Когда ангелы не знают, что сказать

POV Ben. Я слышу из своей комнаты телефонный звонок. В утро воскресенья мне вряд ли кто-то будет звонит, если только это не по-настоящему серьезное дело. Я поднимаюсь, беру в руки телефон, и сердце несется галопом, когда я вижу его имя на экране. – Джо? – Здравствуйте, я совсем не помню, кто Вы, но Ваш номер был последним в набранных. Автоном. Джо все еще не вернулся, раз это он мне звонит. Хотя Джо и не стал бы звонить, он сразу бы приехал. – Это Бен, я тебя слушаю. – Мне совсем нехорошо, Бен, совсем… Я слышу в трубке грохот. Боже мой, Автоном так плох, что не может даже устоять на ногах и, похоже, потерял сознание. Мне нужно срочно выезжать к нему. POV Joe. Я в последний раз спешно оглядываю Империю, что была моим домом долгие годы. На Фредди уже не смотрю: мне и так слишком тяжело расставаться с ним, ведь он единственный, по кому я действительно буду скучать. Я делаю этот самый сложный шаг за порог – и Сапфировая дверь закрывается за мной в последний раз. И мне кажется, что этот оглушительный грохот закрытия двери, который отзывается многократным эхом в моей голове, слышит сейчас вся Империя, все семь небес до входа в Рай – вся Вселенная чует своим нутром этот ужасающий момент, когда падёт небесное существо, когда падёт ангел. Мне больше не доведется подниматься по этим удивительным землям, и потому я спускаюсь так медленно, как только могу себе позволить. Миллионы душ ждут своей очереди на взвешивание. Ха-ха, своим заседанием я заставил их ждать, понимаете? Я пролетаю мимо них с беззвучным истерическим смехом, и они смотрят на меня, как на сумасшедшего, перешептываясь друг с другом и показывая на меня пальцем. И никто из них даже предположить не может, что буквально несколько минут назад я был на целую ступень выше каждого из них, что у меня было все, – но я предпочел низвергнуть это, выбрав Любовь. Я вновь прибегаю к высокопарным суждениям, от которых успел отвыкнуть на Земле, надо снова от них избавляться. Стены между территориями сменяют друг друга, и я наконец начинаю по-настоящему осознавать, что со мной произошло. Что случилось с нами. Я больше не ангел – и впредь мне никогда им не стать. Я не человек, ведь люди имеют свойство рождаться, умирать и рождаться снова, а я – бессмертен, навечно заперт в одном молодом (хорошо хоть не старика выбрал, ума хватило) теле, не стареющий и не изменяющийся. Что я такое теперь? Разве хоть кто-нибудь мог бы ответить на этот вопрос? Да, морально я был готов к такому исходу, но я вовсе не осознавал, что недостаточно принять приговор – важно принять себя после этого приговора. А я не могу даже определиться, как мне себя называть. И уж точно я не собирался принимать два приговора вместо одного. Это был даже не нож в спину. Услышать, как твою родственную душу за твои грехи лишают возможности выйти из цикла реинкарнаций и попасть в Рай, все равно что сгореть заживо. Ты не умираешь моментально, ты уходишь в адских муках, страдаешь до самой последней секунды. А здесь – ты будешь страдать на протяжении всего своего существования, целую вечность. И у тебя нет даже шанса, что это закончится. Я не знаю, как мне смотреть ему в глаза. Как говорить с ним, вести себя, как ни в чем не бывало и делать вид, что все в порядке. Изо дня в день, из жизни в жизнь лгать ему, снова, и снова, и снова. Так поиздевавшись над душой Бена, Архангелы наказали меня дважды, ведь до скончания времен я буду видеть, как он раз за разом ускользает от меня, а я ничем не могу облегчить его жизнь, хотя бы одну из многих. Я пролетаю через пятую территорию, место абсолютного познания, и на короткое время притормаживаю. Оглядываюсь по сторонам и наконец понимаю главное: если в Раю нас обрекают на вечные адские муки лишь за то, что мы посмели найти и полюбить друг друга, пусть даже вопреки Высшему Закону Империи, – действительно ли это место может именоваться Раем? Так ли стоит туда стремиться душам, моей и его? Но ведь испокон веков так было заведено, что главная цель любой души – выйти из своего цикла реинкарнаций, покинуть колесо Сансары и выйти на новый уровень, подняться в духовном плане. Мне пора улетать отсюда, иначе мои рассуждения до добра не доведут, иначе быть беде. Я спускаюсь дальше и вижу территорию абсолютной любви. Знания, полученные мной на пятой границе сейчас обретают реальный смысл. Да, я обрëк свою возлюбленную душу на вечные странствия без возможности достигнуть Рая, и мою вину пред ней не искупить никогда. Но всё, что я совершил – я сделал ради Любви. И какой бы сильной ни была наша духовная связь, я не смог бы там, в Империи, показать Бену все стороны своей безграничной любви к нему, просто физически бы не смог. Самое прекрасное, что существует в этом мире, – чувствовать его тепло. Мне бы никогда не довелось сделать этого в Империи! Слышать его размеренное дыхание поутру, видеть, как во сне он морщит нос и сдвигает брови и гадать, что ему снится, уважая его личное пространство, не залезать к нему в голову, дабы узнать. Убирать ресницу с его щеки, едва касаясь пальцами его румяной кожи, и целовать его в нос, чтобы потом он жадно целовал меня в ответ. Готовить для него блинчики с вишневым джемом и слушать, что никакая ресторанная еда не сравнится с моей самой простой стряпней. Слушать его самый удивительный во всей Вселенной голос, который переливается тысячами колокольчиков, и едва успевать ловить взглядом порхающие по клавиатуре тонкие пальцы, эти нежные руки, которые так и хочется целовать. Смотреть в его невообразимые нефритовые глаза, полные миллионов алмазных искорок, и забывать дышать. Тысячи лет в Раю не заменят даже одного дня на Земле. Даже одного дня рядом с Беном. Все эти размышления помогают мне без особых сложностей преодолеть вторую территорию: воспоминания больше не тяготят меня, не тянут за собой в бездну. Я смирился со своими ошибками, я понял, чего на самом деле хотел все это время, чего мне не хватало в каждой из моих жизней. Кажется, я начинаю чувствовать что-то похожее на свободу. Главное, чтобы это не исчезло, когда я наконец увижу Бена. Передо мной простирается последняя территория перед высадкой на Землю. Когда ты поднимаешься, эта местность наполнена чарующим светом, пленительной прохладой, и нарастающим, почти болезненным притяжением к Раю. Теперь же меня ничего здесь не держит, ведь я больше не нужен там, наверху. Мне больше нет необходимости следить за временем, проведенным с людьми, теперь я – один из них, пусть даже и немного другой. Я вижу планету. Вижу земли и океаны, все ближе и ближе. Вижу пролив Ла-Манш, отделяющий Великобританию от континента. И наконец – вот он, мой дом, моя квартира. Но. Где Автоном??? POV Ben. На мое счастье Джон оказывается свободен, так что такси приезжает очень скоро после моего звонка. – Ты что-то совсем на нервах, парень, – говорит Тейлор, когда я сажусь в машину. – С Джо беда, сэр, – выпаливаю я, обхватив ладонями голову. – Нужно ехать как можно скорее, Вы помните его адрес. – Разумеется, – отвечает водитель, и жмет на газ, что есть сил, до самого места назначения. Я спешно выхожу из машины, напоследок бросив, чтобы он меня подождал, хотя сам до конца не понимаю, что это значит. Бегу на его этаж, и среди мыслей, путающихся в моей голове, всплывает одна: а что если он совсем безнадежен, если его жизненная сила совсем иссякла? Везти его в больницу – но как мы объясним, что с ним такое? Нет, при самом плохом раскладе это, конечно, единственный вариант, поэтому я и попросил Джона не уезжать, ведь не знаю, что ждет меня там, в квартире. Руки трясутся, я не сразу попадаю ключом в замочную скважину. Наконец открываю дверь и вхожу внутрь. Автоном лежит на полу в прихожей, в позе эмбриона. Он совершенно бледный, почти как лист бумаги, и я с ужасом думаю, что уже опоздал. Я подбегаю к нему, опускаюсь на колени и хлопаю по щекам. – Джо, Джо, ты слышишь меня? Это я!.. – Ты приехал, – почти беззвучно отзывается Автоном. – Мне кажется, это всё. – Ну, с чего ты взял, это не так, я что-нибудь придумаю, – быстро отвечаю я, приподнимая его за плечи, чтобы он мог хотя бы сесть. – Отвези меня на крышу. Я не понимаю, что происходит. Он едва шевелится, говорит так тихо, что я почти его не слышу, и просит о чем-то настолько странном, что точно не может прийти в голову человеку (а он ведь даже не человек по сути!) на пороге смерти. – На какую крышу, о чем ты?! – На ту крышу, ты знаешь, где она, – отвечает он, глядя прямо мне в глаза. – Я не знаю, что это и где, но ты знаешь. Отвези меня туда. Наконец меня осеняет. – Та самая крыша, куда я тебя приводил? Почему из всех наших воспоминаний в его памяти осталась только эта крыша? Он не помнит даже, кто я, но это осталось где-то на подкорке, в глубине подсознания? Автоном не отвечает на мой вопрос. – Я хочу увидеть небо. Если Джо, мой Джо сейчас не вернется, то мое сердце разорвется на сотню кусков прямо внутри грудной клетки. Слезы капают крупными каплями на пол, и я не знаю, что ему ответить. Я достаю из кармана телефон и прошу Джона подняться. Таксист заходит в квартиру и застывает на пороге. – Господи! Что с ним? – Я не могу Вам объяснить, – бросаю я. – Пожалуйста, помогите мне довести его до машины. – Бен, мы не довезем его до больницы, – с неподдельным ужасом шепчет Тейлор. – Нам туда и не надо, – отвечаю я, даже не поднимая на него глаз. Вместе мы спускаемся вниз и усаживаем его на заднее сиденье, я сажусь рядом и обнимаю его за плечи, внимательно прислушиваясь к его дыханию. Я не смогу поднять его на крышу, боже мой, это же 20-й этаж без лифта! Но мы сможем хотя бы доехать до этого дома, сделать хотя бы что-то. Если это последнее желание Автонома, то я знаю, этого просит частичка души Джо, я знаю, что где-то глубоко она там есть. А еще я знаю, что мой ангел не мог просто покинуть меня, оставить меня одного. Он обещал! Причина, по которой он мог не вернуться, может быть только одна: его больше нет. POV Joe. В квартире пусто. ГДЕ БЛЯТЬ АВТОНОМ??? Если из-за него что-то случилось с Беном, я никогда себе этого не прощу. Я облетаю вокруг дома, но не могу обнаружить никаких следов. Здесь у меня нет сфер, где я мог бы отмотать назад и увидеть, что произошло. Я могу только положиться на свою интуицию, на то, что часть моей души все еще с Автономом. Кажется, я что-то чувствую. Да, я знаю, где он. Тот дом, на крыше которого Бен рассказал мне о своих мыслях свести счеты с жизнью. Автоному досталась та частичка моей души, которая помнит это, и именно сейчас он в том чудовищном состоянии, когда только она в нем борется за жизнь, вот что я чувствую. Осознание почти физически ударяет по моей эктоплазме. Значит, Бен видел Автонома таким. Все то время, пока шел судебный процесс, он видел, как жизнь утекает из тела, которое я уже по праву могу назвать своим. Моя возлюбленная душа пережила столько боли и страха, сколько не удавалось почти никому. Я со скоростью света лечу туда.

Вместе мы или не вместе, Почти что нет разницы, Только не слышно, Дышит ли тело, Когда мы с тобой по отдельности. А мы по отдельности – есть ли?..©

Вижу Автонома, лежащего на земле, и Бена, который держит его под руки и что-то говорит. Пора. Я влетаю в тело и отрубаюсь. – Джо! Джозеф! Нет, нет, Господи, нет! Я открываю глаза после минутной отключки. – Я здесь. Это я. Все тело ломит. Я пытаюсь подняться, но у меня ничего не получается. – Это правда ты? Не Автоном? – срывающимся шёпотом спрашивает Бен. – Да, совершенно точно, – выдыхаю я, все еще предпринимая попытки встать, и на этот раз мне это удается. На ногах я все еще стою с трудом, но чувствую, как моя бессмертная душа все-таки берет верх над потрепанным телом, быстро приводя его в порядок. Бен все еще сидит на земле и смотрит на меня снизу вверх, как на восьмое чудо света. Я вижу, как слезы катятся по его щекам, а растрепанные светлые локоны то и дело набегают на лицо, гонимые холодным ветром. Наконец он поднимается и буквально мертвой хваткой обнимает меня, прижимаясь головой к груди. Его трясет от холода и переизбытка эмоций, я целую его в макушку и не отрываю губ. Наконец он тихо, почти невнятно бормочет: – Я думал, что больше никогда тебя не увижу. – Хотел так легко от меня избавиться? – у меня вырывается истерический смешок, и глаза наполняются слезами. Он поднимает голову и все так же тихо спрашивает: – Тебе пришлось заплатить за то, что ты находился со мной, да? – Знаешь, просто были кое-какие дела, я немного задержался, – быстро говорю я, пытаясь замять неприятную тему и перевести разговор. Бен отстраняется и смотрит на меня полным решимости взглядом. – Нет, больше никаких секретов. – Меня не было всего ничего, а ты уже так повзрослел, – я грустно улыбаюсь и убираю прядь волос с его лица. – Тогда говори со мной, как со взрослым, – твердо отвечает он, а потом коротко целует меня. – Я люблю тебя, Джо Маццелло. И я хочу доверять тебе, но для этого мне нужно и твое доверие тоже. – Даже если то, что я тебе расскажу, навсегда перевернет твой мир и может сильно помешать жить дальше? Я даже не могу смотреть ему в глаза, смотрю лишь куда-то за спину. – Потерять тебя было гораздо страшнее. Мой мальчик, мой Бенни. Мой самый сильный мужчина. Моя возлюбленная душа. Ты всегда был сильнее меня, и сейчас ты снова это доказываешь. Я набираю полные легкие воздуха и начинаю свой рассказ. – Ты прав, мое отсутствие объясняется тем, что меня судили в Империи. За то, что я во внеуставном порядке летал на Землю, за то, что воспользовался чужим телом. За то, что полюбил тебя. Бен сдвигает брови и продолжает внимательно слушать меня. – Если вкратце, – я развожу руками, – меня разжаловали из ангелов, так что теперь я такой же человек, как и ты. Он смотрит на меня с недоверием и нервно теребит манжету куртки. – Ведь это же не все, верно? – Тебя не так-то просто провести, вот же, – говорю я с легкой насмешкой. – Не всё, да. Ты говорил, что с нашей первой встречи тебя очень сильно тянуло ко мне, так же, как и меня влекло к тебе с самого начала. – Да, это правда так, – соглашается он. – Ты что-нибудь слышал про родственные души? – спрашиваю я. – Ничего серьезного, просто красивые истории, – Бен пожимает плечами. – Значит, мы с тобой – одна из этих красивых историй, – я пытаюсь улыбнуться, но по щеке предательски катится соленая слеза. – Наши судьбы были переплетены задолго до этой жизни? – он смотрит на меня с удивлением и непониманием. – Эта встреча была неизбежна? – Думаю, я ее все-таки немного приблизил, – отвечаю я и снова коротко целую его. – Это невероятно, я даже подумать не мог, что такое и правда может быть! – Бен берет меня за руку и переплетает пальцы. – Мы обрели друг друга… Сколько жизней спустя, сотню, две? – Вот как раз об этом я забыл спросить на Суде, прости. Он легонько толкает меня в плечо. – Не порть момент. – Ненадолго появившаяся улыбка снова сменяется серьезным выражением лица. – И ты все равно что-то недоговариваешь. – Общение со мной сделало из тебя неплохого детектива, – вздыхаю я с грустной усмешкой. – Скажем так, ты теперь вечность будешь наблюдать вот такого меня. – Подожди, это значит, что… – он опускает голову и отводит взгляд куда-то в сторону. – Что они, ну, кто там решает все эти суды, они не лишили тебя… бессмертия?.. – Он в ужасе распахивает свои огромные нефритовые глаза и хватает меня за плечи. – Джо! Ты будешь видеть, как я старею, а ты нет!.. Его бьёт крупная дрожь, и я сгребаю его в охапку, а он все ещё продолжает: – Джо… Джо, ты увидишь, как я умру… но ты останешься здесь, такой же молодой и красивый, каким я вижу тебя сейчас.. Я чуть отстраняюсь, беру его ладони в свои и едва касаюсь их губами. А потом пристально смотрю в глаза и говорю: – Ты прав, ты во всём этом прав. Но моё бессмертие даёт нам бесконечное время, потому что я последую за твоей душой в любую из твоих инкарнаций, я полечу за тобой в любой уголок Вселенной. – Я смахиваю слезы с его щёк и коротко целую в лоб. – Я всегда отыщу тебя, моя любовь, где бы ты ни оказался, какую бы судьбу ни выбрал. – Даже если я задержусь? – робко спрашивает Бен и прижимается к моей груди, как ребёнок. – Я готов ждать тебя целую вечность, потому что знаю, чего жду, – отвечаю я, обнимая его целиком, будто внезапно он уменьшился в размерах. – Душа моя, если бы время обернулось вспять, я снова сделал бы тот же самый выбор, ведь там, в Империи, у меня ничего не было, а здесь у меня есть ты. А потом поднимаю голову к небу и говорю: - И если ангелы слышат – я ни о чем не жалею.