Антиниколь

Он сел в самом дальнем углу, охраняя свое одиночество. Окинул взглядом сдавленных в кучу общим страхом детей. Все примерно одного возраста: подростки старше 12. Жмутся друг к другу, озираются на зловещие бетонные стены, массивную решетку на узеньком окне. Один из мелких всхлипывает с самым жалким видом. Размазывает сопли и слезы по всему лицу. Никого нет рядом. — МК — 0139, на выход. Голос из-за приоткрывшейся железной двери замолкает, и все с оцепенелым страхом начинают искать вызванного на этот раз. Из середины дрожащей толпы выступает вперед хрупкий светловолосый мальчик и тихо идет к двери. Шаги шлепками отражаются от пола в повисшей гробовой тишине. Последний шаг – и дверь со скрежетом закрылась, поглотив маленькое тонкое тело. Каждый знает свой порядковый номер. Каждый судорожно считает, сколько раз откроется дверь, прежде чем забрать и его в неизвестность. Ни один не вернулся. Куда их ведут? Убивают? Или может на пытки? Самый младший разражается рыданием, завывая и плача. НК – 140а. Он видит из угла этот номер на плече у ребенка. Что ж, ему самому недолго осталось. 41ый. Неужели так близко… Его тоже пронизывает страх, но он пытается себя убедить, что скулить вот так его ничто не заставит. Ведь до сих пор он держался? — Ну, хватит реветь… Может нас всех освободят… — какой-то паренек с темно-рыжими волосами пытается успокоить следующего по списку. Идиот. Он что, не понимает, как это глупо сейчас? — Ты совсем спятил?! — истерично вскрикивает сидящий рядом парень. Все время до этого он не проронил ни слова, схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону с отупелым ужасом в глазах. И сейчас взорвался яростным, отчаянным плачем: — Да никто из нас живым не уйдет! Нас здесь душат, нас давят, и еще есть подвалы, я видел – там сотни таких же! Все дети, один за другим, устремляют взгляды на троицу: обезумевшего параноика, мальчишку, у которого от изумления даже слезы остановились, и растерянного, такого безнадежного обладателя надежды. — …там коридоры в крови, мрази в белых халатах – мы все подохнем, как твари, им плевать на… — Заткнись. Все внимание перебрасывается на скрытый густой тенью угол, из которого так решительно и бесстрастно прозвучало одно короткое слово. Ядовитый, полоумный смех: — А, еще один! Думаешь, тебя там ждет мамочка? Да нас только в аду заждались!! — Истеричка. — Мы выберемся! — смутно ощутив поддержку, декларирует рыжеволосый. И тут же почувствовав на себе десятки взглядов, виновато замолкает. Протяжный скрип двери. — НК – 140а и НК – 140б, на выход. Все недоуменно переглядываются с новым волнением. Разве так должно быть? Сразу обоих? Двое робко привстают с пола, пытаясь найти друг друга в толпе. Встречаются взглядами и с облегчением кивают, убеждаясь в наличии второго. За пару секунд образуется незримая связь, сцепляющая намертво двух случайных подростков. — Без промедлений, сукины дети! – рвется в камеру другой, грубый голос. Дверь открывается шире, и в желтоватом проходе все видят солдата с обезображенным шрамом лицом. На мгновение оторопев, двое тут же выбегают наружу. Страх. Универсальное, совершенное оружие. Едва закрывается дверь, все в полутьме переходит в движение, прокатывается неясным гулом волна вопросов. Каждый хочет найти себе пару, вдруг и ему повезет выйти с кем-то. Одиночество. Самая плодородная почва для страха в живом существе. Мальчик выбирается из тени в углу и, подсаживаясь к рыжеволосому, констатирует: — Мы следующие. Тот оборачивается, инстинктивно находя на одежде другого решающий номер. Да, так и есть. Они теперь в паре. На юном лице расцветает улыбка: — Тебя как зовут? — А номера, что, недостаточно? – с показным утомлением отмахивается второй. Но заметив, что совсем было расстроил напарника, добавляет неохотно, — …Акира. — А я — Кейске! Спасибо, что меня поддержал. «Поддержал?» — недоуменная мысль. — НК – 141а и НК – 141б, на выход, — размеренно объявил обжигающий холодом голос. — Ну, пошли? – тихонько спросил Кейске. Ничего не ответив, Акира встал с места и направился к двери. Кейске торопливо последовал за ним. Почти не страшно, когда одна судьба на двоих. Акира бросил на кровать сверток белья и опустился рядом. Пружины, покрытые хиленьким матрацем, прогнулись с тоскливым металлическим скрипом. «Значит, нас вызывали, чтобы просто распределить по камерам... А сколько пафоса!». Они находились по левую сторону коридора, а на правой, судя по всему, расположили «одиночек». Решетчатая дверь открывала вид на противоположную камеру, так же тонущую в полумраке. Освещался только узкий коридор, и этого света едва хватало, чтобы разглядеть очертания внутренностей бетонного мешка, в который их засадили, как котят: две кровати, прилегающие к стенам и оставляющие между собой тесный проход, отгороженный стенкой туалет, кран с водой и полукруглая раковина. — Знаешь, зачем нас сюда привезли? Акира перевел на Кейске недовольный взгляд: тот лежал на уже застеленной кровати, ожидая ответа на свой нелепый вопрос. Решив, что говорить что-то бессмысленно, Акира лег прямо на голый грязный матрац и отвернулся к стене. За окном уже ночь, детей еще продолжают распределять и неизвестно, сколько это продлится — так что можно пока не мучить себя ненужными мыслями. — Наверное, никто не знает... Поесть бы сейчас. Как думаешь, когда нас накормят? Акира закрыл глаза, упрямо продолжая молчать. Чего надо этому парню? Неужели так хочется показать себя уязвимым, ныть и пытаться завести разговор? — В любом случае, я рад, что нас двое. «А я уже начинаю жалеть» — раздраженно подумал Акира, зарываясь глубже в подушку. — Даже если ты все время молчишь, все равно здесь не одиноко… Ответ прозвучал угрожающе: — Спи. Убежденный его красноречием, Кейске засмеялся с виноватой улыбкой. Он все ждал, когда Акира скажет еще что-нибудь. Так хотелось услышать хотя бы слово… «Еще бы он этого хотел» — вздохнул Кейске, отвернувшись к стене. Утро встретило их яростным криком: — Поднимайтесь, сучье отродье! Кейске с трудом разлепил глаза. Чужой прокуренный голос вывел грань между явью и сном. Мысли тяжелые, плывут в голове… Тот, со шрамом. Он наконец вспомнил. — Если так и будешь валяться, по головке вряд ли погладят. — Акира сидел на застеленной кровати, недоверчиво косясь на лежащего напарника. Где-то в глубине коридора глухо залязгали замки, решетки, послышался торопливый топот детских ног. Шаги приближались, и Кейске поспешил встать. В камере было по-прежнему темно, но шестое чувство подсказывало – наступило утро. Ужасно раннее. У их решетки появился тот самый военный, приложил магнитный ключ к пластине на внешней стене и толкнул дверь, демонстрируя открытие замка. Тут же он перешел к следующей камере. За ним двинулась колонна подростков в униформе с номерами, и Акира с Кейске к ней поспешно присоединились. В конце следовал еще один надзиратель, проверяющий камеры на отсутствие в них детей. — В две шеренги! Следуя команде, все суетливо затолкались и попытались выстроить два ряда, избегая попадания в начало. В толпе Акиру снесло куда-то влево, он вмялся в решетку, поднял глаза – внутри камеры ничего не было. Только бугристые мягкие стены, и от смутной догадки об их возможном назначении похолодели руки. — У вас все не так? Акира обернулся: на него смотрели невероятные голубые глаза. «Красивый» — как-то сразу подумал парень, и бросил взгляд на ключевой номер, определяющий судьбу. МК – 139. Он шел почти перед ними. — Да, не совсем… — пробормотал Акира в ответ. — А мы уже встречались! Ты все такой же неразговорчивый, — усмехнулся мальчик, изящно склонив голову набок. — Нас в один день в детдом заселили, забыл? Акира разглядывал платиново-белые волосы, касающиеся плеч, волшебные глаза, улыбающиеся тонкие губы — и никак не мог вспомнить, где он его видел. Такого легкого и какого-то хрустального. — Ублюдки… Построение должно быть по номерам! – раздался голос откуда-то спереди, и вся толпа задрожала. Неожиданно его осадил другой голос: — Приказ был отдан некорректно, лейтенант. — Подполковник! – военные разом отдали честь. — Не заставляйте меня учить вас основам. Акира выглянул вперед и сразу нашел говорившего среди других взрослых. Безупречный и строгий, будто вытесанный из камня, молодой брюнет, измеряющий толпу пристальным взглядом. Скользнул по нему… Акира тут же нырнул обратно, проклиная свое любопытство. Страшно, очень. Будто прошили насквозь. Закончив осмотр, подполковник возвращает взгляд на военного с шрамом. — Вы второй поток, в 5:10 должны быть на обследовании. В 6:30 поведете в столовую подгруппу НК, в 9:00 — тестирование на… Акиру отвлек легкий толчок в бок: — Ну и кадр — тот, у окна, — тихонько хихинул 39-тый. Посмотрев в указанном направлении, Акира увидел странного человека: вроде бы доктор, судя по больничному халату, но под ним была надета вызывающе-красная рубашка, украшенная рыжим орнаментом. Золотые волосы зачесаны назад, сияя от тонны нанесенного лака. Он стоял, выделяясь на фоне угрюмой группы исследователей и улыбался блестящей, белоснежной улыбкой. «Откуда они все появились? Ведь только что не было!» — Акира настороженно их изучал, насколько позволяли стоящие спереди. — МК — 132, встать во главе первой шеренги! Вплоть до МК — 139, выстроиться по порядковым номерам! В толпе все снова заторопились, и 39-тый тоже сделал шаг вперед… На минуту остановился и обернулся к Акире: — Кстати, я Кау... Запомни на этот раз. — Акира, — ответно представился тот, не понимая беззаботности мальчика. — Ладно, увидимся… Кау поспешил занять свое место в колонне. — НК — 0140, в начало второй шеренги! Выстроиться по номерам! Акира протиснулся вперед, отыскивая предыдущий номер… Вот и Кейске. Взъерошенный, потерянный… — Вставай за мной, — Акира обошел его и остановился в положенном месте. Кажется, Кейске облегченно вздохнул: — Я думал, ты потерялся. Услышав это, Акира едва сдержал смех. Покачал головой, подавляя улыбку: — Такое только с тобой может случиться. Военный дал новое указание, развернулся, зашагал – и все разом последовали за ним. Наивные, ждущие чуда… Блондин в красном ухмыльнулся, разглядывая череду детских лиц. — Ну разве не удачная партия?