Истинный омега для вожака

Гук проснулся ночью от пробирающего озноба. Натянув одеяло повыше, он постарался заснуть, но не смог. Тело ломило, голова гудела, его лихорадочно трясло. Пошарив ладонью в выдвижном ящике, он нащупал градусник, который с недавних пор поселился в тумбочке у кровати, и сунул в рот. Тридцать девять и два - резво отметила шкала, и, Гук с недоверием встряхнул градусник и замерил еще раз. Шкала в этот раз ясно отмерила тридцать девять и три, и это вынудило его принять сидячее положение, болезненно осмысливая происходящее. С чего вдруг температура и такая высокая? Еще вечером никаких признаков простуды, а сейчас он так горит, что ему кажется, дыхни, подпалит одеяло. Резкий спазм внизу живота выбил громкий стон, сгибая его пополам. Слезы боли брызнули из глаз. Он попытался глубже вдохнуть, но скручивающая внутренности боль не позволяла этого сделать. Гук испуганно хрипел, прося о помощи, но звук выходил слабый и сдавленный, а следующий спазм надолго парализовал его. Ему казалось, что он умирает, настолько боль была невыносимой. Трясясь в лихорадке, зажимая живот, он лежал до тех пор, пока спазм не утих. На ослабевших ногах он еле дошел до двери, вышел в коридор и по стеночке добрался до спальни родителей. - Пап, папа, пожалуйста, проснись, - вымученно просипел он, тормоша мужчину с ближнего края. Тот тут же открыл глаза, будто и не спал – опыт настоящего родителя. - Сынок, что случилось? О, боже, Гуки, что с тобой. – Он с силой толкнул мужа в бок, а сам, подскочив на ноги, усадил на кровать с трудом стоящего на ногах сына. – Ты горишь! – вскрикнул он, чувствуя жар приложенной к его лбу ладонью. - Что… случилось? – пробухтел отец, поднимаясь с кровати. – Ночь же… Что с ним? - Вызывай скорую, срочно! – скомандовал мужчина, укладывая сына на свое место. – Все будет хорошо, сынок. *** - Как наступает первая фаза эструса? – мужчина удивленно смотрел на молодого врача, который делал пометки в карточке Гука, и автоматически смахивал руки супруга, пытавшегося его успокоить. – Вы наверное что-то путаете. Еще и двух месяцев не прошло. Как такое возможно? - Такое бывает, мистер Чон. Очень редко, но бывает. В моей практике… конечно не было подобных случаев, с таким коротким перерывом, но тем не менее не вижу оснований волноваться. Судя по анализам протекает эструс сложно, и поэтому нам придется подержать его у нас несколько дней, но вашему сыну ничего не угрожает. Температура сейчас в пределах нормы, сон глубокий и спокойный. Мы проведем еще несколько тестов, но я вам повторяю, нет причин волноваться. Вы можете спокойно идти домой и отдохнуть. – Он повесил карточку на изножье больничной кровати, на которой спал Чонгук, и вышел из палаты. Родители стояли около мирно спящего сына прижавшись друг к другу, слова врача их ни грамма не успокоили. - Я ничего не понимаю, - почти шепотом произнес омега, укладывая голову на плечо мужа, – как можно так легкомысленно говорить, что это нормально? - Он врач. Кому нам верить, если не ему? – тихо ответил тот, приобнимая мужа. - Мне. Моему сердцу. Я его выносил, я знаю. И я чувствую, что это ненормально. Не может такая температура быть нормальной. А как он закричал от боли, когда его спазм скрутил. Я думал, что поседею, пока скорая приехала. Это страшно. На тебя смотрит твой ребенок и умоляет помочь, а ты бессилен. Словно я вернулся в прошлое, когда к нему постоянно цеплялись болячки. Когда было страшно идти с ним в торговый центр, потому что я панически боялся, что он снова заболеет. Страшно идти на детскую площадку, потому что он обязательно подхватит сыпь или конъюнктивит. А потом этот ад просто прекратился. Резко. Мы никак поверить не могли, что наш сын здоров, что коробки лекарств больше не нужно держать наготове под рукой, и вот снова я чувствую панику - я бессилен ему помочь, и мы не знаем, что с ним и почему обычный, пусть и часто болезненный для омег эструс, вызывает такие боли и температуру. В пределах нормы – это не ответ. В пределах нормы, это когда мой сын спит дома, а не в больнице под капельницей. Муж поцеловал супруга в макушку: - Пойдем домой. С ним все будет хорошо. Мы приедем утром и врач нам все объяснит, - он потянул его к выходу из палаты, которую медработники попросили покинуть. - Может мне остаться? Внизу есть стулья. - Нет, мы поедем домой и ты постараешься поспать. Сейчас ночь, наш сын спит, обход только утром. С нашим мальчиком ничего не случится, он под наблюдением. *** Гук спал внешне спокойным сном, но это была видимость. Он пребывал в коматозном состоянии под действием лекарств, видя тревожные образы, в которых основную роль занимал Ким Тэхён. Гука словно заперли с ним за покрывалом реального мира, и на стороне нави он не мог от него сбежать. Тэхён не прикасался к нему, не говорил с ним – он смотрел. Смотрел таким будоражащим, осязаемым взглядом, что Гук его физически ощущал на себе. Когда же он сам пытался приблизиться к нему, тот улыбался и отодвигался не двигаясь. Как бы Гук не пытался, он не мог его достичь. И снова по кругу. Он убегает, прячется, но Тэхён везде, он будто в душу влезть пытается. Гук видит его взгляд, даже закрывая глаза ладонями. А потом его настигает запах. Тяжелый, насыщенный, словно настоявшийся запах Тэхёна и Гука гнет дугой. Во сне его выгибает от проникающего под кожу запаха. Он одновременно задыхается и не может надышаться им. Температура неминуемо снова поднимается, в пах волны лавы приливают. Нестерпимо жарко. Гук стонет во сне, мечется на кровати. Датчики фиксируют скачки температуры и давления, и в палату вбегает дежурный медбрат. *** Гук проснулся, огляделся и наткнулся взглядом на папу, сидящего у стены на небольшом диванчике. Он тут же поднялся и подошел к нему. - С добрым утром сынок, как себя чувствуешь? – с любовью смотря на Чонгука, спросил он. - Нормально. Горло пересохло. Можешь… - Конечно, солнышко, вот. – Мужчина протянул высокий пластиковый больничный стакан с торчащей гофрированной трубочкой. - Врач что-нибудь объяснил? Что со мной? – спросил Гук, сев поудобнее. - Да. В общих чертах. У тебя… начинается эструс. Чонгук, выкатив глаза, неверяще уставился на папу: - Этого быть не может. Течка? Снова? Нет-нет, лучше… смертельная болезнь, чем опять через этот ад проходить. Как так может быть? Сколько… да двух месяцев не прошло. Что за бред? – его заколотило нервной дрожью. - Гуки, не желай себе такого. Ты что?! Врач сказал, что такое бывает… - У кого бывает, у кошек? У них и то реже, - прокричал он, швыряя стакан в сторону, и тот попал в дверь, чудом минуя лоб вошедшего врача. - С добрым утром, Чонгук, я ваш лечащий врач… - Оно не доброе! Скажите, что это ошибка… - Гук осекся на середине фразы. Глаза налились влагой и он зажал дыхательные пути ладонями. Запах врача альфы ударил в нос и его… вывернуло на пол. – Уйдите. Пожалуйста, ваш запах. Мне нечем дышать, - простонал он, содрагаясь желудочными спазмами. Молодой мужчина тут же вышел за дверь. - Ох, сынок. Да что же такое творится?! – удрученно прошептал папа, поглаживая его по спине. В палату, спустя несколько минут зашел санитар, быстро все убрал и вышел, оставив специальный тазик. *** Гук отрешенно смотрел перед собой, пытаясь принять факт происходящего. У него с трудом получалось. Трудно принять то, что даже пришедший отец вызвал приступ тошноты, такой же силы, что и от постороннего альфы. В этом было что-то противоестественное: его тело отторгало всех альф, без разбора, даже родного отца – плоть от плоти. В палату вновь вошли. Чонгук поднял изможденный взгляд на крупного мужчину с массивной шеей, с которой свисал стетоскоп. Судя по тому, что его еще не вывернуло, тот был омегой. - Что же, Чон Чонгук, в связи с вашей непереносимостью, теперь я буду вас наблюдать. Меня зовут Ким Тэ (он открыл карточку и перелистнул страницу) Мин, – договорил врач третий слог и Гук громко сглотнул – даже относительная схожесть имени нервно дернуло струну паники. – На что жалуетесь? – спросил он, вчитываясь в результаты анализов. - На то, что я омега. Врач поднял на него взгляд: - Всем нам временами свойственно подобное сожаление. Мне ли этого не знать. Что же, думаю, у вас накопилось много вопросов. Я постараюсь на них ответить. Гук набрал воздуха в грудь: - Я не понимаю, почему это снова происходит; почему так скоро; почему меня воротит от альф? Даже от отца родного. Почему вакцина не работает? Разве она не должна была отладить… это все? - на одном выдохе, выпалил он. Мужчина взял стул и присел рядом, чтобы психологически дать больше комфорта пациенту, не нависая. - Я понимаю вашу обеспокоенность. Не буду врать, что у меня есть ответы на все. Теория в медицине – не аргумент, а четких подтвержденных наблюдений и практик для вашего случая нет. Медицина в принципе базируется на сборе данных, их систематизации, проверке, тестировании, опросах. Чтобы что-то объяснить, нужно с этим столкнуться ранее. Все, что мы имеем на сегодняшний день – это лишь косвенные подозрения… - Врач видел, как мрачнеет пациент и прервался. – Чтобы не уходить в дебри, скажу честно – мы не знаем, как трактовать воедино все то, что с вами происходит. Физически вы вполне здоровый омега. Никаких явных отклонений, но в ваших анализах есть довольно очевидные странности. У вас крайне повышен уровень гормонов, отвечающих за тягу к противоположному полу. Проще говоря, ваше тело буквально требует контакта, атакуя вас изнутри, провоцируя химические процессы, по цепочке запускающие повышение температуры, особенно в паховой зоне, головокружение… Гук брезгливо взвыл: - Фу, мерзость. Иначе говоря, мое тело сошло с ума, требуя, чтобы меня отымел альфа? Это все чертовы инстинкты? Но есть же вакцина?! – истерично проорал он, всплескивая руками. - Такое бывает. Не всегда действие вакцины начинает работать после первого эструса, но я не могу дать вам гарантий, что и после этого цикла она начнет работать… - Сделайте еще одну! - К сожалению, мы не можем просчитать последствия. Я не могу подвергать вас такому риску. - И что мне делать? На стены лезть? Кинуться на первого встречного? Что? Врач взлохматил затылок: - Это тоже в вашем случае не выход – у вас устойчивая непереносимость. И это как раз объяснимо… - Хоть что-то, - фыркнул Гук. - Но не в вашем случае, - продолжил врач. – Непереносимость редкое, крайне редкое явление, и бывает только в случае, когда омега состоит в длительных отношениях, когда есть постоянный партнер, чаще случается у истинных, но, опять же, только после вязки. Вы же, судя по анализам и осмотру, в половые связи не вступали. Ну, по крайней мере… - У меня не было никого, - сдавленно произнес Гук, перестав испытывать неловкость. Чего уж стесняться, если его на кресле успели изучить и провести настоящий допрос (по его мнению). - Все это вместе сложно собрать воедино. Я раньше с подобным не сталкивался. Течки с перерывами меньше трех месяцев тоже в известной науке истории не случались. На данный момент мы можем снимать симптомы и облегчать состояние. Еще вчера, до проявления нового симптома, рассматривался вариант с введением искусственного гормона альф – в некоторых случаях введение препарата облегчало тягу к соитию, но теперь нет гарантий, что это не спровоцирует дополнительные проблемы. У вас есть еще вопросы? Гук нервно хохотнул: - Вы не ответили ни на один. Мужчина кивнул, неловко поежившись: - Я не могу врать пациентам или вводить их в сомнения и ожидания. Я очень надеюсь, что вам очень скоро станет легче. Давайте верить в лучшее. Я не собираюсь оставлять это так. Мы на контакте с другими центрами, над решением вашей ситуации думают светилы науки. Чонгук, все будет хорошо, - он тронул его плечо, мягко улыбнулся и вышел из палаты. В нее тут же зашел папа: - Что он сказал? – нетерпеливо спросил он, еле высидев в коридоре, когда врач попросил оставить его наедине с пациентом. Гук, не желая никого видеть, отвернулся: - Ничего, что могло бы объяснить, за что мне мстит тело. Мужчина хотел было еще что-то спросить, но не решился, понимая, что сына лучше оставить сейчас в покое. *** Спустя три дня Чонгук вернулся домой. Новый курс лекарств и блокаторов сделали из него полусонное желеобразное нечто, но главное он не чувствовал боли, жжение и прочих «радостей». Отцу пришлось на несколько дней снять номер в недорогой гостинице: мучить сына, заставляя вынуждено ходить все время в маске, он не собирался, а с непереносимостью в должной мере пока ни один из препаратов не справлялся. Гук обреченно ждал, когда все закончится, боясь спать. Потому что, как только он закрывал глаза, перед ним тут же возникал образ Тэхёна. Он пугал и успокаивал, но Гука изводило другое – его мучила жажда. Он грезил им, устав сопротивляться и пытаться стереть его лицо из памяти. Ни слова Тэхёна, ни его действия – все то, что омега упорно пытался удерживать в голове, чтобы насильно создать отторжение к альфе, не могли унять желания быть рядом. Ощутить хотя бы одно прикосновение. Гуку было страшно даже представить, что было бы с ним, если бы его не пичкали таблетками в убойных дозах. Он недвижно лежал на кровати, испытывая спектр чувств внутри себя, будто под толщей воды, придавленный грузом ко дну. *** «Хочу к нему» С этой единственной пульсирующей мыслью Гук проснулся посреди ночи. Как лунатик, он натянул на себя какие-то штаны, сунул ноги в домашние теплые тапки, накинул куртку папы (отцовская, которая попалась под руку первой, была с ужасом откинута в сторону), схватил ключи и вышел из дома. Не отдавая отчета в своих действиях, он направился по адресу, который запомнил. В голове ни единой разумной мысли. Измученный недосыпами и действием лекарств организм уже с трудом различал реальность и сон. Ему было все равно, он каким-то чудом проскакивал на зеленый, и пустынные дороги, на их счастье, не переходили пешеходы. На автопилоте он доехал до высотки, в которой целый этаж принадлежал Тэхёну и, затормозив, вышел из машины. Стеклянный холл был закрыт. Гук, как сумасшедший, стал тарабанить кулаками по стеклу, кричать, чтобы его выпустили. На крики выбежал охранник, с требованием успокоиться и уйти. Гук, дернувшись, когда прямо перед ним за стеклом возник грузный мужчина в черной форме, испуганно уставился на него, и, распахнув ладони, уперся ими в стекло. - Позовите Ким Тэхёна. Мне нужно его увидеть. Пожалуйста, - жалобно протянул Гук, а по щекам крупными каплями потекли слезы. Охранник растерянно смотрел на худенького мальчика – взлохмаченного, с синяками под глазами, и сердце дрогнуло от жалости. - Малыш, иди домой. Если тебе нужен господин Ким Тэхён, ты можешь ему позвонить или придти утром. Если очень нужно, то вот там справа домофон. Нажми кнопку и позвони ему. – Он указал пальцем направление. Гук повернул голову и шатающейся походкой подошел к стене, на которой ровными столбиками были выведены имена, а рядом с именем была кнопка. Он поводил затуманенным взглядом, не в силах прочитать ни одного имени и медленно сполз на мраморный пол. Охранник, ахнув, выскочил на улицу и, подхватив полуобморочного парнишку, внес его внутрь. Звонок домофона во втором часу ночи Тэхёна не особо удивил, а вот лицо охранника на небольшом экране – да. - Простите, господин Ким Тэхён за беспокойство. Я никогда бы не посмел вас потревожить… - В чем дело? - Тут… к вам парнишка пришел. Он стучался внизу, просил запустить его, искал вас. Я сказал, что поздно и что есть домофон, но он… упал… - Что вы несете? Кто упал, куда упал? - Упал, на ступени. Обмяк и ухнул вниз. Я не знаю, что делать. Должен ли я вызвать полицию и скорую, но вдруг вы его знаете и это вызовет скандал? Тэхён недовольно скривился: - Не делайте ничего. Я спускаюсь. Пока лифт ехал вниз, он задавался вопросом, какая обдолбанная скотина могла посметь припереться к нему. Но на уровне второго этажа ответ настиг его вместе с запахом. И таким сильным, что все тело струной натянуло, а в глазах мелькнул животный огонь. Сжав челюсти, он стремительно подошел к стойке, где ночью дежурят охранники, и увидел, как мужчина тер бледные щеки омеги, полулежащего на резной скамье. - Руки от него убери, - резко рыкнул Тэхён, и все, что было от альфы в охраннике, съежилось и забилось в пятки. - Г-господин Ким Тэхён, - с дрожью в голосе, начал охранник, впервые за пятьдесят лет на своей шкуре ощутив, что значит сила вожака, и это знание оказалось не из самых приятных, мягко говоря. Тэхён мгновенно взял себя в руки: - Простите за резкость. – Он приблизился к Чонгуку, взял его на руки и быстро двинулся к лифту. Но у самой двери, не оборачиваясь, произнес: - Я уверен, что вы никому не расскажете об инциденте. Проблемы никому не нужны, особенно человеку, у которого трое детей и ипотека на шее. – Он повернул голову к нему: - Не забудьте удалить запись с камер наблюдения. Всего доброго. – Он вошел в кабину лифта, нажал на кнопку своего этажа и взглянул на Чонгука. Кажется он теперь совсем не имеет веса, а какие круги черные залегли под глазами. Омега прижался в полусне к альфе и втянул его аромат. Приоткрыл тяжелые веки и потрескавшимися губами прошептал измученным голосом «помоги мне». Тэхён внес его в спальню, стянул куртку и, уложив на свою кровать, лег рядом, прижавшись грудью к его спине. - Все хорошо, - прошептал он, обнимая рукой поперек, - я помогу тебе.