Истинный омега для вожака

- Юнги, - одновременно сухо и дружелюбно поприветствовал Тэхён мужчину, - я думал, ты не приедешь. Не каждый день становишься отцом. Альфа по-лисьи улыбнулся, протягивая ладонь Тэхёну и кивая остальным: - Всего третий раз, - хохотнул он, но в этом смехе чувствовалось раздражение. – Волнуешься только в первый раз. Я бы сказал, что ты на своем опыте поймешь, но… - он обернулся на Чонгука и с ироничной улыбкой продолжил: - если верить прессе, боюсь навлечь на себя гнев. Гука словно ледяной водой окатили. Он стушевался под взглядами, которые были обращены на него, будто он под прицелом осуждения, и сделал интуитивный шаг назад. Предатель каблук зацепился теперь за камушек, и он едва не рухнул позорно перед всеми, но его снова поймали. Гук ойкнул, вновь оказавшись в надежных руках своего «мужа». - Тебя нельзя оставлять ни секунды, - шепнул тот, продолжая удерживать его за талию. – Сегодня же выброси эти туфли, пока ты шею себе из-за них не сломал, - облегченно выдохнув, все так же шепотом, произнес альфа ему на ушко. Гук, кивнув, шепнул «хорошо», хватаясь за его руку, замерев при этом в сильных руках. - Юнги, это мой Чонгук, - твердо и с вызовом представил Тэхён омегу, подтолкнув его, чтобы тот подошел ближе, не убирая руки с талии. - Рад, наконец, увидеть того, кто смог покорить самого Ким Тэхёна. И не просто покорить, а женить на себе, - в интонации Юнги сквозила язвительность, и Гук растеряно поднял глаза на Тэхёна, который смотрел на Юнги с нескрываемым раздражением. - Туше, Юнги, - предостерегающе кинул Тэхён, и на лице наглого альфы засияла примирительная улыбка. - Я искренне рад, Тэхён… Рад за вас. А теперь к делу. *** По дороге домой они снова застряли в пробке. У Гука от голода живот скручивало, и не только от голода. После того, как появился Юнги, Тэхён был напряжен все время, и, договорившись о предметном разговоре в начале следующей недели, он, в очередной раз приобняв его за талию, увел в машину, отказавшись от «делового» обеда. Гук был рад, что они не остались: едва бы он смог есть под колким взглядом пассивно-агрессивного Юнги, не понимая, но догадываясь, с чем связано его предвзятое отношение к нему. Он заметил как альфа реагировал, стоило Тэхёну положить ладонь на его плечо или взять за руку, чтобы он снова не споткнулся. И это были бы запоминающиеся моменты радости для Чонгука, если бы не злость, исходящая от Юнги в его сторону. Он чувствовал, как Тэхён укрывает его своей ментальной защитой, но альфа был слишком раздражен язвительностью Юнги, чтобы она работала в полную силу. И сейчас, в машине, омега чувствовал вихри негатива, которые всполохами исходили от Тэхёна, и неприятно ежился, тщетно пытаясь поставить ментальную защиту, заранее понимая, что это невозможно. Его вымотал этот день, который был перенасыщен встречами и эмоциями диаметрально противоположными друг другу. Он устал, и сквозившая раздраженность от альфы угнетала. - Не знал, что Юнги сегодня придет, - заговорил, наконец, Тэхён, продолжая смотреть в окно. - Он ненавидит меня, - озвучил блуждающую мысль Гук, не особо задумываясь о последствиях. Тэхён вскинул на него сосредоточенный взгляд, и, увидев, насколько уставшим тот выглядел, смягчился. Не стоило тащить его на встречу, но он не предполагал, что все обернется так. В его голове это событие должно было увлечь омегу, возможно, сблизить – общее дело, говорят, сближает. Но вместо этого снова невольно создал Чонгуку дискомфорт. В другой ситуации, с другим человеком он не стал бы объясняться, но с ним все иначе. - У нас была недолгая связь, - с прохладой начал он, стараясь создать видимость отстраненности. Гук посмотрел на него, и в его взгляде не было и намека на удивление. Скорее тот предполагал именно это. – На тот момент у него только родился первый ребенок. К разочарованию его семьи - омега. – Гук свел неодобрительно брови. Тэхён сдвинулся на сидении, приняв более расслабленную позу и потер виски: - Знакомы мы были задолго до этого. Его родители были приятелями моих. Так или иначе мы сталкивались на больших званых вечерах. Мой отец мог похвастаться состоянием, его семья родословной. Такие… аристократы, которые знают свой род на пару сотен лет назад, и кичатся этим. Юнги на пять лет старше, и в упор меня не видел. В мои двенадцать он вдруг заметил, что я существую, и ничем хорошим наши встречи для меня не заканчивались. Он умел одним взглядом показать, что я для него человек второго сорта. В двадцать один он женился на омеге, на которого указала его семья. Потом… мы пару лет не пересекались, - Тэхён скрестил руки на груди – подсознательная необходимость закрыться от любых воспоминаний о том промежутке его жизни. – Встретились случайно, в клубе, где он был завсегдатый. Встреча наша прошла… не очень гладко. Юнги был все тем же засранцем, а я совсем не тем тихим пацаном, которого он помнил. Альфа потер виски, которые заломило от накативших воспоминаний. Тот период как будто из сна – кошмарного сна, и не о нем. Язвительный, вызывающе красивый Юнги, над которым теперь возвышался Тэхён, с ухмылкой отмечая, как того это бесило. Юнги, вставший перед ним на колени, под действием приказа, который впервые за свою жизнь ощутил на себе, и вылилось это для него в обжигающее возбуждение, которое Тэхён не просто увидел, а прочувствовал – настолько оно было поглощающим для Юнги. Сиплые стоны, которые рвались из глотки горделивого «аристократа», когда его нетерпеливо брали на грязном клубном диване в кабинке для привата. Тэхён, не особо церемонясь, помня о том, сколько он натерпелся от него подростком, чуть ли на части его не рвал, насаживая белоснежную узкую плоскую задницу на свой член. Все что было между ними тогда, можно охарактеризовать одним словом – дикость. Секс, перебранки, подчинение одного, жесткое доминирование другого. Почти два месяца они «притирались» друг к другу, и это были самые яркие два месяца жизни Тэхёна в тот период. Юнги, каким-то только ему ведомым и своеобразным способом, нашел подход к юнцу с покореженной психикой, которого маятником бросала из стороны в стороны необузданность собственной силы, и общение из спальни, где для слов не было места, перешло в подобие дружеских. Они так сблизились, что даже Намджун начал проявлять признаки ревности. - Со временем мы нашли точки пересечения для общения, - продолжил он, повествование для Чонгука. – В основном на почве неприязни к омегам. – Гук отвернулся к окну, не желая показывать реакцию. Тэхён понимал, что задевает снова, но он говорил правду – это его прошлое. У него были причины, как он считал тогда, ненавидеть омег, и Юнги подогревал эту ненависть, как никто другой. – Юнги долго копил злость на родителей (еще одна причина их сближения), которые воспитывали его с мыслью, что у него нет права на собственный выбор – только долг перед родом, и он выплескивал ее на омегу, которого ему подобрали. Не имея смелости пойти против воли родителей, он растаптывал морально того, кто был слабее его. Насилие порождает насилие, - резюмировал Тэхён, цепляя взглядом развороченную машину за окном на «проклятом перекрестке». Недолгое напряженное молчание прервалось горькой усмешкой: – Третий ребенок, - хмыкнул Тэхён, – надеюсь, что альфа. Юнги не выносит детей, но будет мучить своего мужа, пока тот не родит альфу. Дурдом, - выплюнул он, взлохмачивая макушку. Гук недовольно поморщился. Усталость никуда не исчезла, а рассказ Тэхёна будил в нем неприятные эмоции, напоминая, что многие альфы по-прежнему воспринимают омег, как приложение – иногда приятное, а иногда, как в случае с Юнги – балластом и инкубатором. Тэхён, помолчав, продолжил: - Расстались мы на дружеской ноте, - соврал он, считая, что эта ложь скорее не до конца высказанная правда. Он не видел смысла в том, чтобы рассказывать Гуку, как сам прервал их непонятные отношения, когда муж Юнги забеременел второй раз, и вместо того, чтобы быть с ним, скулил под его дверью пьяный в хлам, прося, чтобы Тэхён впустил в квартиру. О навязчивом преследовании еще не меньше месяца, пока не смирился. О том, как увидев, что тот перестал обращать на него внимание, Тэхён зажал его в душной кабинке туалета, под грохот доносившейся с танцпола музыки. И так протянулось еще полтора года, с редкими встречами, дружескими попойками и громкими стонами. – Снова наши пути пересеклись недавно, когда я начал пробивать информацию об этом участке. Узнал, что через подставные компании он принадлежит семье Мина Юнги. Я думал они рогом упрутся, но не отдадут, но, как оказалось, они давно хотели избавиться от этого актива. Плюс, готовы были вложиться в строительство. Семья Юнги инвесторы, которые получат долю в прибыли, но не права на собственность – таковы условия. Они выгодны, за исключением присутствия самого Юнги, но это временно. Он может урегулировать спорные вопросы с соседями. – Тэхён сам не знает, зачем так подробно, и напоминает это уговоры Чонгука потерпеть. Смысл этого непонятен, но альфа все равно предпринимает усилия, словно у них есть будущее. Он все время цепляется за эту мысль. – Он не тебя ненавидит, - добавил чуть тише Тэхён. – Юнги ненавидит слабость, прекрасно зная, что плюет этим в зеркало. *** Прошло два дня. Гук чувствовал, что сходит с ума, и разговоры с другом помогали ему держаться на плаву. - А разве в гон их не сворачивает в бараний рог, если они не подчиняются инстинкту? – спросил Чимин с такой интонацией, будто это и не вопрос вовсе. Чонгук поджал ноги под себя, подбил удобней подушку под локоть, и раздраженно фыркнул в трубку: - Разве не ты спец по альфам? Я не помню школьной программы, а трахающих все подряд в открытую, свихнувшихся гоном альф, можно увидеть только в кино. - Эй-эй, ты что такой дерганый? - Ничего, - выдохнул Гук, прикусывая губу. Ничего особенного, просто он сам скоро в бараний рог свернется от тяги, которую чувствует от альфы. Альфы, который закрылся в своей комнате, и уже пошли вторые сутки, а тот почти не выходил из нее. Гук слышал громкую музыку, грохот колонок телевизора со звуками взрывов и перестрелки, - именно так, по всей видимости, Тэхён решил пережить пик цикла. – Может быть течка без течки? – еле слышно шепнул он, сжимая веки. Чимин цокнул языком: - В твоем случае я ни в чем не уверен. Вы оба представители особого вида. А что, так плохо? – вкрадчиво уточнил друг. Гук закатил глаза, потому что по правде – он готов скулить от того, какими жгучими волнами его окатывает изнутри. Ощущения разнятся. В эструс в особо трудные моменты он готов был отдаться любому, если уж истинный не хотел быть с ним. Сейчас желание имеет определенную цель – он хочет быть только с Тэхёном. Быть с ним телом и душой, быть его утешением. Ласкать и гладить, шептать, слова любви. Дарить облегчение, отдаваясь ему. - Чонгук? Что за звуки? Ты что там делаешь? – смеясь, поинтересовался Чимин. Гук одернул ладонь, которую, задумавшись на мгновение, сунул между ног: - Ничего. Чимин хрюкнул от смеха. - Чего ты ржешь? – с досадой буркнул Гук, меняя положение. - Прости, это нервное. Я в шоке, если честно. Хотя… в твоем состоянии нет ничего удивительного. Ты влюблен и находишься рядом с альфой, который выбрасывает облака феромонов, привлекая течных омег для спаривания, а ты… влюблен и истинный. Ты ж его как-то иначе чувствуешь. У истинных свои законы, а у вас с ним все еще охренительней. – В трубку послышался кашель. – Ты… это… скажи ему… что готов помочь… Чонгук сбросил звонок. Не нужны ему советы! Он тяжко вздохнул, ощущая едва контролируемое раздражение. Настолько сильное, что готов был наорать на кого-нибудь, но срываться на друга, который беспокоился за него, не хотел. Хотя сбрасывать звонок было невежливо, но Чимин поймет. Из коридора снова послышалась музыка. Он привстал, вслушиваясь в слова. Что же, у них с альфой разные музыкальные вкусы, потому что подобный хриплый рев он точно бы не стал добровольно слушать. Спустившись с высокой кровати, омега подошел к двери и тихо приоткрыл ее. Вибрация басов буквально окатила его, и он инстинктивно прикрыл на мгновение веки, выходя в коридор. Крадущейся поступью он дошел до кухни и остолбенел, увидев альфу, пьющего воду из прозрачного графина. Прям из горлышка, запрокинув голову. Гук шумно сглотнул, наблюдая, как ходит кадык на широкой шее, как капли воды стекают по подбородку тонкими струйками вниз, по ключицам. Дыхание прервалось, когда Тэхён, осушив графин, опустил свой тяжелый взгляд на него. В глазах чернота и жажда, от которой у Гука сердце бешено забилось, и ноги свинцом налились. Альфа придавил его своей энергией, отняв, кажется, способность двигаться. Тэхён несколько секунд сканировал его, прежде чем совершенно неуместно прохрипеть: - Привет. Гук губами пошевелил, но выдавить ничего не смог. Альфа двинулся на него, и он инстинктивно сделал шаг назад, с трудом не потеряв равновесие. Тэхён на этот жест сдвинул густые брови. - Тебе незачем меня бояться. Я уже говорил – со мной ты в безопасности. Я не трону тебя, понимаешь? Гук кивнул, снова сглотнув, и, наконец, выдавил: - Тебе плохо? Тэхён ухмыльнулся, но в глазах Чонгука это напоминало оскал зверя. А еще ему показалось, что в измененном гоном взгляде блеснул багрянец. Альфа прошел мимо завороженного омеги. Гук, вздрогнув, обернулся, и надломлено произнес ему вслед: - Если тебе плохо… ты… можешь… Ты не обязан подавлять себя. Если… ты… тебе… - Он кажется в обморок от нехватки кислорода сейчас хлопнется – таким удушающим взглядом на него смотрит обернувшийся к нему Тэхён. – Ты волен делать, что хочешь. Можешь пригласить альфу… чтобы… чтобы… Тэхён развернулся к нему и двинулся в его сторону – медленно, совсем иначе, чем обычно – будто не хотел спугнуть: - Чтобы что? Ты правда не против, чтобы я позвал кого-нибудь для секса, пока ты находишься здесь? В нашем! – выделил он голосом, - доме? – Гук, приоткрыв рот, неуверенно кивнул. Альфа клацнул зубами. – Я может и мудак, но не подлец! – с рычащими нотами, произнес он, нависнув над омегой. – Гон, не болезнь – переживу. У Чонгука круги перед глазами от близости. Он старается не вдыхать аромат, источаемый альфой, чтобы не поехать окончательно крышей, и не выдать того, как нуждается. – Это для нас… этот брак фиктивный, но для остальных – мы молодежены. Не горю желанием проснуться на следующий день оплеванный журналистами в главных новостях городских изданий. – Тэхён склонил лицо еще ближе, шумно втянул воздух под ухом омеги, и, отпрянув, быстро покинул кухню, оставив Чонгука, дрожать, цепляясь за ручку двери, чтобы удержаться на ногах. *** Тэхён не знает, каким чудом сдержался. Ему действительно плохо, и давно, а гон превратил его существование в настоящую муку. Возможно ему действительно нужно было не строить из себя железного, и пожить несколько дней вдали от Чонгука. Но он боялся оставлять его, боялся, что не сможет углядеть, обезопасить. Он так себя накрутил из-за последних новостей, что просто не мог выпустить омегу из поля зрения. Он никому не доверяет, теперь… даже себе. Стук собственного сердца и гул в ушах перебили тихий стук в дверь. Но когда тот повторился еще и еще, Тэхён озадаченно уставился на нее, не сразу решившись подойти, чтобы открыть. Сбросив оцепенение, он все же подошел к ней, взял за ручку и, переведя дыхание, открыл. - Чонгук?! – громко выдохнул он, смотря на омегу.