«Уен, привет. Го в клуб?»
Такое простое и короткое сообщение, а я улыбаюсь от уха до уха и слушаю как барабанит моё сердце в грудной клетке. Одно сообщение от него и все угнетающие мысли и заботы уходят на второй план. Сан, действительно, солнышко, которое затмевает все собой. Спустя минуту до меня доходит, что надо ответить и я, спохватившись, не управляемыми пальцами печатаю сообщение.«Привет) Го!»
Ещё через минуту приходит ответ:«Через час в клубе ****».
Я счастливо киваю и, отправив «Ок», снова направляюсь к шкафу, чтобы уже подобрать себе наряд на сегодня. Я хочу подобрать все тщательно, но взгляд то и дело цепляется за недавно приобретенную красную рубашку. Не став противиться внутреннему голосу, я достаю именно её и чёрные рваные на коленках джинсы. В зеркале мой взгляд критично скользит по трем привычно расстегнутым пуговицам, красной рубашки, что прикрывает задницу, но одно малейшей движение руками вверх, и все видно. Но чего-то все равно будто не хватает. Я хватаю ремешкообразную цепочку и цепляю на открытой шее, и довольно киваю отражению. Сексуально и дерзко — вот он, настоящий стиль Чон Уена. Из дома я выхожу пораньше, чтобы пройтись немного пешком и обдумать план действий на сегодняшний вечер. Судьба подарила мне шанс и, его нельзя упускать. Размышляя над этим, я и не замечаю, как дохожу до того самого клуба. Уже как раз подходит время, поэтому я прохожу внутрь и глазами ищу любимого сердцу человека, но ни среди танцующих, ни у бара я его не нахожу. Я уже начинаю волноваться, что он забыл, или ещё хуже — это какой-то очень не смешной пранк, но окликнувший меня знакомый голос отводит все эти мысли. Я лучезарно улыбаясь, поворачиваюсь к объекту воздыхания, чтобы поздороваться, но все слова застревают где-то в глотке, а моя челюсть оказывается где-то на полу. Никогда бы не подумал, что Сану так пойдёт чёрный цвет, а именно в него он и одет. Чёрная рубашка, чем-то по стилю похожая на мою, чёрные кожанные штаны, обтягивающие все что только можно и заставляющие меня подтирать слюни, и чёрный чокер под кадыком. Во всем чёрном Сан выглядит как смерть….моя смерть. — Привет. Хорошо выглядишь. — начинает он диалог первым. — Привет. Ты тоже. — Ну что, пойдём пропустим по стаканчику? — задорным голосом предлагает он и направляется в сторону бара. Пока нам делают коктейли, которые заказал Сан, я стараюсь как можно беспалевней пялиться на него. Ну невозможно наглядеться на это чудо в кожанных штанах. Сам же Сан не смотрит в мою сторону, а покорно ждет заказа и постукивает костяшками пальцев по стойке. Он разглядывает то ассортимент алкоголя, то бармена, помешиваюшего шейкер, то просто залипает в одну точку на поверхности деревянной барной стойки — смотрит куда угодно, но только не на меня. Чувство обиды неприятным комом образовывается где-то в районе лёгких, но я стараюсь не обращать на него внимания. На сегодня есть цель, есть план, и я обязательно приведу его в исполнение. План очень прост: напоить Сана и спросить, что он чувствует по отношению ко мне на самом деле, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», как говорится. Опрокидывая в себя 4 рюмку уже непонятно чего по вкусу, мы пьяные чуть ли не падаем с высоких барных стульев и смеемся так громко, что кажется нас могут выгнать. После первого же коктейля Сан стал более раскрепощенным, поэтому такие вещи, как прикосновения и приобнимания за плечи я мог себе позволить. — Пойдём потанцуем! — предлагает он, пока я пытаюсь усадить его обратно на стул. Не дождавшись ответа с моей стороны, Сан просто хватает мою руку и тащит в центр танцпола. Ну что ж, сейчас я продемонстрирую ему свои навыки. Как раз включается медленная и сексуальная музыка, и я начинаю танцевать. Сначала незначительные и лёгкие волны верхней частью тела, но стоит битам усилится, как я подключаю бедра, изгибаясь и стреляя взглядом в сторону одного человека. Но Сан не отстаёт и тоже начинает танцевать, и я сразу же готов сдаться, потому что эта пластичность и эти божественные бедра в кожанных штанах, не имеют конкуренции, от слова совсем. Стоит ему поднять руки, как открывается вид не только на его шикарный зад, но и на плоский живот. Я чуть не поперхнулся от такого зрелища. Долго стоять как вкопанный и смотреть на прекрасное мне не дают люди, толкающие со всех сторон своими пьяными телами, и я решаю, что мне надо ещё выпить. Желательно той пены, что содержится в огнетушителях, ибо внутри меня сейчас пожар. — Ты чего ушёл? — Сан повисает на моем плече и громко кричит в ухо, чтобы я услышал. — Ещё выпить захотел. — О, это хорошее предложение! Мне тоже сделай, пожалуйста! — просит он бармена и, пошатываясь, пытается сесть на стул. Пока я помогаю забраться ему на этот стул, нам уже подают наши заказы, и я делаю первый глоток, пытаясь понять, что это, но вкус все равно не чувствуется, просто глотку обжигает очередная порция алкоголя, и взгляд становится более затуманенным. Но я должен держаться, у меня есть план, и я не должен провалиться сегодня. Повернувшись в сторону Сана, чтобы проверить его состояние, я замечаю, что недавно принесенный барменом стакан уже пуст, а голова Чхве покоится на стойке. Приехали. — Эй, Сан, все в порядке? — я осторожно трясу его за плечо, а в ответ получаю только невнятное пьяное бормотание. Так понятно. — Тебе хватит на сегодня. — говорю я громко, чтобы до него дошло. — Сколько с нас? Отдав большую часть содержимого своего кошелька парнишке за стойкой, я беру Сана и тащу его в сторону выхода. Но его ноги постоянно путаются и идти самостоятельно он практически не может, поэтому уже за пределами шумного помещения мы падаем на диванчики, которые стоят при входе, и я тяжело вздыхаю. Не то, чтобы Сан был тяжёлым, просто я сам не в совсем трезвом состоянии и, мне бы себя дотащить до квартиры, а тут ещё одна туша. — Сани ты как себя чувствуешь? — решаю спросить я, потому что его голова наклонена и я не вижу его лица. Он, наконец, реагирует на мой голос и поднимает голову, и я сразу же подскакиваю, снова хватая его и толкая в сторону туалетов, потому что его лицо стало неестественно зелёным. Ох, Сан, я то думал ты знаешь меру. — Мне плохо. — жалобно скулит он, пока я запихиваю его в кабинку. — Я вижу. Тебе надо проблеваться. — я убираю волосы от его лица, чтобы тот их не запачкал. Сан будто по приказу содрагается в судорогах и выплевывает из организма яд. Я вижу как ему тяжело, и как в уголках его кошачьих глаз скапливаются слезинки, и поглаживаю его по спине и голове в знак поддержки. Не знаю, как долго мы так сидим, но вскоре Сан выпрямляется и тыльной стороной ладони вытирает слезы, непроизвольно скатившиеся по его лицу, и хочет уже было протереть рот, но я его останавлиыаю, схватив руку. Я медленно веду его в сторону умывальников и включаю холодную воду. Смочив свои руки, я вытираю его лицо, одновременно охлаждая, от чего Сан блаженно прикрывает глаза и послушно подставляется под мои руки. Наклонять к кранам я его не стал, так как у него голова может ещё сильней закружиться и нам снова понадобится белый друг. — Уен, прости. — хриплым голосом говорит он. — Ничего страшного, с кем ни бывает. — Я теперь твой должник. О, приложи ещё раз! — просит он, когда я кладу холодную руку на его шею, над чокером. — Хорошо, котёнок. — слетает с моих губ, прежде чем я успеваю подумать. Когда удивленные глаза Сана смотрят прямо в мои, я понимаю, что только что сморозил, и готов провалиться сквозь землю. Срочно нужно оправдание! — Просто ты был на котёнка похож… — а ничего лучше я придумать не мог? — Мне часто такое говорят, что я похож на кота, что у меня есть кошачьи повадки. — Сан говорит медленно, расстягивая слоги, и продолжает подставлять свое лицо под мои руки, прикрыв глаза, и выглядит так умилительно, что я просто не могу устоять. Решив для себя, что если не сейчас, то уже никогда, я собираю всю свою силу и приближаюсь к его лицу. Сан продолжает что-то мямлить про кошек, но, почувствовав моё дыхание на щеке, раскрывает глаза и пронзительно смотрит на меня. В его взгляде нет страха, нет отвращения, есть заинтересованность, и я решаю, что это зелёный свет для меня. Сократив расстояние, я касаюсь его губ своими аккуратно, нежно, как всегда и мечтал. Я пытаюсь быть осторожным, чтоб не спугнуть его, но Сан первым приступает к активным действиям. Он за затылок притягивает меня ближе и углубляет поцелуй. Это в сотни раз лучше всех моих ожиданий. Мои руки невольно опускаются на его тонкую талию и поглаживают её. Я так долго ждал этого момента, что не могу поверить в реальность происходящего, из-за чего слишком сильно сжимаю пальцы сквозь тонкую ткань рубашки. Раздается стон, и я чувствую боль в нижней губе от укуса. Сан отстраняется и смотрит на меня одним из тех взглядов, которые сводят с ума. Он просто стоит напротив и продолжает смотреть, пока я боюсь сделать хоть одно лишнее движение, чтобы не спугнуть. Но алкоголь в его крови дает знать о себе, и он покачнулся, падая на меня. На автомате я сам обхватываю его руками, прижимая ближе и наслаждаясь теплом такого родного тела. Несдержанный выдох нарушает тишину уборной, когда его губы касаются моей шее в лёгком поцелуе. Каждая мышца моего тела напрягается, пока Сан продолжает оставлять невесомые поцелуи на чувствительной коже, из-за чего дышать становится только сложнее. Я решаю не испытывать свое терпение, хватаю этого пьяного котёнка за руку и тащу на улицу, где сходу ловлю такси. Быстро продиктовав адрес своего дома водителю, я притягиваю несопротивляющегося Сана ближе к себе и кротко чмокаю в губы. Да, я поступаю ужасно, пользуясь таким его состоянием. Да, я, скорее всего, завтра получу за это по шее. Но сейчас, когда Сан сам льнет ближе, скользя своими пальцами вдоль моего бедра, я не могу думать ни о чем другом. Я еле сдерживаю стон, прикусив язык, когда его рука поднимается выше и накрывает ширинку. Я шикаю на него и, перехватив его ладонь, беру её в свою и переплетаю пальцы, чтобы отвлечь его. — Уен, — хнычет он прямо в ухо, и сотни мурашек пробегаются по телу от такого томного шепота. — Я хочу тебя. — Я сдерживал себя и терпел около года, Сан, а ты не можешь потерпеть 20 минут? — в ответ шепчу я, но, честно, сам хочу прямо здесь завалить его. После этих слов он, вроде, успокаивается и откидывается на спинку, сжимая сильней мою руку в своей. Как только дверь моей квартиры закрывается, мы оказываемся в кромешной темноте коридора, а проворные пальцы уже скользят вдоль моей рубашки, освобождая пуговицы из петель. На оголенных участках я чувствовую его тяжёлое дыхание и больше себя не сдерживаю. Схватив острый подбородок, я приподнимаю его лицо и впиваюсь в такие давно манящие и сладкие губы поцелуем. Уже нет той нежности, как в клубе, я кусаю их и языком скольжу между рядами зубов, а Сан охотно отвечает на мои настойчивые поцелуи, уже избавившись от одной из моих любимых рубашек, что сейчас валяется где-то на полу. Он касается такой чувствительной сейчас кожи осторожно и изучающе, и эти прикосновения вызывают такие невероятные ощущения, что я совсем не сопротивляюсь, когда он прижимает меня к стене, своим телом. Сан вполне мог бы доминировать, но не сегодня. Его рука останавливается в районе левой груди, где с ума сходит сердце, которое билось в ускоренном режиме. Оно не удивительно, я так долго ждал, желал, но все, что мог — это наблюдать издалека и иногда позволять себе заговорить с ним. Сан для меня был той звездой, которую хочет достать каждый ребёнок в детстве, но не может. А сейчас я могу коснуться его там, где только захочу, целовать столько, сколько захочу и просто наслаждаться им рядом с собой. — Ты правда любишь меня? — посмотрев на меня своими ангельскими глазками, спрашивает он. — Больше всего на свете. — отвечаю я шёпотом, боясь разрушить интимную атмосферу между нами. Наши губы снова встречаются в поцелуе и я, понимая, что возбуждение растёт в геометрической прогрессии, подталкиваю его в сторону спальни. Факт того, что я уже наполовину обнажен, а тело моего солнца скрывает эта рубашка, неимоверно раздражает, поэтому я спешу избавиться от неё. Стоит этому предмету гардероба отлететь куда-то в сторону, как я сразу же оставляю лёгкий поцелуй в районе ключиц, поудобней устраиваясь на его бедрах и подмечая, что Сан возбужден не меньше моего. — Что уже не терпится? — с ухмылкой говорю я, выцеловывая его шею и прикусывая выпирающий кадык, сорвав чокер. На мою реплику Сан недовольно хныкает и пихает в бок. Я продолжаю изучать такое хрупкое на первый взгляд, но крепкое на самом деле тело губами, руками останавливаясь на ширинке его кожаных штанов, в которых ему, скорее всего неудобно. Сан стонет, поддаваясь бедрами вверх, а я ловлю эстетический оргазм от этого голоса. Я решаю более не испытывать свое терпение и принимаюсь стягивать с него штаны, не без трудностей из-за неудобной ткани, и Сан впервые за сегодняшний вечер может видеть моё покрасневшее лицо. Я, конечно, знаю, что под такие штаны многие предпочитают не надевать нижнее белье, но не думал, что Сан к ним относится. Медленно я опускаюсь ниже, но неожиданная боль в затылке и тёплые губы на моих не дают осуществить желаемое, поэтому я просто отвечаю на поцелуй, обхватив его возбуждение рукой. Сан кусает мою губу в очередной раз за вечер до крови и выгибается в спине, что-то невнятно промычав. Пока одной рукой я поглаживаю его член, второй я ныряю в рядом стоящую тумбочку, вытаскивая оттуда все необходимое в данный момент. Сан, когда видит, как я раскатываю презерватив, явно начинает нервничать и приподнимается на локтях, нервно бегая глазами по тёмной комнате. — Уен, я….я….это…ещё ни разу не….- его лицо постепенно краснеет, и такой Сан вызывает во мне самые тёплые чувства, и я коротко чмокаю его в кончик носа. — Я буду осторожен. — заглядывая ему в глаза, говорю я и целую, чтобы отвлечь его от этих мыслей. Я не знаю откуда во мне столько терпения, наверное, это уже накопившаяса за год привычка, но пока Сан полностью не расслабляется, я не перехожу к основной части нашей ночи. После моих поцелуев и поглаживаний, он становиься размарённым и более поддатливым, будто ещё выпил, и я решаю начать действовать. От проникновения его глаза расширяются и губы раскрываются в немом стоне боли. Я отвлекаю его от этого чувства как могу, после чего проталкиваю ещё один палец. В комнате раздается его крик, который я успеваю заглушить в поцелуе. Ох, завтра мне достанется от него. Я долго даю привыкнуть ему к чувству заполненности и даже не замечаю, как Сан сам нетерпеливо ерзает на постели и бормочет что-то под нос. Только прислушавшись, я смог раслышать еле разборчивое «еще», на мои короткие толчки, и тут меня понесло. Год терпения дал знать о себе — я слишком резко вошёл в него и замер, когда его пальцы больно сжимают мое плечо, явно оставляя синяк. Сан тяжело дышит и перебирает руками все, что попадается, в попытках отвлечься от пронзающей боли в пояснице. Я честно жду, когда на любимом лице появится хоть намек на разрешение продолжить, но инстинкты и накопившиеся чувства затмевают мой рассудок. Первый толчок, и Сан прогибается подо мной, громко простонав, а я уже готов кончить. Он притягивает меня к себе и целует самозабвенно, уже сам посасывая и врываясь языком в мой рот. От резких движений и частого трения в комнате становится неимоверно жарко, от чего спина покрывается испариной, а у Сана лоб весь в каплях. Я ни на секунду не останавливаюсь, скользя внутри него и прикусывая мочку уха, чтоб заглушить собственные стоны. Когда пах скручивает в приятной судороге, я понимаю, что надо потарапливаться, чтобы в первую очередь принести удовольствие моему мальчику. — Сан, Сани, солнышко — словно в бреду шепчу я ему прямо на ухо, проникая в него глубже и под другим углом, от чего у него из глаз искры летят. Не знаю, как я угадал с чувствительной точкой, но уже через секунду Сан стонет так звонко, и вместе с этим звуком меня накрывает такой оглушающий оргазм, который я в жизни не забуду. Движение замедляются, а поцелуи становятся все ленивей, но не прекращаются. Я не насытился им до конца, кажется, я никогда не смогу им насытиться. Чхве Сан — это именно тот десерт, которым можно наслаждаться вечность. И теперь это только мой десерт. Я опускаюсь на кровать рядом с ним и продолжаю нежно целовать его щеки, шею и плечи. От таких лёгких касаний Сан прикрывает глаза и практически мурчит, и я притягиваю его ближе, обнимаю и оставляю последний на сегодняшнюю ночь поцелуй на его макушке и засыпаю с счастливой улыбкой на лице.