Жить прошлым или будущим?

Всё утро у музыканта было по горло работы. А во время "окна" он ещё раз тщательно проверил все материалы, которые они готовили к конкурсу, чтобы потом не опозориться перед Куренаем. Даже к Дайго не пошёл на чай со сладостями, хоть тот и пытался несколько раз завязать с ним разговор, но Аой лишь вежливо просил прощение и опять с головой зарывался в работу. А как оказалось, там были ещё некоторые недоделанные вещи. Под конец четвёртого урока, когда он вёл его в 4-Г, в дверь постучали. — Войдите, — отозвался Вальт, и после этого в класс зашёл тот самый беловолосый мальчик, которого видел музыкант в прошлый раз. И точно так же он объявил об учительском собрании на большой перемене. — Х-хорошо, спасибо, — вежливо отблагодарил мальчика музыкант, а сам то кричал в душе. Ведь слишком быстро. Он ещё не отошёл от того, что произошло после первого собрания. И точно знал, что не отпустил Шу до конца, и не готов его видеть сейчас. А перепираться на счёт представления тем более. Аой чётко понял из вчерашних рассказов Ширасаги, что Куренай сделает всё возможное, чтобы насолить историку, а значит и добиться разрешения на представление — задача не из лёгких. Но раз уж он это затеял, то… не отступится. Даже не ради Луи, а скорее ради себя. Ведь нужно уметь не только отпускать прошлое, но и противостоять ему. Нужно порвать все свои иллюзии и прекратить сон, что затянулся на много лет. Дав детям задание, сам музыкант едва ли отсидел до конца урока, а потом выбежал из класса, и наполненный необъяснимой решимостью, направился в кабинет директора. С Луи он встречается перед самым кабинетом директора. Они ничего не говорят друг другу и вместе заходят. Там уже собралось много преподавателей, а ещё через несколько минут, когда присутствуют уже все, совещание начинается. И все то время Вальт неспокойно ерзает на своём месте, совсем не вникает в суть собрания, думая о том, что будет говорить и как смотреть Шу в глаза. И вот уже под конец он, видя, что Луи собирается начать разговор, тоже приближается к директору и первый начинает: — Мистер Шу... — Да, что-то ещё? — Уделите нам минутку внимания, пожалуйста. — Да, конечно. Что-то случилось? — Да нет, мы хотели поговорить на счёт того спектакля, что мы готовили. Шу при упоминание этого сразу же нахмурился. — Мы уже говорили по поводу этого. Дирекция отказалась. — Да, мы помним, — встревает Луи. — Мы немного из-за другого. Мистер Аой предложил прекрасную идею. — от этих слов Вальт смутился, потому что на него уставились сразу две пары глаз. — Так как мы всё уже сделали и нам осталось лишь поставить спектакль, мы не хотим, чтобы наш труд был потерян, поэтому… — Нет, — перебивает Куренай учителя истории, даже не дослушав. Ему уже не нравилась ситуация, а только мысль о том, что эти двое опять будут проводить хрен знает сколько времени вместе, и он, возможно, опять не сможет познакомится ближе с Вальтом, злила его. — Но вы же ведь даже не дослушали, — растерянно говорит Вальт. — А вы думаете кому-то будет интересный этот спектакль? Сейчас миром правят цифровые технологии, и никто не заинтересован в каких-то спектаклях и… — Вот именно, — перебивает Куреная учитель музыки. — Интернет захватил мир, но то, что никому больше не интересны спектакли — неправда. На самом деле даже из тысячи человек найдётся десять тех, кому интересно наблюдать за живым актёрским мастерством на сцене театра, а не всего лишь за мелькающими картинками телевизора. Думаю, и в нашей школе найдутся те, кто хочет испробовать свой талант, так почему мы не даём им такой возможности? Школа же ведь именно это и должна делать: давать знания, развивать таланты и сталкивать с трудностями, которые в будущем могут быть у наших учеников, а не только давать им зубрить материалы из учебников. Если мы хотим, чтобы они не только сидели за учебниками, перерываясь время от времени на телефон, а и видели ещё что-то кроме букв и мелькающих картинок, то почему сидим и бездействуем? Чего ждать? Чтобы вы знали, кино — это наиболее развитое империалистическое средство контроля над массами. И если мы и будем сидеть так дальше, сложа ручки, только потому, что появилось что-то более быстрое, чем спектакли, да ещё и с эффектами, то и вся ценность живых моментов пропадёт. Их попросту не будет. Всё это Аой говорил будто на одном дыхание, очень быстро и эмоционально, а когда воздух закончился, казалось, что он больше не дышал. Оба мужчины внимательно его слушали и даже не пытались прервать этот поток слов. А когда он замолчал, то в уже пустом кабинете воцарила тишина. Воцарила буквально на пол минуты, но всем казалось, что на вечность. — Что же, раз так… То я позволю показывать спектакль, но за одним условием: количество претендентов на роли должно набраться так же быстро, как и вы проделали всю свою работу, то есть за неделю. А ещё это должны быть действительно добровольцы, а не ученики, которые сделают это ради оценки. — Хорошо, — согласился Луи. — Спасибо. До свидания, — сказал он и вместе с Аоем вышел с кабинета. Как только они немного отошли, музыкант тут же припал к стенке, схватившись за сердце. — Сердце… сейчас… выпрыгнет, — еле сказал он, бешено бегая глазами поперед себя. — Всё хорошо. Ты молодец, Вальт, — опёрся рукой по одной стороне от Вальта Ширасаги, немного наклонившись над ним. — Твоя речь была сногсшибательной. Я сначала аж в ступор впал, — продолжал говорить учитель истории тихим голосом. — Ей, посмотри на меня, — наклонил ещё немного голову Луи. И Вальт поднял глаза, да так и застыл. Просто залил на улыбку Ширасаги. Луи невероятно шла мягкая улыбка, она делала его гораздо привлекательней, чем вечно хмурое лицо. И ещё Аой понял, что историк впервые улыбается. Тот кажется говорил что-то: «Ты молодец. Выкинуть целую тираду человеку, который тебе нравится и ни разу не заикнуться и не отвести взгляд, это действительно требует много силы воли». Может, ещё что-то, Вальт не вникал. Просто не мог после такого сконцетрироваться на словах. Ему нужна передышка. — Я это… пойду в класс, мне нужно подготовиться к уроку, — сказал учитель музыки, на том и разошлись. В тот же день повесили объявления о наборе. И ещё перед уроком, во время окна, к Вальт у зашёл психолог. — Что-то ты не заходишь ко мне, так вот я решил к тебе, — сказал он, демонстративно поставив коробку конфет на стол. Вальт извинился и включил чайник. А пока тот ещё не закипел, стал накладывать кружки, но когда и с этим было покончено, ему не осталось больше ничего кроме, как сесть и разговаривать с Дайго, чего он не очень то хотел, ведь знал, что тот заметит его странное поведение. Так и случилось. — Вальт, что произошло? Это из-за нашего директора? Какие у тебя с ним отношения? Сначала Аой застыл, но поняв, что больше собственно скрывать то нечего, начал говорить. Рано или поздно психолог бы до всего додумался сам. Так пусть он лучше расскажет ему, чем тот сделает ложные выводы. — Да вот именно, что никаких. Не было и быть не должно. Я знаю, что у него есть невеста, — вздохнул музыкант. — Есть, а может и не быть, — в такт ответил ему Дайго. — Завоевать его внимание не пробовал? — Но… — округлил глаза Аой, — у него же есть невеста, и он её любит. — А тебе совсем, хоть чуточку, не хочется оказаться на её месте? — прищурился психолог, а затем задал следующий вопрос: — Сложно вообще иметь нетрадиционную ориентацию? А Вальт правда не мог ответить. Ещё вчера он решил отпустить свои чувства и жить спокойно, но видимо сами чувства его отпускать не хотят. А на счёт ориентации… не сложно, когда есть человек, который любит тебя. И как-то сам не понимая, он слово за словом рассказал обо всем, что накипело на душе. Аой сам не понимал почему так легко сейчас рассказывает о том, о чем раньше молчал годами. И не сестре, не брату, не маме, а постороннему человеку. Пусть и другу, но постороннему. Возможно потому что это был не просто друг, а и психолог, который помог бы помочь разобраться в себе. Но он просто выслушал, не перебивая, а потом их разговор пришлось закончить, так как начинался урок Вальта. После окончания урока, Аой мог спокойно вздохнуть. Так как дел больше никаких не было, он думал, наконец, пойти домой. Вот там уже будет чем заняться, чтобы отогнать ненужные мысли куда подальше. Убраться. Ведь ещё с того периода как он устроился сюда работать учителем, времени убраться не было. Потом стирка. Ох, нужно будет постирать вещи Луи и отдать ему. Черт, так странно даже думать об этом. Хотя что такого? Ну одолжил человек вещи, бывают же и такие ситуации. Но не такого было в этом явление то, что музыканту нравился запах одежды Луи. Нужно будет спросить, чем он их стирает — поставил себе на заметку Вальт. И уже собираясь выходить из класса, сталкивается в дверях с…