Письмо

Перстень повелителя духов сверкнул на пальце Сарданапала — директор открывал сегодняшний матч Гандхарвы-Тибидохс. Сами гандхарвы были крылатыми индийскими языческими божками с инструментами-лютнями в руках. Были одной из самых сильных команд, а их дракон-иначе «ворота…» с виду это был типичный восточный дракон — с золотисто-рыжеватой крупной чешуей, узким и очень гибким, как у змеи, вьющимся туловищем, со множеством острых костяных пластин и сложных, опасных наростов на чешуе, длинными усами и туповатыми зубами, из которых устрашали, пожалуй, лишь четыре выступавших вперед клыка с обеих сторон морды. Когти у него были сильные, лапы довольно мощные… Дракон обстреливал все и всех длинными, кинжальными языками пламени. Гарри и Таня, чудом увернулись от одного такого языка — причем обоим сильно подпалило волосы. Согласно правилам, на поле вынесли корзину с мячами; пять магических мячей разного веса и цвета — пламягасительный, одурительный, перцовый, чихательный и обездвиживающий, — подчиняясь заложенной в них магии, взмыли в небо и разлетелись по всему полю. Игроки в драконбол — по десять с каждой стороны, тут же разлетелись, преследуя их, а драконов Тибидохса — Гоярына и Гандхарвов — Плевугу, отпустили… Смысл игры был в том чтобы забить мячи в пасть дракону-противнику, при этом избегать атак команды противника, и не быть превращенным в прожаренный бифштекс. При этом за каждый забитый мяч команде присуждали разные очки: пламягасительный мяч давал преимущество в три балла/очка, одурительный мяч — одно очко, перцовый (или «перцовка» как называли ее про себя многие) — приносил пять баллов, чихательный мяч оценивался в два балла, а самый «весомый» вклад приносил обездвиживающий мяч (и после него игра обычно прекращалась — дракон был деморализован) который оценивался в десять очков. Гарри был седьмым номером, а Гроттер, как и обычно, десятым. Оба решили действовать вместе — и тут же погнались за одурительным мячом… *** Индийские божки действовали нагло и грубо — к тому же, Гарри почти сразу понял, какую роль в их руках выполняют лютни. Хоть и держать Протего было трудно, зато волны музыки, которые причиняли разрушения, хорошо отплывали от магического щита. У самого Поттера на метле теперь болталась куча амулетов, и магия противника эффектно возвращалась отправителю. Гандхарвы удачно забросили два мяча, и теперь все зависело от обездвиживающего мяча. За него велась ожесточенная борьба — двух противников проглотил Гоярын, трое членов их команды бултыхались в брюхе у Плевуги; одного гандхарва после броска мяча в пасть Гоярына едва не размазало по защитному куполу — того утащили санитары в магпункт, а пара других в «безопасной зоне» ждала «трофейные» полетные инструменты, так как свои безвозвратно сгорели от драконьего пламени до состояния головешек. Поттер щеголял ожогами на лице. Если бы не упырья желчь, то ему сильно не поздоровилось бы. Таня решила после матча коротко остричься, так как целых и не подпаленных рыжих волос (после атак пламенем неприятельского дракона) значительно поубавилось. — Нужно прорываться! — крикнул Поттер Гроттер, пытаясь поставить себя в виде живого заслона на пути одного из гандхарва, и одновременно приглядывая за одуревшим Плевугой, которому сейчас было наплевать на своих и чужих. Гроттер кивнула, устало держа смычок. Нужно было как можно скорее найти этот чертов обездвиживающий мяч! Но он, гад, только мелькал, появляясь на жалкое мгновение — и тут же исчезал из вида. Как будто бы обладал памятью и зрением… и понимал опасность попадания в любые руки. Вот, наконец, он появился еще раз. Как назло — гандхарвы заметили его первые, но благодаря меткому заговоренному поттеровскому пасу, мяч перешел тибидохской команде. Тут уже в него вцепились все… Каким-то образом, у Тани в последний момент отказал смычок — видимо, волна магии все-таки дошла до девушки, несмотря на общие старания. Контрабас стал неуправляемым, и рыжая предательски соскользнула с него. Пытаясь подстраховать свое падение, она ну никак не ожидала, что Поттер сможет поймать ее. Ну, и не только ее. Обездвиживающий мяч, который вырвался из рук одного из индийских божков, «прилетел» прямо к ним, и Таня, которая вынужденно заняла место позади Гарри, смогла перехватить его самыми кончиками пальцев. Пристегнула мяч к плечу. — Гарри, он у меня! — Тогда — держись! — Гарри направил метлу вертикально вверх. Таня никогда не понимала, какого это — летать на метле, тем более, у них метла в почете никогда не была. Но эта… Поттер вошел в штопор, уходя от погони. Гроттер на миг потеряла ориентацию земля-воздух, но все-таки чудом удержалась на древке-палке. Воздух свистел у нее в ушах, и предательски бухало в груди сердце. Но вот и морда Плевуги. Они были в «мертвой зоне», где дракон их пока не замечал. — Таня, на счет три! — крикнул Поттер. Девушка несильно ударила его по спине, в знак согласия. И тут как раз выдался удачный момент — Плевуга разинул свой зев чтобы проглотить одного из арбитров. Гарри пригнулся — да практически лег на метлу, и Гроттер метнула тому в пасть проклятый мяч. Попала. Плевуга мокрой тряпочкой сполз вниз, к земле. Свисток — и конец матча. *** — Я пытался подстраховать его заклинанием, пока он по песку кувыркался. Да только гриф все равно треснул. Прости, что так вышло, — честно сказал Соловей, глядя на шатающуюся Гроттер. У той ощущения победы как не бывало — контрабасу Феофила Гроттера в этот раз досталось сильно. — Вы с Гарри молодцы… Таня пыталась не плакать, но слезы сами потекли из глаз. Тут же Поттер, который только-только вырвался из рук фанатов, быстро подбежал к девушке, и прижал ее к своему плечу — он чуть вырос, и сейчас был немного выше рыжей. Та все-таки разрыдалась. — Не беспокойся, его починят, — сказал Гарри, гладя ее по волосам и спине, — тише-тише, — успокаивал он ее, так как понимал, что для Тани это едва ли не единственная вещь, что напоминала ей о своих покойных родителях. — Обязательно починят. Мне доцент Горгонова сказала… — Правда? — подняла красные от слез глаза, полные надежды, на парня Татьяна. — Правда… — Гарри, Таня, — обратилась к ним громко Ягге, — вам лучше всего пойти со мной, ожоги надо обработать… Гарри кивнул, и они послушно ушли следом за Ягге в магпункт, где уже лечили извлеченных из драконов членов команды и безучастного гандхарва, которого «немного» сплющило: кто из них с перегревом, кто с травмами и ожогами — как и сладкая парочка. *** Таня все еще не могла успокоиться по поводу контрабаса. Если бы не противные гандхарвы, то, возможно, инструмент был бы цел и невредим… Ей хотелось свернуться в комок и жалобно плакать. Гарри, с густо обмазанным оранжевой противоожоговой мазью лицом, присел к Гроттер на кушетку. И снова обнял. Девушке стало немного легче. Она даже не особо слушала голоса любимого и Ягге. А Гарри-то как раз спрашивал старушку о починке инструмента: — Его будут ремонтировать домовые, — пояснила ему Ягге, — советую еще положить к кузнице маленькие подарочки. Они тогда и лучше и быстрее сделают… — Обязательно… — Ну, Татьяна, заканчивай слезы лить, — громогласно провозгласила Ягге, — займусь тобой. Выпей это и ложись, отдохни… А ты, Гарри, иди к себе, тоже поспи, Тане нужно отдохнуть. Поттер очень и очень неохотно отсел к себе обратно на кушетку. *** Поттер явился в Хогвартс в «подкопченном» виде, что вызвало множество смешков в его адрес. Зато номер газеты, который был принесен совами с утра, разразился хвалебными одами в поттеровский адрес и адрес его игры. Гарри же на завтраке рассказал всем желающим коротко о матче. Зато его ждала просто гора новостей — в частности… «Декрет об образовании номер двадцать пять» лишил привилегий старост и много кого других. Но его привилегии исходили из самого Фаджа, поэтому его не тронули. *** Дело шло к Рождеству, и впервые Гарри хотел провести его вне Хогвартса. Его пригласили в Тибидохс — кстати, вполне официально, и он был намерен проторчать все праздничные дни на поле, тренируясь. Так что он не внес себя в список остающихся в замке на праздники. Но кое-что произошло в ночь на Сочельник. Гарри прямо-таки подняли с кровати — и не только его, но и Рона Уизли. Будила их — к большому удивлению, профессор МакГонагалл. — Живо оба поднимаетесь, Поттер, Уизли! — Да, профессор? — немного с удивлением проговорил Гарри, протирая заспанные глаза кулаками. — Немедленно пойдемте со мной! — В пижаме? — спросил Гарри недоуменно у декана. МакГонагалл бросила на Гарри нечитаемый взгляд, и кивнула. *** Их привели в кабинет профессора Дамблдора. В комнате царил темный полумрак; непонятные серебряные приборы не жужжали и не пыхали дымом и паром, как обычно, а стояли неподвижно и безмолвно, как мертвые; портреты прежних директоров и директрис тихо дремали и храпели в своих рамах. Спрятав голову под крыло, спала на своем шестке за дверью чудесная красно-золотая птица, феникс Фоукс. Затем привели в кабинет и братьев и сестру Рона — Фреда, Джорджа и Джинни. — Что случилось? — спросил Фред у директора. Гарри тоже с любопытством уставился на старика. — Ваш отец был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, — сообщил быстро Дамблдор, — вы отправитесь порталом в дом на площади Гриммо… Уизли все как один побледнели. Гарри сглотнул. Дамблдор достал старый, закопченный чайник и заколдовал его. Прежде чем их всех отправили на площадь Гриммо двенадцать, взгляд голубых глаз остановился на Поттере. Гарри, подчиняясь импульсу мелькнувшей догадки, представил, как в мозгу защелкиваются двери метро. Это самый верный способ проверить — роются в его голове или нет, посоветовала ему Татьяна. Та уже невольно была профи — внук Ягге, Баб-Ягун, умел читать мысли иначе «подзеркаливать», и Гроттер невольно научилась закрывать свое сознание от его влияния. И, похоже, у него получилось — директор поморщился как от внезапно вспыхнувшей головной боли. Но более ничего не удалось узнать — все притронулись к порталу, и их уносило куда-то вдаль…