Ущербная демоница

Ночной лес был полон шорохов и скрипов, наступающих со всех сторон теней, и Реми Сальва, заместитель начальника стражи, уснуть никак не мог, тем более, что первым дежурить выпало именно ему. Ныло подживающее плечо, а рядом ворочались стражники. Флакончики с исцеляющими зельями уже начали своё дело, а потому повода для беспокойства не было. Реми прошёлся по периметру стоянки, свет костра раздражал его глаза, быстро привыкшие к ночной тьме, в контуры деревьев и кустов представлялись серо-белыми призраками его измененному зрению. Он потянулся, расправил плечи, суставы приятно хрустнули. В такие моменты он благодарил свою матушку, когда-то привлечённую порочной красотой одного из князей-одержимых. Сальве нравилась тягучесть и морок ночи, дарующей иллюзию избранности и силы, превосходства над простыми смертными. Реми бросил короткий взгляд на сопровождающих его стражников: где-то в глубинах его сущности шевельнулось демоническое наследие, но тут же потухло, придавленное второй половиной человеческой крови. Пришло время сдавать дежурство. Утро встретило Реми моросью дождя и низко нависающими тучами, а до нужной деревни оставалась всего пара часов пути, но пройти это расстояние им надо было на своих двоих: на тракте лошадей стражники не нашли, как не нашли и тел нападавших. Данный факт Сальве очень не понравился: те, кого он принял за разбойников, кажется, подготовились хорошо, слишком хорошо для простого сброда. Напали в темноте, не оставили никаких улик и скрылись, однако были, похоже, обычными людьми: с одержимыми они бы так просто не справились. Зелья почти полностью привели стражников в боеспособное состояние, а потому они бодрым шагом отправились в путь. Со всех сторон их окружал густой и тёмный лес, а потому Реми приказал поглядывать в оба, опасаясь нападения. Их сапоги выбивали брызги грязи с грунтовки, а со всех сторон стражников окружал стук капель по листьям. Было промозгло для летнего утра. Через два часа примелькавшийся лес сменился возделанными полями. Дорога ещё не успела сильно раскиснуть от дождя, а плащи — окончательно намокнуть, поэтому до места стражники добрались не в самом скверном настроении. Деревенька, название которой Реми даже не пытался запомнить, встретила их несколькими покосившимися домишками, сложенными из посеревших брёвен, откуда-то надтреснуто брехал пёс, а самих жителей видно не было. Стражники настороженно проследовали по единственной улице к самому солидному зданию. Оно имело два этажа и пристройку. В деревянную дверь бухнул сапог, а в ответ раздался скрип со стороны пристройки. Оттуда показался древний старик, чьё лицо украшали куцая бородёнка и седые брови, а крепкие ещё руки держали рогатину, глаза смотрели внимательно и настороженно. Реми был уверен, что против княжеских стражников никто не пойдёт, но непроизвольно опустил руку на эфес меча. — Что вам надо? — голос старика был сухой, как хруст ветки. — Так ты встречаешь княжеских воинов! — Реми сделал несколько шагов в сторону собеседника, но тот остался спокоен, будто и не слышал угрозы в голосе Сальвы. — Что мне до князя и его воинов? Мы живём мирно, платим налог, — последнее слово старик выделил особо, — потому князю дела до нас и нет. Но вы зачем-то здесь. Зачем? — он упер рогатину в землю и оперся на неё, перенеся вес тела. Реми заметил, что правой ногой старик касался земли лишь условно. — Меня зовут Реми Сальва, и я прибыл сюда по приказу князя, — он помолчал, собираясь с мыслями. Зам начальника стражи никогда не отличался красноречием. — Мне поручено разузнать о неком Марси. — на эти слова старик вздрогнул. — Он родом из этой деревни, — пояснил Сальва под пристальным взглядом собеседника. — Что тебе о нём известно? — Марси… — старик прикрыл глаза, которые на несколько мгновений заволокло дымкой. А затем в его взоре вспыхнул яростный огонь: — ты смеешь спрашивать, где мой дорогой и единственный внук! — старик грозно двинулся на стражников. — Когда вы сами забрали его в замок ещё год назад?! — Обожди! — на солнце блеснул металл извлекаемого из ножен меча Сальвы. — Или ты хочешь, чтобы твой внук остался сейчас без деда! — Что мне до своей жизни! Я своё уже прожил. А вот внучек… — старик вдруг вздрогнул, а затем ссутулился. — Но после того, как Марси отправился к вашему князю в услужение, мы его больше не видели! Так что мне нечего сказать тебе, стражник, — на этих словах старик скорбно опустил седую голову. — Не видели? — Реми нахмурился. Он был готов к чему-то подобному, но всё же был разочарован, что ниточка оборвалась. Не выполнить приказ князя. Стражник внутренне содрогнулся, судорожно размышляя, как теперь быть. Старик, что так и не назвал своего имени и которое было Сальве и неинтересно, обессиленно опустил своё примитивное оружие. Кажется, собеседники оба поняли, что Марси им больше не видать, живым по крайней мере. Деду об этом говорило родственное сердце, а Реми — опыт военного. Решение было принято мгновенно: — Тогда ты сейчас нам покажешь его комнату, чтобы осмотреть её. — Да как ты смеешь… — но старик не договорил. — Я и не такое смею. Здесь и сейчас власть — это я! — отчеканил Сальва. И собеседник подчинился. И прошли они в старый дом, в котором из мебели были только стол, лавки, печка и шкаф. И поднялись по скрипучей лестнице, чтобы попасть в маленькую, но уютную комнатку. Из сохранившихся остатков человечности зам начальника стражи не приказал перевернуть всё вверх дном, а ограничился лишь комнатой Марси: разворошил постель, обыскал стоящий у стены и потрескавшийся короб, одним движением смел какие-то фигурки с навесных полок. У бывшего — в этом стражник не сомневался — поварёнка не было ничего ценного, демонами не пахло, но прошёл уже целый год, как тот покинул родной дом. Марси был и оставался призраком. Усевшись на смятую постель, пока остальные стражники простукивали пол и стены, Сальва припомнил всё, что выяснил о мальчике в замке: да, прибыл год назад, да, никуда из замка не отлучался, ни с кем конфликтов не имел, был тих, как мышь. И также тихо исчез. Похоже, здесь им ловить было нечего. Или… — Скажи, старик, — обратился к в миг растерявшему былой задор старику Реми, — а у Марси есть ещё родственники? — Нет, с чего бы! — вскинулся тот, но как-то вяло. — Князь всех забрал, кого в стражу, кого так, себе на потеху. — Ты что-то слишком смел, — протянул Сальва угрожающе, но неискренне. — Всыпать ему палок! — приказал он и зашагал вниз по лестнице, зная, что двое его спутников подхватывают старика под руки, чтобы выволочь следом во двор, бросить на землю и отходить его же рогатиной. За непочтительные слова в отношение князя. Старик не произнёс ни слова за всё время избиения. Реми почувствовал к нему невольное уважение и приказал прекратить экзекуцию. И на том их дела в деревне можно было считать законченными.

***

Ночь Лилия Львовна провела беспокойно, ей снился родной салон, где она вот уже двадцать лет принимала клиентов, где её руки ложились на гадательный шар или вытаскивали из бархатного мешочка костяные пластинки с выгравированными на них рунами, где всегда освещение было приглушено, а окна плотно зашторены, где чадили курительные палочки и тлел кончик сигареты в её выкрашенных чёрной помадой губах… От последнего воспоминания-ощущения она и пробудилась. И обнаружила себя всё также окружённой красным цветом. Медиум Чёрная Лилия приглушённо простонала, но мыслью, которая заглушала все остальные, было: «Курить!» Пытаясь не обращать внимание на тонкие ручки и нежные пальчики с прозрачной кожей, она откинула бордовое одеяло и опустила такие же молодые и гладкие ноги на пол. Ступни сразу же ощутили мягкий ворс ковра. Лилия Львовна сделала несколько неуверенных шагов в сторону трюмо, где ей удалось вычленить из обилия красного несколько коробочек. Медиуму хотелось верить, что в них она найдёт сигареты. Но, уцепившись непослушными, чужими пальцами в трюмо, она оторопело глядела в зеркало. Перед ней предстала девочка лет пятнадцати-шестнадцати, со смоляными густыми волосами, неприбранными волнами струящимися куда-то за спину. Огромные чёрные глаза были распахнуты в панике и непонимании. Кожа на лице бледна и очаровательно юна. Лилия Львовна мотнула головой, от чего мир в глазах завертелся, а сама она чуть не упала, но вовремя успела опереться о банкетку, стоящую перед трюмо. Чёрная Лилия решила присесть, а её руки начали бездумно перебирать всяческие заколки и гребни, разбросанные перед ней. Но разум медиума был далеко. В её воспоминаниях переворачивались страницы старой, потрёпанной книги, а взор видел строки: Между миром живых и миром мёртвых грань тонка и призрачна, как паутина. Один неосторожный шаг медиума способен разорвать эту тонкую нить, забрасывая разум говорящего с духами так далеко, что оттуда нет и не будет возврата. И никто никогда не возвращался из того мира, а тела потерявших душу медиумов лишь истлевали бесхозными оболочками. Если их не занимал дух, призрак или заблудшая душа. И в тот момент начиналась охота на одержимого… — Что же случилось со мной… — непослушными губами прошептала Лилия Львовна. В голове всё ещё стоял туман, снова захотелось курить, но сигарет нигде не было, а коробочки тоже оказалась полны сверкающими браслетами, серьгами и колье. — Это всё не то! — в истерике воскликнула медиум. — Где я?! Кто я?! — резким движением она смахнула в поверхности трюмо все украшения, и те зазвенели о пол, разлетаясь сияющими каплями. Лилия Львовна задыхалась от бессилия и неизвестности. И в тот момент начиналась охота на одержимого… Двери комнаты распахнулись, и показались две девушки в передниках и каких-то несуразных платьях. На их лицах застыла настороженность. И в тот момент начиналась охота на одержимого… Лилия Львовна бросилась к ним, подстёгиваемая паникой, прочь отсюда, прочь из этого места! А девушки шарахнулись, что-то запричитали, и вот одна бросилась куда-то по коридору, первая же попыталась схватить Чёрную Лилию, удержать, но та хотела вырваться. Безуспешно! И в тот момент начиналась охота на одержимого… Она оказалась слаба, бессильна и лишь трепыхалась в руках этой девки. Лилия Львовна, немного придя в себя, поняла, что волокут её не на костёр, а лишь поудобнее укладывают в постели, и в комнату входят женщина в синем, богато украшенном вышивкой платье и мужчина в чем-то похожем на мантию книжного волшебника. Чёрное и белое, две тени у женщины и жгуты тьмы, вихрящиеся вокруг мужчины. Но стоило моргнуть, и видение рассеялось, как туман на исходе утра. Эти двое тоже что-то говорили. Вроде бы и знакомо, но непонятно. Вроде бы даже к ней обращались, но она не была уверена. Вдруг мужчина двинулся прямо к ней. Охота на одержимого. Лилия Львовна замерла, на миг перестала дышать, а тёплые пальцы мужчины выпростались из длинных широких рукавов со сложным узором по краю и коснулись её лба. Глаза Чёрной Лилии в миг обежали всю его фигуру: белые волосы, рассыпанные по плечам, несколько складок в уголках глаз и рта, высокие скулы, скрытую высоким воротником шею, болотного цвета мантию, повязанную широким поясом. Время превратилось в кисель. Вдруг мужчина что-то сказал ей с вопросительной интонацией, но, когда на это медиум лишь недоумённо захлопала ресницами, на его лице проступила тревога и сожаление. Аккуратным движением поправив одеяло, он отступил от постели, сказал несколько слов своей спутнице, а после этого они вышли. Снова. Лилию Львовну наконец-то оставили одну!

***

Выйдя из комнаты дочери, Многоликая долго молчала. Сопровождаемая некромантом Крайсом Эрной, она следовала коридорами замка. Из окон лился солнечный свет, рисуя на полу причудливые узоры. Ступая по ей лишь ведомому пути, княгиня Фариус проследовала на балкон, опоясывающий замок со стороны сада, и замерла у перил. Её невидящие глаза были устремлены вдаль, а изящные пальцы с аккуратными ноготками до хруста побелки впивались в перила. Крайс молчал, почтительно ожидая за плечом своей госпожи. Лишь спустя какое-то время Многоликая заметила, что не одна. — Крайс, ты… — она будто увидела его впервые. Некромант был младше её, наверное, лет на десять, но магия многих лишала истинного возраста, стирая настоящие цифры рождения. Они выглядели ровесниками. Многоликая заметила залёгшую между бровей Эрны морщинку. «Ей там не место», — странная и не свойственная княгине мысль. Сейчас, облачённый в повседневную мантию, а не в эти, пахнущие потом и металлом доспехи, он стоял на почтительном расстоянии. Его губы складывались в улыбку в тот краткий миг, когда ей выпадала блажь взглянуть в его лицо. Его живые глаза всегда смотрели прямо и уверенно, не подёрнутые пеленой безумия или похоти, как у её супруга. Как… странно. Многоликая усилием воли подавила забредшие не туда мысли. — Да, моя госпожа? — некромант сделал один шаг в её сторону, сокращая дистанцию до непочтительно близкой. Многоликая лишь успела моргнуть, как её руки коснулась другая рука. Тёплая. Нет, даже горячая. Обжигающая. Лишь лежащая рядом на перилах. Давно забытые эмоции попытались шевельнуться в глубине души княгини, но следующие слова стоящего рядом мужчины быстро погасили неясный порыв. — Я ничем не могу порадовать вас, конфигурации вашей дочери так и не пришли в норму, её разум нестабилен и пребывает в плену ложных видений. — Ложных видений? — холоден был голос Многоликой, а её рука скользнула прочь, плетью повисла вдоль тела. — Словно демон шепчет что-то вашей дочери, но я лишь вижу, касаясь её разума, как сплетаются и расплетаются конфигурации её магии. Сейчас это сделать легко, пока княгиня находится в смятённом состоянии, но вскоре линии её силы перестанут двигаться, и тогда останется уповать лишь на то, что всё придёт в равновесие: и тело, и душа, и разум, и магия. — Моя дочь никогда не была магом. — Да, это так, но получить демона означает принять в себя и часть его сил. — Ты многое знаешь для некроманта, не одержимого. — Я много разговаривал с ритуалистами вашего… — Многоликой показалось, что Крайс хотел сказать совсем другое, но он быстро продолжил: — нашего князя Дейроса, и они даже кой-чему меня научили. — Разве им не запрещено делиться подобным знанием с непосвящёнными? На это некромант пожал плечами: — Запрещено, но… поднятие мёртвых чем-то схоже с ритуалом призыва демона: тут и там мы вытягиваем чью-то душу или сущность в подготовленный для этого сосуд. Разнятся лишь магические формулы. И цели, конечно. — Потому ты так уверенно говорил, что поможешь мне разобраться с безумием Лилитты? — Поэтому, — утвердительно ответил Крайс Эрна, про себя подумав: «Но не только.» — И после сегодняшнего осмотра своей уверенности не растерял? — Ни коим образом! — некромант горячо заверил княгиню в своей преданности и желании исполнить её волю. На это Многоликая захотела улыбнуться и даже позволила себе что-то похожее на улыбку. Хоть глаза её и оставались безучастны.

***

На третий день расследования, если таковым можно было назвать этот фарс, Варлум стоял в рабочем кабинете князя Дейроса Фариуса. Начальник стражи был прям, как палка, но дрожал, как лист на ветру. Перед князем на столе лежал одинокий листок, на котором явно неуверенной рукой было выведено всего несколько строк: Причина смерти ритуалистов — отравление. Источник яда — предположительно, пища или вода. Подозреваемые — помощник повара Марси, сам повар, служанки, разносящие еду (список имён). На допросе установлено: Марси в замке нет, остальные ничего не знают. Местонахождение подозреваемых: Марси — неизвестно, все остальные — в темнице. Цель отравления — предположительно, сорвать ритуал. Заказчик — неизвестно. — И как я должен это понимать? — в голосе князя слышалось рычание. Он вскочил из-за стола, потрясая бумажкой. — Я давал тебе три дня, чтобы найти убийцу. И это всё, что ты сумел узнать?! А ведь я предупреждал! — Да, господин князь! — Варлум проклинал своего зама, который вернулся из деревни ни с чем, который не дал выбить из, вероятно, невинных слуг признание в убийстве. — Я думаю, что во всем виноват этот Марси! Мне нужно ещё немного времени, чтобы найти его! — Ты стал плохо слышать? Не слишком ли ты стар для своей должности? Вы, смертные, уже ни на что не годны после пятидесяти лет! — голос князя Фариуса отражался от сводов потолка, а лицо было искажено яростью. Где сейчас был тот франт, что когда-то изящно вальсировал со своей юной женой и целовал ручки степенным матронам? В зрачках Дейроса плескалась бездна, и Варлум дрогнул, не выдержал испепеляющий взгляд, попятился. И это стало роковой ошибкой. Стремительный бросок, и стражник был отброшен к стене. Черты князя утратили всякую человечность, кожа будто пошла трещинами. Изо рта показался длинный язык, а когти вцепились в шею Варлума, припечатав его к стене. Когти пропороли кожу, и вниз по шее стражника потекли струйки крови. Запах железа лишь больше раззадорил князя, и острый язык облизал губы, а ноздри хищно затрепетали. Глаза в глаза. Обреченность и голод. Гулкая пульсация крови в висках и всё сжимающаяся хватка на горле. Мир Варлума подёрнулся дымкой, когда безжалостные пальцы ворвались в грудную клетку, разметав рёбра с нечеловеческой силой. И в когтях одержимого князя билось угасающее человеческое сердце. Кровь заливала гладкий паркет, скапливаясь лужицами под ногами мужчин, но на чёрном камзоле Дейроса её было совсем незаметно. Задыхающийся Варлум уже лежал бы на полу, если бы не хватка на шее. В последний раз попыталось протолкнуть кровь по сосудам сердце, но когти пронзили его насквозь, и взор бывшего начальника стражи потух. Как только князь Фариус почувствовал, что жилка под его пальцами больше не бьётся, его когти разомкнулись, и тело с глухим стуком упало на пол. — Приберите тут всё, — разнесся по замку всё ещё хриплый голос Дейроса. И первой в кабинете оказалась Многоликая. Княгиня Фариус удостоила мертвеца лишь кратким взглядом, ни единый мускул не дрогнул на лице жены одержимого. В такие моменты она благодарила судьбу, что уже давно не являлась человеком, а потому могла не обращать внимание на подобные неприятности. — Мой господин, ваш разговор не принёс плодов, — ни капли волнения или интереса в голосе Многоликой не слышалось. Безразличие жены всегда приводило Дейроса в чувство: демон внутри его знал, что эта женщина всегда спокойна и не боится его. Это разжигало в демоне азарт, но, сколько бы лет ни прошло, все его уловки не находили отклика в этой непонятной для него женщине. Этот брак-принуждение… ничего не менялось. Единственная постоянная вещь в быстро меняющемся человеческом мире. Так думал демон. А значит, так думал и Дейрос Фариус. — Совсем ничего. — Князь вернулся за стол. В его внешности будто застыло время: нельзя было определить его возраст, лишь столетия жизни внутреннего демона иногда просачивались в более пристальном, чем у обычного человека взгляде. Но Многоликая бестрепетно смотрела на мужа. Осколки отвращения к нему плескались в душе, но лицо её всегда изображало лишь вежливое внимание. — Мой господин исполнил своё обещание, и смерть настигла посмевшего разочаровать вас на исходе третьего дня. Но кто теперь займёт место… его, — и княгиня указала на распростёртое у её ног тело. Поступок князя не стал для его жены сюрпризом, а потому она заранее посоветовалась с некромантом о возможной кандидатуре на пост начальника стражи. И посчитала его предложение вполне приемлемым. — Разве у нас большой выбор? — снова начал заводиться Дейрос. — Бесполезные тупицы человечишки! — Мой господин, как и всегда, прав, — на губах Многоликой появился намёк на холодящую улыбку. — Единственный, в ком есть хоть капля высшей крови, — это Реми Сальва. К тому же это он вёл допрос подозреваемых, — о том, что он так и не узнал, где Марси, княгиня разумно промолчала, — и сможет продолжить разбираться с этим делом. — Заместитель станет начальником, — со смешком князь смёл со стола чудом не пострадавший листок с результатами расследования. — Указ будет готов к завтрашнему утру. — Тут князь уставился прямо в лицо жены:  — А что там с Лилиттой? — Она пришла в себя, но, кажется, всё ещё пребывает в расстроенном сознании. — Внешне Многоликая никак не показала, насколько ей неприятен — и даже опасен — это вопрос. Она и не пыталась скрывать правду, хоть и слегка смягчила её: целитель Воибор уже наверняка доложил князю, что с его дочерью. — И что собирается предпринять моя дорогая супруга? — в голосе князя Фариус сквозила угроза. — То же, о чём вы с вами и договорились: занятия со мной и Крайсом помогут вернуть юной княжне память. Как мой господин знает, некромант довольно хорошо разбирается во всяких призванных сущностях, а значит, имеет все шансы разобраться и с тем, что делать с демонами. — Очень надеюсь на это! Я даже позволю ему посетить закрытую секцию библиотеки, где есть упоминания о ритуалах слияния с демоном. А пока я объявлю, что моя наследница нуждается в уединении, чтобы как можно лучше распорядиться силой демона. — Мой господин мудр, а я прослежу, чтобы её уединение не было нарушено ни в коем разе. — И проследи, чтобы в моём кабинете навели порядок. — С этими словами князь оставил свою жену наедине с покойником.