Нечто большее

Джейме и Тирион поднялись на корабль. Прибывающие на нём служанки были очень удивлены, когда вместо обещанной беременной королевы им доставили только что родившую. Джейме уложил Серсею на кровать, а Тирион передал ребенка в руки поветухам. Самая главная из них настояла на том, что мужчинам нельзя находиться в покоях роженицы и выпроводила Ланнистеров. Джейме сел на пол у двери каюты. Тирион ушёл, вернулся с флягой вина в руках, поскольку ему срочно требовалось выпить после пережитого, и сел рядом с братом. Джейме выглядел так, будто бы рожал вместе с Серсеей, но на самом деле, он так переживал за сестру, что половина её физической боли передалась ему. Тирион видел это, но не мог придумать, что сказать, поэтому просто протянул Джейме вино. Корабль тронулся. Отплыв от гавани, Ланнистеры услышали оглушительный взрыв : Красный замок был сожжён вместе с Дейнерис Таргариен, и Тирион с облегчением вздохнул. Через несколько часов, когда уже обоих братьев клонило в сон, из каюты вышла поветуха и сообщила, что королева пришла в себя и зовёт их. Джейме вошёл в комнату и увидел Серсею. Сестра лежала на кровати, держала на руках их наворожденную дочь, завернутую в чистую белую простынь, и выглядела невероятно счастливой, несмотря на усталость. При виде брата глаза королевы засияли, она улыбнулась. — Ты в порядке? — Заботливо спросил Джейме, садясь на кровать рядом с сестрой и думая, что первый раз видит её настолько счастливой. Эта мысль подарила ему чувство невыразимого спокойствия. — Более чем. — Улыбнулась Серсея, отодвигая край простыни и давая брату взглянуть на их дочь. — Она прекрасна. — Сказал Джейме, целуя сестру в лоб и чувствуя, как его сердце переполняется нежностью. Серсея прижалась к груди брата и продолжила качать маленькое счастье, спящее на её руках. Тирион предпочёл наблюдать за этой чудесной картиной издалека. Увидев, что его брат и сестра абсолютно счастливы, Ланнистер подумал о том, что его миссия завершена, и вышел за дверь. Тирион подобрал флягу с вином и сел на пол, любуясь синей морской гладью. Ланнистер не помнил сколько прошло часов или дней, и сколько вина он выпил, прежде чем увидел стоящую за ним Серсею. На языке Тириона вертелось тысяча язвительных комментариев о том, что сестра нарушает его покой, но вместо этого из Ланнистеры вырвалось нечто неожиданное. — Ты в порядке? — Тирион не узнал свой собственный голос: слишком много заботы звучало в его словах. — Да. Насколько это вообще возможно. — Усмехнулась Серсея. Тирион едва держался на ногах от её красоты: золотые волосы сестры развивались на ветру, зелёные глаза сияли при свете луны и звёзд, на ней была чистая белая блуза без единого пятнышка крови и шёлковый халат. Серсея улыбалась, и Тирион подумал, что никогда не видел её настолько красивой, подумал о том, что это именно та Серсея, которую видит Джейме, и которую он так любит, подумал, что смог разглядеть её такой только сейчас, потому что она наконец была по-настоящему счастлива. — С ней всё хорошо? — Ещё более обеспокоенно спросил Тирион. — О да. Я покормила её, и теперь она спит руках отца. Пусть привыкает. — Усмехнулась Серсея. — Уж не думала, что смогу выкормить её собственной грудью. Извини, за подробности. — О, брось. После того что я сегодня увидел. — Нервно ухмыльнулся Ланнистер — Пообещай, что это останется между нами. — Улыбнулась Серсея. — Мне сказали, что ты отлично справился. — Серьёзно? — Ну, я жива, могу шевелиться и даже хожу, можно считать, что роды прошли удачно. Может это станет твоим призванием. — Засмеялась королева. — О, нет, спасибо. Я сделал это ради тебя, и это был первый и последний раз в моей жизни. — Промолвил Тирион, невольно поддаваясь веселому настроению сестры. — Тирион, — Серсея неожиданно переменила тон на более серьёзный — я...хотела сказать спасибо...за то, что ты сделал для меня и для...Джоанны, ты спас нас всех. — Королева смотрела на брата, и наверное в первый раз в жизни ощутила любовь к нему. — Я рад, что смог это сделать. — Сказал Тирион, чувствуя то же самое. — Я столько раз ошибался, но кажется жизнь даёт нам всем второй шанс. Возможно, мой единственный шанс искупить все свои ошибки перед тобой и Джейме — это сделать вас счастливыми. — Тебе это удалось. Конечно, я никогда их не забуду, — Королева смахнула неуместную слезу — но думаю, что теперь смогу спать спокойно. Ты ведь станешь моим десницей? Давай, мы отличная команда, когда не пытаемся убить друг друга, я разрешу тебе пить на работе. — Ну раз, меня просит сама королева. Тем более вас с Джейме нельзя оставлять друг с другом на долгое время. Он бы гордился тобой. Отец. — Тирион вспомнил, пожалуй, самого ненавистного ему когда-то человека, но вдруг понял, что стал злиться на отца гораздо меньше. — Не думаю, учитывая, что я забеременела от брата, а потом отдала власть врагу. Сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь мог бы гордиться мной. — Ответила Серсея с нотой грусти в голосе. — Но я знала человека, который бы гордился мной, просто потому что я есть. — Грусть на лице королевы сменилась вновь радостью. — Какой она была? — Неожиданно для себя спросил Тирион. Ему вдруг захотелось узнать о матери, которую он не имел возможности знать. — Мама была... — Серсея не закончила, ей снова пришлось смахивать раздражающие её слёзы. — ...у неё были все те качества, которых не хватило мне, чтобы стать идеальной матерью и женой. Она была той, кто объединял нас всех. Она очень любила меня и Джейме, и тебя, когда ты ещё был внутри неё. Это всё, что я помню. — Думаю, это самое главное. — Задумчиво произнёс Ланнистер. — Как бы банально это не звучало, любовь — главное в жизни. — Не знаю смогу ли я стать хорошей матерью в этот раз. — Произнесла Серсея, кажется впервые озвучив эту долго мучающую её мысль вслух. — Конечно, сможешь. — Ободрительно сказал Тирион, удивляясь собственной доброте. — Ты отдала всё ради...Джоанны. Со временем она это поймет и оценит, и вы с Джейме будете любить её, и все мы будем любить её. — Но ведь я уже...я имею в виду, что в моём возрасте не принято рожать. — О чём ты говоришь? Не принято рожать? Когда тебя вообще волновало, что принято, а что нет? Сколько я тебя знаю, ты всегда была разрушением всех существующих стереотипов о том, что можно делать и что нельзя. Ты первая королева в истории, ты последняя, кто сидел на Железном троне, ты разделила семь королевств, ты спишь со своим братом-близнецом. Сколько? — Тридцать лет. — Серьёзно? — Мы рано повзрослели. — Я никогда в вас не сомневался. Ты спишь со своим братом - близнецом, посылая нахер все моральные нормы и понятия. Да это же...невероятно. Ты пережила всех мужчины, которые тебя угнетали и считали недостойной, и доказала всем, что они ошибались, даже мне. Да ты просто удивительна. — Сколько вина ты выпил? Поскольку это самое большое количество комплиментов, которое я от тебя слышала. — Ну, либо я очень-очень пьяный, либо это всё правда. — Будем думать, что да. Я должна идти, мне нельзя долго стоять. — Серьёзно? — Да, сидеть вообще нельзя почти неделю только лежать или стоять. Нельзя мыться в ванной почти месяц. Надо писать каждые два часа. Нельзя есть почти все продукты. — Боже, я сочувствовал тебе, пока ты рожала, но сейчас... — А самое страшное знаешь что? Нельзя заниматься сексом и нельзя пить вино до конца кормления. — Семеро, это же пытка какая-то. Боже, я сейчас реально зауважал всех женщин в мире. — Вот бы все это сделали. Может тебе начать бороться за права женщин? — усмехнулась королева. — Я пойду, надо кормить Джоанну. Я люблю тебя, маленький брат. — Улыбнулась Серсея. — Я тебя тоже. — Сказал Тирион вслед сестре, думая о том, что они впервые сказали друг другу эти слова, и том, что он наверное впервые в жизни всё сделал правильно.