Жить прошлым или будущим?

Прихватив последнюю бутылку вина, что осталась в тумбочке, Луи поспешил назад к Вальту. Тот уже был одет, но видимо до сих пор не в себе. — Вальт? — обратил внимание молодого учителя музыки на себя Ширасаги. — Смотри, что я взял, — выставил он бутылку. — Н-но, у меня ещё один урок есть, — тихим голосом объявил Вальт. — Ничего, я могу провести его вместо тебя, — предложил Луи. — А ты ещё и разбираешься в музыке? — удивился Аой. — Вообще-то, нет, — сразу же признался историк. — Но всему ж ведь можно научиться, правда? — с надеждой посмотрел он на парня, который в этот момент всё же потянул руки к бутылке и начал её открывать. — За час? — с иронией посмотрел на коллегу Аой, как будто тот сказал самую большую в мире глупость. Впрочем, это так и было. — Но, считайте, вам повезло, — после глотка прямо из горлышка сказал музыкант. — У меня урок с первоклашками. А мы собирались учить основные аккорды и разучивать песенку. Так что, если постараешься, то с лёгкостью запомнишь семь нот, где они находятся на клавиатуре, их продолжительность и в принципе основные азы, — закончил Вальт. — Вопрос, хочешь ли ты ещё заменить меня на один урок? — внимательно посмотрел он на Ширасаги. — Эм, … думаю, да, — немного неуверенно сказал Луи. — Любой опыт лучше, чем его отсутствие, и мне правда интересно хотя бы раз окунуться в ту атмосферу, в которой живёшь ты, — уже намного уверенней начал говорить историк. — И другие музыканты, — закончил он, увидев смятение в шоколадных глазах напротив. — Ладно, тогда иди ко мне, — согласился Вальт, сразу же встав из-за стола и сев за фортепиано, что было рядом. Ширасаги в свою очередь послушался и быстро подошёл к Аою. — Чего ты стоишь, садись, — заметил Вальт, что историк остановился позади него и приказал сесть. Но рядом не было другого кресла, что однозначно смутило Огонька. — Но мы не поместимся на одном кресле — Поместимся, — возразил музыкант и чтобы убедить коллегу, немного подвинулся. Однако, когда Луи сел, всё равно было тесно. Но Аой на это не обращал внимания, а Ширасаги, кажется… был доволен? Порывшись в бумагах, что стояли стопками на инструменте, музыкант вытянул несколько листов, затем поднял крышку и положил ноты, как оказалось, на ту штуку, что обычно их держит, как много раз видел Луи. — А как эта штука называется? — сразу же поинтересовался историк. Неожиданно в нём заиграло любопытство, что было ушло на многие годы. И неизвестно, в чём мужчина был заинтересован больше: в музыке или всё-таки в Вальте? — Это пульт. Это педали, — прокомментировал музыкант, указывая на две лапки, что внизу инструмента. — А для чего они нужны? — Эта, — нажал Аой на левую педаль, — делает звук тише, а эта, — теперь на правую. — Делает его более мягким и расплывчатым. Если нажать ноту и правую педаль, а затем отпустить ноту, но удерживать педаль, звук ещё некоторое время будет звучать, — рассказывал дальше музыкант, подтверждая всё это действиями. — Но это тебе не нужно. Ведь главная задача – выучить ноты. — Хорошо, — без особого наслаждения ответил Луи. На самом деле, он был не против послушать информацию, которая ему в жизни не пригодиться. А все потому, что мог просто наблюдать за коллегой, не особо вслушиваясь в его слова. Но раз он пообещал заменить того на уроке, значит выполнит своё обещание и сосредоточит своё внимание на учении. — Для начала просто запомни последовательность нот: до, ре, ми, фа, соль, ля и си. Теперь посмотрим, как они записываются на листке. Минут десять Вальту пришлось объяснять, что такое нотный стан, ключ соль и другие мелочные правила. После теоретического материала они перешли к практике, и вот здесь появились затруднения. Поначалу Ширасаги терялся между множеством чёрно-белых клавиш. К счастью, у Аоя появилась идея. Он на небольших клочках бумаги написал название нот, каждое по отдельности, а затем приклеил односторонним скотчем к клавишам первой октавы. — Вот, так будет легче запомнить. Да и, когда будешь играть, не собьёшься, — довольно почесал маленький носик и взглянул на творение Аой. Ширасаги в свою очередь тоже улыбнулся. Вальт в процессе работы забыл о случившемся, и ему, кажется, становилось легче, что не могло не радовать Луи. — А теперь попробуй прочитать с листа, — указал музыкант ему на лист перед ним. — Прочитать? — не понял Ширасаги. — То есть, заиграть то, что написано нотами здесь, — указал взглядом на ноты перед носом Аой. Но как только историк начал играть, музыкант сразу же его остановил. — Нет, не так. Вальт перехватил руку Луи и начал ставить в правильно положение. — Кисть должна быть приподнята, а не лежать на клавиатуре. Пальцы должны быть собраны вот так, — музыкант расставил пальцы коллеги по нотам, так как нужно. — Представь, что ты держишь в руке яблоко или мячик. А лучше давай попробуем вот так, — после последних слов Аой положил руку Ширасаги поверх своей и продолжил объяснять так. — У тебя такая маленькая рука, — улыбнулся историк. В груди у него всё трепетало непонятно от чего. Возможно от того, что чувствовать тепло чьей-то руки невероятно. Ощущать мягкость кожи под своей немного шершавой тоже непередаваемое чувство. Он вообще сейчас себя ощущал школьницей, которая проводит время со своим крашем. — Что? — Аою показалось, что он что-то не дослышал, и ему показалось, но нет, Луи повторил точь в точь свою фразу, ещё и добавил:  — Это так мило. Вот чего-чего, а такого музыкант точно не ожидал от вечно хмурого и неприветливого коллеги. Услышать что-то вроде комплимента от Ширасаги было очень непривычно. Вальт даже не знал, как отреагировать на это. — А у тебя нет, — ляпнул он. Теперь пришла очередь удивляться Ширасаги. — Ну, то есть я хотел сказать, — начал выкручиваться Вальт, поняв, что не нужно было говорить ничего такого. — Я хотел сказать, что они не выглядят милыми, как у ребёнка, а мужественными. И о таких руках можно только мечтать. — Мечтать? — Ну, да, — невинно похлопал ресницами Аой, смотря куда угодно, но только не в глаза Ширасаги. Впрочем, не понимая, что творит, он опять взял руку коллеги только на этот раз не для обучения. — Все эти костяшки и выступившие сухожилия выглядят слишком… — во время этих слов Вальт проводил своими пальцами по руке Луи, а под конец он, кажется, действительно залип. — Слишком?.. — потребовал продолжения историк, наклонившись к музыканту. Ему перехватило дух от всего, что только что сделал и сказал Аой, но ему хотелось услышать ещё. Вальту пересохло в роте, но сглотнув, он продолжил:  — Если бы ты был музыкантом, я бы посоветовал идти на гитариста. В тебя бы влюбился кто угодно только за эти руки. И у тебя идеально длинные пальцы и… — под конец ему всё же не хватило дыхания. Они сидели так некоторые время, боясь пошевелиться или хотя бы что-то сказать. Казалось бы, наступила идеальная тишина, в которой нуждаются оба, но на самом деле каждый переживал бурю эмоций. Поняв, что тишина затянулась, Ширасаги прокашлялся:  — Может, … продолжим? — Ах, да, — встрепенулся музыкант, но потом вскочил с места, будто вспомнив что-то. — Я хотел тебе отдать, — начал он рыться в куче бумаг на столе. — Да где же оно? — нужная вещь всё никак не находилась, ещё и руки у Аоя тряслись от чего-то. Историк терпеливо ждал, пока коллега найдёт, то, что хочет, но из-под стишка наблюдал за ним. Такой милый з этим задумчивым видом. Может, пригласить на свидание? — мелькнул вопрос в голове. Нужно же убедится как-то, в своих чувствах, а лучший способ — познать человека. Но так и не решился, да и музыкант нашёл то, что так долго искал. — Вот! — радостный вопль разнёсся в кабинете. В руках Вальта была какой-то разрисованный листок. Что именно было нарисовано, Ширасаги так и не рассмотрел, но ему это и не понадобилось, потому что неугомонный музыкант сам сел к нему обратно и протянул его. — Твой стих. Только я его немного украсил, — смущённо продолжил Вальт. Он старался не смотреть на Луи, потупив взгляд в тот самый клочок бумаги. Но его выдавали уши, что уж слишком покраснели. Приняв без слов «подарок», Ширасаги стал его разглядывать. Что не говори, а талант у Вальта к рисованию был. Пастельные голубые и розовые тона к удивлению хорошо сочетались с резкими синими и в некоторых местах даже чёрными, изображая небо. А белое пятно, то бишь месяц, не бросался в глаза, а был еле заметным. Но в противоречие ему, по всему небу разбросанные звёзды как раз таки выделялись. Однако, всё было гармонично и радовало глаз. — Ты не злишься? — осторожно спросил Вальт, выдёргивая из мыслей. — Что? — Что я вот так без разрешения нарисовал здесь, — уточнил Аой. Ширасаги бы рассмеялся, но только улыбнулся. А в мыслях пробежало: «Глупенький, стих можно и на другом листе написать». Хотя это был и, правда, не обычный лист, потому что последний из блокнота Гоу. Но и Ширасаги действительно это не кольнуло, только заставило вспомнить о прошлом. — Нет, мне нравится, хотелось бы увидеть ещё какие-то твои рисунки. Желательно все. — Может когда-то, — не весело улыбнулся Вальт, вспоминая о больших коробках с рисунками Шу. — Продолжим? — теперь уже предложил музыкант. Они действительно продолжили, и до конца больше не было неловких моментов. Вальт старался избегать прикосновений с Луи, а тот и не настаивал, решив сосредоточиться на игре. Ему и самому было не просто делать что-то ещё. Главное – первый шаг он сделал, а теперь нужно дать время и себе и Вальту. К концу их обучения, в кабинет постучали. Это был Дайго. — Вальт, позволь мне объясниться, — попросил он, войдя и встав перед учителем музыки. — Совести нет? — начал Луи, но Вальт остановил его, кивнув Курогами. — Говори, — спокойно, почти без эмоционально, будто спрашивал о погоде, позволил Аой. — В общем, я… ещё раз прошу извинения. Сначала я написал статью, не думая о последствиях и о том, что будешь чувствовать ты, узнав. Честно говоря, я надеялся, что ты и не узнаешь никогда, ведь это не особо популярный журнал. Но, когда одумался… — Если кто-то узнает, я должен буду уволиться, — сказал музыкант, смотря прямо в глаза психолога. — Из-за твоей статьи, — добавил он, не меняя холодного тона голоса. Ширасаги сильно удивился такому поведению. Он не ожидал, что немного легкомысленный и в основном очень дружелюбный коллега может настолько холодно и отстранённо говорить. Вальт ещё с их первой встречи казался ему довольно тёплым человеком, о которых говорят: «Доброты такого на весь мир хватит». И дальнейший разговор он слушал внимательней, стараясь не пропустить ни одного слова. — Никто не узнает, я ж ведь забрал у Акиры журнал, а послезавтра будет новый выпуск, и он забудет об этом. «Ага, забудет,» — хмыкнул в мыслях Ширасаги, но ничего не сказал, надеясь, что учитель географии сдержит слово, и ни Вальт, ни Дайго никогда не узнают, что и тот знает. — Прости, я правда сожалею. Мне всего лишь очень нужны деньги, а редакция хорошо платит. Вечер перед этим я звонил, чтобы отменить поступление статьи в журнал, но он уже печатался, и нужно было заплатить много денег, чтобы его отменили. А у меня их нет. — Но, Дайго, в школе ж ведь хорошо платят, да и у тебя же должны были быть деньги от подработки, — удивлённо спросил Вальт. — Всё идёт на лечение и обучение моего младшего брата. Прости. В кабинете повисла тишина. Слова были исчерпаны. Впервые психолог не знал, как поступить и чего ему ожидать. Всё надеялся на доброту Аоя, хоть и знал, что не заслуживает её. Но Вальт сам закончил разговор, встав. — Удачи, — обратился он к Ширасаги. И взяв бутылку вина, что до этого стояла на столе, развернулся к двери, но потом остановился, опять повернувшись к Луи. — Когда закончите, встретимся в том месте, — слегка поднял он глаза, указывая на потолок. Историк понял, что от него хотели и согласно кивнул. — Ну, я, наверное, пойду. Удачи, — подал голос и Дайго, когда Вальт ушёл. — У тебя нет запасной жизни, так что лучше не обращайся ко мне, — негромким голосом сказал историк, не отрывая глаз, от нот. Курогами действительно хотел уходить, но, не удержавшись, остановился. — Тебя не касается, то, что произошло с Вальтом, но почему ты так злишься? — прищурил он глаза, внимательно следя за реакцией Ширасаги. — А с сегодняшнего дня тебя не касается тема Вальта, так что уйди с миром, — ответил Луи всё так же, не отрывая глаз от нот. — Когда вы успели настолько сдружиться, что ты готов и урок провести вместо него и морду набить, если нужно? Я тебя знаю уже три года, но ты изменился только сейчас, — продолжал допрос психолог, не обратив внимания на последние слова историка. — А тебя жизнь вообще не учит? — в свою очередь задал вопрос Ширасаги. — Дальше пытаешься залезть всем в голову и что-то выяснить. Я даже рад, что Вальт вовремя прекратил с тобой общаться, пока не излил тебе всю душу. Только после этих слов Дайго развернулся и ушёл, больше не пытаясь ничего узнать. Он действительно слишком напортачил в последнее время, и всё ещё чувствует себя виноватым перед Аоем. *** — А теперь давайте немного споём, — предложил Ширасаги. Дети с радостью согласились, ведь они ждали этого от начала урока. Конечно, школьники немного удивились, увидев вместо их приветливого и всеми любимого учителя музыки учителя истории. Поначалу, даже немного побаивались, зная с рассказов старшеклассников, что Ширасаги в некой мере может быть суров, но потом всё же привыкли. Да и самому учителю истории было некогда приструнить первоклашек, следя за тем, правильно ли он всё делает. Больше всего он, конечно, переживал, правильно ли сыграет и споёт. Хоть песенка была лёгкой, однако, он всё ещё не был достаточно силён в этой сфере, чтобы без переживаний играть перед такой кучей народа, пусть это всего лишь дети. Но судьба так и не дала ему этого сделать. В класс вошёл Аой. — Здравствуйте, дети, простите, что не пришёл раньше. Ну что, не мучал вас здесь мистер Ширасаги? — улыбнулся он. Глаза были уставшие, как заметил историк, но искренняя улыбка на лице музыканта оповещала, что тому лучше. — Ну, за кого вы меня принимаете? — ухмыльнулся Луи. — Дети, я вас мучал? — Нет, — хором отказали они, а историк только самодовольно улыбнулся, радуясь. Вальт тоже улыбнулся, не удержавшись. — А что вы собирались делать? — Петь, — отказали дети и опять хором. — Тогда приступим, — сказал Аой, садясь за фортепиано. — Спасибо вам, что провели урок, пока меня не было, — поблагодарил он и Луи. — Да не за что. Я могу остаться и понаблюдать? Вдруг когда-то ещё придётся вас заменять? — поинтересовался историк. Вальт, конечно, позволил, хоть его это, кажется, смутило. Однако позже он перестал обращать внимание на историка, который напротив пялился на него до конца урока. Ему нравилось наблюдать, как маленькие пальчики Аоя бегают по клавишам и слушать его голос, звучащий немного по-детски с этой песенкой, тоже нравилось. Ширасаги ещё не до конца понимал, с чего вдруг в нём такие перемены. Масла в огонь так же подливали слова Курогами о том, что раньше за ним такого не наблюдалось. Но чтобы это не было, Луи будет действовать до конца. — Эй, Луи, — Вальт толкнул легонько коллегу в плечо, так как тот не реагировал на слова. — Мой урок настолько скучен, что ты уснул с открытыми глазами? — попытался пошутить он, но умолк, когда историк вдруг схватил его за руку. К счастью или нет, но отреагировать на происходящее Вальт не успел. Ширасаги не остановился и потянул его так, что музыкант теперь практически весел на руках историка. — Нет, наоборот, — произнёс Огонёк, неотрывно смотря в глаза напротив. — Ты очень интересно преподаёшь, и я считаю, что мне есть чему у тебя поучиться. На моих уроках ученики пошевельнуться лишний раз боятся, особенно, когда не готовы к уроку, — улыбнулся он в конце, продолжая как-то загадочно смотреть на Аоя. Если бы ситуация не была до ужаса странная, Вальт бы просто посмеялся и как-нибудь пошутил, но он всё ещё не мог прийти в себя. Одна его нога расположилась на кресле между двух историка. Рука, как раньше писалось, удерживалась Луи, а вторая уперлась тому в плечо. Да и расстояние между лицами было крошечное. Да и странное чувство под ребрами, что в последнее время стало слишком часто его посещать, не давало покоя. — У тебя случайно не осталось ещё того вина? — вдруг спросил Ширасаги. — Нет, — удивился подобному вопросу в такой момент музыкант. — Тогда предлагаю зайти в магазин, что здесь напротив и прикупить кое-чего, а потом… — Луи сбавил голос на минимум, так чтобы его услышал только Вальт и придвинулся ещё ближе. От подобного тому спёрло дух. Он прекрасно понимал, что именно сейчас творятся не совсем привычные для его мира вещи, если их вообще можно было назвать нормальными. Впрочем, с момента, как он пришёл в эту школу, его жизнь начала подкидывать неожиданные сюрпризы. — Пойти в тот парк, на который выходило окно нашей квартиры, — закончил своё предложение историк. Но для Вальта даже они прозвучало как-то неправильно. — Нашей? — немного с непониманием повторил Аой. — В той, где сначала я, а потом ты жил, — объяснил Ширасаги, понимая, что коллега чем-то ошарашен и не все слова воспринимает. — А-а-а, — протянул музыкант, соскочив и отойдя как можно дальше, как только хватка Луи ослабла. — Ну, даже не знаю, — нервно почесал он затылок. Он, можно сказать, был на пределе и едва ли сохранял спокойствие. — А у тебя нет дел? Я думал, ты хочешь отдохнуть, а нам ещё готовиться к представлению, — затараторил Аой как с куме лёта, стараясь говорить так быстро, чтобы не выдать дрожание в голосе. — Нужно, наконец, сделать объявление и… — договорить ему не дали. Ширасаги резко встал и приблизился к Вальту. На самом деле, чтобы только взять свой телефон со стола, но он опять оказался слишком близко к музыканту, заставляя дрожать того ещё больше от неизвестности. — Думаю, это может подождать и до завтра, а дел нет, и у тебя надеюсь тоже, — приостановился он на последнем слове, но не дал что-то сказать коллеге. — Тогда жду тебя в школьном дворе. — Подожди, — только и успел сказать музыкант, как дверь захлопнулась, оставив ветерок за ушедшим. Только за пределами кабинета Луи смог схватиться за сердце от переизбытка эмоций. Чертовски близко. И неожиданно даже для него. Но ему нужен был тот рывок, иначе бы просто не смог бы продолжить. Лёгкая улыбка коснулась его лица. Он замер, прислушиваясь к возне за дверями, что последовала спустя минуту его выхода. И это только раззадорило его больше. Ширасаги чем-то забавлял ступор на лице Вальта. Его расширившиеся зрачки, будто тот увидел снег летом, да это лицо коллеги, на котором непонимание перемешалось со смущением и покраснело от выброса адреналина в кровь за короткий промежуток времени. Однако, случившееся ненадолго осталось в голове историка, достаточно было увидеть Акиру, который направлялся к выходу из школы. Луи быстро зашагал прочь от кабинета музыканта, чтобы не вызывать лишних подозрений, если его вдруг увидят. Как только он отошёл на приличное расстояние, учитель географии заметил его. — Как дела? Я слышал вы, интересно провели урок у первоклашек? Интересно, почему мистер Аой не смог провести его? — начал засыпать вопросами Яматога. В этот момент Луи буквально чуть не взвыл. И за какие грехи ему приходится постоянно слушать его, а потом ещё и подозрения отводить? Молодой учитель не стал дожидаться ответов, заваливая его новыми вопросами. — А вам понравилось? А вы умеете играть на каком-то инструменте? У вас было музыкальное образование? Поняв, что коллегу не особо интересует Вальт, Ширасаги только цокнул языком, не собираясь и дальше слушать бессмысленную болтовню. Они как раз вышли из школы. — А вы разве не собираетесь домой? — поинтересовался историк, молясь, чтобы тот об этом вспомнил и оставил его в покое. — Да, а вы, почему идёте в сторону школьного двора? — Так ваш дом в той стороне? — спросил Ширасаги, моля всех богов, которые знали об отрицательном ответе. Но, видимо, они решили иначе, так как Акира ещё радостней закивал на вопрос коллеги. — А вы, почему идёте в ту сторону? Или у вас дела? А может, хотите в магазин? — продолжал сыпать вопросами учитель географии. — Не советую в него идти. Там цены завышены, а продукты не всегда хорошего качества. Лучше идите… — Ширасаги просто не выдержав этого наплыву слов, и остановившись, начал чуть ли не кричать на бедного Акиру: — Мистер Яматога, я разберусь, куда мне идти, а вы лучше поспешите домой. Если я ничего не путаю, вы всё ещё не подготовились к семинару. Он будет уже на следующей недели. Так что настоятельно советую не тратить на меня время, а заняться своими делами. Под конец бедный историк аж вспотел, но внутренне его танцевало чечётку. — Д-да, конечно. В-вы правы, — пролепетал Акира и только после этого зашагал прочь. Луи знал, что немного переборщил, однако, не собирался извиняться. Все прекрасно знают, что у него скверный характер и лучше его не трогать лишний раз, но видимо Акира забыл об этом. Присев на лавочку Ширасаги стал дожидаться Вальта, предвкушая что-то грандиозное этим вечером. *** Несмотря на все запреты докторов, Шу сейчас обнимал девушку, лежа вместе с ней на койке. Последние часы именно так они провели: в тёплых объятиях, тихих разговорах и уютном молчание. — Шу, тебе разве не нужно на работу? — девушка немного повернулась к альбиносу, стараясь сделать это так, чтобы случайно не отцепить какого-то шнура от приборов. — Скоро придёт твоя мама, тогда и пойду, — ответил ей Куренай, не открывая глаз. На самом деле уходить ему совершенно не хотелось, но, к сожалению, действительно нужно было уйти, ведь вчера он так и не явился там, а утром решил остаться с Крис до прихода её мамы. — Слушай, нам обязательно ждать лета, чтобы устроить свадьбу? — спросил он, привстав немного и смотря на девушку сверху. — А что? Раньше ты постоянно её откладывал, — улыбнулась голубоглазка. — А сейчас не хочу больше откладывать. Боюсь, если мы ещё немного подождём, то обязательно что-то случится. На это девушка ничего не ответила, лишь провела ладонью по волосам Шу. — И скорее всего, натворю опять что-то я, — продолжил он, охотно принимая её ласку. Но Крис всё ещё ничего не отвечала, продолжая изучать, будто впервые лицо парня. И во взгляде её мерцало что-то до сих пор не виданное Куренаю. — А когда приду в себя, день станет ночью, а ночь это личный кошмар. На последних словах девушка тихонько засмеялась. — Шу, не драматизируй. Прекрати играть роль главного героя романтических романов. Ты мне нравишься таким, каким есть. И… — тут она замолчала, зарывшись рукой в волосы альбиноса, а после немного прижала, заставляя приблизиться к себе. — И я не позволю тебе что-то натворить. Если даже такое случиться, пусть лучше бояться те, кто захочет иметь с тобой какие-либо отношения, — прошептала она на ухо, поглаживая его волосы. — И после всего, когда снова встречусь с тобой, я всего лишь скажу, что скучала по тебе. Именно этих слов и не хватало Куренаю. Он бережно погладил щеку девушки, а затем наклонился, чтобы нежно поцеловать её. Сейчас он не понимал, почему раньше отвергал Куроду и почему старался не замечать всех её попыток сблизиться. Его в какой-то мере даже раздражали эти телячьи нежности. Но теперь, кажется, он нашёл причину. Всё просто — он боялся влюбиться в неё сильнее, чем того хотел. Их идиллию прервала мама, которая пришла к дочери. Больше Куренай не стал задерживаться. — До вечера, Крис, — поцеловал он на прощание девушку в лоб перед тем как отправиться по делам.