***
Экзамены проходят не без напряжения. Каждый в техникуме, будто решив, что это его долг, считает нужным поныть о том, что он не сдаст ни один предмет, уйдёт на пересдачу, а что ещё хуже — его отчислят. И этот цирк продолжается даже в дни сдачи, когда второкурсники стоят у входа в злополучный кабинет, где, по их мнению, должна свершиться дальнейшая судьба всех студентов. — Когда меня вышвырнут из теха, мы же всё равно будем видеться? — грустно и совершенно не наигранно интересуется Серёжа, на что Фролова специально не обращает внимания, а Антон одаривает взглядом, аля «Ты что, придурок, что ли?». — Три человека заходят, — раздался голос парня, вышедшего из кабинета, на что Матвиенко в одночасье стал белее тех шпаргалок, что были заранее заготовлены и разложены по карманам широких брюк. — Пошли, а то так и будем тут сидеть до последнего, — подорвалась Оксана, в ускоренном темпе закрывая все свои тетради и пряча их на дно рюкзака. В аудитории было тихо и немноголюдно: все десять человек как по струнке сидели смирно, при том каждый за отдельным столом. Судя по сосредоточенным лицам одногруппников, те даже не пытались списать, так как уверенно что-то чиркали в своих черновиках, не отвлекаясь на внешний шум. — Ты чего такой зашуганный? Неужто ничего не учил? — усмехается себе под нос Павел Алексеевич, параллельно просматривая зачётки новоприбывших. — Ошибаетесь, — стараясь не выдать себя, протараторил армянин. — Я просто волнуюсь. На такую не самую убедительную реплику преподаватель одарил второкурсника насмешливым взглядом, отметив про себя, что постарается за ним проследить на протяжении всего времени, которое отведено на экзамен. «Чёрт бы его побрал», — думал Серёжа, в сотый раз натыкаясь на проницательный взгляд педагога конституционного права, явно не желающего давать студенту хоть какой-то шанс на списывание. Благо, у Фроловой всё шло так, как она того и хотела: тема, доставшаяся в билете, была прочитана ещё утром — на свежую голову. Потому девушка без труда строчила чуть ли не эссе на своём мало-мальском клетчатом листке, уже в скором времени готовясь отвечать. Естественно, Добровольский поначалу не поверил в весьма обширные знания девчушки, но, задав пару дополнительных вопросов, со спокойной душой отпустил ту домой, поставив в ведомости «отлично». В кабинете оставалось от силы человек шесть, — остатки группы, — среди которых сидели двое парней, явно не собирающихся идти к преподавательскому столу, то и дело подавая друг другу невербальные знаки, мол: «Ты иди — нет, ты». В какой-то момент,один из них всё же осмелел и, сгребая в охапку небольшой билет и черновики, двинулся в начало аудитории, присаживаясь прямо напротив преподавателя. — О, Шастун, а я уж думал не дождусь тебя. На меня находит чувство дежавю. — Не спорю: ничего не меняется. — Ну, а с ответом у тебя как? И юноша, проигнорировав заданный ему вопрос, начинает проговаривать всё то, что записал до этого, а также тот материал, что был предварительно выучен за вчерашний вечер. — Неплохо, неплохо… — горделиво произносит мужчина, занося ручку над пока ещё пустой клеткой. Мгновение длится будто бы вечность, за которую бедный парень уже успел перепугаться, но умиротворённо выдыхает, как только стержень выводит чёткую пять. — Как там Попов? — продолжает Павел Алексеевич, по-прежнему не отрывая взгляда от документов, и Антон в ту же секунду замирает, совершенно не ожидая такого «дополнительного» вопроса. — У вас всё хорошо? Шестерёнки внутри головы шатена наконец-таки пришли в действие, и, поняв, к чему клонит педагог, парень тут же, без тени стыда, почти неслышно отозвался: — Всё в порядке. Но скажу вам так: врать не хорошо, — после чего вскочил со своего места, направляясь к выходу, крикнув напоследок: — С наступающим! На такую дерзость Добровольский лишь хмыкнул, тепло улыбнувшись, чем вызвал непонимание со стороны других присутствующих, однако Шастун, уловив смену выражения лица мужчины, сразу просёк, что тот ликует из-за удавшегося плана. В коридоре стало ещё пустыннее. Где-то на другом его конце в руках уборщицы тихо скрипело старое железное ведро; из открытых кабинетов выплывали остатки второго курса, спешно спускаясь к гардеробу на первый этаж; и лишь двое друзей никак не могли покинуть стены учебного заведения, проводя своё время в ожидании третьего товарища. — Ну? Как? — поинтересовалась Оксана, как только из-за двери вышел невысокий парень. Его вид был явно не весел и отчасти тусклый, но, выдержав небольшую драматическую паузу, армянин всё же поднял глаза: — Четыре. — Блин, Серёжа! — всплеснула руками Фролова, «одаривая» юношу несильным ударом в плечо. — Напугал! — но тут же сменила гнев на милость, обнимая. Крайний день сессии был явно одним из лучших: после того, как все трое добрались до остановки, очередные объятия были довольно крепкими, будто студенты видятся последний раз в жизни; а уже когда сидели в автобусах, настроение и вовсе перевалило отметку в сто процентов, ведь душу грело не только осознание того, что учёбе наконец-то пришёл конец (пусть и на какие-то две недели), но и чувство постепенно приходящего праздника — нового года.***
Тридцать первое декабря две тысячи девятнадцатого года. В канун нового года все то и дело спешат закупиться продуктами, алкоголем, подарками, ну и, конечно же, найти место, где можно отметить такой праздник. Но как говорится: «Не важно где, а с кем». Вот и Шастун, пытался договориться хоть с кем-то из его окружения, кто был бы не против провести эту новогоднюю ночь не как обычно, — дома — а в компании друзей и знакомых. Но все попытки были тщетны: Оксана, как оказалось, уже давно нашла себе «пристанище» в виде квартиры подруги, с которой они собирались отмечать исключительно вдвоём; Серёжа, наконец-то дождавшись родителей из многочисленных командировок, решил провести этот день в кругу близких ему людей; Стас, похоже, на радостях, вообще свалил в другую страну — Грузию, ссылаясь на то, что его там ждут родственники. А с остальными ребятами как-то и не хотелось. Посему парень поставил точку в этих переговорах, сразу же после этого заявляя родителям, что остаётся дома. Антон Шастун 22:27 Арсений Сергеевич, с наступающим!Арсений Попов 22:29 Спасибо, тебя также с праздником
Антона немного смутила данная сухость в ответе от преподавателя, но напряжение как рукой сняло после того, как через пару минут было получено новое сообщение:Арсений Попов 22:31 Как у тебя дела?
Казалось бы, самый обычный вопрос, на который можно выдать банальное «нормально», «всё хорошо» и так далее, но юношу просто распирало выдать всё и сразу, однако тот сдержался, вспоминая, что через каких-то пару дней педагог будет уже в Воронеже. Тогда-то они и смогут обсудить всё, что у них произошло. Антон Шастун 22:31 Экзамены сданы, при том на пять. Отмечаю новый год в кругу семьи, поэтому всё отлично Немного поразмыслив, студент, ко всему вышеизложенному, присылает ещё одно незамысловатое слово: «Почти».Арсений Попов 22:33 Что же не так?
Антон Шастун 22:33 Вас рядом нет Ответ не приходит долгое время, и шатен решается потревожить телефон мужчины ещё одним смс: Антон Шастун 22:48 Арсений Сергеевич?..Арсений Попов 22:49 Я тоже скучаю…
***
На календаре пятое января две тысячи двадцатого года, а на часах почти восемь утра. Любой нормальный подросток, лишь взглянув на экран мобильного, тут же укрылся бы одеялом поплотнее да перевернулся на другой бок, продолжив посапывать в подушку, не забывая при этом видеть красочные сны. Но только не Антон… Этот день для него был особенным, ведь сегодня у него была запланирована встреча с самым что ни на есть близким ему человеком — Арсением. Потому он и подскочил пораньше, дабы успеть переделать все важные и не очень дела, например, понервничать и схватить кратковременный инфаркт, увидев дату и вспомнив, что сегодня за событие должно произойти. Честно говоря, парень совершенно не знал, чего ожидать от сегодняшнего дня, ведь может произойти всё что угодно. Зато чётко помнил, что Попов обещал рассказать правду. Всю правду. И Шастун очень надеется, что так и будет, ибо смущать себя и преподавателя глупыми вопросами явно не хотелось. Пускай уж лучше на него обрушится поток из слов. «Будь что будет», — думал Антон, уже приближаясь к назначенному месту встречи. — «Будем импровизировать». Со стороны юноша выглядел весьма спокойно, однако внутри него бушевал целый шторм, который грозился вот-вот визуализироваться в дрожь во всём теле. Конечно, это обычная прогулка, но нельзя забывать про несколько изюминок во всём этом: во-первых, компанию на сегодняшний день юноше должен был составить его педагог; во-вторых, он являлся мужчиной; ну и, в-третьих, это был весьма странный опыт: вроде и знакомы уже давно, но, с другой стороны, общаетесь лишь поверхностно и идёте уже на свидание, руководствуясь только чувствами. Но это ли не способ узнать друг друга получше? На улице, на удивление, было не так уж и холодно. Хотя на что можно надеяться, когда уже целый месяц температура не опускалась ниже шести градусов по Цельсию, а долгожданный снег выпал только на новый год? Однако, это было сейчас как раз кстати, ведь в парке «Алые паруса», где уже находился Антон, было всегда прохладно именно за счёт того, что неподалёку находилось водохранилище. Повсюду сновали люди: те же мамочки с колясками, молодые пары и дети, не перестающие крепко сжимать большие ладони своих родителей. На часах уже было ровно двенадцать дня, а это означало, что Арсений вот-вот должен был подойти, но шатен всячески отгонял от себя эти мысли, как и своё волнение, перекрыв себе доступ к внешнему шуму наушниками и стараясь не смотреть в сторону входа, то и дело метаясь взглядом от сосен к многочисленным качелям, находившимся достаточно далеко. — Привет, — едва расслышал юноша сквозь музыку, тут же подскочив на месте, так как одновременно с приветствием следовал хлопок по плечу. Повернувшись к источнику звука, парень тут же оторопел, растеряв всю решительность, которую он так усердно собирал по крупицам за последние несколько минут. Знакомые голубые глаза напротив были до краёв переполнены озорными огоньками, а улыбка искрилась радостью. Он здесь. — Ты чего? — слегка взволнованно поинтересовался Попов, заметив замешательство со стороны студента. — А? Ничего, всё в порядке… Просто вы… — и тут как ком застрял в горле. Шастун совершенно не знал, как оправдать своё поведение, и мужчина, заметив это, поспешил перебить его: — Давай пройдёмся. Почти невесомое касание ладонью спины парня заставило того вновь вздрогнуть, но и одновременно расцвести внутри. Не передать словами, как он жаждал самых банальных объятий с преподавателем, но держался, боясь сделать что-то не так. — Как отметил? — непринуждённо начал брюнет, устремляя взор к идеально выложенной брусчатке, уходящей вглубь перелеска. — Ничего необычного: просто посидел с семьёй, мы запустили фейерверки. Не спали не так уж и долго, однако я ещё долго сидел, переписываясь с Серёгой, чтобы хоть как-то развеять скуку. — Да ладно тебе, отмечать с родителями не так уж и плохо. — А как отметили вы? — вопрос, который в ту же секунду стёр улыбку с лица педагога. Антон прекрасно понимал: вот он — момент, когда наконец-то всё станет понятно, когда всё будет разложено по полочкам, потому не смел произнести и звука, давая мужчине время на размышление. — Ты наблюдательный парень. Я это давно заметил. С тех самых пор, как ты косился на меня, то и дело изучая и разглядывая; а значит, в последнюю учебную неделю должен был заметить отсутствие одной маленькой детали. — Не совсем понимаю, к чему вы клоните. — Как бы тебе ещё проще объяснить… — глубокий вдох, после чего мужчина тут же поднял правую руку вверх на уровне своего лица, обращая тыльной стороной к юноше. И тут насупившееся выражение лица Антона сменилось нейтральным. Он сразу просёк: кольцо — его нет. — Я развёлся, — чуть тише продолжил мужчина, заканчивая предыдущее предложение, тут же пряча руку в карман тёмного пальто. — Даже и не знаю, с чего начать… — Расскажите мне всё, — на одном дыхании выпалил Шастун, теперь уже без стеснения всматриваясь в глаза напротив, будто преждевременно стараясь найти там ответ. — Что ж… — вновь выдержал паузу преподаватель, продолжив неспешный путь по каменной дорожке. — Я уже давно думал над этим, ещё с тех самых пор, когда начались бесконечные ссоры.***
День города. — Лучше не лезьте к нему, — предупредил Павел Алексеевич, заметив очередной невербальный гневный знак со стороны Попова, разговаривающего по телефону. — Думаешь, после всего, что произошло, я приеду в Питер? — из последних сил сдерживал себя Арсений, шипя в телефон, но получив, опять-таки, ядовитый ответ, уже в голос прорычал:— Вот как разберёшься со своими выпадами психики, тогда и поговорим, а сейчас я не хочу это слушать. К сожалению, а может и к счастью, на том конце гудки послышались быстрее, чем Попов успевает положить трубку, потому негромко хмыкнув себе под нос, он скоропостижно блокирует гаджет, убирая тот в карман джинсов и наконец-то подходит к студентам, приветствуя их.***
— Ещё раз простите за тот день, — слегка стушевался шатен, вспоминая события, произошедшие после праздника. — Ты уже извинялся, в этом нет ничего страшного, — улыбнулся собеседник, продолжая своё повествование: — Собственно, после всех перепалок с уже бывшей супругой, мы приняли обоюдное решение почтить ЗАГС своим присутствием и расторгнуть брак. Правда, пришли мы к этому не сразу, так как один факт имел место быть — женщины бывают очень упрямы. Да и к тому же её переезд затянулся вплоть до нового года. И не смотри на меня так, — усмехнулся мужчина, подмечая приподнятую бровь парня. — Она сама захотела съехать в свою старую квартиру, в которой она жила ещё до нашего знакомства, но продавать её почему-то не решалась. Видимо, как знала… Ну, и сейчас я опять живу на два города, но теперь уже один. — И вас ничего не связывает? — как можно осторожнее подступает юноша, зная, что педагог его поймёт. — Ты имеешь в виду детей? Шастун, по-твоему, я похож на примерного семьянина? Для моих двадцати восьми это рано. Если уж брак и был бы счастливым, то я бы задумался об этом только лет в тридцать. Почему-то именно после этой фразы в груди парня что-то кольнуло, но он довольно быстро собрался, услышав такие необходимые сейчас слова: — Но сейчас я более чем спокоен, ведь теперь мне в ближайшее время не придётся задумываться о детях, а может, и не раскрывать эту тему вообще. Не прошло и двадцати минут, как ноги сами привели двоих к набережной, где открывался прекрасный вид на противоположный берег. Конечно, на данный момент всё не так красочно, ведь ночью загорается множество ярких огней как в парке, так и в высотных домах, располагающихся далеко на правом берегу; но и сейчас картинка была весьма удачная. — И как вы поняли, что начали что-то чувствовать к своему студенту? Каково это? — не отрывая взгляда от застеклённой глади льда, поинтересовался Антон. Он жутко боялся ляпнуть что-то невпопад или же то, что могло вызвать не положительные эмоции со стороны брюнета, однако очень умело подавлял в себе это. — Ну, я тебе так скажу: по началу это были весьма смешанные чувства. Хотя, думаю, ты меня прекрасно понимаешь. Осознавать, что ты являешься кем-то другим, — отличным от общества — является проблемой, но спустя время ты просто забиваешь на это, исследуя свой больной мозг в плане заинтересованности парнями.***
— Арс, ты меня уже задрал со своим Шастуном, — более-менее ровно отзывается Добровольский, усиленно делая вид, будто читает книгу. — Ну, а тебе ли не противно стало от того, с какой уверенностью Позов начал катить на него бочку? — Я уже высказал своё мнение по поводу этого, при том прямо в лицо Диме, так же, как и ты. — Да, но… — Что «но»? Что ты как бабка, Попов? Всем и так давно известно его двуличие, и многие не обращают на это внимания. Если просто ищешь повод поговорить об Антоне, то так и скажи, — мужчина с гулом закрывает книгу, тут же отбрасывая её в сторону и подаваясь вперёд, заглядывая прямо в душу своими пронзительно-карими глазами. — Признай наконец, что он тебе не безразличен. Не просто как один из способных студентов или как друг, а что-то большее. На такое неожиданное наступление со стороны коллеги, Арсению только и оставалось, что закусить губу, да потупить взгляд в пол, словно какая-то школьница, до сего момента бежавшая от своих чувств, но после чуть слышно выдавить: — Да, наверное, ты прав… — Не «наверное», а так и есть, — усмехнулся Паша, откидываясь на спинку дивана, наблюдая за тем, как брюнет расплывается в улыбке, после чего едва заметно кивает, как бы всё же соглашаясь с высказыванием друга.***
Проболтав ещё где-то полчаса, оба поняли, что на улице начинает холодать, потому приняли решение покинуть парк. Естественно, Попов никогда не отдавал предпочтение общественному транспорту. Потому, как это было когда-то давно — осенью — он любезно пригласил парня к себе в машину, предложив подвезти до дома, и на этот раз без происшествий. На какие-либо предложения заехать куда-нибудь и перекусить Шастун сразу же отмахивался, убеждая педагога в том, что тот совсем не голоден. — Приехали, — констатирует факт мужчина, пристроившись на парковке рядом с домом. Прощаться не хотелось от слова совсем. Если бы была воля Антона, он бы просто сидел, сидел и наслаждался каждой минутой, проведённой с тем, кто ему не безразличен. Но, увы… — Арсений Сергеевич, я… — хотел было он что-то сказать, но, опять же, решил действовать, — прямо дежавю, — залезая во внутренний карман куртки и выуживая оттуда аккуратно сложенный лист плотной бумаги. — С новым годом. В глазах брюнета читалось неистовое удивление, а после того, как ловкие пальцы развернули листок, на его губы легла лучезарная улыбка. Это был портрет. Такой донельзя аккуратный и точный, словно фотография. На лице просматривалась каждая родинка, каждая морщинка. Тёмные волосы были уложены в привычной манере, а если спуститься взглядом ниже, то можно буквально утонуть в невероятно выразительных глазах. — В вашем профиле не оказалось подходящей фотографии, и я рисовал по памяти. Так что если присутствуют неровности и неточности… — Ты издеваешься? — совершенно беззлобно воскликнул преподаватель. — Это очень красиво. И раз уж мы заговорили про поздравления… Открой бардачок. Не выжидая ни секунды, руки Шаста тут же потянулись туда, куда ему было велено залезть, и каково было его удивление, когда он увидел обычную книгу от английского издателя. Конечно, он всегда думал о том, чтобы прочитать что-то на иностранном языке, но следовать стандартам и принципам аля: «Книга — лучший подарок»… — Открой её, — не переставая искриться, прошептал мужчина. Неторопливо открыв форзац, а затем пролистнув пустую страничку, Антон заметил небольшой стикер с аккуратно выведенными на нём русскими буквами: «Давай встречаться?». И тут сердце не просто ухнуло, а упало в пятки, грозясь остаться там и ещё долгое время трепыхаться. Поначалу сил на произношение слов вовсе не было, и парень несколько мгновений просто кивал, продолжая пялиться в книгу, но после по его лицу расползлось неимоверное счастье, после демонстрации которого он наконец-то за всё время прогулки не просто прильнул, а обнял Попова, также тихо выдыхая ему на ухо: «Да».