***
Дейрос прибыл в замок Дольфов без каких-либо проблем. Князь Фаруис ежеминутно ожидал нападения. Но вокруг тянулись возделанные поля, густые леса и подвластные ему деревеньки. Проезжая через них, Дейрос ловил на себе странные взгляды. Демон внутри его ярился, желая разорвать тех, кто смел кланяться не столь низко, сколь требовалось ему по статусу. Князь слышал мысли своей второй сущности, и они были неразлучны более восьмидесяти лет, а потому демонические желания с течением времени стали и его желаниями. Судьба всех одержимых, сумевших дожить до ста лет, — полная деформация личности под влиянием нечеловеческих разума и силы. Безумие, а затем оболочка перестаёт им служить. Но та мощь и магия, что давал ритуал, того стоили. Князь не рискнул использовать подавители в сегодняшней поездке, боясь, что его реакция будет притуплена, потому он со звериным рыком стегнул плетью слишком близко оказавшегося крестьянина. Шипастый конец разодрал на нём рубаху и кожу, капли крови упали на землю, ткань быстро пропиталась алым. Часть людей отступила прочь, другие подняли головы чуть выше. По толпе пронеслись шепотки. Внутренний демон чувствовал, что его боятся не так сильно, как должны бы были. «Ты слаб!» — огнём билось в мыслях Дейроса. — Я всем покажу, что меня должны бояться, что демонический трон принадлежит мне по праву! — рычание вырвалось из дейросовой глотки. Его руки окутал огонь. Лицо исказилось, кожа на лице стала трескаться, а одежда — тлеть. Лошадь, ошалевшая от охватившего её жара, встала на дыбы. Стражники отпрянули в стороны, а крестьяне бросились врассыпную. Лишь несколько человек осмелилось оглянуться на князя. Зажатые в руках поводья объяло пламенем, и они почти сразу же осыпались пеплом. С нечеловеческой грацией Дейрос соскочил с обезумевшей лошади, ожигая её прикосновениями и оставляя за собой запах палёного мяса. Освобождённая от седока, она унеслась прочь, истошно ржа. Животину никто не остановил. Откуда-то послышался плач, а ноздри князя до сих пор ощущали лошадиную боль. Демон был доволен. Где-то на задворках человеческого рассудка Дейроса ещё оставалась память, что с каждым годом его вторая сущность жаждет боли и мучений всё больше, но удовольствие от растекающегося по деревне страха смывало лишние мысли, а власть пьянила. Князь Фариус облизнулся, обратно приобретая человеческий облик. — Найти мне другого коня! — бросил он ближайшему стражнику. Они жались на минимально безопасном расстоянии. Глаза бойцов выражали ужас. Никто из них не участвовал в междоусобных стычках князей или их набегах на империю, а потому не представлял, каковы одержимые на поле резни. Коротко переглянувшись между собой, они молча уже отправили за конём того, кого начальник стражи Сальва назначил главным. — Куда это ты собрался? — остановил его нетерпеливый голос князя. — За… за конём, — втягивая голову в плечи, проблеял стражник. — Давай сюда своего, а сам возьмёшь у крестьян. И поживее! Стражник, спешившись, отдал коня князю. Когда Дейрос приблизился к животному, оно попятилось. Кривая усмешка цвела на губах одержимого, когда он запрыгивал в седло. И кавалькада двинулась прочь из деревни вдоль полей, на которых выращивали ягоды амаретты. Командир княжеского сопровождения догнал их быстро. Сначала в деревне отказались давать ему замену, но потом один из крестьян протянул поводья своего коня со словами: «Я знаю, что ты такой, как он». И пристальный взгляд глаза в глаза.***
Дорога до границы с Алданаи окончилась для первого курьера смертью в овраге, куда его, израненного, скинула троица одержимых. На его теле не было живого места: множественные рваные раны, будто его драли дикие звери. Коня постигла та же участь. Дейросовский одержимый, что передвигался на своих двоих, добрался только до ворот Амры, там пограничный имперский патруль хотел изловить подозрительного субъекта, но тот улизнул и скрылся в подлеске. Было принято решение его не преследовать. Пока гонялись за вторым курьером, третий, человек-стражник по имени Онги, спокойно пересёк мост и въехал в ворота Амры. На территории Союза княжеств Дэммор крупных городов, как таковых, не было, и потому Онги с любопытством разглядывал мощённую брусчаткой центральную улицу и двух-трёхэтажные каменные дома. Он высматривал вывеску целителя — две ладони с чашей в них, но пока ему попадались только символы светлых алхимиков — пузатые колбы, оплетённые лозой. Онги было приказано найти лекаря, но Сальва предупреждал, что, в случае чего, можно привезти и зельевара. Поплутав по городу и выспросив адрес, стражник наконец нашёл двухэтажный дом, который со всех сторон был окружён садом. Вокруг разливалось умиротворение и спокойствие, а Онги стало даже немного не по себе. Стоило ему несмело приоткрыть калитку и ступить на вымощенную аккуратно подогнанными плитками дорожку, как привычная ему давящая аура княжеского замка отступила, словно смытая прозрачной речной волной. Стражнику показалось, что только сейчас он смог вздохнуть полной грудью. От неожиданности он прикрыл глаза. — Добро пожаловать! Что привело вас к целителю Хайлу Кундиге? — женский голос вывел Онги из оцепенения. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой даму среднего возраста и непримечательной внешности, только родинка под левым глазом выделяла её из толпы обычных домохозяек. — Да, я к целителю, — стражник не сразу нашёлся с ответом. Женщина словно смотрела сквозь него, моргая редко-редко. — У меня к нему послание. Личное, — зачем-то добавил Онги. — Тогда проходите, пожалуйста, — женщина указала рукой вдоль по тропинке. Вместе они дошли до жилища целителя. За отворёнными дверями Онги встретил полумрак и запах лекарственных трав. Навстречу ему сразу вышел, по-видимому, сам лекарь. Хайлу Кундиге было около тридцати лет, на губах — мягкая улыбка. Бородка клинышком, как и распущенные волосы длиной до лопаток имели русый цвет. Привыкший к разгуливающему в мантии некроманту Онги обратил внимание, что целитель был одет в ладно скроенный белый кафтан и серые брюки, заправленные в короткие сапоги. — Я Хайл Кундиге, целитель, — представился он. — Кто вы и чем могу помочь? В ответ Онги тоже назвался, вынул из-за пазухи запечатанный сургучом конверт и протянул его лекарю. Тот слегка нахмурился, когда разглядывал еле заметный оттиск печати на нём, но затем, не обнаружив никаких опасных заклинаний, раскрыл. Уважаемый целитель! Вас смиренно просит о помощи коллега по магии. Я нахожусь в безвыходной ситуации, когда дорогой мне человек умирает на моих руках. Моих сил недостаточно, чтобы спасти её и изгнать яд из тела, а потому я нижайше молю Вас отправиться вместе с тем, кто доставит послание, и спасти госпожу моего сердца. Я знаю, наши государства не всегда пребывали в мире, но разве стоит вражда правителей жизни одной несчастной женщины? С почтением к Вам и Вашему искусству, Крайс Эрна. Хайл ещё раз осмотрел легко отпечатанный на сургуче символ. Какой маг мог жить на территории Союза княжеств Дэммор? Сомнения нет — тёмный, некромант. Этот Крайс точно не был жрецом Тёмной Хозяйки, которая, за особо преданное служение, была способна возвращать мёртвых с того света. Целитель почувствовал на себе пристальный взгляд посыльного. Он ждал ответа, но знал ли подробности? Вероятно, не все. Если маг был осторожен в письме, то также не стал бы говорить лишнего и курьеру. Взвесив все за и против, Хайл решил всё же помочь. Так велел ему долг.***
Зáмки князей Дольф и Фариусов были во многом похожи. Это были массивные мрачные громады с толстыми крепостными стенами, бойницами и башнями. Дейроса и его сопровождающих явно не ждали: мост, перекинутый через вычищенный ров, был поднят, а ворота — закрыты. От этого одержимый недовольно дёргал удила, а конь под ним гарцевал, ощущая раздражение всадника. Князю Фариусу казалось, что сегодня каждый хотел вывести его из себя, а демон всё активнее давал о себе знать. Человеческая часть Дейроса предчувствовала, что скоро окончательно проиграет, и тогда получивший силы от пребывания в мире смертных демон вернётся к себе в Нижний мир, по пути уничтожая хрупкую оболочку, не способную вместить его могущество. «За всё нужно платить,» — думали обе сущности князя Фаруиса. — Ты, — одержимый указал на случайного стражника, — сообщи-ка им погромче, что я прибыл. Выбранный глашатаем во всю мочь лёгких возвестил, что «прибыл господин князь Дейрос Фариус». Но и после этих криков мост не опустился и ворота не отворились. Одержимый гарцевал на норовящем встать на дыбы коне и злобно поглядывал в сторону замка Дольфов. Он с трудом сдерживал демоническую сущность, ещё помня, что убивать собственных стражников не является хорошей идеей. Когда Дейрос был готов повернуть в обратную сторону, мост наконец, без единого скрипа, начал опускаться. В распахнутых воротах замка его ждали выстроившиеся в две шеренги стражники в одинаковых доспехах. Дейросовы бойцы, нахмурившись, переглянулись. Каждый из них одевался, как хотел, и имел своё оружие, а вот воины Дольфа были полностью укомплектованы и гордо взирали на своих коллег. Уж не жилось ли им лучше? Двор замка также оказался чистым: ни конского навоза, ни огрызков еды. Но вот сам князь их не встретил. На ступенях донжона Дейроса ожидал явно кто-то из помощников Горио Дольфа. Это был мужчина лет пятидесяти, с пышными подкрученными усами и абсолютно лысым черепом. — Господин князь! Добро пожаловать! — с порога начал он. — Как вы добрались? Устали ли с дороги? Ах, простите меня, не представился! Я Аркагард, управляющий в замке князя Горио Дольфа. Прошу простить моего господина, но ему нездоровится, и он не смог поприветствовать вас лично! — частил встречающий, не давая одержимому и слова вставить. Начавшее утихать раздражение снова подняло голову, окрашивая глаза Дейроса пламенем. Какое неуважение! Подобные громкие и нервические личности выводили его из себя. Но напасть на управляющего означало развязать войну между их княжествами, на это Фаруис был не готов сейчас пойти. Но оскорбление поклялся себе смыть кровью. Аркагард размахивал руками, сбегая по ступенькам и чуть ли не обнимая князя. Тот резким движением соскочил с коня, отталкивая управляющего, на которого это не произвело никакого впечатления и не заставило замолчать. — Где Горио? Я хочу его видеть! — Ах, господин князь почивает! Ему последнее время нездоровится, и он попросил вас немного обождать. А гостевые покои уже готовы! Просто следуйте за мной! А ваши сопровождающие могут разместиться во-он в той пристройке, — с этими словами Аркагард указал на одноэтажное деревянное здание с небольшими окнами. Кланяясь до земли, управляющий семенил за поднимающимся по ступеням князем Фариусом. — Вот сюда, позвольте! — Аркагард указывал, куда свернуть. И Дейросу пришлось проследовать в подготовленные для него покои, хотя стражникам он приказал разместиться за стенами замка, отвергнув предложение Аркаганда, тот и не настаивал. По дороге слуги князю не встречались, а управляющий был скользким, словно угорь, когда бегал вокруг одержимого, вне досягаемости отросших на его пальцах когтей. Князь Фариус отрывисто дышал, сдерживая рвущегося на свободу демона. Он был на чужой территории. Пусть говорили, что Горио болен, но он оставался одержимым, а значит, опасным противником. Но это стоило того, чтобы обсудить с ним несколько вопросов.***
Когда Хайл собрал всё необходимое, они с Онги двинулись в замок князя Дейроса. В дороге устроили лишь короткий привал, чтобы стражник набрался сил. Он был в седле два дня, и его внимание начало притупляться. Онги не хотел лишиться целителя в дороге. Воин был уверен, что перед ним обычный городской маг, но Хайл держался в седле уверенно, признаков усталости или тревоги не показывал. Они даже успели немного поболтать. Онги находил лекаря человеком приятным, а потому с лёгкостью рассказал ему о том, что совсем недавно случилось в замке, что княгиня неожиданно слегла, а её дочка уже который месяц не покидает своих покоев. Хайл слушал внимательно и поощрял разговорившегося стражника. Целитель узнал, что смерть не оставляет княжество Фариус своим вниманием последние четыре месяца: вышедшие из-под контроля мертвецы, гибель нескольких магов и непрекращающиеся нападения на дозоры. Но желания повернуть назад у Кундиге так и не возникло. Случившееся в замке бросало ему вызов, он будто помолодел на десяток лет. Не в состоянии забыть своё прошлое, Хайл не страшился гибели, а вполне мог бы принять её, хотя намеренно и не искал. Репутацией своей он тоже не дорожил. Что ему теперь до неё? Тем временем в замке в ожидании помощи некромант пытался выделить из крови княгини отраву и приготовить противоядие. Но его способностей в алхимии, да и самого времени было недостаточно. Эрна сумел сварить только несколько поддерживающих зелий, которые он со всяческими осторожностями вливал в рот Многоликой. Она пребывала без сознания большую часть времени, и удивительным было то, что яд убил её не сразу. Единственная догадка, что пришла в голову Крайса, была о том, что доза яда оказалась столь малой, что у них ещё было время дождаться нормального целителя. Эрна не спал уже два дня, он не находил себе места, не задумывался о том, что своим практически неотлучным нахождением в комнатах Многоликой мог её скомпрометировать. Некромант ловил на себе подозрительные взгляды Воибора, когда они иногда пересекались в коридорах. Княжеский целитель не высказал и крупицы заинтересованности в здоровье госпожи, а Эрна не стремился начать разговор первым. В эти дни Эрне стало кристально ясно, что Многоликая — самое дорогое, что в его жизни когда-либо было. После магии, конечно. Крайс корил себя за то, что никто не подумал о возможности повторной попытки отравления. В бессильной ярости сжимая кулаки, некромант пообещал себе заказать в Амре пару артефактов, распознающих яды. Если Многоликая умрёт… то он не знал, как будет жить дальше. Всё, что удалось выяснить, что яд, должно быть, подмешали в сок амаретты. И в допросной снова стало многолюдно. Там орудовал Сальва. Ярко пылала жаровня, а в помощниках у него был Воибор, который не хотел, чтобы по возвращении Дейрос гневался за его бездействие. Целитель не гнушался раскалёнными прутьями и раздробленными суставами, пусть Сальва и предпочитал использовать их только в крайнем случае. Но единственное, что удалось выяснить, что последняя партия ягод была доставлена два дня назад с полей на границе с княжеством Дольф. Привезли их всё те же слуги, что и раньше. Повара выдавили из них сок по старым рецептам. Они клялись, что чужаков на кухне не было. Но яд откуда-то же оказался в напитке! Больше всего досталось поварам. Сальва про себя ругался, что теперь придётся нанимать новую прислугу. После всех событий замковая челядь вполне могла разбежаться, несмотря на клятву верности. В разгар очередного допроса, проводившегося под аккомпанемент криков боли служанки, начальнику стражи сообщили, что прибыл Онги с целителем. Радости Реми не было предела: он имел официальный повод покинуть пропахшие кровью казематы и получил надежду самому не оказаться с вырванным сердцем, когда князь вернётся и не обнаружит супругу в живых. Сальва встречал имперского целителя во дворе замка. Онги представил его как Хайла Кундиге. Реми он показался чересчур молодым, но, как известно, внешность лекарей всегда обманчива. Они могли выглядеть юношами, но быть глубокими стариками, и наоборот: походить на развалины, но отличаться нечеловеческой выносливостью. Сальва с почтением проводил Хайла в господское крыло и извинился, что они не могут пока позволить ему отдохнуть с дороги, но лекарь претензий не предъявлял, понимающе улыбаясь. Некромант ожидал целителя подле княгини, боясь того, что Многоликая не доживёт до его прибытия. Эрна встречал лекаря как спасителя. Он безропотно пропустил его к постели госпожи, но остался в комнате, пристально следя за ним. Хайл носил волосы забранными в хвост, скреплённый несколькими кольцами. Эрна отметил, что его волосы были короче, чем у самого некроманта. «Он слабый целитель?» — нахмурился маг. Но другого лекаря взять было не откуда. Облачен Хайл был в белый кафтан, на котором контрастно выделялся широкий зелёный пояс с множеством кармашков. Оттуда торчали склянки и крепился тонкий кинжал в простых ножнах. Для начала целитель коснулся запястья Многоликой, затем склонился к её лицу, ловя дыхание. Княгиня дышала поверхностно, чуть приоткрытыми губами, её кожа была бледна и в свете магических светильников казалась восковой. — Как давно она была отравлена? Вам удалось выяснить, чем и как? — поинтересовался Хайл. — Почти два дня назад. Яд я не знаю, но последним, что она пила перед тем, как упасть… и вот так, был сок амаретты. Княгиня всегда его пьёт, — пояснил некромант. Он уже начала догадываться, что случившееся с Многоликой было не случайным отравлением, а вполне намеренным. — Эта зелёная каёмка у губ… — Вы знаете, что это за яд и как его нейтрализовать? — Да, это сéрника. Редкий яд, который изготовляется на территории Чёрного королевства. Я сделаю всё, что в моих силах. — Я прошу вас. Цена не имеет для меня значения, — впервые за эти два дня некромант обрёл надежду. Было ли это совпадением, что Многоликую отравили именно ядом с его далёкой родины? — Мои услуги имеют фиксированную цену, но так как мне пришлось проделать столь дальний путь, я дополнительно попрошу ответить на один мой вопрос. — Вопрос? Какой? — Всё потом. Сейчас оставьте нас, чтобы я смог заняться исцелением, — с этими словами Хайл склонился над княгиней и распростёр над ней руки. Последним, что видел Эрна, покидая комнату, был льющийся с кистей лекаря свет.