защитил от опасности, но факт игнорировать было нельзя: он находился один на один с тем, кто, возможно, сейчас убьёт его. Тяжёлое дыхание хоть и пугало до смерти, однако не становилось громче или тише — похититель точно не двигался с места, и спустя пару минут Юнги, пересилив себя, робко глянул за плечо — мужчина сидел на полу как ни в чём не бывало и смотрел на Мина спокойно, на пальце крутил другую связку ключей. — Кажется, ты перепутал, — совершенно спокойно сказал преступник и кивнул в сторону связки, находившейся в руках юноши, — это от другого места, малыш. Слушай, ты сейчас поступил максимально хреново, но я тебя понимаю- — Ничего ты не понимаешь! — Юнги швырнул бесполезную вещь на пол и подбежал к похитителю, вмиг теряя рассудок и пытаясь забрать своё спасение из чужих рук. — Отдай мне! Отпусти меня, тварь! — Ты мило шепелявишь, но нет, — мужчина улыбнулся и перехватил истерящего парня за запястья, одновременно поднимаясь на ноги, — я пообещал, что не запру в комнате, но, боюсь, ты здесь всё разгромишь за время моего отсутствия. — Просто отпусти меня! — отчаянно взвыл Юнги и начал ещё больше сопротивляться, когда его потащили в прежнюю комнату. — Хватит издеваться! — Слушай, мне нужно уезжать прямо сейчас, поэтому я расскажу тебе обо всём, как приеду, сойдёт? — мужчина нахмурился, когда увидел слёзы на покрасневших щеках, но не остановился и протолкнул юношу в комнату, закрывая за ним дверь, а затем крикнул: — Успокойся, я тебе ничего не сделал и не сделаю, просто потерпи до вечера! — Расскажи сейчас и отпусти, или же я выбью дверь! — закричал несчастный, бросаясь на преграду. — Приди в себя к тому моменту, когда я приду, — фыркнул мужчина, все еще стоящий по ту сторону, — а потом уже поговорим, — и отошёл, собираясь и закрывая за собой входную дверь. Юнги должен был пройти через неё и покинуть страшное место, но у него ничего не получилось, теперь его ещё и заперли здесь, снова в одиночестве и без всякой связи, а посему он всхлипнул и осел на пол, ладонями вытирая слёзы и чувствуя закипающее внутри отчаяние. Хотелось, чтобы ему помогли, но теперь даже похитителя не было рядом — один наедине со своим одиночеством. Страшно, больно и одиноко — воспоминания снова накатили на него, омывая дрожью и беспощадными картинками, и юноша обнял свои колени, стараясь забыться. Ни телевизор, ни сон уже отвлечь его не смогли бы, а плакать было бессмысленно: пустая трата времени. Шмыгнув носиком, Юнги накинул на себя плед и, прижавшись к стене, начал думать о том, что ему делать. Он совершенно не понимал мотивов этого странного человека, потому что тот с одной стороны украл его и запер в этой комнате, с другой — не сделал более ничего плохого, оставил ему еду и тёплую одежду, возможно, самостоятельно обустроил комнату, но самое главное — ничего не сделал после подлого удара между ног. Юнги ожидал самого страшного, избиения, оскорблений, даже банальной пощечины, но в итоге услышал лишь короткую фразу: «Я понимаю твои чувства». И это сбивало с толку. Мужчина пообещал объяснить всё чуть позже, но даже такими словами построить доверие к нему было невозможно, хоть юноша и запутался в себе. Просто хотелось вернуться на день назад, когда все было нормально, и пропустить смену в этом чёртовом клубе, запереться дома и никуда не выходить, чтобы никто не оторвал от привычной жизни. Но долго думать нельзя было: всё придёт к страшным мыслям о похищении. И поэтому Юнги, отбросив плед в сторону, встал на ноги и начал осматривать комнату, наверное, в пятый раз, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло бы открыть дверь. Однако похититель подготовился хорошо, и даже здесь поиски не увенчались успехом. Мин, закатив глаза, подошёл к двери и уже хотел начать от отчаяния дёргать ручку, просто чтобы удостовериться в своей правоте. Однако секунда — и та поддалась, дверь резко дёрнулась назад, отчего Юнги, налёгший на неё, упал на пол. Медленно потирая ушибленное плечо, юноша растерянно осмотрел коридор и остальные комнаты, чувствуя полную свободу действий. Похититель забыл закрыть дверь или просто обманул парня? Вопрос был интересным, но больше увлекло Мина пространство, которое он теперь мог рассмотреть. В квартире, кроме комнаты-тюрьмы Юнги, была гостиная, в которой, судя по всему, спал его похититель. Ещё были кухня с ванной, но туда юноша решил зайти после того, как осмотрит вторую комнату. Та была достаточно просторной и светлой, с большим диваном и прочими удобствами вроде джойстиков для видео-игр и полок с различными дисками. Мин фыркнул, отмечая, что это никак не вяжется с образом злодея, но одёрнул себя, понимая, что от этого человека можно ожидать чего угодно. Пройдя на балкон, он высунул голову из окна и начал наблюдать за просыпающимся городом с восьмого этажа. Кричать о похищении и просить помощи было первой идеей, пришедшей ему в голову, однако глупой невероятно: кто ему сейчас поможет? Разбегутся только, не забыв обозвать глупым шутником. Да и восьмой этаж — высота опасная, даже не спрыгнешь, чтобы потом не стать инвалидом. Юнги положил подбородок на сложенные руки и начал с тоской во взгляде рассматривать мягкий весенний рассвет, окутавший город. Он не представлял, что с ним будет, но сейчас почему-то в голову пришли странные мысли: что же ему сделать с работами? Его запросто уволят с обеих, а юноше деньги очень нужны, именно поэтому он устроился на две, совершенно не жалея себя. Выгонят после недели прогулов, и Мин пискнуть не сможет, потому что работодатели будут совершенно правы. Но что же он может сделать, если его похитили? Глупые мысли отвлекли от важной вещи: в квартире раздалось странное жужжание, после — причудливая музыка наполнила пространство, проникая в ушки юноши и заставляя его нахмурится, а затем обрадоваться: знакомая мелодия, его телефон звенит! Выскочив из балкона, парень начал хаотично бегать по квартире и искать источник звука, чуть ли не падая на пол, когда понял, что смартфон всё время лежал на нижней полочке столика, которая была спрятана за диваном, из-за чего Юнги её не заметил. Но теперь, схватив драгоценную вещь и увидев на дисплее знакомое любимое имя, он застонал от облегчения и поднял трубку. Прижав к уху телефон, он обессиленным, плачущим, но радостным голоском просипел: — Чимин-и, пожалуйста, достань меня отсюда!