***
— …Чимин, что ты здесь делаешь, — ровным голосом интересуется Намджун у стоящего в дверях парня. Чимин одет в оверсайз-худи и свободные, явно большие ему джинсы. Сегодня выходной, и Намджун надеялся отдохнуть дома, почитать книги, которые давно хотел, но он знает, что теперь с чистой совестью может смыть все свои планы в унитаз: Чимин снова займёт всё его время. — М-м-м… я хотел… поговорить с тобой кое о чём? — неуверенно отвечает парень, почёсывая подбородок. — …ну входи, — говорит Намджун вместо того, чтобы разобраться на месте и сразу же отослать Чимина обратно. Намджун знает его достаточно, чтобы понимать, что разговор наверняка затянется больше, чем на пару минут. В дверях разговаривать нет смысла. — Прости. Я знаю, мне следовало написать или позвонить, прежде чем вот так заваливаться, но, м-м-м… — смущённо объясняет Чимин, устраиваясь на своём обычном месте на Намджуновом диване. — Я просто… — Да ничего. Чаю хочешь? Я как раз пить собирался, — говорит Намджун, направляясь на кухню. — Ты пьёшь чай? — встрепенувшись, тут же оживляется Чимин. Он, конечно, старается не судить книгу по обложке, однако образ Намджуна почему-то совсем не вяжется у него с чем-то настолько домашним и уютным, как чай. Гораздо больше Намджуну подходит виски. Неразбавленный. Может, даже вино. — Ну да… а что, не должен? — непринуждённо интересуется Намджун, нисколько не удивившись. Он прекрасно знает, какое впечатление производит. И не то чтобы он стремится кого-либо разубедить. А зачем? — Не знаю, — хмурится Чимин. — Не понимаю, почему я вообще это сказал. Мне кажется, я опять нервничаю. — Так будешь чай или нет? — Пожалуй, буду. — Ну рассказывай, и чего ты опять нервничаешь? — спрашивает Намджун, вытаскивая из шкафчика вторую чашку и кидая в неё пакетик. Он заливает кипятком обе чашки, наблюдая пару секунд за тем, как вода меняет цвет, прежде чем отнести чай в гостиную, где Чимин нервно теребит рукава своей худи. — Держи, — Намджун протягивает ему чай, и Чимин принимает его с тихим «спасибо». — Ну так в чём дело? Почему ты снова волнуешься? — повторяет мужчина, садясь на диван рядом. — Это всё Хэллоуин. — Что «Хэллоуин»? — Вечеринка, — медленно выговаривает Чимин, нервно заламывая руки. — В этом году у нас секси-тематика, и я не знаю, что делать. — Тебе костюм придумать или что? — приподнимает брови Намджун. Он думал, у Тэхёна с Хосоком с этим всё схвачено, в последнюю их встречу они просто фонтанировали идеями о том, во что бы такое одеть Чимина. Если окажется, что у них готов уже целый список с возможными вариантами, Намджун даже не удивится. — Да нет, не в этом дело, — аккуратно подбирая слова, отвечает Чимин. — Я просто… не думаю, что смогу. — Не сможешь что. Надеть костюм? — Да блин, я же совсем не сексуальный. Типа… Джин-хён говорил, что хочет одеться пожарным, и, боже, ты вообще видел его тело? Оно идеальное! Как и у всех остальных! Ощущение, что у всех, кроме меня, есть пресс и идеальное лицо, а Чонгук ещё говорил, что хочет переодеться полицейским, но мне кажется, он будет выглядеть сексуально буквально во всём, хоть в мешке от картошки! Я как-то случайно увидел его без рубашки, и боже, неужели реально существуют люди с такими красивыми телами? А ещё я видел фотки с прошлогодней вечеринки. Тэхён выглядел… я даже не знаю, как это описать, на нём были только чёрные шорты и фальшивые крылья! — быстро выпаливает Чимин, и его лицо идёт красными пятнами от волнения и перевозбуждения. — …ты закончил? — спокойно интересуется Намджун, как только Чимин замолкает и, зарывшись пальцами в волосы, сильно, наверняка до боли, дёргает. — …да. Прости. — Почему ты думаешь, что недостаточно сексуальный? — осторожно отхлёбывая из своей чашки, спрашивает Намджун, прежде чем отставить её в сторону. — Да ты взгляни на меня! — Чимин обводит собственное тело рукой, как бы в доказательство своих слов. Намджун вопросительно приподнимает бровь. — Я смотрю на тебя. — …а я на тебя, и ты… ты… — Чимин запинается, делая невнятные движения руками, не зная, как ещё выразить свою мысль. — Что я? — Ты просто ходячий секс! — наконец найдя нужные слова, выпаливает Чимин. — И все это знают! Половина наших посетителей приходят только из-за тебя. — Чиминовы плечи резко опускаются в знак поражения. Намджун смотрит пару секунд на его унылое лицо, а затем встряхивает головой и хрустит пальцами. Чимин вопросительно поднимает глаза на то, как тот медленно поднимается с дивана. — Окей, кажется, настало время для ещё одного урока. Вставай, — низким голосом приказывает Намджун. — Что? — Вставай. — …хорошо… это такой тонкий намёк мне убираться из квартиры, да? — спрашивает Чимин, медленно поднимаясь на ноги. — Нет, — возражает Намджун, изо всех сил стараясь не смеяться. Чимин смотрит на него умоляющим щеньячьим взглядом. — Раздевайся, — мягко командует мужчина, как только Чимин встаёт. — Что? — Раздевайся. Будем работать над твоей уверенностью. — Но… — Слушай, ты никак не можешь перестать связывать своё представление об идеале с тем, что есть сексуально, и вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что есть у тебя, ты смотришь на других. Так что давай-ка для начала поможем тебе почувствовать себя комфортно в собственном теле, — спокойно объясняет Намджун, притворяясь, что не видит, как Чимин заметно напрягается от этих слов. — Но я никогда… не раздевался перед кем-либо, — тихонько признаётся Чимин, тут же сожалея о решении спросить совета у Намджуна. — Но ведь когда-нибудь тебе придётся, — резонно замечает мужчина, и Чимину нечего возразить. Намджун прав. Все эти уроки ведь для того и затевались, чтобы он смог стать сексуальней и, в конце концов, переспать с «правильным» парнем, а чтобы это сделать, когда-нибудь обязательно придётся раздеться. — …а можешь ты тоже снять рубашку, чтобы я не один сидел тут раздетый?.. — бормочет Чимин, стараясь этим потянуть ещё время и одновременно сделать ситуацию для себя хоть немножечко более комфортной. — Могу, — легко соглашается Намджун, прежде чем быстро расстегнуть пуговицы на своей рубашке и откинуть её на диван. — Теперь твоя очередь, — продолжает он, разворачиваясь к Чимину всем корпусом. Тот замирает, открыв рот. Ким Намджун выглядит просто… идеально. Его кожа — гладкая, безупречная, почти сияет в свете лампы гостиной. Его широкие плечи красиво переходят в узкую талию, а пресс, хоть неярко выражен, оставляет место для полёта фантазии. — А… — только и может выдавить Чимин, не в силах отвести взгляда от Намджуновых рельефов и подтянутой кожи. Он тут же жалеет о своей просьбе — теперь ему скорее стыдно за собственное тело. Ему никогда не сравниться с кем-то настолько идеальным, и, боже, наверняка на вечеринке он будет просто посмешищем, на которого все будут показывать пальцем, после чего ему придётся уволиться из бара и умереть от старости в одиночестве, потому что… — Ну? — поторапливает Намджун, приподнимая бровь. От него не укрывается Чиминов пожирающий взгляд, и Намджун соврёт, если скажет, что кто-то впервые смотрит на него с таким восхищением. Обычно у парней кроме восхищения ещё и стояк, так что Чимин по сравнению с ними просто ангел — Намджун вообще не ощущает никакого дискомфорта от его взгляда. — Ты просто… вау. Видишь? Стало только хуже! — жалуется Чимин, хватаясь за край своей худи. — Может, разденешься уже? Мосле недолгого молчания Чимин закусывает губу и, медля, всё-таки снимает худи. Он аккуратно укладывает её на диван, а сам остаётся стоять, выжидающе смотря на Намджуна. Тот молча подходит к нему, сокращая состояние между ними до нескольких сантиметров. Чимин сглатывает, когда Намджун хватается за край оставшейся на нём футболки. Намджун смотрит ему в глаза, безмолвно спрашивая разрешения, а когда не встречает сопротивления, медленно тянет её вверх, давая младшему возможность остановиться в любую секунду. Чимин стоит, не смея шелохнуться; Намджун смотрит ему прямо в глаза, и вместе с ощущением холодного воздуха на своей коже Чимин чувствует лёгкое головокружение. Это первый раз, когда его раздевает другой человек, и чувство беззащитности с каждой секундой растёт, подогреваемое гудящим под кожей волнением. Когда Намджун задирает футболку до половины, Чимин на автомате поднимает руки, позволяя тому одним плавным движением стянуть её совсем, прежде чем откинуть куда-то на пол. Намджун одобрительно мычит, оглядывая его тело, от чего Чимин тут же вспыхивает. — Ты прекрасен, — бормочет Намджун, медленно оглаживая рукой его талию, проводя большим пальцем по нежной коже у пупка. Чимин дёргается от прикосновения, чувствуя, как по всему его телу проходит электрический разряд: в таком положении просто невозможно стоять спокойно. — Т-ты говоришь это из вежливости… — Мне не к чему врать. Ты прекрасен, — возражает Намджун, продолжая смотреть и при этом следя за Чиминовой реакцией, чтобы убедиться, что не нарушает его личные границы. Ему нужно как-то дать понять Чимину, что это правда. Чимин прекрасен. Возможно, он не так хорошо сложен, как некоторые из Намджуновых любовников, и ростом похвастаться тоже не может, но это вовсе не делает его менее красивым в Намджуновых глазах. — П-правда…? — Правда. Чонгук задолбается оттаскивать от тебя желающих познакомиться, — шутливо отвечает Намджун, надеясь, что это хоть немного разрядит обстановку. Так и случается — Чимин заметно расслабляется, расплываясь в смущённой улыбке, от которой его глаза превращаются в полумесяцы. — …какой же ты хороший. Намджун кидает на него непонимающий взгляд. Чимин обводит глазами гостиную, будто пытаясь подобрать нужные слова, и, наконец, открывает рот. — Ты так хорошо ко мне относишься. И всегда относился. Ты сказал, что тебе не к чему врать, но… в любом случае, спасибо. Да, наверное, я хочу сказать тебе спасибо за это, — продолжает Чимин, невольно поднимая руки, чтобы прикрыть свой голый торс. — Ты правда думаешь, что я сказал это лишь из вежливости? — спокойно спрашивает Намджун, и Чимин отводит взгляд, выглядя в равной степени задумчивым и виноватым. Но Намджун не обвиняет — он искренне хочет знать, и Чимин не понимает, как ему ответить на этот вопрос. Намджун делает шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Чимин подпрыгивает от неожиданности и вскидывает голову. И, прежде чем тот успевает отступить, Намджун притягивает его к себе за талию, отчего Чимин испускает смущённый писк и инстинктивно зажмуривает глаза. Намджун наклоняется и прижимается губами к нежной коже между ключицами на Чиминовой шее, отчего тот застывает, неловко сложив руки по швам. Он не особо понимает, что сейчас происходит и что в такой ситуации нужно делать, но когда Намджун чуть задевает зубами чувствительное место на его шее, Чимин не может сдержать тихого стона. По всему его телу проходятся мурашки, Чимин теряется в этом новом, незнакомом ощущении, и приходит в себя только тогда, когда чувствует что-то твёрдое, упирающееся ему в бедро. — Всё ещё думаешь, что я врал? — хрипло шепчет ему на ухо Намджун, и Чимин быстро качает головой, прежде чем Намджун отпускает его. Мужчина возвращается к своему месту на диване с совершенно непринуждённым видом, будто бы и вовсе не обращая внимания на стояк в собственных штанах. Чимин непонимающе моргает, не зная, во что верить. Как так вообще вышло, что он стоит сейчас, весь смущённый и со сбитым дыханием, а у Ким Намджуна… — Чимин? Ты в порядке? Чимин вздрагивает от звука Намджунова голоса и быстро наклоняется, чтобы поднять свою футболку. — М-мне уйти? — смущённо спрашивает он, избегая смотреть на босса. — С чего вдруг? — Ну чтобы, эм, позаботиться о твоём… ты понял, — мямлит Чимин, чувствуя, как горят уши. — О моём стояке, ты хочешь сказать? — О боже, — выдыхает Чимин. Как Намджун вообще умудряется говорить об этом с такой непринуждённостью? — Он пройдёт. — Н-но… — Чимин, я не тринадцатилетний подросток, которому обязательно нужно дрочить каждый раз, когда у него встаёт. Расслабься. Если ты хочешь остаться и поговорить — оставайся сколько угодно, а если ты хочешь уйти — пожалуйста, я тебя не держу, — спокойно объясняет Намджун, откидываясь на спинку дивана с непроницаемым выражением лица. — М-можно вопрос? — вместо того, чтобы направиться к выходу, спрашивает Чимин, потому что если сейчас он не узнает ответ, это будет мучить его до конца жизни. — Можно. — А ты смог бы, ну, переспать с кем-нибудь вроде меня? — выпаливает Чимин, не заботясь о том, как отчаянно могут прозвучать его слова. Он спрашивает не потому, что это гипотетический способ поднять самооценку — речь сейчас о Ким Намджуне, который без труда может заполучить любого, если захочет. — Чимин. Мы ведь все сейчас понимаем, что ты говоришь о себе, — замечает Намджун, прежде чем честно ответить: — И да, смог бы. — Тогда почему ты никогда не…? — продолжает Чимин, зная, что вопрос глупый в той же степени, что и дурацкий. Ему сейчас вообще лучше заткнуться и пойти домой, но — он просто уже не может остановиться. — Потому что ты этого не хочешь, — отвечает Намджун таким голосом, будто это самая очевидная вещь в мире, и Чимин замолкает, непонимающе наклоняя голову. Это был явно не тот ответ, что он ожидал. Он думал, Намджун скажет что-то наподобие: «Потому что ты не в моём вкусе» или что-то такое, но… серьёзно? — В смысле? — Я никогда не делаю первый шаг, — уточняет Намджун, пожимая плечами. — А люди, которые хотят переспать со мной, знают, на что идут. К тому же, я не сплю со своими сотрудниками. — А… — Так что тебе не о чем волноваться, — успокаивающим тоном говорит мужчина, и Чимин слабо улыбается в ответ, не понимая, как реагировать на данное утверждение. — Ты голодный? — как ни в чём не бывало спрашивает Намджун, внезапно осознавая, что сейчас уже время ужина. — Э-э… немного. — Можешь остаться на ужин, если хочешь, — предлагает Намджун, внезапно чувствуя себя виноватым перед Чимином, ютящимся на маленьком закутке на диване и выглядящим отчего-то безумно огорчённым. — Ты не из вежливости предлагаешь? — Я предлагаю, потому что хочу. — Что будем есть? — тихо спрашивает Чимин, всё ещё явно не уверенный, стоит ли ему оставаться. — Я думал сделать пасту. — Ты готовишь? — …да? — Я не знал… — задумчиво бормочет Чимин, почему-то сразу ухватываясь за этот кусочек новой информации. Сначала чай, потом это… Ощущение, что он вообще ничего не знает о Намджуне кроме того, что тот супер-горячий и супер-популярный. — Я жил отдельно со старшей школы. Пришлось научиться. — А можно посмотреть? — спрашивает Чимин, внезапно расслабляясь. До этого он не ассоциировал Намджуна с чем-то домашним и уютным, и теперь, когда он знает об этой его стороне, ему интересно посмотреть на процесс. — Там ничего особенного, но ладно. — Может, я даже научусь чему-нибудь. Я уже говорил, что готовлю только корейские блюда. И, эм, я мог бы помочь. Лук там порезать или ещё чего… — Да не нужно, — отвечает Намджун, неторопливо направляясь на кухню. Он закатывает рукава, моет руки и достаёт сковородку из кухонного шкафчика. Чимин молча наблюдает, как тот наполняет её водой и ставит на огонь, параллельно начиная подготавливать продукты. Не проходит и пары минут, как ими заполняется вся столешница. Чимин ловит себя на том, что наблюдает за Намджуном затаив дыхание: за тем, как его сильные руки с лёгкостью режут овощи — лишь мерный стук ножа прерывает окружающую тишину. Вскоре Намджун уже обжаривает лук, чеснок и креветки на отдельной сковороде, и кухня наполняется их ароматом, мгновенно напоминающим Чимину, насколько он голоден. — Ого, а ты круто готовишь, — задумчиво тянет Чимин, становясь рядом с Намджуном и сверкающими глазами глядя в сковородку. — Ты ещё даже не пробовал, — с плохо скрываемой улыбкой отвечает Намджун, помешивая креветки лопаточкой. — Я уже сейчас это вижу. Я даже резать так быстро не умею, — говорит Чимин и с любопытством впивается в Намджуна в глазами. — А для своих парней ты тоже готовишь? — Во-первых, они не мои парни, и во-вторых — нет, я вообще ни для кого не готовлю. — Оу. А почему нет? Ты ведь классно это делаешь. — Потому что они не мои парни, — пожимает плечами Намджун, как если бы это всё объясняло. Чимин задумчиво чешет подбородок. — Слушай, а ты можешь, ну, научить меня делать пасту? — Ты разве не смотрел всё это время, как я её делаю? — Да, но я не принёс сегодня блокнот, так что не успел ничего записать, — дует губы Чимин, и Намджун лишь хмыкает на это в ответ. — Сначала я учу тебя целоваться, а теперь ты просишь меня научить тебя готовить. — М-м-м, если смотреть на это с такой стороны… — Да ничего. Я и вправду могу научить тебя паре рецептиков, если это поможет впечатлить кого-нибудь в будущем. Я же всё-таки пообещал, что помогу тебе найти парня. — Правда? — Ага. В следующий раз просто приходи со своим блокнотом. — Я принесу! Обещаю! — Ужин почти готов, давай, садись за стол. Ты пьёшь вино? — У тебя дома есть вино? — хлопает глазами Чимин. Они с Намджуном точно две противоположности. У Чимина дома максимум что есть — это обычные газировки и, может, парочка банок пива (которые он купил пару недель назад и так не выпил, потому что не особо фанат пива). — Ну да, а что? — Да ничего, забей… это даже логично, что оно у тебя есть. — И почему же это логично? — Потому что! Ты… ну не знаю, всегда ходишь с кем-то на свидания и умеешь готовить восхитительную итальянскую еду и всё такое. — …ну, вообще, вино я покупаю больше для себя, чтобы расслабиться на выходных. Ну так что, вино будешь или нет? — Э-э, ну я особо в них не разбираюсь, но я могу попробовать? — Поэтому я и предложил, — говорит Намджун, ставя на стол две тарелки с дымящейся пастой. Пока Чимин в восхищении рассматривает еду, Намджун приносит бутылку вина. Чимин молча смотрит на сложное французское название — вряд ли он когда-либо сможет его правильно прочесть — пока Намджун разливает вино по бокалам. — Держи. Чимин не может удержаться от тихого «о-о-о» и осторожно покачивает свой бокал, заставляя закрутиться вихрем тёмную жидкость внутри, как видел когда-то по телевизору. — И что, прям… пить? — Ну да. — Оно дорогое, да? — А тебе зачем? — Не знаю… — Просто пей. — Хорошо… — бормочет Чимин и послушно отпивает из бокала. Он чуть задерживает вино во рту, пытаясь распробовать какие-то нотки (о которых опять же лишь слышал по телевизору), но, хоть убей, не может выделить ничего особенного. Надувшись, он переключается на пасту, и она ожиданий не подводит — оказывается вкусной настолько, что Чимин мычит от удовольствия. — Это восхитительно, — комментирует он, кивая на блюдо перед собой. — Как жаль, что ты не готовишь для своих парней. — Они не мои парни. — Ну, а как ещё их называть? — Просто… ну, скажем, люди, с которыми я хорошо провожу вечер. — Окей, короче: жаль, что ты для них не готовишь. Вышло реально круто. Мне кажется, даже вкуснее, чем в ресторане! — продолжает Чимин, снова набивая рот пастой. — Всегда бы такое ел. Каждый день. Я, конечно, потолстею, но… — Чимин. — Что? — Мы уже говорили об этом. Ты просто наслаждаешься едой и не беспокоишься о том, что наберёшь вес. — Окей, значит, если наберу, виноват будешь ты, — ухмыляется Чимин, и Намджун откидывает голову, смеясь. — Договорились. — А знаешь, что ещё жаль? — через некоторое время снова начинает Чимин. — Что? — Что у тебя нет парня… ты такой милый, умный и красивый, просто подарок, знаешь? Даже готовить умеешь! И я говорю жаль не в том смысле, что у тебя никого нет, а в смысле, что ни у кого нет возможности испытать, каково это — быть с тобой в отношениях, понимаешь? — продолжает рассуждать Чимин, накручивая пасту на вилку. — Не такой уж я идеальный парень, Чимин. — Я думаю, что ты был бы замечательным парнем, — с широкой улыбкой возражает тот, и Намджун мягко улыбается в ответ, прежде чем снова вернуть своё внимание к тарелке. — Лучше расскажи мне о своём парне, — быстро меняет тему он, переводя русло разговора снова на Чимина. — Как у тебя там с ним? Продвигается? — Ну… продвигается, — дожевав, соглашается Чимин. — Сейчас он, правда, немного занят выступлениями. Он капитан танцевальной команды. Круто, да? — Ага. И что, когда следующее свидание? — Он говорит, что придёт на нашу вечеринку в честь Хэллоуина, так что, наверное, там в следующий раз и увидимся. Надеюсь, к тому времени я подберу себе хороший костюм. — Понятно. — А ты уже решил, в чём пойдёшь? — спрашивает Чимин, внезапно вспоминая, что Намджун никогда не присоединялся к их обсуждениям по поводу костюмов. — Нет, но у Хосока была вроде пара идей, — пожимает плечами Намджун. По мнению Хосока, Намджун просто обязан выложиться на все сто в этом году: по прошествии лет их вечеринка набрала популярность и стала уже чуть ли не знаковым событием; то, что задумывалось как маленькая и уютная костюмированная вечеринка переросло целый праздник, отмечаемый в календаре, тщательно планируемый и известный далеко за пределами Сеула. Так что вполне логично, что владелец бара должен появиться в чём-то особенном, и Намджун с этим полностью согласен. — Я знаю, что говорил, что волнуюсь насчёт тематики, но в какой-то степени я даже жду этого, — смущённо делится Чимин. — Я ещё никогда не был на вечеринках в честь Хэллоуина. Никогда не переодевался, только видел всё это по телеку во всяких американских фильмах, и выглядело очень весело, знаешь? — Тогда я рад, что тебе подвернулась такая возможность. Разрешаю не убиваться на работе в этот день. Расслабься и веселись, во время вечеринок всем плевать на беспорядок. Проведёшь время со своим парнем: Тэхён с Сокджином наверняка будут наливать всем бесплатно. — А ты? — А что я? — Тоже найдёшь себе, с кем провести вечер? Намджун лишь пожимает плечами в ответ. Не то чтобы он обязательно стремится подцепить кого-нибудь, когда выходит в свет. И, если совсем уж честно, то в последнее время ему и вовсе не хочется водить никого домой. После ужина Чимин предлагает помыть посуду, и если обычно Намджун не позволил бы гостю делать ничего по дому, то сейчас даже не пытается спорить (Чимин определённо может быть одновременно и настойчивым, и убедительным). Мужчина включает телевизор, надеясь таким образом отвлечься — он не особо привык, что в его доме хозяйничает кто-то посторонний. Это немного… сбивает с толку? — А! Этот фильм! Намджун дёргается от резкого звука и поворачивает голову к Чимину, теперь стоящему рядом с диваном и с интересом вглядывающемуся в экран. Мда уж, хорошо отвлёкся — даже не заметил, как тот вернулся с кухни… — Давно хотел его посмотреть, — говорит Чимин, и Намджун не понимает — это просто ни к чему не обязывающий комментарий или намёк посмотреть фильм вместе? В конце концов, он склоняется ко второму варианту и двигается, освобождая для Чимина место на диване. Тот с радостью садится, говоря что-то о том, что Намджунов телик гораздо круче его собственного и что он, Чимин, обязательно уйдёт, когда фильм закончится. — Тот чувак — предатель, сто процентов. У него прям на лбу это написано, — не отрываясь от фильма, бормочет Чимин. — А хотя… не слишком ли это очевидно? Не хочу, чтобы предательницей была та женщина, она слишком милая, — внезапно погрустневшим голосом продолжает он. Намджун зажимает рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. Он и не знал, что Чимин из тех людей, кто настолько погружаются в сюжет. А ещё Намджун, хоть убей, не может вспомнить, когда в последний раз смотрел с кем-то фильм ради самого фильма, а не в качестве предлога для приглашения домой. Обычно во время просмотра ему делали минет или агрессивно намекали на то, что стоит переместиться в спальню, так что сейчас Намджун чувствует себя странно — ведь с Чимином он действительно может просто посмотреть фильм, не думая о том, что произойдёт дальше. — Нет, ну ты видел! С ним точно что-то нечисто! Пожалуйста, ну пусть это будет он! — ноет Чимин, тыкая пальцем в экран от переизбытка эмоций. Намджун кивает, делая вид, что понимает, о ком он, когда в действительности ему гораздо более интересен сам Чимин и его реакция. А затем он слышит вибрацию, и вот уже младший вытаскивает из кармана телефон. — А, это Джебом. — …кто? — непонимающе хмурится Намджун, и когда Чимин отвечает: «Мой парень», начинает хмуриться ещё сильнее. Чимин поднимает трубку и выходит из комнаты. Намджун, проводив его взглядом, делает звук на телевизоре чуть тише, параллельно размышляя о том, почему его так беспокоит этот звонок. Он слышит Чиминов голос с кухни и решает прибавить звук обратно, чтобы не подслушать ничего ненароком. Конечно, даже послушай он, наверняка разница будет невелика — но он не хочет быть тем, кто делает это намеренно. Чимин возвращается в гостиную с улыбкой на лице, и Намджун не может объяснить, почему, — но ему это не нравится. — Он сказал, что закончил тренировку, и мы можем встретиться выпить! Я тогда домой пойду, мне надо подготовиться, — радостно объявляет Чимин, и Намджун чувствует, как у него начинают играть желваки, и поэтому впивается взглядом в экран, притворяясь, что это он так поглощён фильмом. — Уходишь? — спрашивает он, поднимая глаза на Чимина, убирающего телефон в карман с довольным: «Ага». — Спасибо ещё раз за э-э-э… совет? Урок? И еду. Хочешь, я тоже для тебя что-нибудь приготовлю в следующий раз? — Да, без проблем… — Ну, пожелай мне удачи! — говорит Чимин, прежде чем покинуть его квартиру, и как только за ним закрывается дверь, Намджун тут же выключает телевизор, откидываясь на диван. Кажется, он снова чувствует отголоски приближающейся мигрени.Часть 8
13 июня 2020 г. в 19:00
Примечания:
Ма́длер* (от англ. muddle — перемешивать) — небольшой барный пестик-толкушка для выдавливания сока из фруктов и ягод при изготовлении алкогольных коктейлей. Мадлер применяют в стакане шейкера или прямо в сосуде, в котором будет подаваться напиток.
Когда на следующий день Джебом спрашивает Чимина о самочувствии, тот извиняется и сваливает свой скорый уход на придуманную в ту же секунду сказку о больном животе. А затем вешает трубку и как ни в чём не бывало возвращается к своим обычным делам.
Bulletproof заполнен, как и всегда, однако Чимин буквально чувствует витающее в воздухе предвкушение. Пока все выбирают себе костюмы на Хэллоуин, Тэхён с Хосоком изо всех сил стараются склонить остальных сотрудников сыграть с ними на желание, чтобы загадать им переодеться во что-нибудь позорное. Юнги, усвоивший урок прошлого года, наотрез отказывается участвовать и при виде Хосока с Тэхёном начинает просто безразлично залипать в стену в надежде, что так его не тронут.
— Нет, в этом году нам точно нужна секси-тематика, — с умным видом рассуждает Тэхён, размахивая мадлером. — Ну, знаешь, полицейская и военная форма, пожарные и всё такое.
— Неплохая идея, — с озорной улыбкой соглашается Хосок. — Кто возьмёт пожарного, должен будет ходить с голым торсом.
— Ну что, Чимин, придумал уже себе костюм? — спрашивает Тэхён, усаживаясь у барной стойки рядом с Чимином, отдыхающим в свой законный перерыв.
— Э-э… нет? — отвечает тот, теребя в руках салфетку и, сам того не замечая, методично рвёт её на маленькие кусочки.
— Эй, это единственный день в году, когда ты можешь быть кем угодно. Оторвись на полную катушку. И чем эпатажней и сексуальней будет, тем лучше, поверь. Я могу тебе с этим помочь, — с коварной улыбкой предлагает Тэхён, но Чимин, как и всегда, не замечает подвоха. Зато его понимает Сокджин и кидает на Тэхёна выразительный взгляд, прежде чем закатить глаза. Этого следовало ожидать. Тэхён не мог остаться в стороне.
— Спасибо, думаю, мне действительно понадобится твоя помощь. Позже. Сейчас мне уже пора возвращаться к работе, перерыв кончился, — взглянув на телефон, говорит Чимин.
— Точно, — кивает Сокджин. — Но прежде чем ты пойдёшь, не хочешь рассказать, как там у тебя с Джебомом дела продвигаются?
— …ну… нормально? — не очень уверенно отвечает Чимин, и это, как и натянутая улыбка, не ускользает от внимания Сокджина. Он ничего не говорит — лишь улыбается и провожает младшего взглядом, пока тот не скрывается в толпе.
— Думаешь, придётся разукрасить кому-то лицо на этой неделе? — ворчит Тэхён, облокачиваясь на барную стойку с серьёзным выражением. Радости и предвкушения от мысли о подготовке костюма для Чимина на Хэллоуин как ни бывало.
— Тэхён, что я говорил насчёт драк?
— Что можно унизить человека более умным способом?
— Именно. А теперь возвращайся к работе.