Истинный омега для вожака

Спустя четыре дня на горках в виде истерик и тихого уныния, родители поняли, что в жизни их повзрослевшего сына случился перелом. Сначала он дико напугал их, выпив сразу горсть блокираторов, в составе которых, естественно, большое количество седативных компонентов, и проспал почти сутки. Следующим этапом, под оханье отца, было полное выгребание косметики и бижутерии со всех полок и шкафчиков: две увесистые коробки, без колебания, улетели в мусорные баки. Бубнеж папы, что в суммовом выражении он только что выбросил примерно трехмесячную его зарплату, был проигнорирован, а попытки выудить хотя бы что-то, пресечены на корню. Далее инвентаризации и секвестрованию подвергся гардероб. Из платяного шкафа выселили все розовое, сиреневое, персиковое, терракотовое, желтое (с болью в сердце, хотя желтый и был нейтральным, но этого нельзя сказать о фасонах туники и спортивного костюма с блестками на лампасах, и куртки с принтом бабочки на спине – он так ее любил!)… практически все цвета радости и модных моделей для омег. На вешалках остались висеть лишь три унылые расцветки: черный, серый и белый, с минимальным разбавлением в виде светло-голубого или палевой зелени. На то, как сын складывает в огромный мусорный мешок прекрасные блузки, топы и кофточки, родители смотреть без слез не могли. Гук выгреб все, в чем видел половое определение «для омег». И мягкие игрушки, которыми был забит небольшой диванчик в дальнем углу, были вышвырнуты в первую очередь. Когда же он схватил ножницы и срезал первый локон волос, которые шикарными волнами струились чуть ниже плеч, отец впервые закричал, не в силах справиться с эмоциями. - Что ты делаешь? Чонгук, ты же сам пожалеешь об этом. Гук, прихватывая новую прядку и примеряясь срезать, оставив длину на глаз не более трех-четырех сантиметров, перевел взгляд на отца: - Это всего лишь волосы. Жаль, что я не могу вырезать в себе то, что делает меня омегой. – В его глазах отразилась такая злая решимость, что отец снова ужаснулся, не понимая, как исправить ситуацию. Гук не отвечал на вопросы, не желал делиться подробностями произошедшего в «самый ужасный день его жизни». Родители, жонглируя вариантами, каждый раз натыкались на стену молчания. Единственное, что повторял их сын – он ненавидит свою омежью суть, не собирается заводить отношений с альфами, и тем более выходить за кого-то в будущем. На данном этапе было сложно оценить серьезность этих заявлений – жизнь длинная, а он лишь в начале пути. Пройдет время, сын встретит человека и сам забудет о том, что когда-то так безапелляционно заявлял о «никогда и ни за что!» Сначала они пытались его успокоить, переубедить, но осознав, что сейчас все бесполезно, прекратили попытки. Прошла неделя. Справка, уже несколько дней просроченная, не могла оправдать прогулы. Гук, пересилив страх и апатию, все же собрался в колледж. Родители встретили эту новость с воодушевлением, но их надежды на то, что все постепенно войдет в норму, быстро развеялись прахом. «Я собираюсь забрать документы», - фраза, произнесенная Гуком произвела эффект разорвавшегося снаряда. Успокоительные… сигареты для папы, и капли для отца. Трясущимися пальцами, мужчина держал подпаленную сигарету и вдыхал поглубже, чтобы удержать себя в руках. - Пять лет. Пять лет ни одной затяжки, - хрипло заговорил он, стоя на балконе и пытаясь сосредоточиться на том, как плывут облака. - Дорогой, тебе же нельзя, - тихо напомнил муж, накидывая кофту на его плечи. - Нельзя, - фыркнул омега, укутываясь в плюш. – Мне нельзя было беременеть, но тебя это не волновало. Я еле выносил его, пролежав из девяти месяцев четыре. А каким слабеньким он родился, ты помнишь? – Муж кивнул. – А я почти не помню два первых года его жизни, потому что все в кашу смешалось из больниц и недосыпов. И… знаешь, если он решит никогда не рожать, я… прости, но я облегченно вздохну, потому что у него с большой долей вероятности могут возникнуть сложности с вынашиванием, как и у меня. Ты помнишь, что сказал врач. Я… с ужасом ждал его первой течки, и его упрямство, его нежелание отсидеться дома… Что я могу? Запереть не могу, повлиять как-то тоже. Я никогда не хотел его пугать или настраивать на негативный опыт, я хотел и хочу счастья своему мальчику. – Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету. – Не знаю, что ему сказал, что сделал с моим сыном тот парень, но я очень надеюсь, что его постигнет возмездие, и он ответит за то, что сделал. – Он судорожно вдохнул, прикрывая глаза: - Я так зол, что хочу, чтобы этот альфа исчез, прости меня, боже. *** Чимин встретил Чонгука у ворот и протянул ему его телефон. - Я думал, что ты не собираешься его забирать, - произнес он, удивленно осматривая внешний вид друга. – Что это на тебе, мешок из-под овощей? И… что ты сделал с волосами? Гук взял протянутый ему аппарат и сунул в карман просторной холщовой серой куртки. - Решил... стиль сменить, - стараясь не смотреть в глаза, ответил он. - Я-ясно. Очень… кардинально. Я впервые вижу тебя с короткой стрижкой. Ну, эм, тебе идет. И глаза без подводки и туши все равно большие. У меня, знаешь, если смыть все, то и глаз не видно. Щелки одни. Кстати, как ты с Джуном пересекся? Он ко мне когда подошел, я не сразу поверил, что он со мной заговорил. Ну… это же Намджун. Боже, я чуть сознание не потерял. А как он улыбается. Я, как идиот, только глазами хлопать мог, и слова не произнес. Кивнул только, когда он попросил тебе твой телефон передать. – Он засеменил за Гуком, которому этот пустой омежий треп «ах, какой альфа» до тошноты претил. – А еще, это странно, все время натыкаюсь на взгляд Тэхёна. Это… меня напрягает. Смотрит, смотрит. Брр, ужасно тяжелый взгляд. Чего ему от меня надо, как думаешь? У Гука дыхание сперло от одного имени и он ускорил шаг и накинул капюшон. Он шел по коридору, сопровождаемый болтовней Чимина, но не вслушивался в то, что он говорил. Просто не мог сосредоточиться. Это невыносимо, он чувствовал запах альфы, будто его специально распылили. Даже с окончанием эструса, интенсивность восприятия запаха Тэхёна не уменьшилась – это разве нормально? И остальные запахи словно притушили почти до нуля. Даже, если до этого он сомневался в своем решении, сейчас он ни о чем больше думать не мог, кроме как скорее покончить со всем и сбежать отсюда. Главное не нарваться на Тэхёна случайно. Это единственное, о чем он молился про себя. - Гук, а зачем ты в деканат идешь? Тебя исключают? Что случилось? – снова удивление в голосе Чимина, когда он понял, куда они пришли. Гук резко обернулся: - Я забираю документы. Бросаю колледж, - громко выдохнул он и скрылся за дверью. - Что? – ошарашенно смотрел Чимин, на закрывшуюся перед носом дверь. - Чон Чонгук, проходи. Что-то случилось? – с отеческой теплотой поинтересовался пожилой мужчина, снимая массивные очки с переносицы, когда парень зашел в кабинет. - Я… Да… Вернее, нет. Доброе утро, профессор Пак. Мне… я… - он сел на стул перед столом декана и опустил голову: - Я хочу отчислиться. Мужчина не сразу заговорил. Повисла минутная пауза, прежде чем он произнес: - Позволь узнать, что стало причиной такого решения? Чонгук закусил губы, не желая врать человеку, которого безмерно уважал, но и правду сказать было сложно: - Просто решил, что не хочу больше продолжать… находиться здесь. Не могу, - тихо добавил он, под пытливым взглядом лучистых теплотой глаз. - Кхм… ясно. Тебя притесняют альфы, кто-то тебя обижает? - Что? Нет. Я… никогда не сталкивался с чем-то таким в колледже. У альф своя жизнь, у нас… своя. - Сынок, это, конечно, твое решение и я не в праве тебя удерживать, но год начался. Перевестись сейчас невозможно. Ты потеряешь целый учебный год. Неужели все настолько нерешаемо? Гук махнул головой, поджимая губы: - Я… пожалуйста, подпишите мое заявление. Я хочу сегодня же забрать документы. - Прости, но… Это не из-за Ким Тэхёна? Он что-то сделал? – аккуратно задал вопрос мужчина, смотря на краснеющего парня. - Что? Как вы?.. Откуда? То есть, нет! – Чонгук был в шоке и выдал себя сразу. - Что он сделал? Сынок, если что-то серьезное, я должен знать. Мы обязаны защищать наших студентов, - с настойчивостью произнес декан. - Он ничего мне не сделал. Боже, с чего вы… Я не понимаю, почему вы про него заговорили? – У Гука перед глазами потемнело на секунду. Мужчина крякнул, поерзав в кресле: - Ну, я не знаю. Мне показалось странно, что он в первый же день прибежал выяснять твое имя, потом сверил ваши планы учебные и, узнав, что есть несколько предметов, которые совпадали, попросил поменять ему лекторов, перекинув его в другой поток. Я не смог узнать, зачем ему это, но… Боже, Гуки, я надеюсь, что у тебя нет с ним конфликтов? - крайне обеспокоенно уточнил он. Гука будто по голове ударили. Он слушал и не мог поверить в то, что слышит. - Он узнавал обо мне? – пролепетал он, округляя глаза. Мужчина растерянно заморгал, потому что слишком эмоционально среагировал: - Да. Гуки, между вами что-то произошло? Я могу тебя защитить. Поверь, если понадобится, я смогу переступить через Совет, я сделаю все, что в моих силах, и вес его отца для меня не будет тормозом. Я обещаю, что сделаю все, чтобы ты был в безопасности. Если вдруг он что-то… - Ничего… он ничего мне не сделал, он мой… истинный, - закрыв глаза ладонями, выговорил Гук, не в силах больше чувствовать это давление. И в какой-то момент он испытал злость – почему профессор сразу решил, что он жертва? Почему он так уверен, что только в насилии может быть причина? И почему альфу сразу обвинили? Все это отозвалось такой несправедливостью. - Оу, - выпустил междометие декан, широко распахнув глаза. – Ужас. Ой, не… в смысле... Гуки, я… Честно признаюсь, такого даже не ожидал. – Он протер взмокший лоб платком и надел очки. – Тогда… я понимаю. Ох, вот же… Гуки, я тебе сочувствую, сынок. Я… это между нами. Я же говорил, все что здесь говорится, здесь и умирает. Гук пожалел, что сказал, но назад слова не вернешь. Остается надеяться, что профессор сдержит свое слово. - Знаешь, я думаю, мы сможем найти выход. Чтобы не терять год, а у тебя отличная успеваемость и ты заметный студент, я смогу перевести тебя на обучение экстерном. Ты сможешь не ходить на лекции, а самостоятельно изучать предметы и сдавать зачеты. План ты получишь, тебе будут присылать в электронном виде задания… *** Гук шел домой в приподнятом настроении впервые за много дней. Благодаря помощи профессора, ему не нужно забрасывать учебу. К тому же в любое время он сможет вернуться в колледж. Хоть что-то не разрушится в его жизни после встречи с Тэхёном. *** Намджун стоял у стены, наблюдая за потоком студентов, в ожидании Тэхёна. Мимо плыл манящей походкой Чимин – лакомый кусочек, с чарующим запахом. Джун улыбнулся, встречаясь с ним взглядом. Чимин кокетливо прикрыл веки и, стрельнув глазками, тоже улыбнулся. Намджун почти уверен, что у них искра пробежала. - Привет, Чимин, ты сегодня особенно восхитителен. Возможно, для меня? – «Да, Джун, на подкаты ты мозгом не дозрел», - мысленно распял себя Джун, не стирая улыбки. В охмурении главное уверенность, но без скатывания в нахальство. Чимин притормозил. Чимин повел глазками. Чимин подошел. «Молодец, Намджун» - реабилитировал он сам себя и отлип от стены. - Привет, - пропел Чимин, покачивая бедром, закинув сумку на плечо. - Может перекусим? Ты любишь шоколадные пончики, я знаю. Чимин склонил головку и волна волос красиво перетекла в одну сторону, оголив плечо. Джун сглотнул слюну: фигурка у омеги была настолько точеной и в этой сексуальной футболке с широким воротом соблазнительной, что альфа в глубине завыл голодным зверем. - Соглашайся. Можешь пригласить Чонгука. Сейчас Тэхён подойдет, и сходим все вместе. – Да, Тэхён бы уже готовил для него гроб, после этого предложения, но мозг от улыбки омеги плавился, и ему конкретно так плевать каким морским узлом скрутит его потом Тэхён. Чимин помрачнел: - Во-первых, я с этим альфой за один стол не сяду, во-вторых, Чонгук ушел из колледжа. - Ушел? – удивленно переспросил Джун. - Да. Понятие не имею, что произошло. Он странно выглядит, постригся коротко, ходит в безразмерной серой одежде. Из дома не выманишь. Да он не разговаривает ни с кем. Последний раз видел его, когда телефон отдавал. Он в деканат шел забирать документы. – Чимин, в свойственной ему манере – все и в подробностях, расписал вид Чонгука, его подавленность и то, что он не отвечал на звонки друзей. – Никогда его таким не видел. Знаешь, вот в книгах пишут «в его глазах погас огонь жизни»? – Джун кивнул. – Вот это точно то, что я увидел. Намджун нахмурился, задумавшись. С Чимином они все же обменялись номерами и тот ушел домой, а Джун дождался Тэхёна. Когда они сели в машину к Тэхёну, тот обернулся к Джуну: - Слушай, да что с тобой? Мрачнее тучи. - Чонгук бросил колледж, - сразу, без хождения около, сказал Джун, вперив суровый взгляд в Тэхёна, который, хоть и сделал вид, что это не интересующая его информация, все равно напрягся, что от внимания альфы не ускользнуло. - И? Ты из-за этого такой? – ровным голосом, продолжил Тэхён, заводя мотор. – Какое тебе дело до этого пацана? Джун долго разглядывал его, ища подтверждение своим мыслям. - Прекрати меня сканировать, это нервирует, - низко прочеканил альфа, смотря на дорогу. - Что ты ему сделал? - Ничего я ему не делал. Я указал на его место, доходчиво. Словами, Джун. Из квартиры он ушел на своих ногах и с целыми костями. Серьезно, что за подозрения? – заводился Тэхён. Джун отвернулся к окну и, помолчав недолго, произнес: - Если сломать кость, она срастется. Если сломать человека морально, то эта рана может искалечить так, что исправить последствия будет уже невозможно. – Он повернулся к нему лицом. - «В его глазах погас огонь жизни», так сказал Чимин про Чонгука. Страшная фраза, на самом деле. Хочу верить, что это не твоих рук дело. Тэхён, он хороший парнишка. Чистый, светлый, невероятно хорошенький, с глазами олененка. Да я бы счастлив был, если бы мне повезло быть его… - Замолчи! - рыкнул Тэхён, резко сворачивая и давая по тормозам. - Выходи. Джун дернул ручку: - Ты ведь очень скоро пожалеешь о том, что сломал безобидного парня, выплеснув на него злобу просто потому, что он омега. Тэхён, пока не поздно, исправь то, что ты сделал. Не будь таким же уродом, как… - Я сказал тебе, выметайся из моей машины! Джун болезненно скривился: - Не думал, что ты до этого дойдешь, - разочарованно выдавил из себя он, сопротивляясь силе приказа, и вышел из машины. Тэхён, не дожидаясь, вдавил педаль газа и скрылся за поворотом. «Какой же ты дурак, Тэхён», качнул головой Намджун, с горечью подумав о том, как человек сам разрушает свою жизнь, не позволяя себе даже помечтать о том, что счастье возможно.