More pride than prejudice

      Я просыпаюсь от того, что мне невыносимо жарко, такое ощущение, что я лежу рядом с раскаленной батареей. Открыв глаза, первое за что цепляется взгляд — окно, за которым ещё темно, я привычно поворачиваю голову в сторону тумбочки, чтобы посмотреть время на часах, которых я не обнаруживаю. Я впадаю в небольшую панику, пока не поворачиваю голову и не нахожу источник тепла и ещё странных звуков, отдаленно похожих на стоны, но это не стоны наслаждения, это стоны боли. Сонхва мечется на кровати и выдаёт хриплые стоны, что пугает не на шутку. Я прикладываю руку к его лбу и понимаю, что он ещё горячее, чем вчера — это не есть хорошо. Лекарства, которые он выпил вечером должны были действовать 8 часов, но это время явно не прошло, а значит его температура поднялась настолько сильно, что просто сожгла их. Паника начинает охватывать меня, и я приказываю себе успокоиться и думать. Как поступают в таких ситуациях, чему учили в школе — во-первых, главное не паниковать, во-вторых, нужно узнать самочувствие больного и, если окажется совсем все плохо, звонить в скорую. — Сонхва, Сонхва, просыпайся! — шёпотом начинаю я и толкаю его в плечо. Никакой реакции. — Мистер Пак, просыпайтесь, пожалуйста! — уже громче говорю я и без остановки трясу его за плечо.       Он мямлит что-то несвязанное мне в ответ, и мне становится реально страшно. Я быстро вскакиваю с кровати, включаю свет и начинаю судорожно искать телефон, чтобы вызвать скорую. Проклятого телефона в комнате не оказывается, и я начинаю вспоминать события вчерашнего вечера, большую часть которого мы провели на кухне. Точно! В три шага оказавшись на кухне, я вижу на столе мой драгоценный и быстро хватаю его. Разблокировав его я вижу 101 сообщений от Уена и столько же пропущенных вызовов. С другом разберусь позже, сейчас я трясущимися руками набираю номер службы спасения и жду ответа. Спустя несколько гудков мне отвечает усталый голос девушки. — Служба спасения вас слушает. Представьтесь и опишите ситуацию, что у вас произошло. — Эм, Кан Есан. Мой друг болен и у него уже несколько дней высокая температура, он пил лекарства, но сейчас у него температура выше, чем раньше, и он ведёт себя странно. Я не знаю, что делать. — с паникой в голосе тараторю я в трубку. — Мистер Кан, какая температура у вашего друга? — Я не знаю, у него нет градусника, но по ощущениям она очень высокая. — Ну нам это ничем не поможет. Что вы имели ввиду под странным поведением? — Он стонет, мямлит и почти никак не реагирует на меня. Я совсем не знаю, что мне делать, поэтому и позвонил… — кажется мой голос немного дрожит. — Понятно, продиктуйте адрес, по которому вы находитесь, бригада сейчас выедет.       Я послушно диктую ей адрес, удивляясь, как он так хорошо отложился в моей памяти, и бросил трубку. Осознание того, что врачи уже едут немного успокаивало, и я вернулся в комнату к больному, который ни на миллиметр не сдвинулся со своего положения, но продолжал стонать. Надо бы хоть немного сбить его температуру, но стягивать с него одеяло не совсем благоразумно, тем более, что при высокой температуре наоборот лучше хорошенько пропотеть, поэтому моим лучшим решением будет просто обтирать его холодным полотенцем.       Со звонка в скорую, кажется, проходит несколько часов, ибо я успел уже раз 10 сбегать в ванную и намочить полотенце, мои пальцы уже горят от столь частого выжимания плотной ткани, а Сонхва продолжает потеть. Было такое ощущение, что все мои старания зря, так как он становится только горячее, настолько, что холодная вода испаряется с него также, как вода с камней на пляже в жаркий день. Но мои и его мучения, наконец-то, заканчиваются, когда я слышу звонок в домофон.       Когда дверь раскрывается, я вижу двух пожилых врачей, которые быстро проходят в квартиру, на ходу спрашивая, где больной. Я провожаю их в комнату Сонхва, где они начинают доставать все разные медицинские штуки из своих увесистых чемоданов, пока я наблюдаю со стороны. — Ну что ты смотришь, малыш? Снимай одеяло, как его смотреть то будем.       Я с минуты пялюсь то на врачей, то на блондина, и только потом до меня доходит, что надо сделать. Тихо извинившись, я аккуратно сдергиваю одеяло с него и….офигеваю. Он лежит без штанов, хотя я точно помню, что вчера они были на нем, тогда как это произошло… — Ну теперь понятно, почему у него температура поднялась — ехидно тянет один из врачей, от чего мои уши начинают краснеть. — Нет, не, это совсем не то, что вы подумали!..- спешу оправдаться я, но не могу нормально сложить предложения в голове. — Да ладно, мы хоть и старые, но все понимаем. Давай приступим к осмотру, чтобы твой ненаглядный не задохся.       Мужчина взял какую-то непонятную мне штуку и положил на лоб Сонхва, видимо это новый тип градусников. Результат, как и ожидалось, оказался неутешительным. — Ничего себе! — восклицает один из врачей, чем пугает меня. — У него температура почти под 40, что ты с ним тут делал?       Цифра, которую он называет настолько ошарашивает меня, что я пропускаю мимо ушей его ремарку о нас. — Дай мне шприц с димедролом, пока он не сгорел изнутри. — обращается он к напарнику.       Я внимательно слежу, как тот наполняет шприц жидкостью, проверяет иголку и отдаёт другому, а у самого в груди будто тысячи таких иголок. Никогда бы не подумал, что буду так переживать за преподавателя. — Эй, ты что стоишь, помогай дорогого своего перевернуть. — вернули меня из своих мыслей в этот мир врачи.       Я смотрю на лежащего без сознания на кровати Сонхва, на врачей и снова на Сонхва, пока кровь от ушей начала поступать в щеки. — А может вы сами? — робко спрашиваю я, потому что было неловко смотреть на своего преподавателя в таком виде, но их, кажется, это совсем не волнует. — Я старый, а он явно не пушинка, так что без твоей помощи никак. — пожимает плечами второй не оставляя мне выбора.       Я тяжело выдыхаю и подхожу к кровати Сонхва, который уже несколько часов лежит без сознания, как кукла, и это пугает. Я нерешительно мечусь из стороны в сторону, не зная как лучше подойти, но решаю долго не испытывать терпение врачей и переворачиваю не лёгкую тушку блондина на живот не без помощи второго врача. Пока ему ставят укол, я быстро отворачиваюсь, чтобы не смотреть, но кое-что все таки улавливаю. — Ну вот и все. К утру температура спадет и он очнется только ему прописан постельный режим и уход. Я сейчас выпишу ему лекарства, которые надо будет купить и принимать в соответствии с инструкцией. — А что вы подразумеваете под уходом? — интересуюсь я. — Кормить, давать лекарства, следить за правильностью их принятия и все такое. Не волнуйся, ходить он будет самостоятельно, просто будешь за ним присматривать. Понятно? — Понятно… — Ну вот и отлично. — хлопает ладошками он и протягивает листок с лекарствами, а вместе с ним и обычный градусник. Неожиданно. — Это тебе в подарок от нас. В каждой аптечке должен быть градусник. — произносит он и дружелюбно хлопает меня по плечу. — Наша работа окончена, теперь твоя очередь. Постельный режим и забота близкого человека могут поставить на ноги даже самого запущенного больного.       Я хочу сказать им, что мы не близки с Сонхва, что я по сути никакого отношения к нему не имею, и вообще меня практически насильно заставили здесь остаться, но вместо этого я почтительно кланяюсь, принимаю из их рук все протянутые вещи и провожаю спасателей Сонхва, ну и моих чуть ли не до лифта. Когда входная дверь закрывается, я, наконец-то, могу позволить себе вздохнуть спокойно. Вот это ночка. Такая у меня точно первая, и вот её я никогда не забуду. Немного переведя дыхание, я решаю, все-таки доспать эти несколько часов. На пары я точно не пойду, но чтобы не чувствовать себя зомби, надо хоть чуток поспать. Я направляюсь в спальню, где нахожу остатки от врачей и Сонхва, который лежал в той же позе, в какой его оставили. Аккуратно накрыв его одеялом, я неосознанно кладу руку на его лоб, чтобы убедиться, что процесс снижения температуры начался. Спать с ним без штанов ещё и под одним одеялом я не решаюсь, поэтому беру подушку и плетусь на крайне неудобный диван. После 1000 и 1 поворота я, наконец то, укладываюсь и проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Но нормально поспать мне все же не дают. Просыпаюсь я намного быстрее, чем мне хотелось бы от странного грохота, доносящегося из спальни. Я быстро, словно в армии, вскакиваю на ноги и бегу на звук шума. Увиденное в спальне меня немного ошарашивает и очень сильно смешит. На полу с одной ногой на кровати и остальным туловищем на полу, запутавшись в одеяле, передо мной лежит мистер Пак. С губ срывается несдержанный смех, из-за которого я не могу нормально говорить. — Хахахаха, мистер Пак…ахахахахах, что случилось? — уже вытирая кончиком пальца подступившие от смеха слезы, спрашиваю я, пока виновник моего веселья переводит на меня свой удивленный взгляд. — Ты не ушёл? — со странным для меня недоумением спросил он. — Хахахаха, с чего я вдруг должен? Боже, как же смешно. Может вам помочь встать? — пытаясь перестать истерично смеяться над ним, спрашиваю я. — Да, перестань ты ржать надо мной! Я все еще твой преподаватель! — недовольно сопит он, пока его ноги освобождаются от оков в виде одеяла. — Ладно, ладно. Помощь вам не нужна, тогда я пойду готовить завтрак раз вы уже встали, а точнее скатились — не удерживаюсь я от шутки и кидаю последний взгляд на его забавное состояние, прежде чем повернуться к двери. — Не уходи… помоги мне встать, я только сильней запутался. — тише добавляет он, и я никак не могу сдержать смешок перед тем, как направиться в его сторону. — Ну вот так бы сразу, а то преподаватель, преподаватель. После этой ночи мы точно рабочие отношения иметь не сможем. — говорю я, пока помогаю ему подняться на ноги и, наконец, высвободить свои ноги. Как только блондин оказывается на свободе, я вспоминаю, что вчера так и оставил его без штанов и смущенно отвожу взгляд в сторону, пока брови Пака удивлённо поднимаются. — Так…что было этой ночью? И где мои штаны? Кан Есан? — с каждым вопросом тон его голоса повышается и под конец он смерил меня пронзающим взглядом. — Да ничего такого не было, просто вы всего лишь чуть не умерли ночью, и я узнал, что у вас очень милая родинка на левой ягодице. Вот и все. — быстро договариваю я и ретируюсь на кухню, попутно уворачиваясь от запущенной в меня подушки.       Оказавшись на кухне, я успокаивать от недавней истерики и подхожу к холодильнику, внимательно скользя взглядом по его содержимому. По данному холодильнику я бы никогда не сказал, что здесь живёт холостяк. Мало того что он оказывается не пустым, так ещё и все продукты аккуратно лежат по полочкам. Мда, вообще по квартире Пака становится понятно, что он очень чистолюбив и, может быть, совсем немного перфекционист. Я достаю знакомые мне продукты и приступаю к готовке. Омлет с курочкой и рисом — отличный завтрак, я считаю. Просто действую по классическому алгоритму студентов: смешай все, что нашёл в холодильнике и пожарь. Я разбиваю яйца в миску и с помощью вилки начинаю их взбивать, приложив немалую часть своей силы. — Зачем ты так сильно бьешь бедные яйца, они тебе ничего не сделали. — неожиданно раздается хриплый голос. То ли я так увлёкся процессом, то ли до сих пор в дреме, но его голос пугает меня настолько, что я подскакиваю на месте, пачкая футболку в желтке. На мою реакцию я слышу только гортанный смех, за которым следует сильный кашель. — Мистер Пак, вы меня напугали! — возмущаюсь я и возвращаюсь обратно к миске. Он все еще кашляет и подходит ко мне со спины, чуть прикасаясь, пока тянется за фильтром с водой. Я стараюсь игнорировать данный жест, хоть в груди сердце ускорил ритм, и наверняка на щеках снова появился румянец. — Так все же, зачем ты так сильно их взбиваешь? Я просто смешиваю и выливаю на сковородку. — А так омлет получается более воздушным и вкусным. Не волнуйтесь я вас не отравлю. Не затем я всю ночь спасал ваш зад, чтобы так просто убить вас. — поворачиваясь в его сторону, отвечаю я с ухмылкой.       Вернув внимание готовке, я с миской уже взбитых яиц подхожу к плите и включаю конфорку, на которой уже стоит сковородка. Пока я увлеченно размазываю масло по керамической поверхности и выливаю туда содержимое миски, повисает долгое молчание. Я поднимаю на него глаза и снова не могу сдержать смех от его потерянного вида. Такого удивленного и ничего не понимающего лица я у него ещё не видел. — Что-то я вообще ничего не помню. Может ты мне, наконец-то, объяснишь все? — преподавательским тоном сказал он. Но мы не в университете, да и он у меня в долгу, так что я позволяю себе своевольничать. — Конечно скажу, только после завтрака. Вы садитесь и сильно не нервничайте, это может плохо сказаться на здоровье. — говорю ему я и поворачиваюсь к скворчащей сковородке, слыша позади его недовольное сопение.

***

— Ну? — спрашивает он, когда на его тарелке не остаётся и кусочка. — Нууу, если коротко, то у вас был жар и вы чуть не умерли, но я вызвал скорую, и теперь все, вроде, нормально. — под конец я ободряюще улыбаюсь, в то время как его лицо становится угрюмей. В его глазах явно читается страх, и я могу его понять — мне тоже было страшно за него. За эту долгую ночь я поблагодарил всех богов за то, что он убедил меня остаться, иначе я бы никогда себя не простил. — А если длинно, — начал я и накрыл его ладонь своей, поглаживая большим пальцем бархатную кожу, чтобы хоть немного успокоить. — то все было не так страшно, я просто не мог тебя разбудить, поэтому вызвал скорую. Они быстро приехали, померили тебе температуру, поставили укол от жара, выписали лекарства, больничный и уехали. Тебе был прописан постельный режим и уход. — договариваю я, и чувствую как он расслабляется.       О том, что врачи немного неправильно поняли наши отношения и поручили ухаживать за больным именно мне, я решил умолчать. Надеюсь с ними мы больше никогда не встретимся. — Сегодня вашей сиделкой буду я, но прогуливать два дня подряд я не могу, поэтому вам нужно найти кого-нибудь, кто будет с вами после меня. — Кроме тебя у меня никого нет. — он поднимает на меня свои глаза и улыбается. — Мистер Пак, вот вы просто не можете по человечески. Раз вы все доели, то дуйте в кровать и дайте мне здесь спокойно прибраться. — говорю я, собирая тарелки и кладя их в раковину. — Ты жесток, Кан Есан, но и таким ты мне нравишься. — говорит он, а я упорно стараюсь игнорировать это, стоя к нему спиной и скребя губкой по тарелке.       Сзади не раздается и звука, но я все еще чувствую его присутствие, и это напрягает. Физически я ощущаю его взгляд на своей спине, и уже хочу сорваться, чтобы лично выпихнуть преподавателя из кухни, но не успеваю осуществить задуманное. — Но у меня, действительно, никого нет. Все близкие, родственники, друзья остались в родном городе. Я приехал в Сеул, чтобы начать новую успешную жизнь и практически не заводил знакомств. И я никак не ожидал встретить тебя, но любовь ведь приходит неожиданно, да? — вопрос явно риторический, поэтому я решаю оставить его без ответа.       Сердце глухо бьётся в груди и непонятные чувства захватывают организм. С одной стороны, раздражение из-за того, что он не перестаёт давать мне надежду, что его чувства искренне, с другой, трепет от очередного признания, которое проникает глубоко внутрь, царапая стенки сердца, а с третей, жалость от осознания того, насколько он одинок. Даже у меня есть друг, и я не представляю на что была бы похожа моя жизнь, если бы в ней не было Уена. От этого меня даже передернуло.       Пока я пытался подобрать слова для ответа, его высокая фигура уже пропала с кухни, и я спокойно выдохнул. Когда-нибудь, жизнь даст мне отдохнуть от всего этого дерьма, главное верить. Закончив с посудой, я решаю проверить состояние мистера Пака, пока неприятное чувство скребёт изнутри. Но уже в гостиной я слышу хриплое дыхание из его комнаты и успокаиваюсь. Да, он словно ребеночек лежит закутавшись в одеяло и громко сопит в забитый нос. Я аккуратно, чтобы не разбудить, дотрагиваюсь до его лба и облегченно вздыхаю, подмечая, что он уже менее горячий. Значит препараты действуют, а сон, как лучшее лекарство, ускорит процесс выздоровления. Надеюсь. Последний раз взглянув на него и подтянув одеяло до подбородка, я покидаю комнату и направляюсь в гостиную, чтобы, наконец, решить свои проблемы.       Взяв телефон в руки, я сажусь на диван и еле сдерживаю удивленный свист. Такую большую цифру пропущенных звонков и СМС я ещё никогда не видел на своём экране. Уен, наверное, весь извелся. Он, конечно, поступил неправильно, но сейчас я начинаю чувствовать себя виноватым перед ним. С нашего прошлого разговора прошёл всего день, но со всеми этими событиями, мне кажется, что прошла целая вечность. — Есан! — из моих мыслей меня вырывает громкий голос Уена. — Есан, ты мне слышишь? Как же я рад что ты, наконец, позвонил. У тебя все в порядке? Прости меня ещё раз, пожалуйста. Я бы пообещал, что больше не буду лезть в твои дела, но ты же знаешь, что это невозможно. — быстро тараторит он, и на моем лице неосознанно появляется улыбка, которую может вызвать только голос любимого друга. — Да-да, со мной все в порядке. Тут столько всего произошло. Прости, что не звонил и игнорировал тебя. Я звоню сказать, что меня сегодня не будет в университете… — Ты не в универе? Что случилось? — взволнованно спросил он. — Подожди, раз ты так удивляешься, что меня нет, значит, и тебя там нет. — делаю я выводы. Это странно, Уен хоть и выглядит разгильдяем, но занятия он пропускает крайне редко. — Эм, ну да. Тут такое произошло. Но ты первый объяснить, почему любимца всех преподавателей и главного отличника нашего потока — Кан Есана, нет в универе… — Нет, пожалуйста. Я хочу хоть чуть-чуть отвлечься от моих проблем и послушать о том, что произошло у тебя, что ты такой взволнованный. — Ох, Есан, сядь и готовься слушать. Тут такое произошло…- его интригующий тон заставляет меня нервно ерзать на итак неудобном диване. Его голос звучит очень странно, по крайней мере, раньше таким я его не слышал. Это все не просто так. — Ну что произошло говори уже! — тороплю его я, и будь возможность, я бы ещё и подзатыльник ему дал для ускорения. Время на сегодняшний день у меня ограниченно, так как надо сходить в аптеку за выписанными Сонхва лекарствами, ещё неплохо было приготовить что-нибудь съестное на обед, желательно суп, и снова пихать лекарства в этого капризного ребёнка. Чувствую себя замужней женщиной с кучей обязанностей, но сейчас не обо мне. — Короче, вчера я сидел и набирал твой номер 10 101 раз, но ты мне не отвечал. — многозначительно протягивает он последнее слово. — Извиняюсь. — уважительно отвечаю я. — Да, ничего. Так вот, я уже было дело сдался, так как было поздно, но потом на мой телефон пришло СМС. Я то думал оно от тебя, но…- снова останавливается на интригующем моменте, и, зная своего друга, я понимаю, что надо подыграть. — Но оно было не от меня. — заканчиваю я предложение, и получаю в ответ одобрительный смешок Уена. — Это был не ты, это был неповторимый мистер Чхве Сан! — после услышанного я подскочил на месте и выпрямился в предвкушении. — Сан? — удивлённо протягиваю я, чтобы убедиться, что мне не послышалось. — Именно Сан, но там было намного интереснее и более шокирующе, чем простое сообщение… — продолжает свою игру Чон. — Ну и…- нетерпеливо тороплю я друга на том конце трубки. — Есана, ты не поверишь…