It's Just Kissing, Not Rocket Science

      Наконец, наступает долгожданный Хэллоуин, и вот уже все сотрудники бара быстро переодеваются по углам в заготовленные костюмы. Первым заканчивает Чонгук, выходя на всеобщее обозрение в полицейской форме, с наручниками на бёдрах и пистолетом, покоящимся в кожаной кобуре, которую ему удалось заказать из какого-то онлайн косплей-магазина. Он смотрится в зеркало, висящее за барной стойкой, и делает вывод: «Красавчик». Тэхён, вошедший как раз вовремя, чтобы застать эту сцену, в отвращении морщится.              — Ты реально нарядился медсестричкой? — неверяще спрашивает Чонгук, выпучивая глаза, когда видит Тэхёна, одетого в обтягивающий медицинский халатик с огромным пластиковым шприцом в руках и ещё несколькими такими же, заткнутыми за пояс. И как бы Чонгуку ни хотелось обратного, он не может отрицать: Тэхёну очень идёт этот чёртов халатик, красиво подчёркивающий его фигуру и талию.              — Я сказал медсестра, значит медсестра. План такой: барная стойка — это приёмный покой. Мы с Сокджином стоим и прицельно стреляем кому-нибудь в рот бухлом из этих шприцов, будет заебись, — отвечает Тэхён, поигрывая бровями и наполняя шприц. — Ещё у нас есть конфетки, стилизованные под таблетки, будем кидать их в напитки.              — Люди подумают, вы их чем-то накачиваете.              — Спокуха. Как мне, с таким лицом, можно не доверять? — снова начиная играть бровями, заверяет Чонгука Тэхён. Тут входят Хосок с Юнги, оба одетые в военную форму.              — У вас что, парные костюмы? — спрашивает Чонгук, с подозрением щурясь на диджея и менеджера. Хосок кивает, поднимая оба больших пальца вверх, в то время как Юнги лишь пожимает плечами. — А как же костюм гонщика, или что ты там хотел?              — Не, я решил, что военная форма лучше, так что теперь мы с Юнгезом военные, — отвечает Хосок, игнорируя Тэхёна на заднем плане, старательно делающего вид, будто его сейчас стошнит. — А ещё этот костюм гонщика хер достанешь… так, ладно, а босса кто-нибудь видел?              — Нет. Думаю, он всё ещё в своём кабинете, — говорит Тэхён, бросая взгляд на лестницу. — И чем бы он там ни занимался, он явно не торопится.              — О, поверьте, вам понравится его костюм, — ухмыляется Хосок, мгновенно зарабатывая от всех любопытные взгляды. — А где Джин-хён?              — Проверяет барные запасы, — отвечает Тэхён, указывая куда-то в сторону кладовой.              — И во что он одет? — интересуется Юнги, вспоминая, что тот упоминал что-то о сексуальном пожарном.              — Он врач, — отвечает Тэхён, играясь с пластиковым шприцем в своей руке.              — …и в каком месте это сексуально?              — Не знаю, но он говорит, что он сексуальный в любой одежде, — пожимает плечами бармен, и остальные понимающе кивают.              — Похоже на него, — бормочет Юнги, и затем раздаётся хлопок двери Намджунова кабинета. Внимание присутствующих тут же приковывается к лестнице: всем не терпится узнать, во что же такое одет их босс. Лишь Хосок, знающий ответ, стоит с довольной ухмылкой на лице и явно гордится производимым эффектом.              Намджун спускается, и становится видно, что весь его торс, руки и шея покрыты татуировками, сплетающимися друг с другом и спускающимися до самых пальцев. Его блондинистые волосы зачёсаны назад, открывая лоб; часть его фальшивых тату заходят даже на лицо, располагаясь под глазами.              — Ох, блять, — с благоговением выдыхает Тэхён, провожая босса взглядом. — Да он же вылитый Эль Диабло из Отряда самоубийц. Выглядит пиздец охуительно. Кто делал татушки?              — Моя подруга-визажистка, — отвечает Хосок, облакачиваясь на барную стойку. — Я сказал боссу, что в этом году нужно выложиться на полную, а вы его знаете. Если он за что-то берётся, то делает всё на высшем уровне. Чёрт, конечно это я предложил Эль Диабло, но я не думал, что получится настолько хорошо.              — Пиздец, да я же задолбаюсь от него мужиков оттаскивать, — бормочет Чонгук, прикидывая примерное количество работы, которое свалится на него этой ночью.              — Выглядишь ебабельно, босс! — кричит Тэхён, как только Намджун подходит достаточно близко, чтобы это услышать. Мужчина кидает на него уничтожающий взгляд, прежде чем молча продолжить свой путь, параллельно ища кого-то взглядом среди сотрудников.              — Где Чимин?              — Блять! — выпаливает Тэхён, хлопая себя по лбу. — Я же должен был ему помогать. Подождите минутку, щас мы придём. Когда он закончит переодеваться.              — Окей.              Тэхён исчезает в кладовке, временно выполняющей функции раздевалки для Чимина, потому что тот слишком стеснялся, чтобы переодеваться вместе со всеми остальными.              — Чимин? Мне войти помочь или ты уже сам справился? — для приличия постучавшись, спрашивает Тэхён. Из-за двери слышится какая-то возня, скрежет и глухой удар, сопровождающийся Чиминовым: «Ай-й…».              — Э-э, Чимин?              — Я, эм… да, думаю, помочь, — слабо отвечает Чимин, приоткрывая дверь. Тэхён незамедлительно врывается внутрь.              — В чём де… ох, блять, Чимин… — Тэхён запинается, едва взглянув на него.              — Что, настолько плохо? — стонет Чимин, прикрывая руками свой оголённый торс. Теперь он чувствует себя ещё более неуверенно, особенно когда перед ним стоит Тэхён, одетый в обтягивающий медицинский халатик и всё равно умудряющийся при этом выглядеть, как победитель этой жизни. Намджун всё-таки сказал ему это тогда из вежливости. Если окажется, что Намджун и стояк может вызывать просто силой мысли, Чимин даже не удивится.              — Шутишь, что ли? Ты себя видел? — почти срывается на визг Тэхён, оборачивая вокруг него руки. — Чёрт, я знаю, что сам заказал этот костюм для тебя, но блять. Вот просто взял бы тебя сейчас прямо здесь.              — Ч-что?              — Нет, ну на самом деле я, конечно, набрасываться на тебя не собираюсь, но, вау, выглядишь охуенно.              — Ох… так. Ох, я, эм, не могу нормально закрепить эти цепи. Это гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд…              — Ой, точно, да, я хотел немного по-другому это сделать, чтобы удобнее было. Щас, дай помогу, — предлагает Тэхён и, не дожидаясь ответа, быстро начинает поправлять Чиминовы ремни и цепи, которые достал для него специально к вечеринке. При подготовке он буквально фонтанировал идеями о костюмах для всех сотрудников бара, и вообще стал эдакой швеёй-рукодельницей, чью роль примерял на себя почти перед всеми проходящими в баре ивентами, работая сверхурочно лишь для того, чтобы обеспечить всех лучшими костюмами.              — Осталось нанести немного макияжа, и мы закончили. Косметика у меня в сумке, сейчас принесу, — широко улыбается Тэхён и хлопает Чимина по спине, прежде чем покинуть кладовку.              — Где Чимин? — повторяет Намджун, как только видит, что Тэхён возвращается из кладовки один.              — Он ещё не готов. Мне надо ему ещё кое-что принести. Что, так не терпится увидеть? — подкалывает Тэхён, на что Намджун лишь закатывает глаза.              — Нет, просто мы скоро уже открываемся.              — К открытию точно успеем!              Когда, наконец, Чимин выходит из кладовки, то ловит на себе пытливые взгляды всех сотрудников бара, включая Намджуна. И никто не говорит ни слова. Да, конечно, Тэхён повторил уже раз сто, что он выглядит более чем ебабельно, но это не помогает — Чимин чувствует себя почти голым. Неужели это всё-таки слишком? Может, стоило хотя бы торс прикрыть? Или это всё макияж, и он выглядит как клоун?              — О мой бог, — практически выкрикивает Чонгук, первым нарушая тишину. — Выглядишь отпадно.              — Я?              — Вау, Чимин. Выглядишь сногсшибательно. А что ты такое? — с широкой улыбкой спрашивает Хосок, подходя ближе.              — Суккуб, — отвечает за него Тэхён, приобнимая Чимина за плечи. — Рога мне пришлось заказывать по отдельности, плюс немного переделать, а ещё я порядком затрахался искать ему крылья, но результат стоит того, — гордо объясняет он, задирая нос.              Намджун продолжает молчать, хотя каждый, включая Юнги, так или иначе говорит Чимину, что образ вышел безумно сексуальный. Два кожаных ремня, перекинутых на груди крест-накрест, чёрные наплечники, с которых спускаются тонкие цепи до самых предплечий, частично обтянутых тёмной тканью. На голове с обеих сторон закреплено два бутафорских рога, загибающихся к лицу, и вместе с обтягивающими чёрными штанами, ботинками с цепями и смоки айс, Чимин выглядит, без шуток, очень даже… соблазнительно.              Намджун не понимает. Чимин ведь милый. По-своему даже красивый. Однако, чтобы он выглядел настолько опасно горя…              — Сфотографируй. Запомнишь лучше.              Намджун дёргается от неожиданности и оборачивается, чтобы обнаружить мерзко ухмыляющегося Сокджина слева от себя.              — Я просто не ожидал от него такого, вот и всё, — чеканит Намджун, пожимая плечами, и делает вид, что не замечает, как уголки Сокджиных губ ползут вверх.              — «Такого сексуального образа» ты хотел сказать? — пихая Намджунову руку, воркующим голосом поддразнивает Сокджин. — Это, конечно, тематика нашей вечерики, но кто бы мог подумать, что Чимин выкинет что-то подобное, не правда ли? Ты-то ясно, но вот Чимин?              — Всё, достаточно, — закатывает глаза Намджун, отталкивая от себя Сокджина, и делая знак остальным, чтобы открывали бар. Тэхён по-быстрому проверяет в последний раз Чиминов костюм, прежде чем показать два больших пальца вверх и унестись наполнять свои шприцы алкоголем. Сокджин также уходит к барной стойке, не забыв напоследок подмигнуть Чимину, в очередной раз оставляя его с красным, как рак, лицом. Хосок с Юнги оба возвращаются на обычное место Юнги, параллельно обсуждая, в какое время среди посетителей будут разыгрываться призы, что они запланировали. Намджун с Чимином остаются одни в неловком молчании.              — Я, эм… едва узнал тебя, — снова заливается краской Чимин, почёсывая подбородок. — Отлично выглядишь. Но это было ожидаемо, наверное.              — Ты… тоже отлично выглядишь, — глупо отвечает Намджун, нервно расчёсывая руку, прежде чем, спохватившись, не проверить, не стёр ли он одну из своих тату.              — Я, наверное… переборщил? — неуверенно продолжает младший, подавляя в себе вздох, когда мысленно сравнивает собственное тело с Намджуновым.              — Нет. Всё идеально.              — Оу… спасибо… эм, — Чимин запинается и начинает нервно оглядываться по сторонам, будто ища пути отступления. — Я, э-э, пойду пока, помогу всем подготовиться к открытию, — объявляет он, прежде чем практически бегом броситься к Тэхёну. Намджун провожает его глазами, а затем направляется к Хосоку, чтобы провести финальный обход.              Хэллоуин в Bulletproof проходит на полную катушку: буквально все геи Сеула и близлежащих районов собрались в одном месте, чтобы закатить шикарную вечеринку. Кто-то просто танцует под громкую музыку, кто-то снуёт по бару в поисках интересных костюмов. Тэхён и Сокджин, как и планировали, угощают всех желающих — коих оказывается неожиданно много — алкоголем из шприцов, Чонгуку постоянно кто-то предлагает арестовать его, в то время как Хосоку с Юнги игриво отдают честь каждый раз, как они решают пройтись по бару.              Намджун, естественно, тоже не остаётся без внимания, собирая своими татуировками кучу заинтересованных взглядов. Даже завсегдатаи бара, казалось бы, давно привыкшие к производимому им эффекту, не могут оторвать от него глаз, пялясь почти бесстыдно, в отрытую — не в силах скрыть своего удивления и возбуждения от его нового образа, разительно отличающегося от его обычного строго выдержанного стиля.              Чимин, к собственному удивлению, тоже оказывается под прицелом, заставляя посетителей гадать, кто же он такой. Лишь красная лента на его запястье сдерживает основной поток желающих с ним познакомиться, но и она не спасает от похотливых, почти голодных взглядов.              — Чимин! Хватит работать, давай, веселись с нами! — кричит Тэхён, оттаскивая его от столиков, которые Чимин безуспешно пытается протереть. — Мы с Джин-хёном столько бухла всем напрыскали, что всем уже плевать на грязные столы. Давай-давай! — настойчиво зовёт он, уводя Чимина к танцполу, уже полному совсем не по-детски прижимающихся друг к другу мужчин.              — Давай потанцуем. Ты единственный, с кем я ещё не танцевал, — с дразнящей улыбкой предлагает Тэхён, притягивая Чимина за талию. Тот звонко ойкает от неожиданности, мысленно благодаря Юнги за то, что музыка вокруг достаточно громкая, чтобы никто этого не услышал. — Расслабься. Отровись немного, это же Хэллоуин, — продолжает подначивать Тэхён, двигаясь под бит и побуждая Чимина делать то же самое.              И Чимин, несмотря на свою неуверенность, внезапно подхватывает, видя, как бесстыдно отдаётся танцу Тэхён, который параллельно ещё и корчит такие рожи, что Чимин не может не смеяться. Сам того не замечая, он забывает о работе и обо всём на свете, полностью растворяясь в танце.              — Ну вот, — поигрывает бровями Тэхён. — Можешь ведь, когда захочешь.              Они продолжают танцевать, и, в отличие от Чимина, от Тэхёна не укрываются все брошенные на них украдкой взгляды и перешёптывания. Ведь он — один из самых привлекательных мужчин в Сеуле (да чего уж греха таить — все сотрудники Bulletproof подходят под это описание), и многие посетители всё бы отдали за возможность потанцевать с ним. Перспектива быть внесёнными за это в чёрный список бара и Чонгуков удушающий захват немного усмиряли пыл поклонников, однако танец привлекательного бармена с не менее привлекательным суккубом не мог остаться без внимания.              — Ну вот серьёзно, Джун, если ты хочешь потанцевать с Чимином, можно просто спросить.              Намджун закатывает глаза на очередную Сокджинову подколку. Тот решил пока сделать перерыв в опаивании всех бесплатным алкоголем (и Намджун с этим решением согласен: ещё немного, и кого-нибудь точно стошнило бы на танцпол).              — Я не танцую.              — Мы сейчас не об этом, — ухмыляясь, парирует Сокджин, вертя в руках свой уже пустой пластиковый шприц. Намджун молчит, прекрасно понимая, что всё, что он скажет, будет использовано против него. Он давно уже сдался пытаться отвечать на все Сокджиновы выпадки — себе дороже.              — Тебе работать не надо? — всё-таки делает попытку прекратить это безобразие Намджун, о чём тут же жалеет, потому что Сокджин приближает к нему своё красивое лицо, и теперь от его довольной улыбочки никуда не деться.              — Ах, вот как мы заговорили? Крыть больше нечем?              — Джин, ну хватит.              — Джун, я не понимаю, что в этом такого. Я же не прошу тебя переспать с ним. Просто потанцуйте и хорошо проведите время.              — Я не танцую и не провожу хорошо время.              — Иронично, учитывая, что ты владеешь крупнейшим гей-баром в Корее, — бормочет Сокджин, складывая руки на груди. — Что ж, тебе же хуже, — заключает он, пожимая плечами, прежде чем ворваться на танцпол со своим знаменитым танцем курицы.              Чимин танцует, теперь обернув руки вокруг Тэхёновой шеи, двигаясь и чувственно, и игриво одновременно, пока не ощущает чужую руку на своей талии, отчего мгновенно застывает. Он резко подаётся вперёд от неожиданности, чуть не сталкиваясь с Тэхёном лбами, прежде чем оборачивается и обнаруживает стоящего позади Джебома. Тот одет в чёрную рубашку и брюки, а изо рта, уголок которого измазан в фальшивой крови, у него выглядывают клыки.              — Джебом? Вау, ты пришёл, — медленно выговаривает Чимин, рассматривая собственного дьявольски красивого парня, тоже привлекающего немало внимания.              — Ну конечно. Надо же было посмотреть, какой у тебя костюм, — с нахальной улыбкой отвечает Джебом, ещё раз демонстрируя свои клыки, и кидает на Тэхёна выразительный взгляд, делая хватку на Чиминовой талии только жёстче. Бармен стоит, не двигаясь пару секунд — выдерживая взгляд, и Чимин нервно сглатывает, чувствуя повисшее в воздухе напряжение. Он расслабляется только тогда, когда Тэхён, видимо что-то решив для себя, улыбается своей фирменной квадратной улыбкой и, так и не сказав ни слова, уходит.              — А я думал, ты занят, — говорит Чимин, как только Тэхён скрывается в толпе. — Хочешь выпить?              — Не, я уже пьяный, я только из клуба. Слушай, давай потанцуем? Выглядишь пиздец горячо, хотя, думаю, ты и так это знаешь, — говорит отчаянно краснеющему Чимину Джебом. Чимин чувствует, как начинают гореть уши, и мысленно надеется, что под красным светом танцпола будет не видно его румянца, предательски появившегося после первого же комплимента.              — Ты тоже отлично выглядишь, — отвечает Чимин, избегая смотреть Джебому в глаза.              — Рад, что тебе нравится, — шепчет ему на ухо Джебом, прежде чем начать двигаться, практически вжимаясь в младшего, которому тоже приходится последовать его примеру, чтобы не выглядеть полным идиотом.              Джебомовы руки по-хозяйски располагаются у Чимина на бёдрах, он слишком близко, а его сильный одеколон бьёт в нос. Что-то не так. Мгновенно просыпается противный голос в голове, говорящий Чимину, что он, как всегда, — ведёт себя как неловкий девственник, и он тут же начинает корить себя за то, что не может насладиться абсолютно безобидным танцем с собственным парнем.              Он ведь этого и хотел, верно?              Намджун ведь готовил его к такой ситуации. Намджун ведь тоже касался его оголённой кожи. Тоже стоял близко и шептал что-то на ухо. И всё же — что-то определённо не так, вот только Чимин никак не может понять, что. Он даже не может сказать, испытывает он сейчас приятное волнение или дискомфорт: внизу живота просто скапливается какое-то тревожное ощущение, заставляющее его хотеть выйти подышать воздухом или куда-нибудь в более тихое…              Чимин непонимающе моргает, чувствуя, как Джебомова рука проскальзывает ниже, прежде чем уверенно расположиться на его пояснице. Чимин тут же сожалеет о том, что позволил Тэхёну выбрать для него такой открытый наряд. Но — продолжает танцевать, не в силах набраться смелости попросить Джебома просто потусоваться у бара и поболтать. Рука Джебома продолжает шарить по его оголённой спине, и Чимин изо всех сил старается не сосредотачиваться на ощущении его грубых длинных пальцев на своей коже.              Джебом притягивает его к себе ещё ближе, и Чимин упирается ему в грудь руками, надеясь, что так тот поймёт намёк — но, кажется, Джебом слишком пьян, либо же увлечён танцем, потому что он продолжает вжиматься в него бёдрами, не давая Чимину отстраниться своей железной хваткой.              Чимин зажмуривает глаза и склоняет голову вниз, надеясь, что скоро Джебому просто надоест, и он прекратит. Вдруг, в следующую секунду давление и жар, исходившие от его тела, исчезают — вместе с самим Джебомом. Чимин инстинктивно распахивает глаза и делает судорожный вдох, когда видит стоящего между ними с Джебомом Намджуна, удерживающего последнего за запястье.              Чимин открывает рот как рыба, выброшенная на берег, не понимая, как на это реагировать. Джебом резко вырывает руку из Намджуновой хватки, даже не пытаясь скрыть свою ярость, и с вызовом смотрит Намджуну в глаза.              Без единого слова Намджун также за запястье притягивает Чимина к себе, заключая его в объятия. Чимин не сопротивляется.              — …Босс? — слабо спрашивает он и снова замолкает, встретившись со спокойным Намджуновым взглядом. Тот в последний раз сморит на Джебома, прежде чем развернуться, всё так же обнимая Чимина, но Джебом грубо останавливает его, хватая за плечо. Намджун медленно поворачивается обратно, его подведённые чёрным глаза делают его образ почти убийственным, когда его взгляд, спокойный и сосредоточенный, встречается с разъярённым Джебомовым.              — Эй, да в чём твоя проблема? — шипит Джебом, шагая на него. — Я с ним танцевал, если ты не заметил.              — Моя проблема в том, что ты тронул кое-что моё, — чеканит Намджун, и окружающие их люди, даже, казалось, совсем ничего не соображающие от процента алкоголя в крови, мгновенно впиваются в них глазами, затаив дыхание. Все были в курсе, что пару недель назад Намджун заявил на кого-то права, однако никто не ожидал, что он вступит в конфликт из-за этого во время одного из крупнейших мероприятий в Bulletproof. — Предлагаю по-хорошему убрать руку, если она тебе ещё нужна, — медленно продолжает Намджун, и от этих слов у Чимина пробегается холодок по позвоночнику.              — Да? А может, просто отпустишь Чимина и свалишь? — с явной враждебностью в голосе отвечает Джебом, отчего Чимин нервно дёргается у Намджуна в объятиях, не понимая, нужно ли ему сейчас вмешаться. Однако в следующую секунду он видит Тэхёна, показывающего ему крест руками, так что остаётся молчать, ожидая, что всё решится само собой, хоть и ненавидит каждую секунду происходящего.              Намджун стряхивает с себя Джебомову руку, и тот, не упуская случая, со всей силы толкает его обеими руками. Намджуну приходится сделать вместе с Чимином пару шагов назад, чтобы удержать равновесие, но потом, подгадав момент, он отпускает младшего и делает знак оставаться на месте. Чимин открывает было рот, чтобы возразить, но не успевает — Намджун, вопреки всем ожиданиям, подходит к Джебому обратно и толкает его с неменьшей силой, отчего тот проезжается ногами по полу.              Люди вокруг них начинают расступаться, расчищая пространство. Музыка забыта, и все уже давно протрезвели — никто ещё не видел владельца Bulletproof таким агрессивным, даже сказать — разъярённым. Ким Намджун всегда сохранял хладнокровие, в любой ситуации — даже когда в результате драк кто-то ломал дорогое оборудование или импортную мебель. Перед ним часто устраивали сцены бывшие любовники, временами совсем переходя границы и опускаясь чуть ли не до преследования, но даже в таких случаях Намджун всегда сохранял спокойствие, предпочитая сначала дать им высказаться, а затем мирно всё обсудить.              Но вот теперь перед ними Намджун, взбешённый до такого состояния, что отвечает толчком на толчок, и все наблюдают за происходящим, затаив дыхание, одновременно зачарованные и напуганные таким нетипичным для него поведением. Да и Джебома тут все более-менее знают. Он имеет дурную славу факбоя, не заботящегося о чувствах своих парнёров, и в основном известен своим мальчишеским и несерьёзным поведением. Если кто-то хотел драмы — лучше этой не найти!              Джебом оправляется почти сразу же и толкает Намджуна ещё сильнее — ситуация явно выходит из-под контроля, и Чимин тут же начинает искать взглядом Чонгука. Вряд ли кто-то, кроме него, способен остановить этих двоих на данном этапе. Возможно, Сокджин, но он смотрит на происходящее с нечитаемым выражением на лице и вовсе не выглядит как человек, собирающийся вмешиваться.              И вот, Чонгук найден, однако он тоже стоит на месте, хмуро наблюдая за дракой, но также явно без желания улаживать конфликт. Чимин едва не подпрыгивает от неожиданности, когда музыку перекрывает громкий звук бьющегося стекла — теперь Намджун с Джебомом переместились к барной стойке.              Джебом снова первым оказывается на ногах и, замахнувшись, выбрасывает вперёд кулак, от которого Намджун уклоняется в последний момент. Намджун отводит руку назад, готовый ответить тем же, и явно метит Джебому в челюсть.              Удар получается смачный. От его звука у всех пробегаются мурашки по коже. В баре воцаряется тишина — потому что не Джебом, а Чимин падает от удара, держась за лицо.              — Чимин! — кричит Тэхён и бросается к лежащей фигурке, но Намджун быстрее. Он опускается на колени и берёт Чимина на руки.              — Чимин, эй, — зовёт Намджун, осторожно касаясь его щеки. — Чимин, посмотри на меня, — продолжает он, уже понимая, что парень полностью дезориентирован. У Чимина взгляд затуманен, и он отчаянно пытается проморгаться — Намджун сжимает зубы, прежде чем одним резким движением выпрямиться с ним на руках.              — Я буду в своём кабинете, — сообщает стоящим рядом Тэхёну с Чонгуком он, прежде чем быстрыми шагами направиться к лестнице.              Едва переступив порог офиса, он осторожно укладывает Чимина на диван, прежде чем медленно убрать руку младшего от лица, чтобы оценить масштаб повреждений. К счастью, открытых ран или переломов нет, однако отвезти Чимина к врачу всё равно стоит — на всякий случай. Главное, чтобы не было сотрясения.              — Чимин, ты меня слышишь? — тихо спрашивает Намджун, изо всех сил стараясь не показывать свою панику.              — М-м-м… да… ай-й, — медленно отвечает Чимин, морщась от необходимости двигать лицевыми мышцами. — Вау, босс… удар у тебя, конечно, отменный… — с натянутой улыбкой продолжает он, приводя себя в сидячее положение и шипя от боли.              — Тебе нужно в травмпункт, — говорит Намджун, внимательно наблюдая за всеми Чиминовыми действиями.              — Не надо, ничего не сломано.              Чимин открывает и закрывает пару раз рот, проверяя, не вывихнута ли челюсть. А он ещё думал, что та пощёчина — это больно… Удар от Намджуна ощущается так, будто его сбил камаз на полной скорости.              — Чимин… ну вот зачем ты вмешался, — спрашивает Намджун, присаживаясь на край дивана. Соль в том, что он даже не собирался на самом деле Джебома бить. Он просто бы остановился в последний момент: так бы до мудака лучше дошло. И остальные это прекрасно знали, именно поэтому ничего и не сделали. Намджун обычно не решает проблемы насилием, просто с некоторыми людьми по-другому нельзя.              Но теперь он жалеет, что вообще ввязался в эту ситацию. Хоть и ненамеренно, но он ударил Чимина.              По лицу.              И это после того, как Чимину уже и так досталось от его бывшего любовничка. Такими темпами, скоро Чимина придётся выносить из бара на носилках.              — Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности из-за меня, — невнятно бормочет Чимин в ответ, кажется, полностью сосредоточившись на боли в щеке.              — Чимин…              — Да ничего. Знаешь, меня никогда не били кулаком по лицу, это первый раз. Минус ещё одна вещь, которую стоит попробовать в жизни. Да и от тебя было получить явно лучше, чем от какого-то левого мужика, — шутит Чимин в надежде немного разрядить напряжённую атмосферу, витающую в комнате. Честно говоря, он не может точно сказать, чем руководствовался, когда полез под удар. Всё, о чём он мог думать тогда — как бы всё не вышло из-под контроля. Драка ведь случилась из-за него, поэтому он и решил вмешаться, встав между Джебомом и Намджуном. В ретроспективе, он мог просто оттащить Намджуна со спины, потому что было, блин, больно. От Намджунова удара у него верх и низ поменялись на секунду местами, он не понимал, где находится и чьи его держат руки. Он будто с большого расстояния слышал чей-то зовущий его голос, а когда более или менее пришёл в себя — босс нёс его на руках в знакомый кабинет.              — Я ведь мог тебе что-нибудь сломать, — со вздохом отвечает Намджун, зарываясь лицом в ладони. Он просто не может понять: почему ничего никогда не идёт по плану, если дело касается Чимина? Сначала на него накинулся его психованный бывший, и Намджун ещё пару дней после этого корил себя и рассуждал, что мог сделать, чтобы этого не произошло. Но вина за ту пощёчину просто меркнет по сравнению с тем, что он чувствует сейчас. Да, он против насилия, но занятия боксом для поддержания формы дают о себе знать. Намджун знает, как бить, чтобы было больно.              Когда он увидел перед собой Чимина, то, естественно, попытался отстраниться, но было поздно. Всё, что он мог сделать — немного отклониться назад, чтобы смазать удар. И не сказать, что это особо помогло…              Раздаётся тихий стук в дверь, и, прежде чем Намджун успевает что-либо сделать, входит обеспокоенный Хосок с пакетом льда и полотенцем. Он передаёт их Намджуну и, попросив дать знать, если понадобится что-то ещё, уходит так же быстро, как и пришёл — Намджун едва успевает поблагодарить его, прежде чем снова возвратить внимание к Чимину, продолжающему морщиться от боли даже с приложенным к лицу льдом.              — Можно вопрос? — прерывает молчание Чимин, и Намджун кивает, стараясь особо не давить на лёд, чтобы не сделать Чимину ещё больнее. — Почему… почему ты, эм, оттащил от меня Джебома?              Намджун медленно выдыхает через нос, осторожно подбирая слова. Он не знает, как ответить Чимину на этот вопрос — на него он не может ответить даже себе. Вот Тэхён подходит к нему и сообщает, что Чиминов хахаль в стельку пьян. Вот он решает понаблюдать за ними, чтобы вдруг с Чимином не случилось ничего плохого. Он ведь не вчера родился — знает, как это обычно происходит на подобных вечеринках, и что Чиминов костюм плюс бухой перевозбуждённый парень априори не могут равняться ничему хорошему.              Хотя не то чтобы он вообще должен был вмешиваться. Чимин — взрослый самостоятельный парень, вполне умеющий принимать решения и отвечать за последствия. Мир бы не рухнул, даже если бы этот мудак отымел на ближайшей плоскости Чимина так, чтобы тот ещё неделю ходить не смог. Если бы Чимин этого хотел. Но вот только всё было совсем наоборот — Чимину было явно некомфортно от всех этих прикосновений, но ушлёпку было насрать, и он продолжал давить.              А Намджун просто не терпит этого дерьма. Ярый безудержный секс? Он только за, как и за все известные этому миру фетиши, но только если это всё происходит по согласию, а не в форме домогательства. Только не в его смену.              Поэтому он подошёл и, особо не думая, оттащил Джебома или как его там, от своего сотрудника. Изначально он собирался просто попросить оставить Чимина в покое и не нарушать его личные границы, но как только мудак открыл рот, в Намджуне проснулась злость.              Внутри что-то просто… сломалось. И Намджун вовсе не гордится этим. Он мог повести себя более разумно. Повести себя ответственно и уважительно, однако что-то внутри него оскалило зубы и было готово вцепиться Джебому в глотку. Возможно, это всё фейковые тату. Или недостаток сна. Возможно, во всём виноваты жуткие звуки, специально добавленные в аудиодорожку к Хэллоуину, доносившиеся со всех сторон. Что бы это ни было, оно довело Намджуна до такого бешенства, что он опустился до насилия.              Но что ответить Чимину? Самому бы разобраться.              — Я, — медленно начинает Намджун, тщательно обдумывая каждое слово. — Мне показалось, что тебе было неприятно и дискомфортно танцевать с ним, — решает-таки выдать полуправду он, опуская часть о том, что в какой-то момент потерял над собой контроль.              — Ой… это было так заметно? — к великому Намджунову удивлению бормочет Чимин, выпячивая нижнюю губу. — Я вообще ничего скрыть не могу…              — …ты что, даже не злишься на меня?              — …за что?              — За то что испортил тебе свидание.              — Да нет… ты прав. Я не был к этому готов. Всё просто… я не знаю, это не было приятно. Мне очень понравилось танцевать с Тэхёном, и я думал, что с Джебомом будет так же весело, но… я не знаю…              Намджун опускает взгляд, не зная, что на это ответить. Иногда он забывает, что Чимин за человек. У Чимина ведь есть полное право злиться. Намджун вмешался в его отношения, устроил сцену и даже ударил его по лицу, но Чимин ни на секунду не показал и капли злости или разочарования. Он выглядит больше разочарованным в себе — и это просто не укладывается у Намджуна в голове.              — Прости, — тем не менее, извиняется он, зная, что Чимин в любом случае заслуживает извинений.              — А? Да не парься по этому поводу, — вместо этого отвечает Чимин, указывая на опухшую щёку и улыбаясь, чтобы в следующую секунду тут же об этом пожалеть и сморщиться от боли.              — Я не про щёку. Ну, точнее, про щёку тоже, но в основном я хотел извиниться за то, что влез между тобой и Джебомом. Я не должен был этого делать.              — А… ну… на самом деле я рад, что ты помог. Мне стоит научиться говорить «нет» людям.              — …да, неплохо было бы.              — Да…              — Я извинюсь перед ним, если захочешь, — искренне предлагает Намджун, хоть всё его нутро и протестует против этого действия. Он скорее отдал бы свой бар за бесплатно, чем извинился перед этим мудаком, но если Чимин хочет — он это сделает.              — Да не надо… Не думаю, что у меня с ним что-то получится.              — В смысле?              — Не думаю, что могу быть с кем-то настолько… грубым, — честно отвечает Чимин, прокручивая в памяти все действия Джебома. Возможно, дело в алкоголе, но во время их танца тот был очень напористым, даже слишком, а ещё первый начал агрессировать на Намджуна и с кулаками полез тоже первый. Чимин знает, что у него нет определённого типажа парней, но с таким поведением он явно мириться не готов.              — …уверен? — спрашивает Намджун, изо всех сил стараясь игнорировать пилящее чувство внутри, говорящее ему, что сам он тоже вполне может быть классифицирован Чимином, как «кто-то настолько жестокий».              — Уверен… — дует губы Чимин, вытягивая перед собой ноги. — Как там говорят — первый блин комом? Бог любит троицу? Так, стоп, зря я это сказал, получается, что со следующим моим парнем у меня тоже ничего не выйдет, если он у меня, конечно, будет, — продолжает он скорее для себя, чем для кого-либо ещё. Намджун не может сдержать улыбки.              — Будет-будет, — ободряющим тоном обещает Намджун, машинально кладя руку Чимину на затылок, чтобы потерпать его по голове. И только когда тот с любопытством поднимает глаза, Намджун быстро убирает руку, притворяясь, что она нужна ему, чтобы прикрыть рот, пока он прочищает горло.              — Блин, цепи начинают натирать, — жалуется Чимин, оглядывая свой костюм. Теперь, когда от праздничного настроения не осталось и следа, всё, чего он хочет — это поскорее снять с себя эту страшную конструкцию. Проблема только в том, что он не очень понимает, где начинаются и заканчиваются все закреплённые на нём цепи, покуда всем этим занимался Тэхён, — а значит, что теперь придётся сидеть и покорно ждать конца смены, чтобы избавиться от костюма.              — Давай помогу, — предлагает Намджун. — Могу одолжить тебе чистую рубашку.              — У тебя есть лишняя рубашка?              — Есть. Всегда держу её про запас, мало ли что может случиться.              — Ого, очень разумно.              Больше Чимин не произносит ни слова за всё то время, пока Намджун отцепляет от него все большие и маленькие цепи. Как только с ними покончено и пора переходить к ремешкам, он внезапно ловит себя на том, что как-то странно и даже чересчур взволнован. Не то чтобы он никогда никого в своей жизни не раздевал (если то, что происходит сейчас, вообще считается за раздевание), да и Чимина он уже без рубашки видел, так почему же это ощущается, как что-то неправильное?              Пальцы случайно соскальзывают, проезжаяясь по гладкой Чиминовой коже, и Намджун отдёргивает руки, будто обжегшись. Да что с ним такое сегодня?              — …всё нормально? — спрашивает Чимин, замечая складку между Намджуновых бровей.              — Да, просто… этот ремень, — лжёт Намджун, притворяясь, что возится с частью, которую уже давно отстегнул.              — А, да, там немного сложно. Этим всем Тэхён занимался.              — Я вижу.              Разобравшись с ремнями, Намджун лезет в небольшой шкаф рядом с рабочим столом, чтобы достать оттуда белую накрахмаленную рубашку и передать её Чимину.              — Ой, пахнет приятно, — непонятно кому говорит Чимин, нюхая ткань и улыбаясь своим мыслям. Намджун не отвечает, вместо этого занимая себя сборкой всех частей Чиминова костюма вместе. — Вау, босс, я, конечно, знал, что ты высокий, но… — продолжает бормотать Чимин, и Намджун инстинктивно вскидывает голову, чтобы обнаружить Чимина, почти утонувшего в его рубашке. Рукава явно придётся подворачивать, потому что за ними не видно даже Чиминовых пальцев, а сама рубашка спускается ему аж до середины бедра.              Намджун сглатывает и отводит взгляд. Обычно мужчины надевали его вещи после секса, желая при этом выглядеть мило или зачем там это ещё делается — но каждый раз это не вызывало у Намджуна никакой реакции, кроме раздражения: он вообще не очень любит делиться своими вещами.              Но с Чимином всё было иначе. Возможно, это потому, что ещё никто, настолько миниатюрный, не носил его одежду. Возможно, он сейчас путает чувство вины с чем-то ещё. Или просто это из-за того, что Чимин первый, кто надел его рубашку не после секса. Что бы это ни было, Намджун заталкивает это чувство подальше и напоминает Чимину, чтобы не забывал прикладывать к щеке лёд.              Когда вечеринка подходит к концу, несмотря на всеобщий протест, Чимин всё же остаётся, чтобы помочь прибраться. Беспорядок куда крупнее, чем в обычные дни: по полу раскиданы конфетти и куски Хэллоуинских костюмов вперемешку с пролитыми напитками, от которых обувь липнет к полу.              — Чимини, упрямый ты баран, — бормочет Тэхён, протирая пространство рядом с Чимином. — Кстати, это что, рубашка босса?              — А, да. Цепи начали натирать, так что он мне помог их снять и одолжил рубашку!              — Неужели он…              — Что?              — Ничего, не бери в голову. Как твоё лицо?              — Болит… но ничего, заживёт.              — Ты всех до усрачки напугал, когда полез. Босс даже не собирался по-настоящему его бить, а ты встал перед ним и получил по лицу… ну вот что с тобой делать.              — В смысле «не собирался»?              — Он вообще никого не бьёт. Все это знают, и я что-то даже не подумал, что ты не в курсе.              — …то есть он не ударил бы Джебома?              — Ну конечно нет. Намджун и мухи не обидит, если только эта муха не будет угрожать убить всю его семью, — как ни в чём не бывало объясняет Тэхён, прежде чем выругаться на особенно липкий участок пола. — Это была такая, э-э, тактика. Он просто попугать его хотел. Тебе ещё повезло, что он смягчил удар, иначе тебе бы не поздоровилось. Он, вообще-то, боксом занимается.              Чимин содрогается, внезапно представив себе худший исход.              — Ну, точнее, обычно он бы вообще не полез отдирать от тебя того парня, — продолжает Тэхён, потягиваясь. — Но я думаю, ты его слабое место, Чимини, — ухмыляется он, поигрывая бровями и ожидая, что сейчас Чимин, как обычно, зальётся краской. Однако этого не происходит.              — Да не, вряд ли, я думаю, это потому что у меня отстойно получается вот это всё… с отношениями, — пожимает плечами Чимин, прежде чем вернуться к своей швабре, не обращая внимания на долгий, страдальческий Тэхёнов вздох.