***
Поперечный больше не мог это так оставлять! Если до этого всё, что случалось, было невинными шалостями, то сегодня всё приняло чересчур серьёзный оборот — в Мишу стреляли! Солодков возвращался домой и тут пули стали свистеть прямо у его ног. И да, Даня, ещё мог бы свалить это на случайность, если бы не три фактора: во-первых, их уже давно кто-то преследует, во-вторых, кроме Миши на тот момент никого поблизости не было, в-третьих, новое СМС, которое сказало всё за себя: «Это было одно из последних предупреждений! Игры кончились! Теперь на кону жизнь! Вопрос только в том: его или твоя?». Потому сейчас Данила, успокоив Мишу и попросив его не идти в полицию, быстро шагает по ночным улицам Москвы. То, что он сейчас делает — это некого рода самоубийство, нооо… Другого выхода нет! Так что либо он рискнёт, либо так и будет терпеть издевательства этого неизвестного урода и поджимать хвост. Поперечный останавливается в тёмном переулке и, выдохнув, опирается спиной о небольшой выступ в стене. Это место… какие страшные и одновременно приятные воспоминания с ним связаны… — Почему я должен тебе помогать? — первое, что он слышит из-за этого выступа. — Зачем ты согласился на встречу, если не собирался помогать? — Услышать извинения. — За что? — Хотя бы за что-то одно. — Если за канал, то прости, а больше не за что. Злой рык и к горлу мужчины прижимается нож: — Не играй со мной, Поперечный! Если ты позвал меня не для того, чтобы вымаливать прощение, то можешь считать, что встреча окончена! — Я позвал тебя, потому что у меня проблемы и никто кроме тебя и твоих ребят мне не поможет. — Ты угораешь?! — глаза напротив полыхнули яростью и нож сильнее вжался в горло, оставляя лёгкую ранку. — Ты уничтожил то, что мы с парнями строили 5 лет, уничтожил то, что я один строил 8 лет и теперь просишь помочь тебе?! Ты охуел?! — Я уже извинился за канал! А за твою группировку мафии извиняться не буду! Вы убивали и пытали людей, преследовали их, запугивали да ещё и получали за это от всяких мразей круглые суммы! — Ты же нам и помогал! Кто был нашим информатором ещё задолго до ОЗАЮ?! Ты думаешь, я не понял, почему ты вдруг стал раздавать всем информацию, когда настали тяжёлые времена — да, ты просто стал заниматься тем, чем занимался до этого! — Да, и я как твой информатор предупреждал тебя, что надо завязывать! Главное, чем бизнес отличается от криминала, что в криминале — надо знать, когда остановится, а в би… — А в бизнесе — никогда нельзя останавливаться. Я знаю! Но это и был мой бизнес! — Это был криминал, Никита! Когда ты уже это поймёшь?! Я говорил тебе, что нужно остановиться! А ты мало того, что продолжил с ещё большим усердием, так ещё и связался с «Морфинами»! Я тебя предупреждал! И канал ваш заблокировали «показательной казнью» не для всех остальных блогеров, а для тех блогеров у которых есть свои группировки мафии — это мы с тобой оба знаем, так что убери нож и прекрати на меня орать! — рыкнул Поперечный и его глаза тоже полыхнули яростью. — Или что?! — зарычал Никита. — Или.! Парень вздрогнул и, опустив глаза, увидел пистолет, который Данила прижал к его животу. — Или я сделаю то, что не смог тогда. — тихо зарычал Даня. Никита же вдруг усмехнулся: — А сейчас сможешь? — он сильнее прижался к Поперечному, прикладывая нож к его щеке. — Стреляй! — глаза неоднозначно сверкнули. Данила зарычал и… в который раз не сдержался — схватил парня за волосы на затылке и прижал к своим губам. Поцелуй получился страстным и мокрым, а также таким… изголодавшимся? Никита же лишь усмехнулся в чужие губы и приоткрыл рот, позволяя Поперечному целовать себя. Он знал, что Даня сделает, что угодно, но не сможет причинить ему боль. В конце концов мужчина слишком долго любил его и защищал, чтобы сейчас убить всё, к чему никогда не остынет его сердце, одним ударом! Они целовались долго… Так долго насколько позволил воздух в легких… Но даже по его окончанию Поперечный не хотел отстраняться… Хотел просто уже наконец обрести покой и не беспокоится обо всём, что происходит в этом грёбанном мире, но… потянуть его за собой?. Даня ослабил хватку и Никита отстранился, опуская голову и выдыхая: — У тебя же вроде парень появился? Кажется даже муж? — усмехнулся он. Поперечный вздохнул: — Ненавижу, мразь. — От любви до ненависти один шаг, не так ли? — всё также усмехался Никита. — А ты, что до сих пор не нашёл никого или всё также мучаешь Артёма? Парень же лишь фыркнул: — Не твоё дело. — и оттолкнувшись от Данилы, отошёл на пару шагов, отворачиваясь. На минуту повисла тишина. — Никит… — тихо позвал Поперечный. — Как бы ты не пытался убежать… — тот обернулся через плечо, — твоё прошлое всё равно в разные периоды жизни будет настигать тебя и ты любишь меня, я знаю. Любишь не так как Мишу, нет. Мишу ты любишь как своего парня, свою семью, а меня ты любишь как своё прошлое, как то прошлое, которое ты всегда любил и которое тебе дороже Миши — я это знаю и это правда, как бы ты не отпирался. Данила выдохнул и подошёл поближе к тому, беря за виски и разворачивая обратно: — Никит, я… — И во всей это драме есть только один минус, минус для тебя — я тебя не люблю…- парень резко отбил его руки, — потому не смей меня ни о чём просить. — он обернулся и направился прочь. — Рождественский! — крикнул Поперечный, но тот проигнорировал его. Однако сдаваться не в стиле Дани. Он так просто не уйдёт! Никита сделает всё, что он попросит! Данила кинулся к тому, но только оказался достаточно близко и хотел схватить за капюшон, как на его спину кто-то упал. Поперечный хрипло вскрикнул от боли и в следующую секунду почувствовал чужой ботинок на своей спине и второй на шее. Никита обернулся и улыбнулся: — Димаааа. Ты как всегда вовремя! Чужая нога вжала лицо Поперечного в асфальт, а Рождественский подошёл ближе, обвивая шею Масленикова руками: — Защищаешь меня… За это и люблю… как работника, как работника. — тут же поспешно добавил тот. — Но отодвинь, пожалуйста, ногу, я хочу послушать, что всё же он хочет от нас. — парень своей ногой аккуратно передвинул ногу Димы на лопатки Данилы и сел около того на корточки. — Что ты хочешь, Поперечный? Даня выдохнул. Ну, почему этого урода всегда приходится так долго уламывать? — Кто-то объявил на нас с Мишей охоту: сначала просто, стабильно в среду в 22:00 слал СМС с угрозами, при чём с телефона Рэнделла, который уже давно мёртв, ну, и делал всякие пакости: то дверь чем-то измажет, то вай фай в доме отрубит, — но недавно он перешёл границы невинных шалостей и стрелял в Мишу… — Попал? — вдруг перебил Рождественский и глаза Поперечного полыхнули. — Ты когда-нибудь доиграешься! — прошипел Данила. — Тебе не кажется, что ты сейчас не в том положении, чтобы так говорить? — вскинул бровь Никита и нога Масленикова ощутимо опустилась на шею, слегка придушивая. — Ты поможешь? — прохрипел Поперечный. — Ладно. — Рождественский встал на ноги, а Дима убрал ноги с Дани, отходя за спину Никиты. — Но не за бесплатно. — тут же предупредил он. Данила вздохнул, вставая и разминая шею: — Сколько? — Имя. — Что? — Поперечный нахмурился. — Имя главы Морфинов. — Никит, я был твоим информатором 3 года назад. Может у них уже новый глава? Я не могу знать кто он. — Тогда и я не могу тебе ничем помочь. — равнодушно отозвался парень. — Дим, пойдём? — он поднял глаза на Масленикова и тот кивнул. Рождественский лишь улыбнулся и быстро направился прочь, а Даня на минуту завис, взвешивая все «за» и «против», но… Он давно уже потерял хватку и, если за имя главы Морфинов он знает кому заплатить, то за имя его преследователя тот человек не возьмётся, потому, немного проглотив свою гордость, Поперечный кинулся к Рождественскому с «Ладно. Погоди.». Никита остановился, оборачиваясь через плечо. — Я достану имя, ладно? Но я скажу его только, когда ты будешь готов сказать мне имя того кто преследует нас. — Ладно. Дима… — Рождественский поднял на того глаза, — ты, как моя правая рука, займёшь поиском нарушителя Даниного спокойствия. — Для тебя, что угодно. — Маслеников склонился в лёгком поклоне и удалился в темноту. — А ты не мешай Диме, а то я тебя знаю. — усмехнулся Рождественский и уже хотел уйти, как Даня остановил его: — Никит… — Что ещё тебе нуж…? — Рождественский осёкся, когда почувствовал, как Поперечный коснулся его пальцев и переплёл их со своими. — Ответь мне на один вопрос. Никита испугано обернулся через плечо, смотря на того. — Если бы я не ушёл… — вторая рука скользнула по шее и тыльной стороной пальцев погладила по щеке, — у нас могло бы что-то быть? Парень сглотнул и опустил глаза: — Дань… Мужчина подцепил его подбородок пальцами и поднял глаза на себя: — Вдруг я ошибся?.. И мне не нужен Миша? — Прекрати… — Никита отвернулся, отталкивая руку того от своей щеки и разрывая замок из их пальцев. — Ты не вернёшься и ничего не будет! Ты просто мучаешь меня… как и всегда… — на глазах навернулись слёзы и парень быстрым шагом удалился прочь. Данила вздохнул… «Ты любишь меня, я знаю. Любишь не так как Мишу. Любишь как своё прошлое, как то прошлое, которое ты всегда любил и которое тебе дороже Миши — я это знаю и это правда, как бы ты не отпирался. Есть только один минус — я тебя не люблю…» — пронеслось в голове Поперечного и он понял, что попал. Всегда попадался на него… на эти глаза… на эту властность… на него… А он пользовался Даней… И самое страшное, что когда он был рядом, Поперечному было наплевать на всех и ему нравилось… нравилось, когда им пользовались… но только, когда это делал он…***
— Молодой человек, вы понимаете, что по закону я обязан вызвать полицию?! — Зачем полицию? — У вас прострелена нога! Когда ранение огнестрельное, мы обязаны вызывать полицию. Парень взвыл и грохнулся обратно на койку, пока врач со вздохом перевязывал ему ногу. — Вам ещё повезло, что пуля не задела ни кость, ни связки, а то в первом случае был бы перелом, а во втором вообще не чувствовали бы ноги ниже колена. Пострадавший вздрогнул. Мгновенно перед глазами снова встала та картина: эта злостная улыбка, чёрная кепка и голос… единственное, что он запомнил голос — ни носа, ни глаз он не видел… только этот оскал… Невольно по всему телу пробежал холодок и парень отвернулся, закусывая губу, чтобы сдержать слёзы. Чёрт! Ну, почему когда в его жизни появляется кто-то кому он готов ответить взаимность, то сразу начинается такой пиздец? Может ему и вовсе нельзя любить?.. Врач поднял глаза на парня и вздохнул, а после затянул бинты и, встав, решительно заявил: — Я вызываю полицию. Пациент всплеснул руками и мгновенно взял себя в эти самые руки: — Пожалуйста! Всё равно мне нечего им сказать. Я был на заднем дворе клуба, вызывал такси, он был в кепке из-за которой я не видел глаз, к тому же было темно и свидетелей не было. — Но всё равно нужно заявить! Вдруг он снова объявится? — Да я его даже сначала не узнаю. Я помню только его голос — это полиции ничего не даст! — прикрикнул парень и врач вздохнул. — Ладно, я не буду беспокоить полицию. Захотите, сами дойдёте. Я буду в коридоре, если что нажмите на кнопку — мужчина кивнул на кнопку вызова около кровати пострадавшего, — и я приду. Парень кивнул и врач удалился, а пострадавший, аккуратно переложив ногу, перевернулся на бок и уткнулся носом в подушку. Сейчас он забудется сном, а наутро всё будет хорошо. К тому же в больнице отличная обстановка для написания новых текстов. И только Морфей стал спускаться к пациенту, касаясь его тёмных локонов и отправляя в дурман сна, как раздался телефонный звонок. Парень тут же вздрогнул и распахнув глаза, потянулся к мобильному. Посмотрев на экран, он фыркнул и тут же волна злости с новой силой захлестнула его. Руслан! Кто же ещё? Парень нажал ответить и… — Что тебе надо, урод? — тут же зарычал он. — Воу! — слегка опешил Тушенцов. — Так ласково ты меня ещё не встречал, а я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи. Вот тут парень вспыхнул! — Спокойной ночи, да?! У меня очень охренительно началась ночь! Я сейчас в больнице! Руслан содрогнулся: — В больнице? В какой? Я приеду. Что случилось? — Ничего не случилось, кроме тебя в моей жизни! Пока тебя не было, всё было отлично, но как только ты стал ухлёстывать за мной всё покатилось в ебеня! Все мои проблемы из-за тебя! Пока! — парень сбросил и, уткнувшись носом в подушку, тихо заплакал. Тушенцов же лишь вздохнул, сжимая трубку телефона. Чёрт! И на кой его дёрнуло влюбиться в него? Раньше же в своих видео только и делал, что поливал его грязью, а теперь звонит, чтобы пожелать спокойной ночи… Чёрт… Руслан упал на подушки, раскидывая руки в стороны и невольно в его голове родилась рифма: «Боже, упаси так провиниться, Чтоб в него влюбиться!» — Усмехнувшись собственным мыслям парень уже перевернулся на бок, мечтая забыться сном, как внезапно услышал звонок телефона. Переведя глаза на экран Тушенцов лишь хмыкнул: сразу сбросить или ответить ради интереса? Перед глазами вновь всплыло лицо новой любви Руслана и он со вздохом сбросил звонок от своей старой любви… Юлик фыркнул: — Конечно, наш король не соизволит ответить! — рыкнул он и, откинув телефон на диван, рванулся к тумбе, хватая пистолет, но… Парень выдохнул и в испуге выпустил оружие, так что оно упало обратно в ящик. Последнее время он стал боятся сам себя: стоит чему-либо разозлить его, как он тут же хватается за пистолет, а стоит… Онешко сглотнул, падая обратно на диван… Стоит ему увидеть чьи-нибудь страдания, как тут же ему становится чуть ли не до кайфа хорошо… Это… Эта власть, когда у тебя в руках пистолет… когда он у тебя на прицеле и чужая жизнь в твоих руках — чёрт, это так опьяняет! Юлик схватился руками за голову. «Тот кто однажды увидел чужие глаза из которых уходит жизнь никогда не будет прежним!» — вспомнил он фразу из какого-то сериала, который от скуки включил накануне. Чёрт! Он хочет… Онешко содрогнулся. Он хочет увидеть как глаза того, кого он недавно зажал около клуба пустеют… Он хочет увидеть, как… как ОН УМРЁТ! Юлик снова содрогнулся и упал на кровать, сворачиваясь комочком и судорожно дрожа. Что с ним не так?.. Это же уже не просто любовь, это… жажда убивать?***
А вот у кого-то кто находился далеко от Москвы была совсем иная жажда — жажда выжить… Да и просто попить не мешало бы. Парень пинает ноющей ногой ветку какого-то дерева и, ещё раз окинув взглядом окружающую его обстановку, понимает, что ничего лучше, чем набросать на себя каких-нибудь веток он до ночи уже не сообразит, а из самого леса выходить для него смерти подобно. Но вот, не будут ли с утра эти ветки все в росе, а то ведь и единственную тёплую куртку промочит. Господи, он всегда знал, что светлое будущее и куча денег не для него, но то, что он станет бомжом… Парень вздохнул и сел на ближайший камень — сейчас не время ныть. Достав новую симку, он вставил её в мобильный и, подождав пока тот включиться и ещё раз окинув взглядом окружающую обстановку, стал набирать номер. Хорошо, что они успели закупить по 10 симок и обменяться номерами. Всего один гудок и трубку снимают: — Вов, ты? — Да. — Как у тебя дела? — голос у Стар Рея ещё более взволнованный чем обычно. — Судя, по твоему голосу должно быть плохо. — Надеюсь, что плохо только в одном месте. — В смысле? Что случилось? Не мучай моё больное сердце! — воскликнул парень и тут же встал и испуганно осмотрелся по сторонам. Эхо в лесу хорошее, но он надеется, что никто кроме него самого и лесных обитателей его не услышал. Браташев вздохнул. «Надеюсь, после последних новостей ему не станет хуже.» — подумал он и начал: — Короче, я не знаю правда это или нет, но скорее всего нет ибо Руслан последние 3-4 дня не выходил из дома, но тут по телевизору показывали нарезки из каких-то его видео и обвинили его в оскорблении власти и — внимание! — в проведении несанкционированных митингов. — Что? Каких именно? — Вова непонятливо нахмурился. — Да тех, что творились 27-го на улицах Москвы. (от автора: действие происходит в 2019-м году) — Чтоооо?! А Соколовский тут при чём? — Я не знаю! — взмахнул руками Стар Рей. — Я ооооочень сильно сомневаюсь, что это правда, но всё же вдруг… — Нет, Дим, забей. Херня какая-то, скорее всего его просто решили окончательно задавить и перевести в то же состояние, что и меня. И что с ним теперь? — ОМОН ворвался в его квартиру, но его там не было и мало того, так теперь его ещё и обвиняют в двойном, преднамеренном убийстве. — Чегооо?! — Когда ОМОН выбил дверь в его квартиру — взорвалась бомба такой силы, что двое сотрудников погибло, а ещё четверо в больнице в тяжёлом состоянии. — И ты думаешь Руслан на такое способен? — Я не знаю, но последнее время с ним вовсе что-то не то. Надеюсь, он в порядке. — То есть ты не знаешь, где он? Браташев пожал плечами: — Его не было в квартире в момент взрыва и ОМОН его не нашёл. Он в розыске и все по телевизору твердят какой он плохой убийца и экстремист, так что… Я надеюсь, что у него всё хорошо, но ещё больше меня волнуешь ты. Как у тебя дела? — Получше, если честно. Я нашёл чей-то кошелёк на помойке и там было 500 рублей. Купил поесть и ещё немного осталось, но иногда сердце ноет, к тому же август выдался холодный, а мне сегодня ночевать в лесу — тут намного безопаснее чем в городе. Ещё я случайно подслушал разговор двух людей в кожанках. — Опа! — Дима немного вскинулся. — Чего интересного узнал? — Ну, если честно, то я мало, что понял. Они обсуждали какой-то список блогеров и других людей, который нужно прикончить или поймать. Говорили обо мне, что лучше меня убить, но начальство не позволит; говорили что-то о Соколовском, якобы, он сейчас представляет наибольшую угрозу и в него надо стрелять без промедления, что потом они как-нибудь подстроят всё под несчастный случай или самоубийство; говорили, что наверное надо снять охрану с твоей квартиру и что ты итак сидишь поджав хвост. Ещё… — Вова нахмурился, — они что-то говорили, про какую-то организацию, то ли «Морфий», то ли «Морфин», но что-то такое — это кажется какое-то объединение видеоблогеров и они якобы сотрудничают с ними, но не знают можно ли им доверять и ещё они что-то говорили про то, что если всё выгорит, то они получат такие деньги, что могут всю оставшуюся жизнь отдыхать. Вот в принципе и всё. — И это всё адски странно. Знаешь… — Стар Рей вдруг резко замолчал. — Дим… — тихо позвал Вова. — Мне показалось, что что-то ударилось о стекло. — уже на тон ниже отозвался Браташев, подходя к стеклу и в следующий момент Владимир услышал испуганный вскрик, а Стар Рей отшатнулся от окна, падая на пол. К стеклу прижалась окровавленная рука…